Туристское творчество

Автор - Олег Добров (Новосибирск)

Я сижу в полной темноте в самом центре гигантского грота. Фонарь выключен около получаса назад.
Давным-давно, так же без света сидел на этом камне житель эпохи бронзы, пришедший в это подземное святилище в гости к духам нижнего мира - духам умерших предков и таинственных сущностей, чьи имена навсегда исчезли в глубине веков.
Глаза открыты и мозг не может поверить в отсутствие зрительной информации - должно же быть хоть что-нибудь видно…
И на самой грани восприятия чудится движение чего-то огромного, угадываются очертания стен, укутанных черным бархатом тьмы.
- Ты не один во мраке - шепчет в глубинах сознания древний страх перед неведомым.
Вспыхивает свет. Тьма шарахается в сторону - за ближайший поворот, в сине-черную тень глыбы - туда, где ее не достанет луч укрепленного на каске фонаря. Она не исчезла, просто затаилась на время. Уйдет человек, и снова под каменными сводами во царит вечная ночь.
Сказки.
Легенды.
Истории похожие на правду.
Сколько их рассказывается о пещерах.
Около двадцати лет назад члены нашего спелеологического клуба "Сибирь" решили побывать в наиболее загадочных пещерах СССР - пещерах, которые молва связала с нечистой силой, бесчисленными сокровищами и приведениями. Удалось очень многое. Мы побывали в пещере честь открытия которой приписана Александру Македонскому, спустились в подземелье, где причудливый климат Туркмении сохранил сотни мумий людей и животных, провели ряд исследований, по результатам которых одна из пещер Хакасии была объявлена самой страшной пещерой мира. Иногда легенды находили подтверждение, иногда, разгадывая одну загадку, мы тут же сталкивались с другой, иногда действительность становилась фантастичнее любого вымысла.

В пещеру сорока колонн
Далекий февраль 1986 года. Страна велика и могуча, а стипендии любого Новосибирского ВУЗа с лихвой хватает на двухнедельную поездку в Среднюю Азию.
В ожидании поезда на Андижан, наша компания расположилась в открытом внутреннем дворике Ташкентского вокзала. Пасмурно, промозгло, сыро. В воздухе висит то ли туман, то ли легкая морось. Но тепло. На привокзальной площади торгуют свежеприготовленным пловом и подогретым пивом. Да-да! Именно подогретым - под железной бочкой стоит жаровня. И, что забавно - горячее пиво не гадость. Это, просто, совершенно иной напиток, нежели пиво холодное.
Ущелье, по-местному - сай, раскололо известняковый массив. Февральское солнце весьма ощутимо припекает. Лагерь разбит на каменистой равнине, у подножия утесов. Там, на высоте в четверть километра, практически на отвесной скале расположен вход нужной нам пещеры - величественный портал, созданный природой и превращенный людьми в объект поклонения. Ее открытие связывают с именем великого грека - Александра Македонского. По легенде, своим мечом он пробил проход среди глыб, открыв дорогу к гроту с окаменевшими деревьями… Чиль-Устун - "Сорок колон" - получила название пещера.
Ох, уж эти легенды! То ли быль, то ли сказка. Никто после Искандера Зулькарнайна не видел каменного сада…
Сменились религии и к Чиль-Устуну двинулись паломники.
Путь технически не сложен. Трудности на подходах скорее психологические. По гребню маленького хребтика мы подходим к первому уступу. Здесь давным-давно вырублены ступени и десять метров вертикали проходятся запросто. Следующее препятствие нами названо "Зеркало". Наклонная градусов под шестьдесят гладкая каменная плита, по которой предстоит подняться на высоту третьего этажа.
Азиатские калоши обеспечивают идеальное сцепление со скалой.
Вновь все достаточно просто, но… В этом то "но" все дело!
"Зеркало" расположено таким образом, что в случае срыва, соскользнешь не к его подножию, а в пропасть. Вчера, гуляя по дну сая, метрах в двухстах под тем местом, где пролегает наш сегодняшний путь, мы нашли несколько человеческих косточек.
"Если грехи тяжелы, они опрокинут в бездну" - гласит еще одна легенда. - "На все воля божья. Но милостив всевышний, и если, пройдет путник по скальной круче и невредимым вернется к подножию горы - простятся ему все прегрешения. А измельченный в порошок камешек, принесенный из Чиль-Устун излечит любые болезни".Двое стариков из ближайшего кишлака ожидают нашего возвращения с "лекарством гор". В молодости они сами ходили в пещеру за целебным снадобьем для тогдашних аксакалов. Нынешняя местная молодежь не может пройти тропу, точнее и не пытается…Дело тут не только в самой тропе.
- Более ста лет назад это случилось, - рассказали нам старики. - Пришли в их кишлак две женщины - старая и молодая. Неизвестно, что сделали они в своей жизни, но только молитва у жертвенного дерева на входе в Чиль-Устун могла спасти их души. Местный парень взялся отвести паломников к пещере. Трудным был путь. Говорят, что в некоторых местах провожатому пришлось завязать женщинам глаза, дабы не подогнулись их ноги от страха перед разверзнувшейся на пути бездны и вести их за руку. В иных случаях страховкой служило полотно чалмы.Семь дней собирались провести женщины в молитвах и посте в привходовом гроте. Но случилось иначе. Через три дня все молодые мужчины из окрестных поселений были угнаны на рытье канала в Ферганской долине…Не кому было проводить старуху и ее внучку обратно к подножию скал. Кричали женщины, звали на помощь. Но никого не нашлось среди жителей предгорий, кто спас бы их от голодной смерти.Лишь через пол года вернулся в родное селение их проводник. И на другой же день отправился он в Чиль-Устун.
Пуст был привходовой грот.
Разведя огонь в плошке каменного светильника, шагнул "спелеолог" в вечную тьму. За низким проходом потолок ушел ввысь. Язычок живого огня отбросил на стены грота трепещущие тени. И в полной тишине, откуда-то из глубины подземелья раздались шаги…Из-за огромной глыбы навстречу посетителю вышли две женские фигуры. На черных лицах белесым пятном выделялись мертвые, лишенные зрачков глаза. Фигуры висели в воздухе не касаясь пола. Вытянутые вперед руки потянулись к пришельцу.- Теперь ты навсегда останешься с нами - звучало со всех сторон.
