Виды туризма

25 января 2013
Тип материала: Рассказ Регион путешествия: Обско-Алтайский (равнинный и горный)
Год путешествия: 2008
Вид туризма: Конный туризм Категория сложности: нет или не указано
0 1521 0

Автор: Дмитрий Дервенев (Санкт-Петербург)

 

Давно смолкли залпы орудий,

Над нами лишь солнечный свет.

Владимир Высоцкий

Автор

- Ну что, народ, - сказал я, подняв стакан, - давайте выпьем вот за что. Поверьте мне, вся эта херня, что здесь творится, забудется довольно скоро. Останутся только горы, лошади, песни, костер и друзья. Давайте за это и выпьем!

Была отвальная. Сегодня мы вернулись на базу, завтра у нас ранний подъем, долгий трансфер "в погоне за солнцем", ужин в ресторане со свининой вместо тушенки и вином вместо водки, гостиничный номер с белым унитазом вместо кустов и душем с горячей водой вместо горной речки, простыни вместо спальника и подушка вместо свернутого свитера под головой. Но все это завтра. А сегодня еще нужно разбираться с "ЛенАльпТурсом", у которого мы покупали тур.

Сейчас придут наши друзья - проводники-коноводы, с которыми мы сроднились и которые - небывалый случай! - проставились водкой, да ещё из дома натащили всяких вкусностей. А до этого - тоже неслыханно! - принесли в общий котёл бок горного козла теке. Они выменяли патроны на мясо у коллег, встреченных на стоянке над Кучерлинским озером. Очень мы им глянулись. А они - нам.

На середине пути, вечером после ужина на верхней базе "Ак-Кем" у подножья коварной красавицы Белухи, которая на этот раз открылась нам отовсюду - и с Ороктоя, и с Тухмана, и с Текелю, и с Ярлу-Боч, что, по местным поверьям, говорило о дружной группе, меня вызвал из кемпинга Аржан, один из проводников.

- Дима, выйди, пожалуйста.

- Да, сейчас.

У алтайцев не всегда поймешь, шутят они или серьезно говорят, всегда спокойны и невозмутимы, так что какие мысли могли возникнуть в голове инструктора? Что-то случилось... С кем? Травма? Напились коноводы? Драка? С конями что-то? С погодой?

- Что случилось?

- Пойдем со мной.

- ??

- Тут недалеко.

Блин... Что-то не так... Разборки? Морду бить будут? Что я и когда не так сказал?

- Иди за мной. Осторожно! Растяжки!

В ущелье, где стоит верхний лагерь, темнота, только от неимоверного количества звезд слабые тени на каменистой земле. Фонарик? Черт! Я его не взял. Мелькает абсолютно дурацкая мысль: "Нож, нож на бедре - это хорошо".

- Заходи, - Аржан откинул полог кемпинга.

Сидит улыбающийся Егор - наш старший проводник, с ним еще двое проводников аж из Мульты (всех коней в округе наша турфирма забрала, за несколько десятков километров пришлось арендовать).

- Заходи, Дима, - подталкивает Аржан, - садись. Выпить с тобой хотим.

- Держи! - протягивает круговую Егор. - За тебя хотим выпить! Отличный ты инструктор! И команда у тебя хорошая. Редко такие встречаются.

И он начинает рассказывать мультинским, какая у нас хорошая команда да какой я замечательный инструктор.

- И за то выпьем, - добавил Аржан (теперь он улыбался), - что ты нам доверяешь, к советам прислушиваешься, не то что другие инструкторы.

- Ребята... - аж растерялся я, - спасибо... Спасибо вам!

Это очень сильно! Чтобы алтайцы выпить пригласили - такого и не слышал никогда! Высшее признание и уважение. Что говорить, очень приятно, очень.

- А помнишь, когда на Тухмане мы ушли к Василию?

- Помню, конечно.

- Нам просто стыдно было перед вами, - сказал Аржан.

- Лишку хватил я тогда, - признался Егор, хоть и трудно, наверное, было ему это сказать.

- Ладно, ребята, проехали.

Ещё б я не помнил! Тогда они поутру приложились немного. Приложились, усевшись в сторонке под кедром, да ещё и меня угостили.

- Ребята, смотрите! Нам ещё идти и идти! Давайте, заканчивайте.

- Да мы немного, чтоб веселее ехать было.

- Хорошо.

Тут же предложили сегодня пройти дальше, до следующей плановой стоянки, и уже там устроить днёвку.

- Доедем до Тухмана - посмотрим, как группа, - и решим.

- Хорошо.

А когда доехали и спешились на перекус, оказалось, что замыкающего Егора развезло на солнцепёке, да так, что даже Аржан за ним поехал.

Группа, каким-то образом узнав, что проводники предложили мне сделать за оставшийся день второй переход, хотела снова сесть на коней и двигаться дальше, но я сомневался. Сегодня - всего лишь второй день пути (и пока этот путь был совсем не труден), и половина суворовцев, впервые севшие в сёдла, говорит, что чувствует себя нормально, только оглядываясь на товарищей. Силы у них скоро кончатся - ведь идут они пока на городских запасах, энтузиазм ещё не ослаб и эйфория даёт чувствовать себя сильными не по силам. Всё это я видел. А ведь ещё Белодеденке надо бы после сегодняшнего перехода отдохнуть. Тяжело... Ещё раз каждого наедине спросил, сможет ли он двигаться ещё минимум часа четыре. Те, за кого я опасался, как-то так ответили, озираясь на товарищей, что, мол, да, дойдём. А я всё сомневался. Посоветовался с Маленьким и...

- Народ, ставим лагерь!

- Что? Как ставим лагерь? Зачем? - недоумение в ответ. - Пошли дальше!

- Ставим здесь, чуть выше по склону, метров двести.

- Дим, может, пойдём? Мы тут посоветовались и решили идти дальше!

- Народ, советовать вы можете, но решать буду я. И я принял решение: стоять будем здесь.

Тяжело и жёстко было такое говорить, но так было надо.

- Всё понятно, разбиваем лагерь, - сразу помог мне Толя, бывший у группы в огромном авторитете.

- А, слышь, куда идти-то? - тут же поддержал меня и Белодеденка - он тоже не понаслышке знал, что такое инструктор и что такое горы - бывших альпинистов не бывает.

Показались проводники. Егор сидел в седле и покачивался. Только выше пояса его болтало из стороны в сторону. Он спал. Поразило меня в который раз это зрелище - как пьяного алтайца везёт конь. Человек сидит в седле как влитой, ноги в стременах не шелохнутся, и только где-то от груди тело начинает раскачиваться, да голова болтается из стороны в сторону. А конь везёт его по горам. И, что удивительно, и с конём, и со всадником всё будет в порядке - доедут куда надо самым кратчайшим путём.

Я пошёл им навстречу, высказал Аржану всё, что думаю о его старшем товарище, и сообщил, что разбиваем лагерь здесь, на плановой стоянке.

- Не пойдём, значт, дальше? Ладно, ладно, Дмитрий. Извини. Мы сейчас поедем дальше, с чабаном договоримся... А это... не повториться больше, пить больше вообще не будем! Честно. Да и нету у нас больше.

Если до этого момента я всё ещё сомневался, правильно ли поступил, то теперь совсем уверился: да, надо было остановиться! Куда с таким Егором дальше идти? Ведь к тому же следующий этап пути к Коиру был мне неизвестен. Как было идти с половиной проводников, не зная тропы?

А на следующий день зарядил дождь, порой переходивший в ливень, и не прекращался два дня.

Проводники прислали чабана и... не показывались до самой завтрашней седловки. Обиделись, решил я. И решил, как потом выяснилось, не правильно.

И ещё по одной причине мое решение не идти дальше было верным: Аржан тоже ни разу до этого не был у Коира (но это выяснилось уже позже, при почти трагических обстоятельствах). Нет, молодец я всё же, "ай да Пушкин, ай да сукин сын!"

Когда разбили лагерь и все ожидали обедо-ужина, четверть команды просто заснула по палаткам: устал народ.

Проводники больше на Тропе не пили.

Группа была замечательная, дружная, но для конного похода просто огромная, да и не только для конного - четырнадцать человек, плюс два проводника-коновода, шестнадцать лошадей. Мама родная... Спасает, наверное, только то, что почти всех сотропников мы с Маиньким приглашали сами, все - друзья, почти со всеми были на тропе.

Мы очень опасались и разнородности группы: почти половина - "монстры", прошедшие всё и вся, матёрые альпинисты, походники и путешественники, а другая половина (почти) - молодняк, многие не то что на лошади не ездили, а и в походе-то были в первый раз, тем более в горном. И чтобы самим не валиться с ног от усталости, чтобы каждый при деле был, мы с Маиньким очень грамотно провели предпоходный инструктаж, присвоив каждому участнику заранее определённые должность и звание, естественно, вместе с налагаемыми при этом обязанностями. Так как мы носили гордое имя суворовцев, то и должности у нас были под стать. Всех монстров назначили генералами. Были у нас и лейб-медик, и тамбур-мажор, и корнеты с есаулами.

Только две девушки нам были незнакомы: одна шла вместе с Никитосом - сыном Толи, вторая - с Димкой, замечательным фотографом из Можайска.

Рэмбо, как мы сразу назвали Димку за накачанные мышцы, любовь к камуфляжу, к своему ножу дамасской стали, который с середины похода не резал ни хрена, за силушку молодецкую и уверенную основательность. Ему самому нравится такой образ: мускулы, камуфляж, бандана, разгрузка, нож - все дела. Нож свой - и это было сильно - он на последней стоянке подарил Егору к его уважительной радости. Такой стали в Тюнгуре никто не видел!

Когда встали на Кучерле - последней нашей стоянке основного маршрута - попросил я Димку за дровами сходить. Он увидел поваленную лиственницу на склоне и давай ее сурово рубить маленьким туристским топориком - только щепки летят. Вырубил полутораметровое бревно, притащил, обливаясь потом, на могучих плечах и, довольный сам собою, бросил гордо у костра. Топорик аккуратно воткнул.

- Ну и зачем ты это притащил?

- Дрова же!

- И что теперь с этим делать?

- Рубить!

- Руби, - не спорил я.

И тут как раз тихо подошел Серёжка и свалил на землю ворох сучьев, сухих, как порох, - он их за 15 минут насобирал там же, на склоне.

Девушка Димкина, Светко, приятно нас поразила. Первый раз в горном конном походе. Но всегда улыбалась, наряду с Наташкой была первым помощником генерал-кюхенмейстера, всё время что-то резала и перемешивала, за хозяйством семейным следила, фотографировать цветочки-лютики с пейзжами успевала, да еще и Димкину крутость перебарывала. В той памятной пешей радиалке на Коир, куда великая троица ходила купаться, и о чём речь еще впереди, Светко после неожиданной восьмичасовой дороги по скалам и карликовой берёзе вверх-вниз, спокойно отказалась от предложения проводников подвезти ее до лагеря. Пришла на зубах, но улыбалась... Назвал я её Молотком, а она еще смущалась, не понимая за что...

А получилось так. Когда стояли на вынужденной днёвке у Соен-Чадыра, так как идти по маршруту через Коир было нельзя - река поднялась от дикого ливня и катала такие камни, что лошадям было не ступить в воду, образовались две радиалки: одна на гольцы (жандармы по-альпинистски), вторая - купаться на Коир. По тропе к реке вдоль кедровой гривы отправились Саша Московский (Харик, как его звал Белодеденка и как сразу стали звать его все мы), Никитос и Светко. Егор с Аржаном показали им ориентиры и тропу - не собьешься, она тут одна - и собрались обратно в лагерь.

- Сколько тут до Коира? - спросили ребята.

- Ну, к ужину вернётесь, - ответили проводники.

- Да ладно! - усомнился Дядька Сашка. - Вон же она, река. За двадцать пять минут сбегаем!

Они "бегали" восемь часов!

Мы с Маиньким, Сергеем и Танюшкой уже и на гольцы успели сходить, и сбежать оттуда из-за дождя и ветра, а Толя с Томчеком и Валей - мини-баню у избушки чабана организовать; Маинький успела приготовить вкуснющий борщ; мы пережили несколько облаков, туч и дождей - а наших вторых "радиальщиков" всё не было. Уж и Димка с Томчеком пошли их встречать под честное слово не сходить с тропы ни на метр, уж и Толя с Танюшкой отправились в ту же сторону фотографировать камушки и коряжки, уж и Сергей с Валей зачем-то в той стороне бродили, а Наташка на всякий случай на полпути к гриве со своим конём беседовала - а их всё не было... Тогда я попросил Егора с Аржаном оседлать коней и выйти во вторую спасательную экспедицию. Ребята сами были несколько обеспокоены, поэтому совсем скоро их можно было увидеть верхом далеко внизу...

В лагере остались четверо: Сашки - Белодеденка и Киевский - да оба инструктора, фактически без группы и без проводников... И тишина... Хреново как-то чувствовали себя командиры без своей команды!.. Белодеденка неспешно перебирал струны гитары, второй Санька лениво копался в солнечной батарее, а мы с Маиньким делали вид, что поминутно смотрим в сторону Коира только потому, что там облако красиво сливалось в долину... На одной из вершин шёл дождь, а соседняя ярко зеленела в неожиданном в такой пасмурный день солнечном окне...

Где-то через час начали возвращаться дозорные "фотографы":

- Идут! - кричали ещё издали.

Потом вернулись проводники:

- Всё в порядке, Дмитрий, сейчас будут.

Затем пришли хмурые "спасатели", Димка с Томчеком, и молча встали рядом с нами.

И вот показались экскурсанты, вымотанные донельзя. С палками в руках они медленно поднимались по косогору, еле переставляя ноги...