Швырнув светильник в приведения, кинулся человек к выходу…С тех пор одновременно и святым и проклятым местом стал Чиль-Устун.Даруя искупление грехов, обрекал он человека на смерть, если тот не веря в древние легенды оставался ночевать под каменными сводами.
Наш путь продолжался. "Зеркало" пройдено. Впереди самое неприятное для меня место - "полка" - узкая, шириной в три ладони, слегка покатая тропинка, с одной стороны которой стена скалы - с другой провал пропасти.
Дробным звоном летит над каньоном стук молотка, загоняющего в щель титановый клин скального крюка. Веревка простегнута в карабин.
- Страховка готова?
- Порядок!
Прижимаясь к нагретому солнцем камню делаю первый шаг. Буквально обнимая скалу огибаю покрытый лишайниками выступ.На одной высоте со мной над саем парит ворон. Хорошо видно, как любопытная птица повернула голову, разглядывая наши фигуры, связанные паутинкой веревки.Лазанием это не назовешь - все-таки тропа. Но вряд ли рискнул бы я пройти по ней без страховки.
Вот он - ключевой участок - полка кончилась. Прямо от ног - отвес. На нем выбоина, сделанная паломниками. В нее можно наступить и, сделав широкий шаг, оказаться на безопасной площадке.
- Перила свободны! Следующий!
Дальше дорога не сложная. Еще сотня метров по широкому карнизу и перед нами арка пещеры.
На самом краю пропасти, у входа чинара. Ветки дерева унизывают истлевшие полоски ткани. Чуть дальше в камне выдолблена жертвенная буддийская ступа. Над ней едва различимая вязь санскрита. Рядом более поздние арабские письмена. Подобное для азиатских пещер дело обычное. Наглядно видно, что на смену буддизму пришел ислам. Но на соседнем камне находим символ трилистника, свойственный еще более раннему периоду истории этих мест.
Забавно, как время делает значительной любую белиберду. Возмущаемся намалеванной надписью "Здесь был Вася" и трепетно перерисовываем в блокнот аналогичные высказывания, сделанные лет, эдак восемьсот назад. Не раз именитые археологи объясняли мне сакральный смысл и глубокую духовность "изображений связанных с культом плодородия". Вот бы удивился Вася, узнав каким образом его "художества" будут трактовать исследователи, эдак века тридцатого.
Сидим в привходовом гроте, любуясь скалами противоположной стены сая, обрамленными черной рамкой входа. Здесь рождались легенды…
В прочем, легенды ли?
В середине двадцатого века в глубине пещеры были найдены два женских черепа. А за пару лет до нашего путешествия, заночевавшие здесь самаркандские спелеологи среди ночи были разбужены шагами, приближающимися к их стоянке из недр горы. Вскочили люди, включили фонарики. Но никто не вышел на их свет, а шаги стали удаляться. Когда исследователи попытались догнать уходящего, на входе произошел обвал. На расстеленные спальные мешки рухнули глыбы весом в сотни килограмм. Не проснись, путешественники, не выскочи на звук шагов, и все бы они погибли.
Легенды вновь переплелись с явью.
Идем дальше. За спиной исчезают последние блики дневного света. Лучи налобных светильников бегут впереди, освещая путь. Надписи, надписи, надписи. Большинство - арабские. Но, что это? На своде потаенной ниши явный латинский шрифт - "1871 год. А.Далримпл. Шотландия". Каким же мужеством надо было обладать, дабы в одиночку в девятнадцатом веке отправится в далекий Туркестан, в пещеру, куда и местные жители ходят с опаской!
Калибр. Узкий лаз, передвигаться по которому можно только ползком. Ползком, соразмеряя движение с дыханием. Выдох - грудная клетка стала уже и удается протиснуться на несколько сантиметров. Вдох - застреваю. Выдох - еще несколько сантиметров отвоевано у узости. Главное - сохранить полное спокойствие. Иначе придет страх удушья. Полностью расслабиться, и вместе с тем приложить максимум усилий для продвижения вперед. Ход изгибается под противоестественным для тела углом. Жаль, что колени не разгибаются назад! На прохождение трех метров затрачиваю почти двадцать минут. Что радует, так это то, что в Средней Азии пещеры теплые. В тоненьком трико и футболке "калиброваться" гораздо проще, чем в обычной для спелеолога амуниции, рассчитанной на сибирские пещерные "плюс четыре".Расширение. И пока узость штурмуют мои спутники, разглядываю натечное убранство гигантского зала. На десятки метров взметнулись колоны сталагнатов. Рядом высятся ажурные башни сталагмитов. Вот он зал Сорока колон. Трудно поверить, что он был открыт Александром Македонским и, затем, тысячелетия прятался от взора людей. Но только он достоин сравнения с окаменевшим лесом.Фантастическая феерия цвета. Красные, фиолетовые, темно-синие тона каменных кружев перетекают друг в друга расцветая тысячами оттенков, искрясь капельками воды и бликами рожденными гранями кристаллов.Поднимаю с пола маленький осколок кальцита. Может и на самом деле вернет он здоровье ожидающим нас старикам.
На поверхность выходим в предзакатных сумерках. Равнина подернута дымкой и из нее подобием островов выступают массивы известняковых скал.
Вперед и вниз!
Пока еще теплится дневной свет, пока не ожили древние легенды!

Сказки Кугитанга
Ку-ги-танг; это звонкое, ритмичное слово соединило в себе два таджикских: "куг" - горы и "танг" - узкое ущелье. Получилось - горы, расчлененные узкими ущельями, - Кугитанг.
"Дик и угрюм Кугитанг. Как будто погрузившись в дремоту, смотрит он вдаль, на песчаные пустыни Каракумов, на светлую многоводную шаловливую красавицу Аму, протекающую по равнине. Видит он постоянно караваны, направляющиеся из Афганистана в Керки и дальше до самой далекой Хивы. Тысячелетия прожил Кугитанг с тех пор, как огромное безбрежное море шумело у его подножия, омывая берега зеленовато-серыми гребнями прибоя. Затем море, волна за волной, постепенно отходило к северу, оставляя после себя огромную пустыню, также похожую на море, но желтого цвета" - таким открылся этот край в начале прошлого века русскому путешественнику Д.Н. Логофету.