- Тур-р-ысты, бля! Ну, как оно?

- Зашибись! - удовлетворённо ответили Харик с Никитосом сдавленными голосами.

Светко могла только слабо и чисто улыбаться в ответ.

- Пить есть? Вода?

- Вода! Ха! Да вы достойны большего - ананасов! - и я протянул им открытую банку. - Пейте - и к столу скорее!

- Вы бы видели Толю! - поделилась наблюдением Наташка. - С каким глумлением во взоре он стоял сверху на скале и молча смотрел на сына! "Двадцать пять минут"!

Они успели и искупаться, и слегка блудануть в горах, срезая путь, и попав на скалы. И ползли по выветренным плитам неподготовленные Никитос и Светко, не способные по неопытности даже оценить все эти трудности и опасности, думая, что так и надо… Страх-то приходит только с опытом. Опасно, очень опасно! Слава тому-кто-там-у-нас-наверху-сидит, всё обошлось, только очень устали тур-р-ысты.

- И почему мы дальше не пошли? - очень эмоционально спросил Дядька после восстанавливающего силы обеда. - Там низинка, солнце - хорошо! Проехали б ещё немного.

- Да, чего мы туда-то не пошли? - на весь лагерь подхватил Никитос.

- Проводникам этим не всегда надо доверять, они хитрые и ленивые, - продолжал Дядька Сашка. - А там хорошее такое место. И вода есть, и дров полно.

С этим же вопросом он подходил и к Маинькому, но та его послала к старшему, то есть ко мне.

Я проводникам доверяю, иначе зачем же я их брал? Да и как иначе? Мы же с Маиньким отвечаем за всех. Проводники, к слову, тоже. Только они знают местные условия, они в ладах с местной географией, погодой, приметами. Иная стоянка кажется хорошей, но там может быть до воды или леса километр по склону, может быть неудобным пастбище, может вообще травы не быть. Всё это знают проводники only. А вчера мы не пошли дальше, так как Коир мы не перешли бы и пришлось бы возвращаться именно на это самое место...

В любом отрицательном есть и положительное - закон сохранения действует не только в физике. Да, мы не смогли перейти Коир, стояли в дождях на вынужденной днёвке, а потом возвращались и срезали маршрут по бездорожью, зато мы с Маиньким смогли показать группе такой незнакомо бурный водопад на Текелю, куда по плану похода не должны были заходить.

Банку ананасов открыл Толя 126-м способом - цветком. Она осталась будущим поколениям: венчала капище, которое мы соорудили из трёх коряжистых веток лиственницы. Капище использовалось большей частью как основа для натягивания тентов. Архитекторами-капищестроителями выступала фирма "Анатолий и сын".

Эти двое чудиков заслужили обращение "Гусары, молчать!" за постоянные шутки "на грани", весёлые, неожиданные и всегда к месту, за искромётные комментарии и ремарки ко всем разговорам, за постоянную готовность "глумиться" над окружающими и прежде всего друг над другом. Они замечательно поддерживали дух в команде, а уж когда схлёстывались в педагогических спорах, то этот самый командный дух резко поднимался до высот неимоверных.

Толя у нас был в звании генерала-альпенмейстера и в должности шнапс-капитана, то есть заведовал отрядной выпивкой. Замечательно заведовал: проинвентаризировал на базе все наличные запасы, составил список и потом просто говорил каждый вечер, кому и какую принести к костру. Всем всего хватило, пили в меру своего разумения и кто что хотел - вплоть до мартини. Не позабыт был и НЗ, и запас на отвальную, который был оставлен на базе. А когда мы спустились "к цивилизации" и посетили магазин, то никому и в голову не пришло спиртное покупать. Отличная работа!

Вообще Толя ассоциируется у меня со скалой, в которую можно вбить крюк, и эта скала будет держать и крюк, и всю группу на нём. А он (Толя) ещё и поддерживать его (крюк) будет. Хохмить может в любой ситуации, но, если она того требует, сделает всё, что нужно, никого не спрашивая, молча и незаметно.

Замечательный фотограф, удивительный портретист - в его работах люди предстают "голенькими", как есть, характеры читаются без прикрас. И как он умудряется это делать?

Сын его, двухметровый Никита-Никитос, второй суворовский Рэмбо, уже сейчас похож на отца, такой же надёжный, хоть по молодости и ветер у него в голове иногда погуливает. Раззудись, плечо, размахнись, рука! Светлая голова, максималист, чист и честен, смеётся добро над всеми. И в первую очередь над собой, что особенно ценно. Брал на себя всю Томчековую усталость и недовольство пространственно-временным континуумом, в котором она оказалась.

Вечно с улыбкой до ушей, с улыбкой, как бы хреново ни было: ведь он тоже практически впервые в седле, а ему достался самый сильный и быстрый конь. За Никитиными перемещениями в седле практически невозможно было уследить. То он в начале колонны, то в конце, то обгоняет под крики "Никита! В смену!", то обгоняет на склоне поверху...

- Да не могу я с ним совладать! - сваливал он всё с улыбкой до ушей на своего Аллюра. - Это он сам носится, как угорелый!

А когда у него получился первый случайный галоп в несколько шагов вверх по горушке, восторгу Никитиному не было предела.

- Вы видели?! Мы галопом шли! Мне Дима сказал, что это галоп был! Я чувствую - не так как-то всё, а это - галоп!

На очередное замечание командира в конце похода он радостно отреагировал так:

- Я понял! Понял, почему я не могу им управлять! Потому что руками за переднюю луку всё время держусь!

Я обещал суворовцам, что будить буду каждый день по-разному. И в первое утро попросил об этом Никитоса. Так, как это сделал он, не делал до него никто! Никита залезал в каждую палатку и, не полагаясь на свою сногсшибательную улыбку, почти вытаскивал из неё обитателей. При этом он всех фотографировал. Рассердиться на него было невозможно! Все только улыбались ему в ответ.

Потрясающий человек! И тоже, что характерно, фотограф. Интересный фотограф! Яблочко от яблони.

Подарил Аржану навороченные ножны, так как сам нож забыл на перекусе в предпоследнем переходе по Кучерле. Обнаружилась пропажа только на стоянке. И Никитос упросил проводников дать им с Томчеком коней, чтоб вдвоём отправиться на поиски. Я тоже, взглянув на Толю, согласился, хоть и муторно у меня было на душе, поскольку знал я Никитосово лихачество. Но всё обошлось, хотя ножа они не нашли.

Никитос в команде с Димой, Серёжкой и Санькой Киевским, отвечал за дрова и воду. Носился с топором, котелками и "полторашками". И добровольно взял на себя обязанности собирания хабариков на стоянках. В зависимости от результатов идентификации тот или иной хабарик инкриминировался курильщикам, но, как правило, безуспешно.

Третий член семейства - тростиночка Томчек (она же Тамара, она же Детёныш, она же Ребёнок), в камуфляже не по росту и в берцах не по ноге. Трудно ей было, но благодаря постоянной помощи семейства это было практически незаметно для окружающих. Танцунья-веселунья, но в решающую для неё минуту может взять нож и пойти искать любимого, что она и продемонстрировала, когда Никитос "пропал" в двадцатипятиминутной радиалке на Коир.

Эти двадцать пять минут стали в команде притчей во языцах.

- Сколько идти до перевала?

- Двадцать пять минут!

- Двадцать пять минут алтайского времени, - непременно давалось уточнение.

- Когда обед?

- Через двадцать пять минут!

- А сколько нам ещё лететь?

- Двадцать пять минут!

- Когда начнётся затмение?

- Через двадцать пять минут!

Замечательно работало, по-эйнштейновски соединяя время и пространство.

Третьим двадцатипятиминутником был Саша Московкий, Дядька Сашка и просто Харик - суворовский генерал-квартирмейстер, ответственный за дрова, костёр, воду, тент, в общем - за весь лагерь. Костёр всегда горел и вода всегда была, когда бы генерал-кюхенмейстера не разбудили согласно инструкции. В костёр ни разу не попал хабарик, да что там - не горело ничего кроме дров, ибо Сашка строго следил за чистотой пламени, выделяя каждый раз пепельницу и мусорные мешки.

Сам-то он не курит и не пьёт, живёт в непрекращающейся гармонии с собой и окружающим миром. И даже не ест при этом по нескольку дней - замечательный, очень экономичный член команды. Аскет, ходивший босиком и ездивший на лошади в сандалиях, полуголый при любой погоде, ни разу не спавший в палатке, ежедневно - и не единожды, если представлялась возможность! - купавшийся в любом водоёме, от ледниковых озёр до водопадов, специалист по приготовлению блюд из ягнёнка, конник-кентавр, тихонько и незаметно опекавший тех, кто впервые сел на лошадь, очень опытный, всегда улыбающийся и спокойный, он зачастую забывал, что группа всегда идёт по самому слабому, что многие суворовцы - перворазники и не могут бегать вверх-вниз по горам, переправляться по заливаемым камням через горные речки-водопады, так легко и непринуждённо, как теке и он сам, чем доставлял инструкторам немало переживаний.

Человеком, добиравшимся до Тюнгура с Хариком на своих четырёх колёсах, был его тёзка - Дядька Сашка Питерский, он же Белодеденка, наш капельмейстер и тамбур-мажор, он же и форс-мажор. Тёзки умудрились - для бешеной собаки тысяча двести километров не крюк - и заехать на Телецкое озеро, и посмотреть другие достопримечательности, постоянно останавливаясь, чтобы окунуться куда-нибудь, а потом, подождав нас на трассе, снова мчались вперёд. Авангард, одним словом.

В первый день я заметил, что Сашка Питреский всё время отстаёт.

- Сашка, да подгоняй ты коня! Не жалей его! Понужай, как здесь говорят!

Сашка пытался это сделать, но у него никак не получалось.

- Неудобно мне! Больно!

- Саша, всем неудобно! Как ты сидишь?! Конечно, больно будет. Что ты к передней луке-то прилип - откинься назад да в стременах растопырься.

- Не могу.

- Сашка, блин! Да откинься ты, сядь свободней!

- Димка, не могу.

Как выяснилось на перекусе, ему досталось странное седло, сплющенное не только в направлении справа-слева, но и спереди-сзади, а он, думая, что это просто он не умеет сидеть, раз все мужики довольно улыбаются и вполне счастливы, терпел несколько часов дикую боль, чудило. Такую боль, что я всерьёз намеревался аварийно спустить его на базу...

Я подошёл к Аржану.

- Слушай, там у Сашки что-то там... седло какое-то детское.

- Как? У нас не бывает детских сёдел. Сейчас доедем, уже немного осталось.

Подстелили Сашке на седло егорову куртку - всё полегче...

- Сашка, смотри, сейчас мы дойдём до стоянки, там тебя осмотрит врач, и по его решению будем действовать дальше. Или мы тебя аварийно спускаем - благо недалеко отошли - или... В общем, посмотрим.

- Димка, я всё понимаю, - очень серьёзно возразил Сашка. - Но аварийно я не спущусь. Я не вернусь на базу. Что бы ни случилось. Хоть режь. Пешком за вами пойду, понял? Отставать буду, но дойду.

На следующий день на Сашкиного коня посадили Маинького, а в тот вечер Белодеденка, постонав и полечившись в палатке, вышел к костру и стоя пел песколько часов подряд, перемежая их громогласным "Минуточку!", предваряющим байку, анекдот или тост... Это - подвиг, по-другому и не скажешь. А ночью я опять звал к нему нашего отрядного врача Валю...

С Белодеденковским здоровьем всё в порядке - от его трёхчасовой поездки в детском седле не наступило никакой дисфункции, как авторитетно заявила Алёнчик. Одна сплошная функция.

Белодеденка, помимо песен, прославился ещё и галантностью. К женскому полу он неизменно обращался так:

- Наташенька (Танюшка, Светик, Маинький, Ребёнок, Валюшка), какие у тебя глазки (щёчки, ручки, ноготочки на ногах) красивые! Принеси мне, пожалуйста, кружку (гитару, миску, добавки).

Когда девчонки раскусили эту тонкость, они уже не ждали комплиментов, а спрашивали сразу в лоб:

- Так, чего надо?

И его за это женский пол любил. Ох и любил же его женский пол! Не только, конечно, за это. Просто Сашка - он какой-то настоящий. И большой.

А лейб-медик у нас был замечательный! Валя, Чёрный Эмбриолог. Провела вербально-бесконтактную невизуальную консультацию, дала чего-то Сашке выпить, что-то посоветовала - и практически на следующий день он был здоров и, будучи пересажен на другого коня, продолжал, улыбаясь, движение в смене.

Другим пострадавшим от особенностей своей мужской анатомии всадникам тоже всегда оказывалась своевременная и действенная врачебная помощь.

Вале было тоже очень тяжело, она была в первый раз в такой большом походе, зачастую приходила на стоянки просто без сил, злая на весь мир, но смотришь, полежит в палатке трупом пяток минут - и уже у кухни стоит:

- Свет, чем помочь?

Она из тех, кто "стонал, но держал".

Занималась собирательством разноцветных мхов и лишайников, аккуратно складывая их в консервные банки.

Всех потрясла её интереснейшая лекция на Тухмане о технологии непорочных зачатий (обошлось без практических занятий), особенно после того, как только что все были очевидцами следующего эпизода: окровавленная рука Чёрного Эмбриолога сжимала ещё тёплое сердце ягнёнка и она (не рука, конечно же) дотошно выспрашивала у чабана, почему это оно (сердце) такое жирное.

Ягнёнка этого нам продал чабан Василий по просьбе наших проводников. Его первыми словами после обязательного ритуала встречи были:

- А не ты ли у меня в аиле жил с дочкой лет семь назад?

Ни фига себе! Действительно, было такое. И именно семь лет назад. Вот это память!

С баранами тоже случилась замечательная история. В то время как Никитос с Дядькой Сашкой, совершенно отстранив Маинького от кухонных забот на этот день ("Баранина - мужское дело"), взялись за останки только что освежёванного ягнёнка с целью приготовления из них шурпы, шашлыка и поджарки из печени, на наш лагерь, стоящий на возвышенности у скалы, началось нашествие баранов. Они появились снизу, неожиданно и в огромном количестве. Как саранча шли, поблеивая и поедая траву. Мы всерьёз испугались за палатки, Сергей выбежал к ним, и от его криков и рахмахивания руками отара ударилась в панику и обратилась в бегство, назад, вниз. Но через какое-то время нашествие повторилось. Баранов опять прогнали, а потом сообразили: да там же внизу стоят ещё туристы, и они гоняют баранов от своего лагеря вверх, то есть к нам, а мы - от своего, то есть к ним. А бедным баранам и деваться-то некуда: на полпути, в распадке с ручьём, вся трава, видимо, уже давно поедена. Пришлось им идти к кедровнику и выбирать траву меж деревьев.

С Валей из Москвы приехал политолог, журналист и путешественник Сергей. Вообще-то он намеревался приехать на Алтай из Китая, но - Олимпиада, тибетские дела и землетрясения с наводнениями помешали ему там побывать. Фотограф, опять же. И замечательный! Всегда спокойно улыбающийся, надёжный и незаметный. Мы видели только невзначай появляющиеся дрова, да пару котелков у кухни. С водой. В нужный момент кому-то улыбнётся, пошутит - он всегда был рядом, незримо присутствовал.

Наряду с Толей, Серёжей и Валей, четвёртым человеком, которого я знал ещё по Тянь-Шаню, была Наташка - Барс_ик, человек и пароход. Тоже великая путешественница, экстремалка, байдарочница-сплавщица и наездница. Где только ни была - и не ездила разве что на эму и ламах. В отряде она была генералом от кавалерии со всеми вытекающими.

Наташке единственной проводники доверяли коня без сопровождения - она работала водовозом, когда мы стояли на вынужденной днёвке - единственной нашей стоянке, где вода и дрова были относительно далеко. После нашего похода Наташка не вернулась домой - нет! Она полетела ещё дальше, до самого синего моря, до Охотского. И ходила по нему до Шантарских островов, скалы на которых из красной яшмы, аж три недели распугивая на земле медведей и лис, а на воде - касаток и котиков.

Вечная спокойная улыбка отнюдь не мешала ей ни замечать наши огрехи по лошадиной части, ни подстраховывать нас незримо, ни тихонько, чтоб никто не слышал, давать советы командиру. Она всегда была в нужное время и в самом нужном месте: то ли палатку-лабаз ставить-собирать, то ли овощи строгать, то ли выйти встречать-страховать заблудившихся и заблудших, как это случилось во время спуска к Кучерлинскому озеру.

Вообще-то такой участок пути - серьёзный подъём от Ак-Кема на Кара-Тюрек с последующим длительным спуском до Кучерлинского озера - нужно было бы проходить за два дня, но маршрут был спланирован таким образом, что нам пришлось просидеть в сёдлах фактически два дневных перехода. Проводники очень удивились, когда уже на ак-кемской базе подробно ознакомились с нашим "полётным заданием". Раньше у них возможности познакомиться с маршрутом толком-то и не было: директор "Высотника" показала им маршрутный лист только часа за три до выхода на Тропу. Ребята только и успели, что бегло просмотреть бумажки: им нужно было возиться с сумами четырнадцати коней, упаковывать и перекладывать продукты, снаряжение и личные вещи группы.

В общем, огромное озеро уже показалось меж горных увалов, и нам осталось только спуститься и найти место для стоянки. Спускались тайгой по тропе. Очень хотелось пить - несмотря на то что поход уже перевалил за середину, многие суворовцы по-прежнему не запасались водой на переход.

- Сейчас тут родник будет, - обнадёжил Егор.

Родник (какая вкусная вода!) находился в низине, а дальше была небольшая полянка, на которой через некоторое время стало тесно. Егор спустился чуть ниже. За ним потянулись остальные. И всё равно места не хватало.

- Поехали! - уже командовал Егор.

- Подожди! Ещё не все!

- Ладно! Я вниз пойду - догоните!

- Дим, давай я чуть вперёд пройду, к Егору, - сказал Толя. - Тут всё равно места нет.

- Давай.

И Никитос с Томчеком ломанулись.

- А вы куда?

- Вниз.

- А кто тебя отпустил?

- Так отец же пошёл.

- Отец твой разрешения спросил. Тайга, Никит.

- А... А можно мы тоже пойдём? - тут же поправился он.

- Давайте, давайте, - ну как отказать ему, с такой улыбкой до ушей?

- Я тоже пойду, - сказал Дядька Сашка.

- Давай.

Следом стали спускаться остальные. Мы с Маиньким оказались почти в хвосте. Подождали Танюшку, Сергея с Валей, потом Белодеденку. Вот от родника отошёл и Аржан - мы двинулись дальше. Впереди уже никого не было - и тишина кругом, только где-то далеко чуть слышно шумела Кучерла, вытекая из переполненного озера.

Я спускался по тропе меж лиственниц и кедров, стараясь быстрее идти, чтобы нагнать группу, но никак не получалось это сделать. И тропа, как назло, начала худеть и теряться.

- Дим, а мы правильно идём? - спросила Маинький.

- Да вроде правильно. Вот тут вот недавно конь на корень наступил.

Стал накрапывать дождь. Пока одевался, полуэскадрон догнал своего лидера. Встретился глазами с Аржаном: "Правильно идём?" - "Похоже, да".

Но настал момент, когда я понял, что идём мы всё-таки неправильно: тропа окончательно затерялась в траве. Сбегал вправо-влево - никаких её следов.

- Аржан!

- А-а-а!

- Куда идти-и-и?

- А я не знаю-ю-ю-ю. Я тут не бы-ы-ыл.

- Заблудились! - испугалась Валя.

- Да тут сложно заблудиться, - улыбнулся я. - Вон Кучерла блестит, слева - озеро. Берегом пойдём - на лагерь непременно наткнёмся.

- Давайте садиться, - сказал Аржан. - Вы, Дмитрий, давайте назад.

- Хорошо. Маленький, давай за Аржаном.

- А уже можно? - спросила Валя.

- Можно, раз проводник говорит, - улыбкой успокоил её Сергей.

Верхом-то оно, конечно, быстрее будет вниз по горной тайге без тропы. Да и много легче, вестимо.

Ага, дорога! Сейчас мы их нагоним. Но не тут-то было: в чужом лагере, который попался по пути, нам сказали, что тут никакой конницы с самого утра и в помине не было.

- Наверх надо было забирать! - сказал Аржан. - Егор говорил, что к озеру лучше через перевал спускаться. Они, наверное, раньше левее взяли. Поехали!

- Опять вверх? - спросила Валя. - Мы же только что спускались!

Теперь ей улыбнулась Танюшка: "Всё в порядке, Валь!"

Выше и выше. Дождь почти прекратился. Кони ступали меж корней в ступеньки-ложбинки с грязью и водой.

- Сашка, понужай коня, понужай!

- Ну, пошла! - и только глухое эхо от чего-то отражалось.

Ага, вот и перевал, и огромное молочно-голубое озеро внизу меж отрогов гор. Красота! Но лагерей по берегу столько, что и не знаю, смогли ли наши найти место.

На склоне нас встречала как бы невзначай выехавшая прогуляться Наташка - её ярко-жёлтую куртку-маяк мы видели издалека, чуть ли не с перевала.

- Всё в порядке? - тихо спросила.

- Да, ништяк. Спасибо.

Проехали к озеру, здороваясь ежеминутно.

Пить! Уф...

Места на берегу не было.

- Дмитрий, давай я поднимусь, поищу место наверху, - предложил Егор. - Там наша избушка есть.

- А вода?

- Ручей есть.

Егор поднялся по склону, скрылся за гребнем, но скоро показался и замахал рукой: есть место!

- Народ! Садимся! Пошли!

Замечательное место! Вид прекрасный, оборудованная "кухня", рядом избушка. Ручеёк, правда, мелковат, но это ерунда.

Здесь ребята принесли нам в подарок бок теке... Только вот не дождались ужина, уснули после лечения Аржана коньяком - у него разболелась голова, а к таблеткам он испытывает стойкое недоверие. Свежатина долго варилась - бульон абсолютно нежирный, но какой же вкусный!

В прошлогодней своей "экспедиции", во время сплава к Белому морю, я познакомился с двумя замечательными людьми - нашими иностранцами Дядей Сашей Киевским и его землячкой Таней (Танюшкой и Тетяной в одном лице). А какое сало они с собой привезли! А горилка - ах какая горилка! Все эти продукты, к сожалению, были уничтожены ещё во время 15-часового трансфера из Барнаула.

*** Комментарий Маинького

А вот и не все :) Мы еще полпохода радостно кушали Сашкино сало!

Дядя Саша - само улыбающееся спокойствие, всегда найдёт когда и где поспать или, по крайней мере, прилечь. Но спал он - и высыпался! - как-то вполглаза: чуть раньше, чем это было необходимо, у костра оказывалась охапка сучьев.

Он заслужил "респект и уважуху" ещё в самолёте - сразу после взлёта из Домодедово у него в руках неожиданно оказалась фляжечка коньячку, предусмотрительно обёрнутая журналом. Это называлось: "Не хотите ли немного почитать?" Кроме того, он возил с собой по горам маленькую, очень правильную медную турку и неспешно варил в ней кофе.

Дядя Саша был ещё одним нашим фотографом (и опять же - замечательным).

Что-то, смотрю, очень часто я употребляю это слово. Им можно охарактеризовать и Танюшку, огромной, не по комплекции, души человека. Она улыбалась даже тогда, когда было не просто тяжело, а очень тяжело. Её радовали горы и лошади, грязь и мухи, перевалы и перекаты, карабканье по тропе на своих двоих и дикие спуски в стременах, дожди и тучи, усталость и отдых, песни и шутки гусар, ветер и всё-всё-всё. И все. Просто человек она такой - добрый до неимоверности. Как солнышко. Помощница генерал-кюхенмейстера, постоянный объект фотосессий и сама - вот чёрт, ещё один! - замечательный, видящий фотограф. Проводники её уважали настолько, что Егор вёл с ней долгие беседы, рассказывал предания о своей земле и легенды, несмотря на свои слова о том, что он только коновод и проводник, а не гид-экскурсовод.

Ещё двум суворовцам в начале похода доставались только остатки из котелков (а в конце - не доставалось ананасов и абрикосов). И то и другое - по причинне того, что ели они всегда последними, а Маинький, хоть и была генералом-кюхенмейстером и отлично готовила на костре, впервые готовила на такую ораву. Вот поначалу и промахивалась. Зато уж один-то раз она не промахнулась абсолютно: приготовила по моему совету сладкую гречневую кашу, в которой калории так и прыгали. Никто и есть не стал.

*** Комментарий Маинького

Не прикрывай меня своей широкой спиной :) Моя идея была приготовить столь невкусную кашу :)

Летели в Москву. Маинький спала на моём плече. И тут как раз проходили стюарды и предлагали кофе. Блин! Уже выпить не предлагают, как в старые добрые времена, но не суть. Взял я кофе, а пространство между сиденьями такое узкое - не повернуться. Тут ещё плечо затекло. В общем, полчашки почти кипятка на Маинького и вылил. Она вскочила с перепугу и от боли, но... тут же заулыбалась: случайность ведь.

А когда я потерялся, Маинькому было очень тоскливо и страшно, она хотела тут же броситься на поиски, но Толя тихонько сказал:

- Пусть ребята едут. Что ж мы, вообще без командиров останемся?

Он был прав - и Маинький осталась на стоянке. Она улыбалась, обращала чьё-то внимание на какие-то красивые облачка в небе, посылала кого за дровами, кого за водой, руководила постановкой палатки-склада, строгала овощи. И всё это сцепив зубы, стараясь ни словом, ни жестом не показать, как ей страшно. Она улыбалась и шутила. Как всегда. Суетилась, чтоб никто ничего не заметил, чтоб в группе по-прежнему царило обычное рабочее весёлое настроение, чтоб никто не знал, что случилось что-то серьёзное.

Когда же меня нашли, она только спросила шёпотом, чтоб никто не слышал:

- Всё в порядке? - и, получив утвердительный ответ, так же тихо попросила: - Перед ребятами извинись...

Маинький - настоящий инструктор. Человек и пароход.

*** Комментарий Маинького

Не вводи в заблуждение :) Какой же я инструктор?!

*** Комментарий на комментарий

Я же написал: настоящий!

На традиционном вечернем концерте мэтра Белодеденки Маинький неожиданно попросила гитару (она редко поёт на людях, стесняется выступать вместе с мастерами струн и голосовых связок) - и спела "Нежность"... А потом, уже в палатке ночью, позволив себе наконец-то расслабиться, она, извиняясь, расплакалась и призналась:

- Это я для тебя пела... Я только сейчас поняла, почувствовала слова "Опустела без тебя земля…"

Спасибо, Маинький...

А потерялся я так... Причём потерялся буквально минут за десять - отличная иллюстрация к моему же предпоходному инструктажу или к "разбору полётов" в турклубе.