По сведениям Диодора Сицилийского в этих местах проходили фаланги Александра Македонского; античный писатель Арриан сообщил об отчаяннейшем сопротивлении, оказанном завоевателю горцами. Не миновали Кугитанг и бесчисленные кочевые народы.
Предания Кугитанга рассказывают о тайной караванной тропе, по которой из копей Бадахшана доставлялся в древнюю Согду - нынешний Самарканд - лазурит. О многочисленных разбойниках, прятавших в пещерах несметные сокровища, о берегущих эти клады драконах. С самых древних времен одни жители пустынных предгорий выращивали хлеб, другие пасли скот, третьи грабили и убивали и первых, и вторых - всякий труд был почетен.
Раз за разом приезжали наши экспедиции на этот край земли. За годы события отдельных путешествий сложились в единую мозаику - мое личное представление о Кугитанге. И в этой мозаике соседствуют зима и лето, люди и четвероногие обитатели гор. Особняком всплывает в памяти искаженное агонией лицо мумии из подземелий Каньона Дьявола.

Следы невиданных зверей
…Летит под колеса мотоцикла наезженная колея, уводя нас от Термезского тракта в глубь пустыни. Все ближе к дороге подступают причудливые холмы, напоминающие куски слоеного пирога, хаотично разбросанные по равнине. Каждый слой своего цвета: синего, зеленого, красновато-коричневого. Вдали, там, где угадывается русло Кугитанг-Дарьи, видны остатки глинобитных строений. Все здесь история: и холмы, словно картинка в учебнике геологии, показывающие, как слой за слоем на дне древнего водоема откладывались пласты разноцветного ила, и уникальные плато со следами динозавров, и развалины древних поселений по берегам исчезнувших рек.Впереди из-за близких хребтов встает белоснежная красавица - двуглавая Айры-баба - вершина, взметнувшая свои, считающиеся священными, утесы на трехкилометровую высоту.Февраль. А здесь над головой - безбрежная синь неба, солнце, заставляющее снять штормовку и свитер. И, словно в насмешку над зимой, выглянул из серых лишайников крохотный, но такой же яркий, как солнце, желтый цветок.
Но нет-нет, да и потянет из ущелья обжигающе холодный ветерок, напоминая: зайдет солнце, и в наступившей темноте, в колючем свете звезд зима вступит в свои права. Холод сделается почти видим: колеблющаяся фосфоресцирующая голубизна, похожая на туман, опустится с темного неба к земле, оденет пушистым инеем чахлые кустики верблюжьей колючки.
На ночлег останавливаемся в полной темноте. Год назад, проезжая здесь, я приметил маленький родничок чуть в стороне от дороги. Память отметила возможное место привала. Каково же было разочарование, когда стеклянно-чистая вода на вкус оказалась горько-соленым рассолом. Палатку не ставим. Сливаем из фляжек воду и на примусе кипятим чай. По кружке на каждого хватит. Большой групповой спальник расстилаем на сухой траве метрах в пяти от мотоцикла. Забираемся в мешок с головой, прижимаемся друг к другу и почти мгновенно засыпаем - сказался целый день езды по азиатским дорогам.Просыпаюсь оттого, что Маринка теребит плечо - Олег, а кто водится в пустыне? - Скорпионы и омерзительные пауки - фаланги. Спи.
- А они большие?
- Да. И очень ядовитые.
- Да проснись ты! Они больше собаки или меньше?
Спать хочется жутко, но ехидство рвется наружу, - Больше, но не намного.
- Олег, - в голосе Маринки появляется явный страх, - посмотри, к нам на спальник фаланга забралась!
И тут я чувствую, что сверху, на моих ногах, возится нечто большое и весьма тяжелое. Осторожно высвобождаю голову из спального мешка. В ногах сидит степная лиса - корсак. Пихаю непрошеного гостя ногой, - Брысь!
Лис отскакивает в сторону, но не убегает. На грязно-рыжей мордочке любопытство.
По холмам ползут лучи фар. Натужно урча, по дороге в сторону перевала идут два груженых "КАМАЗа". Зеленым светом вспыхивают лисьи глаза. Но машин наши гости не боятся. Наверное, никогда не останавливались машины у соленого родника, и обитатели пустыни воспринимают их окружающей средой. Ну и что с того, что движутся. Солнце тоже ползет по небу. Шумят? Так пролетают же над горами самолеты.
Сбоку заворочался Женька, - Кого ты там гоняешь посередь ночи?
- Скорпионы Маринке спать мешают.
- Какие, к черту, скорпионы зимой?
- Вот и я говорю, спи давай.
Из-за большого валуна на освещенную луной лужайку выходит вторая лиса.
Вместе звери начинают изучать мотоцикл. Обнюхивают ребристую резину колес, встав на задние лапы, заглядывают в люльку.
Нащупываю Маринкину кроссовку и кидаю ее в лисицу. Оттолкнувшись разом четырьмя лапами, зверь подпрыгивает вверх, то ли испугано, то ли обиженно тявкает и, схватив кроссовку, прячется в тень.
…Сентябрь. Выжженная поверхность гор, на которой не осталось и следа весенней зелени. Раскаленный песок, жар которого ощущается даже через толстую подошву горных ботинок. Красноватые камни дрожат в зыбком мареве пустыни. Сейчас Кугитанг более мертв, чем зимой. Все живое спряталось в глубокие норы, укрылось от палящего зноя в скальных нишах, где стоит острый запах знаменитого горного бальзама - мумия. Его черные смолистые натеки повсеместно встречаются в полутьме глубоких ниш на стенах каньона. День кончается. Жара становится менее резкой, и мы направляемся к пещере Дикобраза. Из норки вышел на ночную охоту большой бледно-желтый паук-сольпуга. Завидев нас, он закидывает голову с кривыми челюстями на брюшко, размахивает передней парой волосатых ног и устрашающе скрипит зубами. Затем делает скачок в сторону и мгновенно исчезает, слившись с песком.Цель выхода прозаична. Там, в пещере, как можно догадаться из названия, живут дикобразы. Мы просто хотим разжиться сувенирами - набрать их иглы.