Держа в поводу коней, мы спускались с Томула к Соен-Чадыру. На этот раз я шёл предпоследним, а замыкал растянувшуюся колонну, как и положено, Аржан. Все спускались неспешно, поминутно останавливаясь для фотографирования, я тоже не раз поднимал камеру. Аржан терпеливо останавливался и ждал отстающих. В это время больше половины группы уже скрылось за поворотом у одинокого гольца.

Перед перевалом шёл дождь, а сейчас тучи исчезли, освободив небо, и сразу стало припекать. Я стал раздеваться. Приторочил к седлу плащ и куртку, посмотрел на тропу - никого. Завернул за голец, у которого буквально только что сидел на корточках Аржан, поджидая меня, - ни человечка! Ясно читаемая тропа заворачивала за следующий, открывшийся за поворотом, голец. Я прошёл и за эту скалку - и тоже никого не обнаружил...

Внизу зеленело ущелье, и где-то там, уже в дымке, вилась еле видная с высоты тропа. Решил постоять и проверить, та ли это тропа, не покажутся ли на ней наши? "Покурил - нет, неуютно в мире..." Никто не показался. Я понял, что остался один. Только я, да конь мой, да насекомыши на одуряюще пахнущем после дождя альпийском лугу. Тот самый одинокий голец, который теперь я видел снизу, на фоне огромного неба с редкими белыми кудрявыми прочерками. И - тишина... Ещё покурил - опять не помогло, никто не показался.

Пора было вспоминать свои же слова: "Потеряетесь - стойте, вас спасут. А ещё лучше - вернитесь на то место, где точно помните, что с вами были люди", хотя очень хотелось не стоять, а действовать, искать тропу, заглянуть вон туда и там посмотреть. Чтоб лучше меня было видно, сел в седло и длинным серпантином стал подниматься к первому "поворотному" гольцу.

- Поехали, лошадка! Лошадко...

Страшно не было. Было досадно, что группа может разволноваться... Конь мой, неожиданно обретший имя Лошадко, чувствуя, что наездник не знает, куда рулить, призывно заржал, помогая. Мы стояли, немного двигались туда-сюда - ждали помощи. Страшно хотелось пить.

Через какое-то время показались всё увеличивающиеся точки - Егор с Аржаном. Махнули руками:

- Всё в порядке?

И получив утвердительный ответ, молча развернулись и поехали, показывая путь. Если б я проехал поверху ещё пару десятков метров, то увидел бы наши палатки далеко внизу (и в совершенно другой стороне от той тропы, которую я видел в ущелье).

Проводники внезапно остановились и развернули коней, поджидая меня.

- Чтоб это в последний раз было! А то палатку дадим, продукты, дорогу подскажем - и иди сам дальше.

- В последний раз, ребята. Извините. Виноват.

Они делали уже третий круг, разыскивая меня.

- Ладно, с кем не бывает! - неожиданно улыбнулись оба. - Поехали!

А ведь что получилось? Горы, стечение обстоятельств и... десять минут времени.

Этот участок пути к Коиру я не знал - впервые был в этих местах. Это раз. Замыкающий Аржан решил, что я вот-вот догоню группу - командир всё-таки, чего мне замечания делать, - встал и завернул за голец примерно в тот самый момент, когда я стал спасаться от жары. Это два. Ему нужно было не терять меня из виду. Три: Аржан тоже не ходил по этой тропе. Но горы ему - как Невский для меня, к тому же он знал ориентиры. Вывернув из-за останца и увидев, что сам немного отстал, ожидая меня, а группа стала забирать немного вверх прямо по траве, проводник быстро присоединился к ним. Минут через десять выяснилось, что я потерялся. Маленький осталась на тропе поджидать меня. Сергей как бы невзначай остался с ней. Егор повёл народ к стоянке, уже видной с этого места, а Аржан поехал наверх, чтобы искать меня. Четыре: он искал меня наверху, когда я был внизу, под злополучным гольцем. Не увидев меня, Аржан вернулся к часовым, к Маинькому с Сергеем, вполне резонно думая, что я мог догнать группу самостоятельно. Но меня не было. Сказав часовым, чтобы они спускались в лагерь, он опять поехал меня искать, но уже понизу. А я в это время уже поднялся - так что ни он меня не мог видеть, ни я его, хотя были мы друг от друга в какой-то сотне метров. Но кто ж в горах считает метры? Только вернувшись в лагерь и обнаружив, что меня всё ещё нет, Аржан позвал Егора и они вдвоём уже в третий раз поехали искать своего начальника.

Меня не было всего-то около часа...

На память об этом "потерянии" остались пустое место на стене домашнего музея - там раньше висела камча, которую я тогда потерял, "Нежность" и чувство благодарности к Маинькому, к Сергею, который остался с ней поджидать меня на тропе, к спокойному Толе, к Аржану с Егором и ко всем остальным суворовцам... Всё хорошо, что хорошо кончается. :)

Зато когда мы с этой стоянки поднимались в сменяющих друг друга облаках обратно к Томулу, то, наверное, единственный раз вся смена шла практически "головой к жопе", не теряя из виду ни переднего, ни заднего в молочной серой мути.

Ещё один недочёт командования: мы забыли тазик под салат и ложку для мешалки. В результате салат строгали в одну из наших мисок, а Сергей остался без ложки. И слишком поздно Маинький заметила, что у нас много сухофруктов и орехов - можно было бы рассовывать всё это по карманам, чтоб грызть во время переходов.

И ещё один урок командиру: если Дядька Сашка с Никитосом, невзирая ни на какие трудности, всё равно захотят купаться, то не нужно самому ходить за водой с котелками, особенно по мокрой после дождя "карлуше" - зарослям карликовой берёзы: уже через пару минут в ботинках будет хлюпать, как это было на стоянке у обрыва Скынчак.

После пути в облаках, после эолова города на границе неба и земли, после мёртвого озера Духов и репетиции завтрашнего дикого спуска к Текелюшке как-то неожиданно мы пришли на эту тесную и кривую стоянку. За дровами нужно было идти вверх, за водой - вниз, да ещё и спать было неудобно - палатки пришлось разбивать на кочковатом склоне, перевитом корнями листвениц и кедров. Но другой стоянки тут для нас нет - нас очень много. Дальше - дикий спуск, а в дождь он - полная жопа. Утром подсушит - и то трудно будет. Правда, внизу есть замечательная стоянка, но только для пешцев - там и трём-то коням места нет, болотисто, подземные воды - кони ноги переломают в поисках травы.

Только спешились, только лагерь разбили и с присущей нам изобретательностью растянули тенты под руководством семейки инженеров, как пошёл дождь, затянувшийся на полночи. Зато рано утром, как только показался из-за горы край солнца, вмиг открылась такая красота... Гордая Белуха, характерный профиль Ак-Аюка с ледовым языком, другие белые вершины вмиг стали розовыми, резко выступая из-за зелёных увалов предгорий... А над ущельем Текелю висело крохотное облачко, спрессованное в линзу неестественной белизны. Скынчак чернел куском огромного базальтового обрыва, напротив сквозь выпавшие ночью полосы снега проглядывал зеленый гребень Ярлу-Боч... На тенте, на траве была тоненькая корочка стремительно таявшего на солнце льда. Эх...

А потом был тот самый дикий спуск... Узким серпантином по тропе из "живых" камней и грязи, местами перекрываемой скользкими плитами, к белой от пены речке. Осторожно делаешь пару-тройку шагов вниз - чумбур на руке натягивается. Всё, встали.

- Пошли, Лошадко, пошли!

Лошадко раздумывает, смотрит на тебя сверху, потом, примеряясь, покачивается на голубом фоне неба и делает шаг - а то и прыжок! - вниз. А ты в это время должен успеть уйти дальше вниз - полтонны живого веса над тобой нависает как-никак. И всё повторяется.

- Вот чёрт! Да пошли ты!

Это конь ухитряется чуть ли не в прыжке повернуть голову и сорвать пук вкуснейшей после дождя травы, вырывая чумбур из руки.

И стоит, прикусив здоровенный цветок иван-чая, довольно похрустывая.

- Не жрать на тропе! Пошли!

И всё повторяется. Поворот - несколько шагов вниз - "Пошли, Лошадко!" - соскок - ты скользишь по плите или по мокрой траве, давая коню зацепиться копытами за камни и грязь на тропе - взгляд вверх - всё ли в порядке? - "Хватит жрать!" - взгляд вниз - куда бы поставить ногу? - и снова поворот. И снова, и снова, и снова... "А солнце жарит, чтоб оно пропало..."

Пару раз я, суча ногами, висел на чумбуре, а Лошадко страховал меня, напрягая шею - только жилы вздувались. Хорошо, что оба раза я быстро находил точку опоры.

- Спасибо, Лошадко... Хороший...

И дальше вниз, всё дальше вниз...

Как считать в горах пройденный путь? В километрах? А вот на таких спусках - по вертикали? А на подъёмах, не менее "интересных", чем спуски, но в седле? А по мокрой траве? А в дождь?

- Сколько осталось?

- Двадцать пять минут!

И только так! :)

Это был спуск (а всё когда-нибудь заканчивается) перед короткой пешей радиалкой - и уж она-то с лихвой компенсировала нам всё пережитое, так как ходили мы по первозданной горной тайге вдоль шумящей реки к водопаду. В прошлые мои наезды в эти края водопад был довольно тощеньким, но всё равно впечатлял, а тут - ревущий поток в клубах брызг. В том месте, где мы купались, погружаясь в гладкие базальтовые ванны, клокотала вода. Дальше, чем по колено, и заходить страшно - разобьёт о камни мигом! Мощь, брызги, пена - приходится почти кричать, чтоб тебя слышно было стоящему рядом. И до чего же красиво!

Оба наших экстремала, конечно же, полезли верх по чёрной и мокрой от воды морене - и остались смутными силуэтами в клубящихся облаках брызг. Что-то орали от восторга - мы не слышали. Вернулись все мокрые. Эх!..

Но пора и честь знать - нам сегодня нужно еще один перевал взять и к вечеру спуститься к верхней базе на берегу Белой Воды - Ак-Кема.

Воды в реках в этом году так много, что даже проводники наши удивлялись - сторожилы, как всегда, ничего не помнят.

Через Текелю, которую мы раньше переходили вброд (правда, по двое-трое держась за руки для страховки), теперь не узнать - шумит и катает камни. Егор с Аржаном отвели меня в сторонку:

- Коней мы переведём, а вы давайте к мостику - и по той стороне. Во-о-н там будем ждать вас.

Чёрт! Ещё часа три-четыре потеряем... А в темноте спускаться в Ярлу - туши свет! Я однажды это проделал...

- Сейчас мы попробуем переправиться.

- Хорошо.

Они взяли каждый по ещё одной лошади и осторожно, но решительно вошли друг за другом в кипящую воду. Перешли!

- Народ, похоже, нам нужно будет снова идти к мостику, - "обнадёжил" я.

- Зачем? Они же прошли! Далеко! Дим, там есть тропа?

- Нет, там просто тайга, сухое болото.

- Это ж сколько мы будем ходить?

Я не успел ответить, как...

- Смотрите! Смотрите! Они возвращаются!

- Можно! - донёсся крик Егора.

- Можно, - потвердил, приближаясь, Аржан. - Можно пройти! Только скажи всем, чтобы один за другим все сразу входили в воду - так кони будут видеть, куда копыта ставить.

- Вы девчонок можете на чумбуры взять?

- Возьмём. Скажи ещё, чтоб вставали дальше - там для всех места нет. А сам, как переправишься, беги вниз. Ловить будешь, если что.

"Если чта", слава богу, не случилось, всё прошло благополучно.

Толя переправился вслед за проводниками - на том берегу, в двух шагах от переправы и начинающейся в болоте тропы наверх, было за деревцами мало-мальски подходящее местечко, где можно встать и запечатлеть интересное действо. Аржан, переправившись, вернулся и встал на середине реки. Страховал. А я даже решил не бежать вниз, чтоб ловить.

Из болотца начался подъём по тайге, по дикости похожий разве что на предыдущий спуск... Узкая тропа от дождей превратилась в ручей со ступенями из корней и "живых" камней. И как здесь люди пешком ходят? Да ещё с рюкзаками!

- Дима!

- Дима!

- Эй!

- Дима!

- Что случилось?

- Что случилось?

- Что случилось?

- Что случилось?

- Остановиться бы надо!

- Остановиться надо!

- Остановиться надо!

- Народ отдохнуть хочет!

- Сейчас придём! Больше половины прошли!

- Больше половины прошли!

- Больше половины прошли!

- Половину прошли!

- Половину прошли!

- Половина!

Такой вот "испорченный телефон".

Больше всего я использовал команду "Зашибись!", и, похоже, она несколько достала некоторых суворовцев. Поднимешься на гребень и кричишь, оборачиваясь назад:

- Слева - зашибись!

- Слева - зашибись! - несётся по смене.

- Слева - зашибись!

- Слева - зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

Еще несколько шагов - и открывается такой зашибись, что предыдущий зашибись и зашибисем-то называть было не нужно.

- Впереди - зашибись!

- Впереди - зашибись!

- Впереди - зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

- И вообще - зашибись!

- И вообще - зашибись!

- И вообще - зашибись!

- И вообще - зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

Эти сплошные "зашибиси" перемежались и командами по существу:

- Проверить ноги в стременах!

- Понужайте коней, понужайте! Сашка, ты чего опять встал?

- Ну, пошла! - громогласно кричал Сашка, - и... конь оставался на месте.

- Ты чего орёшь-то? Он только мат понимает! Шлёпни его!

- Ну, пошла!

- Сашка, блин!

Сашка доставал хлыстик:

- Ну, пошла!

- Сашка, газуй! Помогай, помогай ему!

- Слева - стремя!

- Ветка справа!