О, если б можно было ходить на Кугитанге по прямой! На первый взгляд юго-западный склон хребта пологий, с мягкими очертаниями возвышенностей и впадин. На деле, эта равнина через каждые триста-пятьсот метров рассечена глубокими ущельями, порой полукилометровой глубины, при ширине раза в три меньше. В главные каньоны впадают их притоки, а дно высохших рек обрывается уступами в несколько десятков метров высотой.
Можно целый день брести к какой-нибудь горке, расположенной, на вид, всего-то в паре километров. Путь окажется чередой крутых спусков, подъемов, нескончаемым поиском правильной дороги в переплетении ущелий, в стенах которых черными провалами зияют входы еще неисследованных пещер.
Каньон Дьявола. Название наше - для ориентирования надо хотя бы как-то обозначить географические объекты.
Первый раз мы прошли по его дну во время тумана. Размытые его белесыми клубами, из полутьмы сумерек выступали причудливые очертания скал: - смотри, Марина, это не камень - огромный ворон застыл на плече старика.
- Тогда, вон там, не утес, а средневековый рыцарь, наполовину вынувший меч из ножен. - Вот и хозяин каньона! - над каменным хаосом распростерло крылья нерукотворное изваяние рогатой человеческой фигуры. Так даются названия.
Вход.
За спиной обрамленный каменной рамкой день. Впереди - вечная ночь.Здесь, на границе света и тьмы, царство гигантских ежиков, попросту дикобразов. Несколько зверьков впадают в неистовую панику, мечутся по залу и, в поисках спасения от нежданных визитеров, кидаются к выходу. Столкновения не избежать. Смотрим друг на друга, представляя себя в качестве эдаких подушечек для иголок. Не сговариваясь, запрыгиваем на глыбы известняка, а в полуметре под нами проносятся перепуганные хозяева пещеры.Набираем иглы и домой, в обжитый грот пещеры Промежуточная.
Под землей тишина. Далекая капель не нарушает ее, а делает еще более ощутимой. Безмолвие, как пушистая вата, обволакивает человека, делает его маленьким, невзрачным в таинственном мире подземелья. И вдруг откуда-то издали слышится звук детской погремушки. Что это, галлюцинация? Но погремушка звучит все отчетливее. Это бежит по протоптанной в пыли тропке дикобраз. Стучат друг о друга твердые иголки, отведенные во время бега назад. Волочась по пыли, они заметают следы маленького зверька‚ оставляя углубление, напоминающее след огромной змеи. В полной темноте, ориентируясь по запахам, бредет дикобраз в лабиринтах ходов.
…Развилка дороги. Нам налево, к кишлаку Ходжа-Аппил. Это перепутье одно из красивейших обзорных точек предгорий Кугитанга. На востоке изогнутой дугой протянулась главная гряда гор. Прямо перед нами она разрублена гигантской трещиной ущелья Дарай-Дара. Все виденные до того каньоны - его младшие братья и сестры, глубина этой расщелины более полутора километров. Между дорогой и хребтом несколько чинар - там течет Кугитанг-Дарья. Образуя каскад красивейших водопадов, она окончательно выходит на равнину и исчезает, разбившись на ручейки и крохотные болотца и, в конце концов, окончательно уходит в песок. На севере гипсовые горы Ходжа-Рустам.
Солнце припекает вовсю. Как было бы здорово сидеть сейчас в тени скал, пить чай, а не идти в гору под палящими лучами солнца. Но нас ждет встреча с одним из величайших чудес этих мест, да пожалуй, не только этих - одним из величайших чудес мира - площадкой со следами динозавров. Наклонная плоскость имеет длину более пятисот метров и ширину около двухсот. И всюду гигантские отпечатки трехпалых лап, похожих на птичьи.
Здесь, на бывшем берегу водоема, ходили динозавры…
Минули миллионы лет, изменился лик планеты. Прошло столько времени, что представить этот отрезок истории Земли так же сложно, как представить вечность. И теперь мы идем по следам древних рептилий.
Тридцать пять цепочек следов пересекли площадку в различных направлениях, их изучение позвонило выделить три новых рода гигантских животных древности: ходжапилозаврус, туркменозаврус, гиссароэаврус. И чем дольше находимся мы в этом облюбованном ящерами уголке, тем необъяснимей, загадочней кажется факт, что именно этот пласт сохранился, мало того, оказался на поверхности. С геоморфологической точки зрения трудно представить процесс, благодаря которому древняя поверхность оказалась на маленьком изолированном пятачке очищенной от более поздних пластов осадочных пород.
Дома, в Промежуточной, полный разгром. В наше отсутствие в лагере порезвился дикобраз. Как тот хохол: что смог - сожрал, что не смог - надкусал.
- Олег, ну и вкусы у "ежика", смотри, сухофрукты не тронул, а луковицы изгрыз.
- Знаете, что ему понравилось больше всего - сухое горючее. - Всюду объедки таблеток, а сам полиэтиленовый мешок, в котором они хранились, изгрызен и унесен метров за десять.
- Это ладно, ты глянь, что тварь с канистрой сделала! - Наевшись наших припасов, дикобраз решил запить трапезу водой из пластиковой канистры. Открывать по-человечески он ее не стал, просто прогрыз дыру сбоку. Пока вода лилась - пил. Затем прогрыз новую дыру, ниже, затем следующую.
Вот бы увидеть наевшегося дикобраза, скачущего по нашим спальникам с пакетом сухого горючего в зубах.

Шесть часов в пещере мумий
…Восьмое марта. По дну ущелья журчит веселый ручеек - начали таять снега на склонах Айры-бабы. Пустыня теперь - пестрый ковер тюльпанов. Жалко наступать на это чудо, но цветы всюду. Оранжевые, красные, вишневые, сиреневые, почти черные. Несколько минут назад прошел легкий дождик. И каждый цветок стал маленьким бокалом с глотком удивительно чистой воды. Солнце припекает вовсю. И не верится, что в Новосибирске лежит снег. Вновь наша компания на Кугитанге. В этот раз наша цель - Пещера мумий. Много раз, и от местных жителей, и от спелеологов слышал я легенду о таинственной пещере, где многие столетия разбойники прятали награбленные богатства. Почти два года обследовала наша группа лабиринт каньонов, рассекающих обращенные к Афганистану склоны Кугитанга. Таинственная пещера была где-то близко. Два месяца назад лишь густой туман помешал нам найти вход, который согласно всем историям располагался совсем рядом - удалось найти все важные приметы. Но видимость упала до нескольких метров, а ждать возможности не было. У большинства спутников заканчивались каникулы и были уже взяты билеты на обратный путь.Выступ горизонтально лежащих пластов известняка образовал естественную дорожку по краю каньона. В легендах говорилось, что в пещере есть колодец, в котором прятались сокровища. Значит, согласно всем законам образования пещер, вход должен быть расположен где-то у бровки борта ущелья, а тот факт, что награбленное подвозилось к нему на верблюдах, подразумевало существование достаточно удобных подходов.Вот он, тоннель, уводящий в толщу камня! На привходовой площадке следы очень старого кострища и овечий помет. Все сходится - как пояснил нам житель ближайшего кишлака, вход искомой пещеры, еще лет пятьдесят назад, использовался пастухами для укрытия от "афганца" - ураганного ветра, несущего из-за пограничной Аму-Дарьи тучи мельчайшего песка.Снимаем рюкзаки и начинаем облачаться в пещерную амуницию. Особенность местных пещер, в которых круглый год держится температура около двадцати семи градусов тепла, это наличие огромных пластов пудрообразной пыли. Поэтому обычную экипировку дополняют защитные очки и респираторы. Кроме того, в этой пыли неоднократно видели странных насекомых, прозванных нами помесью клещей и клопов. С ноготь величиной, благодаря жизни в вечной темноте они утратили окраску, стали белесо-прозрачными. Московские коллеги предполагали, что "клещ-клоп" продукт мутации скотских паразитов, попавших в пыль тысячелетия назад. И по их же печальному опыту, оказалось, что укус мутанта вызывает заражение одним из видов тропической лихорадки.И посему в защитный комбез наглухо вшиты носки и перчатки, продумана герметизация стыка капюшона и респиратора.Первые шаги под каменные своды. Ноги до середины голени погружаются в пыль. Пока она не поднялась в воздух, а наподобие театрального дыма струится над полом. Меркнет за спиной дневной свет. Глаза постепенно привыкают к сгущающейся темноте.Остановиться заставляет интуиция. Стою, соображая, что вызвало ощущение опасности.Воздух чуть вздрагивает. Звук напоминает тихий вздох. Впереди, метрах в семи-восьми пол теряет четкость очертаний, как бы волна проходит по пылевому ковру. На плоской поверхности возникает некое подобие водоворота.
- Назад! Пылевая пробка!
Проход исчез. На его месте провал колодца. Зимой, в Сибири, бывает, что входы в пещеры полностью заносит снегом. Здесь вместо снега пыль.
Осторожно, вдоль стены траверсируем зев пропасти.
- Черт, ну и сюрпризец!
Веревку вешаем чуть дальше, в вертикальной расщелине, параллельной колодцу-ловушке.
Медленно начинаю спуск. Два метра, десять, пятнадцать… Колодец раздваивается, превращаясь в подобие "штанов". Перебрасываю веревку с перемычки в левую "штанину". Дно рядом, но твердого пола нет. По пояс погружаюсь в месиво пыли, перегнивших тряпок. Прямо напротив щели расклинено несколько костей. Ну и мерзость! Перестегиваюсь на подъем и вновь вылезаю на перемычку.
Теперь направо. Десяток метров отвеса и пологая полка, за которой угадывается большой объем. Похоже, исследуемая расщелина витком спирали вывела в ствол главного колодца.- Серега! Я на полке. Здесь можно сделать перестежку. Бери телефон и спускайся ко мне.Сверху сыпется пыль. И парой минут позже я уже не один. За Сергеем тянется серебристый телефонный кабель. Первая проверка связи: - Земля! Я "дыра", как слышите? Прием.
- Связь есть. Что делаем дальше?
- Пусть спускаются Олег и Гоша. Они провесят остаток отвеса, затем пойдут остальные. Я передохну немного - в параллельной штанине в дерьме искупался.
- Конец связи.
… Отблески света исчезают за перегибом полки.
- Здесь чистый отвес. Дна не видно - доносится снизу. - Черт!
- Что?
- Пылевая бомба сошла. Жду, когда прояснит.
О терминологии не договаривались, но определение емкое и понятное. Откуда-то сверху колодца сорвался, потревоженный вибрацией голосов, ком пыли и, ударившись о выступ стены, "взорвался". Сошла лишь первая бомба. Потом их были десятки.
- Веревка свободна
- Понял.
Вторым с телефоном уходит Серега. Спускаются Гоша, Марина, Лена.
Здесь, посередине колодца остались двое: Я и Петька.
- Отдышался, давай вниз. Я пойду последним.
Отталкиваюсь от стены. Стены колодца расходятся в стороны, и я, плавно затормозив, зависаю под потолком гигантского зала. До пола еще метров пятьдесят. И всюду грандиозные красивые натеки. С потолка свисают роскошные люстры, образованные изогнутыми, как сабли, сталактитами, покрытыми пышными звездочками кристаллов. С пола к потолку протянулись бело-голубые ажурные колонны.
Внизу огоньки налобников. Забавно ощущение спуска по большому отвесу: фонари и высвеченные ими фигуры людей отчетливо видны, но еду, еду, а они не приближаются. И лишь в самом низу кажется, что скорость спуска возрастает - быстро приближается пол пещеры.