- Помогайте коням, помогайте!

Часто передним было не видно не только задних, но и серединных. Не видно и не слышно.

- Первый!

- Второй!

- Третий!

Где-то на пятом-шестом всё останавливалось.

- Блин! По-новой! Первый!

- Второй!

- Третий!

- Четырнадцатый! Все!

- Все!

- Все!

- Все!

- Зашибись!

- Зашибись!

- Зашибись!

Вышли из леса - стало легче.

- Дим, может, встанем? Слезть можно?

- Нет! Подождём остальных просто. Сейчас, уже немного осталось!

- Двадцать пять минут?

- Меньше!

- Что-то непохоже.

Во всей красе показался серебристо-чёрный обрыв Скынчак - как будто гору ножом разрезали и отвалили одну половину в ущелье. И водопадики показались, ма-а-аленькие такие, хрупкие. Неужели всего несколько часов назад один из них так захватывающе-страшно ревел у нас над головами?

- Слева - зашибись!

Мы с Маиньким переглянулись понимающе: никто ещё не знал, что скоро - буквально через несколько шагов - откроется та-а-акой зашибись, что трудно зашибистее найти. Очень приятное чувство - предвкушение радости, которую сможешь подарить.

Перевал Ярлу-Боч... Смотровая площадка на скалах - от этого вида перехватывает горло: все вершины как на ладони, внизу извивается студёный белый Ак-Кем, вытекая из ледникового озера с космического вида разводами.

- Белуха открылась! Сейчас вот только облачко с Восточной слезет - и вообще хорошо будет!

Сказка!

- Дима, смотри: вон суслик сидит! - говорит Аржан.

- Где?

- Да вон же! - поясняет Егор. - Камень видишь, а рядом ещё один?

- Это во-о-н там, внизу?

- Ну да, треугольный. Теперь правее смотри. Видишь? Он ещё моргнул!

- Камень - вижу, суслика - не вижу. Ну и глаза у вас!

- Эх, кабы не столько туристов, камнями бы их насшибали на шурпу! Жирные они сейчас! А при всех - как-то стрёмно.

Вкусна похлёбка из суслятины, вкусна!

- Ну, передохнули? Давайте вниз, за Аржаном.

- Народ, собирайтесь! Пошли! Нам ещё спускаться и спускаться!

Долгий спуск в Ярлу. Сначала в поводу, потом, на приступке с горным болотом, - верхом. Наташкин конь проваливается чуть ли не по уши, она сразу посылает его.

- Пошёл!

Выбралась!

Рвётся подпруга - у неё, похоже, самая отвратительная снаряга.

- Ну, я ему скажу! - ругается Аржан, предвкушая встречу с хозяином коня.

Резкий спуск в ущелье по кедровнику. Хорошо, что солнце за день успело-таки высушить тропу.

- Хорошо, Лошадко! Молодец!

Полян с эдельвейсами нет - всё повыдергали толпы туристов.

По дальнему берегу Ак-Кема, реки и озера - палаточные лагеря, лагеря, лагеря... Начали то и дело встречать группы туристов. Кто налегке - возвращаются с радиалки, кто в полной выкладке - спешат поставиться до темноты.

- Здравствуйте!

- День добрый!

- Здравствуйте!

Через озеро переправляться страшновато: вода захлёстывает стремена. Несёт здорово - голова закружиться может. Невозмутимый Аржан, переправившийся первым, обратно входит в воду и стоит, внушая нам веру в свои силы и в неизменную проходимость наших замечательных транспортных средств.

- Не стойте! Сразу в воду! Один зашёл, второй - за ним! Понужайте коней, понужайте!

Через полчаса Маинький обнималась со своим старым знакомым - начальником верхней базы.

Баня под крышей из огромных пластов коры рядом со студёным водопадиком, который наполнял небольшой пруд. Песни в аиле, под водку по кругу, принесённую проводниками. Белодеденка - звезда. Очень хорошо приняли наш гимн - дуэт у нас слаженный. Долго Сашку не хотели отпускать. Да он и не хотел отпускаться.

Уже спать собрались, как мужик, последним выползавший из аила, разбил себе голову о бревно. Пришлось раздраконить аптечку и оказывать первую помощь. А он пьяный, говорит, что всё в порядке и, мол, само прекрасно всё сейчас пройдёт. Тяжело, но справились - помог его товарищ.

Что ещё вспоминается через месяц после возвращения? Спустя такой срок в памяти остаются только самые яркие эпизоды на фоне постоянного зашибисьного состояния.

Дорога в Москву и обратно.

Ночь, трасса. двенадцать часов - туда, двенадцать - обратно. Нормальная дорога есть только в Московской и Ленинградской областях, а между ними - Россия. Ремонтируемый со времён ковчега мост у Новгорода, Господина Великого... Летишь - ни разметки, ни хрена! Только знаки "Дорожные работы" и молчаливая техника по обочинам.

Слева - сосредоточенный профиль Толи. "Дворники" сгоняют капли с лобового стекла. Маленький протягивает бутылку с водой.

- Бутерброд кто-нибудь хочет?

Музыка. Дождь.

- Вот дурак! Прижмись ты - куда вылез?

Пустое кафе при заправке - как хорошо покурить!

- Поехали!

Музыка. Дождя нет. Успеем уйти со встречки? Москва! Эсэмэски Никиты - они добрались.

И гостеприимный дом Наташки и её кота. В доме - шаром покати, потому как она больше чем на месяц уезжает. Но есть литровая бутылка рома. И печенье с колбасой.

Дождь. Домодедово.

Обратный автопуть: пришли к машине в Москве - Толя жмёт на брелок - и ни фига. Поменял батарейку - по-прежнему ни фига: похоже, аккумулятор в машине разрядился "в ноль". Ключом водительская дверь не открывается. А машину на всякий случай он поставил впритирку к стенке гаража. Детёныш худенький как-то умудрилась - протиснулась в штурманскую дверь и открыла машину изнутри. Суббота. Все на дачах. В гараже никого. Стрельнули у одинокого дедка аккумулятор - ему как раз выбрасывать нужно было, а тяжело. Сняли штатный без торцевого ключа, по четверти оборота двух болтов за раз. Поставили дедовский. Завелись.

Толя нас прогнал обедать, чтоб не путались под ногами. Дождь. А сам снял дедовский аккумулятор при работающем двигателе, поставил свой и заряжал, пока мы ели.

- Нормально, да? - его любимое словцо.

А когда выезжали из Москвы - ливень за ливнем, дичайшие! Гроза за грозой. Сломались щётки - не видно ни хрена! Доплелись до ближайшей СТО и полтора часа чинились.

Темно.

- Толя, давай остановимся и выпьем кофе? Что-то срубает. Ему надо передохнуть. Да и страшновато так мчаться по России.

- Попозже.

Дождь. Иваси. Дорога.

- Дима! Ты говори со мной, говори.

И я говорю.

- Чего шумите? - Томчек проснулась. - Спать мешаете!

- Тома, у нас главная задача - не дать Толе заснуть, - мягко говорит Никитос.

Сзади все спят. Ночь. Огни встречных. Мелькающий справа отбойник. 140 км/ч. Страшновато. Виадуки кольцевой. Приехали.

- Ты только позвони, как доберётесь. Никитос, проследишь?

- Прослежу!

Дома были в два часа. Подходили с Маленьким - у нее будильник как раз зазвонил - пять утра по-тюнгурски, пора вставать. Ровно двое суток в дороге. Разделись. Кофе. Контрольный звонок Никитоса. Толя - скала. Спасибо.

Спать!

В Барнаул мы летели на новом старом "Боинге-737-300", так наши что удумали? Чтоб побольше народу зараз перевозить, они поставили ещё пару рядов кресел. Сидеть там было весьма неудобно. Двухметровые Толя с Никитосом вообще в узлы завязались. Ноги им в проход не выставить, потому как лететь-то всего три с половиной часа, - и стюарды постоянно снуют туда-сюда, то с конфетками, то с пакетиками, то с едой, то с грязной посудой. И выпивку, блин, бесплатно уже не наливают. Только за деньги, причём за большие.

Летим, летим, летим, летим. И что-то долго, блин, летим! Летим, летим. Объявление по трансляции:

- Аэропорт Барнаула не принимает. Летим в Новосибирск.

Весь самолёт буквально хором:

- Ё-о-о-о!

И давай доставать мобилы, эсэмэсить и названивать. Дураки, блин! Только русские могут так не думать ни о чём! Нельзя же при взлёте и посадке пользоваться электронными устройствами, а тем более мобильными телефонами. Опасно это, очень опасно.

В общем, снова: "Пристегните ремни!"

Развернулись и полетели в Новосибирск.

И опять - летим, летим, летим, летим. Кружим, кружим, кружим, кружим - и вдруг садимся, пробивая облачность почти у самой земли.

"Наш самолёт произвёл посадку в аэропорту города Барнаул".

Опять:

- Ё-о-о-о!

- Ни фига себе! Они что, всегда так шутят?

Повезло!

У ограды - Барсик и Серёжка с Валей.

А вот просёлочные дороги на Алтае - лучше, чем под Питером. Однозначно. Простые грунтовки, грейдированные и ухоженные. Тут недавно был камнепад - убрали. Там выровняли полосу на спуске. На перевалах, где на долгих подъёмах скорость от силы 10 км/час, а на спусках страшно заезжать за поворот - ящики с песком, туалеты, источники с ленточками на священных деревьях. И - ни бумажки, ни пластиковой бутылки на обочине.

И суслики-экстремалы кругом. Стоит такой на обочине, примеривается, только поближе подъезжаем - шасть через дорогу! Ага, перебежал! Стоит, осматривается - вот я какой! Чёрт! А этот не успел... Они что, так перед девками своими выделываются?

И птицы тут какие-то такие - так и носятся перед радиатором. Страна самоубийц!

С погодой нам повезло: только два дня шёл дождь. И мы ни разу не ставили и не снимали лагерь в дождь. В остальные дни - всё время солнце. Но только скроется за гору или за тучку - сразу надо куртку надевать. Погоду нам предсказывала - и точно предсказывала! - Валя. По совместительству. А вот Маинький погоду делала: на Ярлу-Боч она разговаривала с Белухой, просила её убрать пару маленьких облачков с одной из вершин, чтоб группа могла полюбоваться. И Белуха послушалась... Мысль в этих странных, у алтайцев священных, рериховских местах точно материальна. И Серёжка про подобное рассказывал, у них с Валей тоже такое было...

На той стоянке у Коира, где мы ходили в радиалку, постоянно был то дождь (а то и ливень), то солнце. И всё время клубились облака. Лагерь был расположен на возвышенности между двумя ущельями, облака стекали в них, потом поднимались к нам и, встречаясь, медленно кипели, как в кастрюле. Особенно хорошо это было видно сверху, от жандармов, - сказочная, нереальная картина.

Но вот в 30-градусную жару ехать в автобусе по горной грунтовке, как мы ехали в погоню за солнцем, - не сахар. Окна открывать нельзя - сразу пылью покроешься, а мы с Маленьким вообще сидели впереди. В салоне-то хоть окна занавешены были, а у нас с водителем - аквариум.

Странное дело, прямо мистическое: едем по дороге, она упирается в гору, и кажется, что при приближении... гора удаляется и нам никак её не догнать. Наверное, это можно как-то объяснить с точки зрения оптики, но впечатление очень сильное.

Мы специально так спланировали поход (спасибо Гале - директору "Высотника", ещё зимой подсказала), чтоб затмение наблюдать в степи, а не в горах. Большинство-то групп ломанулись за солнышком в горы, но мы были умнее: в горах погода слишком уж непредсказуема. Над одной горушкой может быть солнце, над другой, рядом, - снег идёт, как мы это наблюдали. Поменяться все может в течение получаса. В степи - оно постабильнее. (Так, к слову, и оказалось: ни на Белухе, ни на базах никто затмения не увидел. Целый день светило солнце на ясном небе, а минут за пятнадцать до полной фазы пришла маленькая тучка и встала перед светилом. Затмение кончилось - тучка тут же ушла. Как специально.)

Пятнадцатичасовой путь в тридцатиградусную жару по горной дороге серпантином. Где-то четверть дороги - грунтовка горная. Закрытые окна, жара и духота, в бутылках с водой почти кипяток, на небе - ни облачка... А за Бийск заехали - и пошли тучи... Туча - окно, туча - окно... Вот мы и ехали от окна к окну, поглядывая то на небо, то на часы. Когда Луна уж процентов на шестьдесят покрыла Солнце и оставалось минут двадцать до полной фазы, решили остановиться: мы явно не успевали до следующего окна. И правильно сделали: в облаках наблюдать затмение оказалось лучше, можно было смотреть на Солнце даже без специальных очков. И фотографировать было лучше, ведь снять корону (да и просто Солнце) качественно можно только используя астрономическую технику или применяя специальные насадки на объективы.

Думали, что во время полной фазы наступит темнота, как у афрорусского в желудке, но нет, просто на последних минутах очень быстро стал гаснуть свет и вокруг разлились довольно плотные сумерки. Вдруг стало ощутимо холоднее. За несколько секунд до начала полной фазы, перед последним коронарным лучом, наступил закат. Но не с одной стороны, как обычно, а везде, на 360 градусов! Желтый, оранжевый, красный! А потом, когда Солнце выглянуло с другой стороны, - рассвет по кругу! - и опять красота. Эх...

Заселились в прекрасную гостиницу в Барнауле ("У Ленина", как дочка Лампа говорит). Прекрасный сервис, девчонки на ресепшене не дежурно вежливы, улыбаются. Предупредили, чтоб мы выключали телефоны в номерах.

- Даже из розетки шнур выдерните.

- ??

- Ну... А то звонить будут.

Через час собрались внизу. А там на улице - что такое? Милиция, пожарные, скорая! Оцепление, народ оттесняют.

- Что случилось? А почему нельзя пройти? Что случилось?

- Сапёры ещё не приехали! - кричит один милиционер другому.

Не знаю, чем дело кончилось, - мы пошли ужинать в ресторан. Впрочем, закончилось всё хорошо, без последствий, - когда мы вернулись, всё было тихо и хорошо.

Я плохо помнил дорогу к хорошему ресторану, знал только, что он у танка расположен. Останавливаю дядечку:

- Добрый вечер! Скажите, пожалуйста, как пройти к танку? К памятнику.

А он отвечает:

- Танк Т-34 - лучший средний танк Второй мировой войны.

Я был, в общем-то, в курсе. Правда, потом дорогу обориген всё-таки показал.

Замечательный ресторан! И очень хорошо, что за семь лет там ничего не изменилось: ни интерьер, ни обслуживание, ни блюда.

Конечно, вспоминается галоп по Кучерлинским полям... Очень я его опасался. Кони уже почуют дом, дорога в поле, ровная да гладкая. Один кто-то зарысит - и все кони разом ломанутся, соревнуясь. А там - и в галоп пойдут, вовлекая всю группу. Кто-то не сможет коня удержать. Мессиво из рук, ног, копыт... Страшно это - галоп по полям в конце похода. Обо всём этом я говорил на вечернем инструктаже.

- Завтра у нас - самая лёгкая дорога, сплошные поля. И поэтому завтрашний день - самый травмоопасный.

Никитоса Аржан напугал, пригрозив привязать к себе, если будет не в смене идти. Тот враз научился управлять конём и ни на полшага не вылезал в сторону.

- Да ладно ты, не переживай: дам я тебе погалопить налегке, - успокоил его Аржан.

И даже разрешил поехать за ножом вдвоём с Томчеком.

В общем, на Елани галопа-свалки, слава богу, не случилось. Думаю, тут, помимо моих "запугиваний", помог случай.

За нами с Ак-Кема шла ещё одна большая конная группа москвичей. На кучерлинской стоянке они нас обогнали. И утром вышли раньше нас - мы всегда долго собирались. Мы уже осмотрели петроглифы, вошли в лес и на одном из небольших спусков нагнали их. Я ехал за Аржаном.

- День добрый!

В ответ - или угрюмые взгляды, или, в лучшем случае, - кивки. Поздоровались со мной только знакомые - проводник Сергей и инструктор. Хотелось поприветствовать группу ещё раз: "Здорово, Москва!", но тут я заметил самодельные носилки... На них лежал привязанный парень и пытался улыбаться. Аржан с Егором переговорили по-алтайски с Сергеем, и мы тронулись дальше. Случилось там вот что.

Группа шла сменой от скалы с петроглифами. На пути поперёк дороги - сломанная буквой "Л" берёза. Все направили коней за проводником в объезд (как и мы), а этот парень поехал через "ворота". Место не сказать, чтоб широкое и высокое, вот он и наклонился. Но не вперёд, как учили, а назад. Конь чуть зацепился (сумой, наверное) за ствол. Зацепился и, поднапрягшись, вышел по ту сторону берёзы. А на коне сзади по обыкновению было что-то навьючено, пенка свёрнутая или палатка какая - как раз эта поклажа под спиной парня и оказалась. Опасались перелома позвоночника, но уже внизу, отправив парня в другое село ко врачу, выяснили, что это просто сильный ушиб. Легко отделался тот нарушитель элементарных правил техники безопасности!

На эти самые поля по-над Кучерлой выехали после перекуса на берегу реки у памятника погибшему тут несколько лет назад каякеру. Скошенные поля, дорога вьётся, слева Кучерла шумит, справа вдали синеют отроги гор, становясь к горизонту голубее. Кузнечики стрекочут, солнце, лёгкий ветерок относит пыль из-под копыт.

- Ну что, в галоп-то пойдёте? - неожиданно спросил Аржан.

Я оглянулся на Егора - тот улыбался ободряюще.

- Пойдём! Только... девчонок попридержите?

- Придержим! Давайте! Только недалеко, до во-о-он того столбика.

- Спасибо. Народ, кто хочет в галоп, - давайте за мной. Оторвёмся чуть.

Отъехали - и...

- Пошли-и-и! Хей! О-о-о!

Короткая рысь - земля из-под ног, и воздух бросился в лицо! Ещё! Ещё!

Хорошо, но мало это - до во-о-он того столбика, мало...

- Сто-о-ой!

Мало, но как же это здорово!

- Не тормози, походим давай, - тихо советует Наташка.

Что ещё? Да много чего...

Удивление Маинького, когда Дядька Сашка - а человек он восточный! - доверил одно из своих полупопий, обожжёное до мяса о печку в бане, ей для медицинских экспериментов.

Маинькино полновластное начальство над группой её имени. Мы поднимались через горный ручей во время радиалки в долину Семи Озёр. Я там не был, и Маинький взяла в руки бразды правления. Когда уже поднялись в долину и нужно было идти до первого озера, она пошла вверх, мимо звонкого водопадика, вдоль круто сбегавшей по камням говорливой речки. Тропка упёрлась в реку, абсолютно неглубокую, но очень бурную: тут до дождей была переправа. Маинький посмотрела и поняла, что здесь переходить по камням, заливаемым бурлящей водой, довольно опасно: много новичков, да и зачем попусту ноги мочить? Нужно было спускаться и идти дальше по нижней тропе.

- Стойте здесь, - распорядилась и поскакала вниз.

Нашла обходную тропу и позвала всех за собой. Увидела, что народ двинулся, - и пошла дальше. Оглядывается, а за ней идут два человека... Где остальные? А остальные там, наверху... Маинький снова поднялась наверх и увидела, что все перешли через то самое опасное место...

А это Дядька Сашка быстренько перебежал на другой берег.

- Да чего вы? Здесь можно пройти! Давайте, давайте!

Мы и перешли, кто легко, кто трудно. И я в том числе... Маинькому было очень неприятно и обидно. Группу разделять негоже, а так как большинство уже было наверху, то Маинький со своей частью верных поднялась следом за нами. Мы с Толей помогали им переправляться.

Дошли до первого красивейшего озера, Маинький села на камень и закурила... Очень обидно ей было, очень: группа похерила своего инструктора… И я вместе с группой... Стыдно...

Когда возвращались с этой радиалки, увидели потрясающее зрелище - Ак-Кемское озеро сверху, всё какое-то перевитое отражениями склонов, протоками и наносами. Ну чистый Солярис! А к нему спустились - в зеркальном озере Белуха отражается... И тихо так, вечерне... Солнышко садится, холодает...

Ленточек с собой никто не взял (забыли мы предупредить), так что на Кара-Тюреке благодарили духов волосами, выдранными из хвостов своих коней. Так даже лучше, сказали проводники. Красота...

Вспоминаются и ботанические изыскания Маинького и Дядьки Сашки: они всё время собирали травки и листики для чая. Бадан, клюква, мята, иван-чай... А как пахнет лист высокогорной смородины! У-у-у!..

У проводников на последней стоянке закончились сигареты.

- Дима, - подошли ко мне. - А ты можешь у Александра попросить для нас - он как-то говорил, что у него много. Мы купим.

- Белодеденка вас пошлёт так далеко, что вы замучаетесь скакать!

- Но ты всё же предложи.

- Чего? - удивился Сашка, выслушав меня, протянул пачку, да ещё и послал, махнув рукой.

- Держите, - вернувшись от Сашки, я протянул пачку. - Только Сашка так на меня посмотрел, когда я передал ему ваше предложение... Не подходите к нему с этим вопросом.

- Поняли. Спасибо.

Кто-то из суворовцев намеревался в походе сократить количество выкуриваемых за день сигарет (а то и бросить курить - прекрасная возможность, говорили). Вот им-то сигарет и не хватило.

Валя наша отличилась на кучерлинской стоянке: она просто спасла коня. Пошла в поля и вдруг бежит обратно и кричит:

- Конь! Там конь! Аржан! Егор!

Ребята бегом туда, на полпути обрачиваются и кричат:

- Нож! Нужен нож!

Тут и мы с Димкой припустили, на ходу доставая ножи. Привязанный на ночь длинной верёвкой конь запутался в ней и упал, пытался встать - и ещё больше запутался. Передняя нога оказалась притянутой к голове, задние - к животу, а верёвка - петлёй вокруг шеи. Лежит спелёнутый, тяжело дышит, глаз бешеный - боится, жить хочет. Егор плавным движением взял нож и стал осторожно подходить к коню.

- Тихо, тихо, тихо. Не бойся...

Резкое движение - верёвка перерезана, Егор отпрыгивает - и конь рывком встаёт на ноги, тяжело дышит и дрожит.

- Спасибо, - говорит Егор. - Ещё б чуть-чуть...

- Ну, Валя галоп заработала! - облегчённо смеётся Аржан.

- Не-е-ет!..

Проезжали жутко-красивое мёртвое озеро Духов. Когда смотришь на него, кажется, что дождь идёт. А это газ какой-то выходит на поверхность.

- Отсюда пить нельзя, - говорит Аржан. - Это единственное озеро в здешних краях, из которого нельзя пить.

- А у нас ни из какого озера и ни из какой речки пить нельзя.

- Как? - удивился он совсем по-детски. - Как же, ведь река - и пить нельзя?

Никак в толк не мог взять: тут-то можно пить из любого водоёма, просто черпай кружкой - и всё.

Чуть было не встретились с медведем. Возвращались с Димкой и Светой с водопада и уже, перейдя мостик, к лагерю подходили, как путь на лесной тропе нам преградило бревно. На нём, зацепившись за кору, шевелился на слабеньком ветерке клок шерсти.

- Это чья? - спросил Димка.

- Да чёрт его знает. Медведь, наверное, - ответил я, рассматривая находку. - Надо у проводников спросить.

Спросил.

- Да конь это!

- А мы эти волосы на тропе нашли у бревна поперёк.

- Да чесался, наверное, стоял.

Вот такой из меня медведевед.

Но медведи в тех местах есть: видела одного Валя у Коира, да на стоянке у Текелю кони сильно волновались, и проводники наутро сказали, что хозяин ходил.

И про ирбисов рассказывали, есть тут и они, но очень мало.

Шли по-над Кучерлой - народа на Тропе стало больше: близко цивилизация, и группы стали встречаться часто. В основном пешцы. Они сходят с тропы, давая нам проехать.

- День добрый!

- Здравствуйте!

- Ребят, покурите пока: нас много.

В одной такой группе был мальчик лет десяти, с рюкзачком и ходовыми палками. Я появился перед ним неожиданно и остановил коня в паре шагов. Мальчик застыл, поражённый, увидев меня, всего такого красивого, на лошади, на фоне голубого неба и зелёно-синих гор. Рядом шумела молочно-серебристая река.

- Здравствуй!

Он сглотнул слюну.

- Здравствуйте!

Как жаль, что на моей шляпе уже не было ястребиного пера, которое я нашёл во время перекуса! Как хорошо бы сказать мальчишке:

- Держи! Это перо настоящего орла!

Вспоминается конь Маленького. За ней никто не хотел идти: уж очень сильным у него был метеоризм. Нет, все лошади пукали, особенно на подъёмах - нормальное явление, но этот...

- Он что, у тебя попой дышит?

В каждой шутке есть доля шутки: этот конь как-то недачно упал, и у него рядом с попой ещё одна дырочка образовалась.

Никитос с гордостью долго уверял всех, что его Аллюр - самый пердоконь, но пройдя немного следом за Маленьким, ретировался и больше за ней не вставал.

И ещё про животный мир: когда стояли на Кучерле, Маленький приготовила замечательный плов, и с таким расчётом, чтобы и на утро хватило. А тут я ещё со своим весьма сытным тортом-залипоном, который делали всем миром. В общем, плова осталось много. Но утром Маленькому пришлось готовить полноценный завтрак, так как весь плов я выбросил рыбам в Кучерлу.

- Лезу в палатку, - рассказывал Аржан, - смотрю: а из котелка с пловом вылезает мышь. Такая толстая, обожравшаяся, что меня даже не испугалась. Посмотрела на меня - и ушла, переваливаясь. Потому что бежать уже не могла.

Совершенно неожиданно этот поход способствовал пополнению нашего лексикона.

- У меня крепатура, - как-то сказала Таня.

Все деликатно промолчали. Ну, крепатура, бывает, может, съела что-нибудь, метаболизм там, туда-сюда. Ан нет, оказалось, что слово означает боли в мышцах от перегрузки, от накопления молочной кислоты. Предположили было, что эта самая крепатура бывает только у украинцев, но они это категорически отрицали. Новая лексическая единица в дальнейшем использовалась огромным успехом, в зависимости от контекста означая буквально всё, что говорившему нужно было сказать. И вот что удивительно: всем было всё понятно!

А я изобрёл новое слово - "малацыбля".

- Вы малацыбля! - так это звучало.

Помимо галопа по кучерлинским полям нам ещё раз удалось быстро проехаться верхом - от Тюнгура до последней нашей стоянки у каменных баб, почти до Тургунды. Нужно было нагнать время - мы долго провозились. И на базе, договариваясь с Галей о Наташке, и у коновязи, прощаясь с ней же, с Наташкой, и в Тюнгуре, пока ждали Егора, спешно рассёдлывавшего тех коней, которые были уже не нужны. Началась цивилизация, и появилась возможность слезть с опостылевших сёдел и добраться до баб каменных на машине. Девчонки этим воспользовались. В поле зрения суворовцев попал магазин, и они вдруг поняли, что до завтрашнего дня без пива не доживут...