Мумии. Они всюду. Колодец, наподобие печной трубы, дарит пещере постоянный ветерок. Высокая температура и сквозняк делают свое дело - попавшие в пещеру тела высыхают раньше, чем начинается процесс разложения.Люди и животные. Лежащий на боку леопард. Козел, остановленный смертью в последнем прыжке. Человек, с судорожно сведенными у горла пальцами - его задушили излюбленной азиатской удавкой наверху и, уже мертвого, сбросили в колодец. Человеческих останков десятки. Это прямо под ногами. Но под колодцем-ловушкой обвальный конус. Такое ощущение, что он лишь наполовину из слежавшейся пыли - вторая половина - тела. Фонарь выхватывает из мрака лошадиный оскал, бок верблюда, длинные черные волосы, человеческую руку, прикрывающую голову.Судьба жертв Пещеры Мумий, наверное, навсегда останется загадкой. Часть из них скорей всего провалилась в колодец, ища во входной галерее защиту от непогоды. Других сбросили, пряча следы преступлений, третьих принесли в жертву. Кто знает, как оно было - лишь отголоски правды живут в преданиях, передаваемых шепотом.Но, пожалуй, самая главная загадка ждала нас в самом дальнем уголке подземелья.- Идите сюда!
Низкий извилистый ход уводит все дальше.
Расширение грота.
У дальней стены навечно застыли, сидя на корточках, три человеческие фигурки.
Мужчина, женщина, ребенок.
Перед ними ослик.
Здесь, вдали от ствола колодца, процесс мумификации был гораздо слабее. Не мумии, скорее скелеты с остатками высохшей плоти. Простенькие халаты, переметная сумка - хурджин, плошка медного светильника.Можно предположить, что пещера имела (может и имеет?) второй вход…- Начальник, я один в этом склепе не останусь.
- Тогда на спичках тяните, кто будет подниматься последним.
Выпадает Олегу.
Что же так долго возится Маринка на перегибе перед выходом на полочку? Сверху летит обрывок телефонного провода. Так, мы остаемся без связи.
- Олег, я буду ждать тебя на полке. Оттуда колодец прокрикивается.
- До встречи.
Шаг, еще шаг, снова шаг. Это сейчас мы прыжками бегаем на отвесах, благодаря Сереге - Сергею Игоревичу Алтухову, наладившему в Новосибирске выпуск великолепных самохватов.
Маленький отдых, и снова шаг, приближающий к поверхности.
Лишь годы спустя Олег рассказал мне о том, что происходило с ним в темноте каменной могилы.
…"Ты ушел. Сижу, фонарик почти сел. Сижу, уговаривая себя, что бояться не чего. Что мертво, то уже мертво давно и навсегда. И вдруг скорее ощущаю, чем вижу движение сбоку на самой границе света. Поворачиваюсь - там, у сталагмита лежит мумия "ужасающегося" - того самого задушенного мужика. Смотрю на него - чего только не почудится в темноте, среди мумий. И вдруг высохшее тело начинает поворачиваться. От ужаса до понимания происходящего всего доля секунды - наша веревка петлей захлестнула ногу трупа. Вы возитесь наверху, дергаете веревку, вот он и шевелится. Все естественно и не страшно. Но, знаешь, наверх я выходил без единой передышки…"Скинуты комбезы. Ленка на примусе приготовила чай. Пьем кружку за кружкой, не напиваясь. Пещера вытянула влагу из организма, пытаясь мумифицировать и нас.В полной темноте возвращаемся в наш лагерь. Даже разговаривать не хочется. Мы все еще под гнетом увиденного. Молча ужинаем, молча разбредаемся по палаткам, установленным под сводами грота.
Проснулся неожиданно: сквозь сон показалось, что грот, в которой мы живем уже пару дней, вдруг ожил - глубоко вдохнул воздух, потянулся. Вокруг полная темнота и тишина, которые могут быть лишь в недрах земли. Лежу, не зажигая огня, пытаясь понять случившееся. И тут по каменному полу проходит упругая волна. Да ведь это землетрясение!Рядом завозился Гоша. Чиркнул спичкой, закурил.- Гоша, только что землетрясение было.- Не обращай внимания. Здесь каждую неделю их два слабых да одно сильное. Час назад тоже толчки были.
Представилось на миг - лет эдак через шестьсот, услышав легенду о якобы существовавшем спелеоклубе "Сибирь", спустились исследователи в пещеру, где в отдаленном гроте в полу истлевших палатках лежали мумии людей…

Тайна горы Кашкулак

"И в древности, а порой и ныне, посетитель пещеры получает информацию о явлениях, которые не исчерпываются видимостью и не могут быть полностью объяснены в терминах "здравого рассудка". Из-за этих, принадлежащих "сумеречной зоне", явлений сквозит другая реальность, и мы можем прозреть в них другие смыслы, представляющие изнанку нашего мира".
В.Г.Иванченко.

Поезд в Шира прибыл глубокой ночью. Перетаскиваем рюкзаки в здание вокзала. По пути отказываемся от услуг таксистов, предлагающих за цену, в два-три раза превышающую стоимость приезда из Новосибирска, подбросить на те тридцать километров, что остались на пути к пещерам горы Кашкулак.Устраиваемся поудобнее в ожидании рассвета, когда в сторону рудника Коммунар отправится рейсовый автобус. Постепенно в вокзал подтягиваются и таксисты. Найти пассажиров - задача почти нереальная, и ожидание ночных поездов для них скорее ритуал и клуб общения, нежели работа.Закрывается билетная касса, заперев дежурную часть, покидает вокзал милиционер. Кроме нас и трех шоферов никого не остается.
Не зря говорят: "хуже всего ждать и догонять". Скучно и нам, и ожидающим следующий поезд "извозчикам". И сам собой завязывается разговор.
- На Сыю?
- Нет, в этот раз в Кашкулак.
- И Черного Шамана не боитесь?
Делаю вид, что местные легенды мне неизвестны, и прошу пояснить, что имеется ввиду.
- Пещера-то ваша - проклятая. В газетах недавно писали - группа туристов из Новосибирска пропала в ней. Так никого и не нашли. Ученые потом из вашего Академгородка приезжали. Самый главный ихний и видел Черного Шамана.
- Правда?
- Врать в газетах не будут. А что пещере нечистая сила - это и так все знают. С курорта туда даже экскурсии водят.
Вот так, на ширинском вокзале, произошла встреча с легендой, у истоков которой мне довелось находиться двадцать лет назад. Но, если честно, то нечто не совсем обычное в пещере Кашкулакская есть.
Что? - Это уж совсем иной вопрос. Что-то, чему нынешняя наука объяснение дать не может. Так ведь и гром когда-то считали гласом божьим.
Кашкулакская…
Пещера, с которой связано больше двадцати лет жизни.
Судьба путешественника привела меня в отроги Кузнецкого Алатау в те давние, теперь почти былинные времена, когда автобус на Коммунар отправлялся из Шира четыре раза в день, а в селе Малая Сыя, напротив автобусной остановки, стояло здание клуба, где по выходным крутили кино. В деревенском магазине свободно продавался очень вкусный хлеб, а полки ломились от всевозможных тушенок-сгущенок.
Так получилось, что в деревушку на слиянии Малой Сыи с Июсом впервые наша компания, состоящая из трех человек, попала, плывя на байдарке от Беренжака. В далеком августе 1979 года мы завершали полуторамесячный вояж по пещерам Красноярского края.
Собственно в деревню мы планировали завернуть на часок-другой, подкупить продукты и плыть к карстовым подземельям, которые, судя по всем прочитанным книжкам, располагались рядом с Ефремкино, следующим селом на нашем пути. Получилось иначе.
-Похоже, кошка мяукает, - говорит Игорь. - Тише!
И вправду, откуда-то с левого берега доносится еле различимое за плеском воды мяуканье.
- Скорее котенок.
Подгребаем к берегу и сидим, не работая веслами, доверив байдарку струе. Мяуканье все явственнее доносится из-за тальника, с места, где к берегу Июса почти вплотную подходит дорога, проложенная к верховьям ручья Изыхчул. Даже без нашей помощи байдарка набирает скорость. В метре от борта несутся окатанные водой валуны.
-Вот она! - кричит Игорь. - Причаливай.
Сильным гребком разворачиваю лодку поперек течения и утыкаю обтянутый резиной форштевень в нагромождение булыжников. Вода разворачивает байдарку, норовит кормой вперед утащить ее от бегущего по камням котенка. Игорь протягивает полосатой зверушке весло, и кошачий ребенок в два прыжка оказывается у него на коленях. Довольное урчание отлично слышится и у меня, на кормовом сидении.
Метрах в двухстах находим улово и зачаливаемся. Время обеденное: устроим привал, заодно и поищем хозяев нашего пассажира.
Олежка разводит костер. Сегодняшний обед не отличается от завтрака, да и от прочих трапез предыдущей недели. Варим картошку в мундире.
-Не вздумай снова вылить мой бульон! - предупреждает Олег, будущий скульптор, а пока студент худграфа Новосибирского пединститута, ненавязчиво намекая, что вода, в которой варится картофель, не должна пропасть.
Котенок из байдарки не вылезает. Устроившись на рюкзаке, он дремлет, не прекращая мурлыканья. Видать, намаялся в одиночестве и побаивается даже ступить на опостылевший берег.
Игорь бесцеремонно берет гостя за шкирку. Даже в таком положении мурлыканье не прекращается.
-Пошли жрать.
Остужаем разломленную картофелину. Оказывается, голодные кошки картошку едят. Едят с жадностью.
-Ешь, ешь, - довольно-таки мрачно замечает Олег. - Вечером в Сые обменяю тебя на хлеб.
-А если не дадут?
-Если не дадут, вечером будем есть тушеную кошатину.
Беру котенка на руки.
- Надейся, кот, на доброту людскую.
Деревня появилась неожиданно, вся сразу. Вроде только что промелькнули над головой пересекающие реку тросы водомерного поста. Вспенилась вода на маленьком перекате, и взору открылись покрытые дранкой домики. Причаливаем у бровки припойменного луга и идем в деревню. Магазин искать не пришлось, по сути дела улица-то в деревне одна единственная.
Олег становится на крыльце, держа в руках котенка, и предлагает его первой же входящей в магазин пожилой женщине:
-Купите кота за буханку хлеба, а то я его съем, - он весьма натурально делает вид, что откусит зверенышу голову. Бабка испугано шарахается за дверь магазина.
Один покупатель, другой, третий - никого-то наш кот не прельщает.
-Какой у вас котенок славный, - говорит девушка, выносящая из магазина полную сетку хлеба.
Слово за слово, и мы узнаем, что она так же, как и мы, из Новосибирска, учится в пединституте, а здесь работает поваром у новосибирских же археологов. Очень ненавязчиво Олег напрашивается на обед, и вслед за новой знакомой мы переходим улицу к длинному бревенчатому зданию школы. Внутри ограды стоит несколько больших и маленьких палаток, под навесом дымит сложенная из кирпичей печь.
Нас угощают обедом, и узнав, что мы приехали в пещеры, сообщают, что в селе действует стационар Томского университета, постоянно наблюдающий за ледником одного из подземелий. Так получается, что после обеда у археологов мы попадаем к обеденному столу гляциологов, а точнее - спелеологов.
Вечером удалось взять в руки документ, о котором ранее приходилось лишь слышать - старый геологический отчет карстового отряда о результатах поиска и исследования пещер Хакасии.
На одной из его страниц я впервые встретил детальное описание пещеры Кашкулакская, и, что особенно ценно, подробный рассказ о ее местонахождении.
Да-да! О расположении пещеры, куда ныне экскурсии возят, в конце прошлого века было почти неизвестно.
На следующий день отправляющиеся в район Фыркала археологи соглашаются подбросить нашу компанию до села Малый Топаново - отправную точку пути к Кашкулаку. На деле нас подвезли гораздо ближе - в самые верховья Известкового лога. Трудно поверить, но тогда к пещере не то что дороги, даже тропинки не было. Вход приходилось искать. И не раз бывали случаи, что группы спелеологов, проплутав по заросшим склонам несколько часов, возвращались "не солоно хлебавши".Нам повезло. Пещеру мы нашли быстро и с одним комплектом снаряжения на троих приступили к спуску. Вниз ушли "коромыслом" весело и споро. Несколько часов лазания по укромным закуткам нижних гротов, и наверх.И растянулись минуты в часы. Поднялся один, снял подвесную систему и самохваты, спустил вниз. Второй одел все это на себя, пошел вверх, снял, спустил вниз. Вот и еще час прошел…
Первым из грота Обвальный поднялся Игорь. Отправил снарягу вниз и через узкую щель выполз в грот Энтузиастов - огромный зал, в потолок которого уходит веревка. Тридцать метров чистого отвеса.Там, наверху, под каменными сводами, в незапамятные времена горел костер. Вероятно, в жертву пещере приносились и животные, и люди - огромное количество костей лежит под колодцем на дне грота. Навсегда останется тайной смысл совершаемых в древности обрядов. Возрождаемый бывшими комсомольцами шаманизм - всего лишь внешнее подражание, лишенное внутреннего смысла, а мнения археологов - лишь научные гипотезы.Отрывки сведений о верованиях и обычаях жителей древней Сибири, долетевшие до нас сквозь века, сообщают о великой значимости пещер, как связующего элемента между средним, человеческим, и нижним миром.