- А долго ехать? - спросила Танюшка, выбирая между машиной и седлом.

- Часа три.

- Не быстро?

- Да нет.

- Хорошо, я с вами.

Но проводники нагоняли время - им ещё назад возвращаться в темноте, и мы так быстро трусили и рысили, что конь Маинького, потерявший до этого две подковы и сбивший копыта (как он шёл всё это время по камням?), пытался на радостях (мягкая дорога, мягкая травка) всех обогнать, забираясь на склоны, продираясь сквозь кусты боярышника и сбивая ветки лиственниц.

*** Комментарий Маинького

Наоборот, он еле плелся в самом хвосте, что не помешало протаскивать меня сквозь заросли…

*** Комментарий на комментарий

А чего ж я тогда кричал-то тебе: "И куда это тебя несёт?" :)

В результате этих экзерциций ей стало ммм... несколько колко в седле, и на стоянке она выгребла из трусов пригоршню хвои, листиков, сучков и мелких веточек.

И ещё одно открытие сделала Маинький: на рыси, тем более на такой длительной, молочные железы могут просто-напросто оторваться, так что можно настоящей амазонкой стать. Пришлось использовать косынку.

Мы успели-таки доехать засветло, квартирьеры уже разбили несколько палаток, нашли дрова и развели костёр. Только поставили недостающие палатки, как пала тьма и началась импровизированная и немного грустная вторая отвальная: мы прощались с проводниками и конями, ставшими за эти десять дней своими... Прощались под молоко, домашний сыр и хлеб, которые по просьбе Харика успели захватить ребята из дома.

Суровый горный поход закончился. Начиналось матрасничанье. Утром у нас по плану - бабы и купание, а обедать уже на базе будем, вообще за столами и с официантами.

А первая отвальная была у нас на Кучерле, в ночь, когда мы в последний раз сидели у костра с Наташкой - ей нужно было уезжать к китам на Охотское море... Её и провожали, оказав великую честь разложить по тарелкам походный торт-залипон, приготовленный совместными усилиями. Торт готовили все кроме Маинького - она была занята пловом - и Белодеденки, который сначала сидел в сторонке и писал песню, а потом выстругивал палку-мешалку. Палка-мешалка оказалась плохомешающей (в качестве замены Никитос использовал свои руки), а песня - очень даже.

Кроме того, Сашка пел отдельным участникам похода и песни-посвящения. Как только найдет соответствие - и ну петь! Нам с ним для нас с ним искать соответствие было незачем: ещё на вечере знакомств мы слаженным дуэтом спели "гимн", чтоб все знали, с кем дело имеют.

После скомканной - третьей и главной - отвальной, мы ушли к дому, где до полночи сидели с Егором и Аржаном, рассказывая им, как построить бизнес туристический. Они просто боятся начинать, стыдясь своей малограмотности, и ожидая от "белых" козней. Мы, говорят, чувствуем, что где-то нас "обувают", что-то тут нечисто, а вот где именно - не понимаем... Егор уже всерьёз намерен начать работу по приёму туристов (и опыт такой есть). Мы давали ему практические советы и просили больше доверять своим детям. Очень хорошо, что наши проводники, в отличие от своих односельчан, не пьют беспробудно, они - крепкие хозяева, честные и думающие люди. Всё у них получится.

***

Колени, "убитые" на диких спусках в седле и в поводу, всерьёз начнут болеть дня через два-три, а сейчас только немного ноют. Ещё неделю-полторы по возвращении домой можно будет мыться холодной водой, не замечая отсутствия в кранах горячей, которую, как всегда, отключат к тому времени. И ещё неделю-полторы я буду, садясь на стул, делать странные для окружающих движения руками, пытаясь подтянуть под седалище "поджопник".

Эх... И конечно же, вспоминается "Высотник"... Но тут в самый раз будет привести документы.

---------------

Акт

31 июля 2008 г.

Республика Алтай, Усть-Коксинский р-н, пос. Тюнгур, турбаза "Высотник"

Туристическая группа в составе 14 человек составила настоящий акт в том, что

1. Тур по программе "Группа Светланы Суворовой - конный поход к Белухе в 2008 г." ("Суворовцы") был приобретен и полностью оплачен в ЗАО "ЛенАльпТурс".

2. Первоначальное количество участников группы 13 человек. По согласованию с представителями турфирмы Лебедевой Г. А. и Увакиной Ю. перед походом состав группы был увеличен до 14 человек. Изменения в программе всвязи с этим были согласованы с Увакиной Ю.

3. Согласно измененной программе время пользования баней на группу 2 раза по 3 часа на т/б "Высотник". Несмотря на заявление руководителя группы о данном обстоятельстве директор т/б "Высотник" Лебедева Г. А. разрешила пользоваться баней по 2 часа 2 раза.

4. Руководство группы не было предупреждено о том, что для нахождения на маршруте необходимы копии документов, удостоверяющих личность, и разрешения на пребывание в пограничной зоне.

5. При изготовлении необходимых копий документов директор т/б "Высотник" Лебедева Г. А. обнаружила, что в составе группы присутствуют два гражданина Украины, хотя окончательный список группы был предоставлен турфирме за месяц до похода. За оформление регистрации иностранцев турфирме была уплачена сумма 1000 (одна тысяча) рублей. О данных дополнительных затратах руководство группы также не было предупреждено.

6. В результате обстоятельств, перечисленных в п. 4 и 5, группа вышла на маршрут с задержкой в 3 часа, что, учитывая малоопытность половины участников, могло привести к травмам, так как лагерь разбивался в темноте.

7. 30 июля группа вернулась с основного маршрута на т/б "Высотник", о чем руководитель группы поставил в известность директора т/б "Высотник". Были уточнены сроки начала трансфера со второго этапа маршрута - 11:00 31 июля 2008 г.

8. 31 июля 2008 г. приблизительно в 12:00 транспорта для возврата группы на т/б "Высотник" не было, и руководителем группы был произведен звонок на т/б "Высотник" по спутниковой связи. Директор т/б "Высотник" взяла трубку и сказала, чтобы группа остановила машину, которая вскоре будет возвращаться на т/б "Высотник" с рафтом и инструктором, и передала водителю распоряжение доставить группу на т/б "Высотник".

9. Водитель машины УАЗ (бортовая, тентованная, не оборудованная для перевозки пассажиров), госномер Н 478 АМ 04 RUS был удивлен подобным распоряжением, но согласился доставить группу на т/б "Высотник" ввиду безвыходности ситуации.

10. Движение по грунтовой горной дороге началось в 12:20 и продолжалось 45 минут. В кабине, помимо водителя и инструктора, находился один турист. В кузове - 12 человек поверх рафта, мешков с личными вещами, мешков с групповым снаряжением и мешков с провиантом.

11. Во время дороги турист Бартенев А. Ф. повредил палец на левой руке.

12. Так как на т/б "Высотник" отсутствует врач, Бартенев А. Ф. был вынужден отправиться за врачебной помощью в пос. Катанда, но не смог добраться туда из-за отсутствия транспорта.

13. Во время дороги фотоаппарат туриста Суботковского А. Н. был приведен в неработоспособное состояние (камера Canon F35 с объективом AF 2810/3545).

В связи с вышеизложенным группа требует вернуть часть стоимости тура

а) За неиспользованное "банное" время

б) За трансфер Тургунда - т/б "Высотник"

в) За ремонт фотоаппарата в сумме 3000 руб.

г) Компенсировать стоимость разговора по спутниковой связи в сумме 84 руб.

Кроме того, группа требует возместить моральный ущерб в сумме 1 (один) руб.

Все распечатки электронных писем и переговоров с турфирмой по icq, фотографии, фиксирующие трансфер Тургунда - т/б "Высотник", могут быть предоставлены заинтересованным лицам 3 августа 2008 г.

Настоящий акт составлен в двух экземплярах, один из которых передан руководству ЗАО "ЛенАльпТурс" и т/б "Высотник", второй находится у руководителя группы.

Руководитель группы

/Д. А. Дервенев/

Помощник руководителя группы

/С. В. Суворова/

Члены тургруппы

(Подписи)

31 июля 2008 г. директор ЗАО "ЛенАльпТурс" Миничкин А. Е. и директор т/б "Высотник" Лебедева Г. А. отказались в грубой форме подписать данный акт и зафиксировать претензию группы.

/Д. Дервенев/

/Д. Ю. Сусляков/

/А. Н. Суботковский/

(Подписи)

---------------

---------------

191036, Санкт-Петербург,

ул. Восстания, 9, оф. 4

ЗАО "ЛенАльпТурс"

руководителя туристической группы

Дервенева Д. А.,

проживающего по адресу: <...>

паспорт: <...>

телефон: <...>

e-mail: <...>

8 августа 2008 г.

Санкт-Петербург

Претензия

31 июля 2008 на т/б "Высотник" туристическая группа по программе "Группа Светланы Суворовой - конный поход к Белухе в 2008 г." ("Суворовцы"), неудовлетворенная качеством предоставленных услуг, некорректным и неуважительным поведением директора т/б "Высотник" Лебедевой Г. А., составила и подписала в двух экземплярах акт, который мною, руководителем группы Д. А. Дервеневым, был передан генеральному директору ЗАО "ЛенАльпТурс" Миничкину А. Е. и директору т/б "Высотник" Лебедевой Г. А. с просьбой сделать на одном экземпляре отметку о вручении. Руководство турфирмы в грубой форме отказалось зафиксировать акт. Когда же руководитель тургруппы в присутствии свидетелей - членов тургруппы Д. Ю. Суслякова и А. Н. Суботковского - попросил официально заявить об отказе зафиксировать акт, то генеральный директор ЗАО "ЛенАльпТурс" Миничкин А. Е. и директор т/б "Высотник" Лебедева Г. А. не мотивируя своего отказа, в грубой форме обвинили представителей тургруппы в пьянстве, неадекватном поведении и, угрожая вызовом охраны и насильственным выдворением с территории т/б "Высотник", вынудили представителей тургруппы покинуть административное помещение т/б "Высотник".

Турист группы Н. Ю. Фокина покинула маршрут 30 июля 2008 года и не участвовала в трансфере Тургунда - т/б "Высотник".

Туристу А. Ф. Бартеневу руководством т/б "Высотник" была выдана справка в том, что во время тура он повредил палец и ему не была оказана медицинская помощь ввиду отсутствия на т/б "Высотник" врача. По прибытии в Санкт-Петербург турист А. Ф. Бартенев обратился за медицинской помощью по страховке, проводится лечение (диагноз "Перелом четвертого пальца левой руки").

Из прилагаемого акта и настоящей претензии следует, что ЗАО "ЛенАльпТурс":

а) ущемляло права туристов на своевременное предоставление необходимой и достоверной информации о туристической услуге, чем неоднократно поставило руководителей и членов тургруппы в ситуацию вынужденного согласия;

б) в одностороннем порядке и без уведомления тургруппы неоднократно изменяло условия договора "О реализации туристского продукта № 000872" от 10 января 2008 г.;

в) не надлежащим образом, не в полном объеме и с риском для здоровья и жизни членов тургруппы выполняло взятые на себя обязательства по договору "О реализации туристского продукта № 000872" от 10 января 2008 г.;

г) нарушило пп. 3.1.1, 3.1.2, 3.1.8, 4.1.2, 4.2.4, 6.1, 10.1 договора "О реализации туристского продукта № 000872" от 10 января 2008 г. и соответствующие статьи Закона РФ "О защите прав потребителей" и Федерального закона РФ "Об основах туристской деятельности";

д) причинило членам тургруппы материальный и моральный вред;

е) нанесла ущерб здоровью туриста Бартеневу А. Ф.

В случае неудовлетворения требований группы, выдвинутых в прилагаемом акте, в 10-дневный срок с момента получения настоящей претензии на основании Закона РФ "О защите прав потребителей" и Федерального закона РФ "Об основах туристской деятельности" группа оставляет за собой право обратиться с исковым заявлением в суд, причем сумма морального ущерба в исковом заявлении будет существенно увеличена.

Приложения:

а) акт от 31 июля 2008 г. - 2 листа;

б) письмо в ЗАО "ЛенАльпТурс" от 19 мая 2008 г. с приложением (скорректированная программа похода) - 3 листа;

в) письмо в ЗАО "ЛенАльпТурс" от 18 июня 2008 г. с приложением (список тургруппы с затребованными данными) - 3 листа;

г) фотографии, фиксирующие трансфер Тургунда - т/б "Высотник" размещены в Интернете по адресу

"http://photofile.ru/users/d2-a/115166082/?page=11" rel="nofollow"

и могут предоставлены заинтересованным сторонам в "твердом" виде в трехдневный срок с момента обращения.

От имени туристической группы по программе "Группа Светланы Суворовой - конный поход к Белухе в 2008 г." ("Суворовцы") руководитель группы

Дмитрий Дервенев

---------------

Девчонки из головного офиса "ЛенАльпТурса" были огорчены нашим рассказам, но они не были удивлены... Сказали, что звонил Миничкин, признал "недоработку турфирмы", просил извиниться перед группой и выплатить часть стоимости тура, включая компенсацию за звонок по спутниковой связи. На моих экземплярах акта и претензии написали "Получено", поставили печать и расписались.

Позже турфирме был передан товарный чек на ремонт фотоаппарата (636 гривен).

---------------

Ответ на претензию от руководителя туристической группы Дервенева Д. А. От 08.08.2008

Претензия в ЗАО "ЛенАльпТурс", поступившая 08.08.2008, была рассмотрена.