"Символ пещеры многозначен. Он означает жесткие тиски реальности - тесноту пространства, тягучесть времени и вместе с тем - аскетизм, суровую скудость чистых стихий: воды, земли, камня. Пещера может быть вместилищем зла, притоном злодеев и одновременно - убежищем духа, кельей отшельника. Пещера символизирует возврат назад - в глубь времен, в материнское лоно, это о ней говорил Новалис: "Куда идем мы? Все туда же - домой..." Но главное: пещера - это символ иномирности, включенной в нашу обыденность. Это знак перехода, предельности Бытия.
В психиатрии существует удачное понятие: "пограничные состояния". Именно в таких предельных, переходных состояниях Бытия и человека находится посетитель подземелья", - так считает наш современник, новосибирский спелеолог В.Г.Иванченко.
Вероятно, в ожидании нас, Игорь заснул.
Мы застали его насмерть перепуганным, забравшимся на уступ отвесной стены.
Не выяснится уже, видел ли он страшный сон или реальность многолетней давности. В его рассказе это звучит так:
- Задремал я. Полу-сплю, полу-бодрствую - вас жду. На несколько минут отключился полностью. Открываю глаза - в гроте светло. Как будто пещера освещена факелами или костром, но сам источник света не виден. Я сижу под навеской, на вершине обвального конуса, и снизу ко мне ползет женщина. Врезалось в память - лицо, залитое кровью, вытянутая вперед рука. Дальше вроде выключатель какой щелкнул. Не помню, как на уступ залез. Очнулся, когда вы пришли…Тогда мы приписали событие усталости, да бессонной ночи накануне. А пару лет спустя, познакомившись с сотрудниками Института клинической экспериментальной медицины, и узнав об экспериментах передачи мысленных образов через пространство и время, задумались.И состоялась первая научная экспедиция, в которой мне довелось осуществлять общее руководство, а медицинские исследования возглавил выпускник мединститута Костя Бакулин. Полтора дня мы провели под сводами Кашкулака, опутанные проводами различных приборов. Была интересная работа. Была усталость. Но не было ни видений, ни привидений!Обидно!
И в Шира, в ожидании поезда, весельчак и балагур Костя рассказал местным жителям, заинтересовавшимся нашей аппаратурой, об охоте на привидения. Так родилась сказка о Черном Шамане.
Распространение слухов - интереснейшая область социальной психологии. Так получилось, что один из "аборигенов" поведал Костину выдумку кому-то из журналистов. Тот опубликовал сказку в газете.
Газеты тоже любят пошутить…
Но большинство обывателей склонны любой напечатанный бред считать истиной (напечатанное в газете "Правда" ложью быть не может!). Год спустя один из жителей Малого Топаново, прочитав газету, поведал своими словами легенду о призраках Кашкулака туристам. Среди последних был корреспондент центральной прессы. Сенсация выплеснулась на страницы книг и журналов.Читая очередной опус, Костя довольно потирал руки.И все было бы ладно, да не так прост Кашкулак. Неоднократно, множеством экспериментов доказано - пещера является уникальным природным объектом, способствующим передаче мысленных образов через пространство и время. Рисунки, выбранные оператором из сотен вариантов далеко на побережье Тихого океана, с вероятностью до 97% воспроизводились в недрах хакасской горы! Официально зафиксировано несколько случаев выздоровления тяжелобольных людей после приема талой воды из осколков ледяного сталагмита в привходовой части пещеры.
Но во времена разгула демократии модно не наукой заниматься, а молиться. И именно от верующих понесла миллионы лет существовавшая пещера невосполнимый ущерб. Хочу сразу оговориться - речь идет не о последователях шаманизма. Столетиями являясь культовым местом коренного населения хакасии, в экологическом отношении подземелье оставалось бережно охраняемым. Но появились скауты. Бережно подняли они кости жертвенных баранов из грота Энтузиастов и захоронили их по христианскому обряду, водрузив над могилой католический крест.Чуть позже завелся в пещере поп - последователь одного из индуистских учений, и занялся разрушением пещеры всерьез. От его костров покрылись толстым слоем копоти роскошные натеки верхних этажей пещеры, погибли летучие мыши, навсегда покинули свои гнезда голуби.Узрев в чуть доработанном древними ваятелями сталагмите символ своей веры, неистовый поп разрушил шаманистское святилище, объявив его личным храмом.
Будучи атеистом, трудно мне понять, почему разрушение христианской церкви считается вандализмом, а поругание святыни иной религии - проявлением высочайшей духовности?Как думают многие ученые, пещера Кашкулакская - это естественный объект, усиливающий экстрасенсорные способности людей. За счет чего достигается данный эффект - не знает никто. И потому любое изменение подземного ландшафта можно сравнить с проделыванием дыр в корпусе гитары и обрыве ее струн. Как будет "звучать" искореженный инструмент пещеры? Не породит ли он нечто, от чего ужаснется посетитель. Не станет ли целебная вода ледяных сталагмитов ядом?Вопросы, на которые ответов нет. Пока нет…
Но уже после Нового года дошел до меня слух, что расправился Кашкулак с надругавшимся над ним попом. Стряхнул человека в жертвенный колодец.
Пока не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть услышанное. Если это правда - искренне жаль, но каждый должен задумываться о последствиях своих поступков, если новая сказка - то невольно приходит в голову, что в небылицах их выдумщики, во все времена, оживляли заветные мечты простого народа.