Тщательно проанализировав претензию, компания "ЛенАльпТурс" признает нарушение услуг, входящих в стоимость тура, а именно предоставление транспортной доставки Тургунда - т/б "Высотник", В связи с этим, в удобное для Вас время, Вы можете получить следующий вид компенсаций:

1) транспортную доставку по маршруту Тургунда - т/б "Высотник" в размере 2800 рублей.

2) Стоимость телефонного разговора пго спутниковому телефону в размере 80 рублей.

3) Моральный ущерб в размере 1 рубль.

Что касается компенсации по пунктам №1 и №3, компания не признает своей вины, а именно:

1) Компенсация за неиспользованное банное время.

Данный пункт противоречит Приложению 2 договора "О реализации туристского продукта № 000872. Из договора:

- Баня: на "Высотнике" - 2 раза (до 10 чел., 1 час. Сеанс, до 20 - 2 час.)

2) Поломка фотоаппарата Canon F35 и объектива AF 2810/3545.

Не видим причины влияния действий организаторов со стороны "ЛенАльпТурс" на поломку фотоаппарата.

Исполнительный директор ЗАО "ЛенАльпТурс"

Алифанова М. П.

14.08.2008

---------------

И ни слова о грубости, о прочих "косяках", ни слова об извинениях... Только о деньгах и речь. А если б мы по простоте душевной оценили свой моральный ущерб не в один рубль, а много больше? Закон допускает возмещение до двух стоимостей тура... Да, впрочем, тут и не в деньгах дело! Совсем не в них...

А за баню нам не доплатили в общем-то почти правильно, что выяснилось, к сожалению, уже дома. Я, когда у нас в группе появился четырнадцатый человек, отправил в турфирму изменение в программе, касающееся бани: "группа от 13 человек - 3 часа". Но почему-то совершенно не обратил внимания, что изменения касались только верхней базы. А на нижней - "до 20 человек - 2 часа". И всё же я сомневался в своих рассчетах "по запаре" и попросил проверить мои выкладки, особенно "банный параграф". Ответа не последовало, и я решил, что всё хорошо, всё так и надо. И был уверен в этом. Но оказалось, что как раз в этом был не прав. Хотя... если б я был на их месте, то заплатил бы, так как "косяк" обоюдный: я неправильно посчитал и попросил проверить (!), а они не ответили, тем самым как бы согласившись. В общем, от материальных претензий по поводу бани я решил отказаться.

Утром последнего дня маршрута я поднял всех рано: нужно было до приезда транспорта успеть позавтракать, сходить на плато, посмотреть на каменных баб и свернуть лагерь. Когда всё это было сделано, народ пошёл купаться ещё раз. На небе ни облачка, солнце жарило неимоверно, стрекочащая в траве саранча разлеталась из-под ног, вокруг носились бабочки.

По направлению к Тургунде промчался в пыли уазик. Ага! Стало быть, скоро проплывёт рафт с пешцами, потом его перегонят к нашему берегу, спустят, погрузят в машину, и она вернётся на базу. А нашего транспорта что-то всё нет и нет. Ладно, бывает - подождём немного.

Необычно тёплая Катунь несла свои зелёные воды к Бийску. Мы ныряли, плыли, борясь с течением, фотографировались. Идиллия!

Показался рафт. Мы, как были в голом виде, выстроились на берегу, замахали руками, приветствуя собратьев.

- Эй, на рафте! Поворачивай! Поворачивай к нам! Тут бабы! Не только каменные!

Рафт слаженно сделал пару оборотов ("Левые - табань, правые - прямо!"), потом гребцы одновременно подняли вёсла, в свою очередь приветствуя нас. В ответ мы ещё сильнее закричали в восхищении и ещё сильнее замахали руками. Здорово! Рафт скрылся за поворотом.

А нашего автобуса всё нет и нет.

Вот уж час миновал с назначенного времени. Ладно, думаю, остановлю уазик и попрошу водителя сообщить начальству, что тут группа сто лет ждёт трансфера. Забыли про нас, что ли?

- Дим, а может, позвонить им по спутнику? - предложила Валя. - Сколько можно ждать?

Какая огроменная "труба". И тяжелая такая.

- Турбаза "Высотник", - отозвались на том конце.

- Добрый день, это "Суворовцы". Нас должны были час назад забрать от баб...

- А кто говорит?

- Дервенёв.

- Дима! - обрадовалась Галя. - Здравствуй!

- Здравствуй, Галь. У нас на одиннадцать часов заказан транспорт, а уже двенадцать.

- Ну, подождите, уже ушла машина, которая рафт обратно привезёт...

- Уазик? За рафтом?

- Ну да. Не проезжала?

- Проезжала, - я был несколько растерян. - Галя, ты представляешь себе, как мы поедем на бортовом уазике?

- Хорошо, хорошо, дай трубочку водителю.

- Галь, я по спутнику говорю.

- А, по спутнику. Тогда скажи водителю, чтобы он вас забрал. Скажи, что я сказала, а то он, наверное, не знает.

- Галь, - я всё никак не понимал, - там же рафт будет в кузове. Ты представляешь, как мы на нём с вещами сидеть будем?

- Да ладно, Дима! Останови машину и передай водителю, что я сказала.

- Галя!

- Передай, передай! - и она отключилась.

Впереди пылевого шлейфа показалась машина.

- Стой! Стой! Димка, беги! Ну, что ты стоишь? Лови его!

Побежал, поймал.

- Добрый день!

- Здравствуйте!

- Вы же на "Высотник" едете?

- Ага.

- Мы тоже. Только нас что-то забрать никак не могут. Должен был транспорт прийти ещё в одиннадцать. Не знаете, следующая машина-то вышла за нами?

- Какая машина? - удивился водитель. - Нет у нас больше никого.

- Как нет? - я опешил.

- Да нет никого больше, я один.

Размышлять больше было не о чем.

- Ладно. Галина Александровна просила передать вам, чтоб вы нас забрали.

- Как забрал? Кто, я? - теперь очень удивился водитель.

- Ну да. Я по спутнику только что с ней разговаривал.

- А сколько вас?

- Тринадцать.

- Хм... Раз она сказала, ладно... Ну, одного мы в кабину можем взять... Потихонечку поеду.

- Народ! Грузимся!

Бортовой уазик, крытый тентом. В кузове сдутый рафт, спасжилеты, вёсла. Сверху побросали мешки, заменяющие нам рюкзаки, мешки с едой, котлы и палатки. Поверх устроились двенадцать человек.

- И как тут ехать?

- Ой! Нога моя!

- Отдайте ей ногу!

- Что-то мне в бок упирается! Подвинься!

Семнадцать километров по горной, несколько десятков лет назад заброшенной грунтовке. То вверх, то вниз, то над Катунью, то под скалой. То через мостик, то в колее. Пыль столбом. Как ни старался водитель-профессионал везти нас поосторожнее, всё равно то чьё-то колено упрётся в спину, то боком в котелок вмажешься.

- Гитара!

- Гитару при пожаре выносить первой!

- Чёрт!

На колдобинах и поворотах подбрасывало, кидало друг на друга. Держались за соседа, за дуги, за борта, придерживали друг друга. Страшновато... Сидели-то мы на мешках выше борта - он высотой-то всего сантиметров сорок. Мда...

- Блин! Бл... Да ё...

- Димка, прекращай!

Руки затекают и постоянно прижимаются чем-то и к чему-то. Порой больно.

Весело ехали, с шутками. На поворотах где-то внизу зеленела Катунь. Вот и мост, а там и база. Сорок минут адреналина и веселья в кромешной пыли.

Смотрим друг на друга - все белые, особенно два Сашки, Московский и Киевский, Серёжка, да я: мы сидели у заднего борта, аж ноги свешивались.

- Я, кажется, палец сломал, - спокойно сказал Толя.

Машина развернулась у столовой, и я вижу, что Галя стоит совсем рядом, проверяет какие-то мешки и коробки вместе с Аней. Посмотрела в нашу сторону, потом, как ни в чём не бывало, отвернулась и продолжила свои занятия. Как будто так и надо!

И тут во мне взыграло ретивое!

- Галя! Аня! - закричал я и с трудом вылез из кузова. - Идите сюда!

Ноль внимания.

- Галя!

- Ну-ка ты! - подал голос Никитос.

- Что случилось? - спокойно спросила Галя, не трогаясь с места.

- Иди сюда, посмотри!

- Ты чего кричишь?

- Как - чего? - кричу. - Это - трансфер? - я шёл к ней, снимая пропылённую шляпу и бросая её на землю. - Иди к народу и извинись немедленно!

- А что-то не так?

- Как что-то не так? Ты видела, как мы ехали?

- Надо было ждать свой транспорт. Я как раз собиралась тебе сказать об этом, а ты трубку положил.

- Галя! Ну не права ведь! - не время и не место было разбираться, кто что кому сказал и кто первым трубку положил. - Подойди к народу и извинись.

- Я в таком тоне разговаривать не буду. Помойтесь, покушайте - потом поговорим, - сказала, развернулась и пошла.

А я остался, онемевший. Нет же на базе другого транспорта, сказал водитель...

- Эй! Идите сюда! - раздались крики. - Вы куда? Посмотрите! Ну ничего себе!

Но Гали уже не было.

- Да я всё здесь сейчас разнесу! - возмущался Никитос. - Куда это она делась? И говорить с нами не хочет!

Все возмущённо галдели.

- Никита, тихо! Сейчас разгрузимся - и я разберусь с ситуацией. Толя, что там с пальцем?

- Сейчас посмотрим, - всё так же спокойно ответил он. - Скорую вызову. Есть тут у них телефон?

- Есть. В администраторской, в столовой.

- Хорошо.

- Надо это дело зафиксировать! - продолжал Никита. - Как со скотом! Кто тут самый главный директор?

"Блин, - думаю, - надо Миничкина найти, пока не поздно, с ним поговорить - он нормальный мужик, приструнит свою Галю".

- Ань, Миничкина не видела? Он здесь вообще?

- Да здесь где-то.

- Слушай, не сильно мы расходились?

- Да громко вообще-то.

- Хм... Когда тебе на ногу молоток падает, что ты делаешь?

- Ну, ругнусь, конечно... Про себя.

А если молоток падает на ногу ежеминутно в течение сорока пяти минут? Тут уж, пожалуй, руганью про себя не обойдёшься...

Когда я через несколько минут пришёл в администраторскую, там уже был громогласный Никитос. Он что-то доказывал Гале и Миничкину.

Толя пытался звонить по телефону. Врача на базе не было, а ведь раньше всегда был. Как это, турбаза в горах - и врача нет? Да только вчера, к примеру, пострадавшего принесли на носилках!

- Никита! Прекрати! Выйди отсюда. Сейчас со всем разберёмся.

- Да не хочу я выходить! Меня это возмущает! Такое отношение!

- Ладно, ладно, сейчас разберёмся.

- Что случилось? Чего шумите? - Миничкин. - Мне тут эмоции не нужны! Хотите говорить - говорите о фактах.

- О фактах? Пожалуйста. Вчера, когда мы спустились, я пришёл сюда - ты был тут, кстати, - и мы уточнили время нашего трансфера. Одиннадцать часов. Мы час ждали! Потом я по спутнику позвонил, и Галя сказала, чтоб нас на уазике с рафтом забрали.

- Сломался ваш автобус. Электрика у него полетела.

Хм... Если у нашего транспорта и полетела электрика, то можно было попросить водителя уазика нас предупредить - он же мимо проезжал.

- И сколько нам нужно было там, у баб, сидеть? Если б я не позвонил, когда бы транспорт был?

- Да приехали бы за вами!

На чём приехали бы? Ведь кроме уазика на базе и не было ничего.

- Когда? К вечеру? Это всё слова.

- Ладно, Дима, с этим разобрались. Вы здесь, сейчас у вас будет баня и обед. Что ещё?

Разобрались? Как? Уже?

- Как что ещё? уазик не оборудован для перевозки пассажиров, да и вообще, перевозка людей в кузове запрещена.

- Да, запрещена.

- Да вы бы попробовали сами! - вмешался Никитос. - Возьмите этот чёртов уазик, киньте в кузов рафт, потом рюкзаков двенадцать штук, котелки с палатками...

- Спасики с вёслами, - добавил я.

- ...спасики с вёслами! А потом посадите эту вот Галю и ещё одиннадцать человек, да проедьте по той дороге!

- Так, всё! Выйдите отсюда! - Миничкину надоело с нами общаться.

- То есть?

- Успокоитесь - и приходите!

- Толя! Мы будем писать претензию.

- Да пишите вы что хотите!

Никита порывался что-то ещё сказать, но я его утащил.

- Я сейчас всем на этой базе расскажу, какие тут порядки царят! - кричал Никита. - Меня всё это возмущает! И эта крыса, которая спиной поворачивается! И этот директор!

- Никитос, успокойся. Нам как раз сейчас нужно быть очень спокойными. Кричать - это сейчас вредить.

- Да как так можно! Мы же клиенты!

- Всё, всё, заканчивай.

- Знаешь, я тут поговорил с нашим водителем, он готов подписать бумагу, что, мол, я такой-то, водитель машины с номером таким-то, там-то и тогда-то взял группу в количестве тринадцати человек и привёз на базу. Только пиши сам - он подпишет. Только скорее пиши, а то уедет ещё - и где его искать?

Суворовцы как раз заканчивали перетаскивать вещи к дому. Получив ключи, рюкзаки и документы из камеры хранения, я забронировал у Белодеденки ноутбук, куда он уже сливал фотографиии.

И всё-таки я решил ещё раз попытаться договориться с руководством "ЛенАльпТурса". И Толя, и Галя всё ещё были в администраторской.

- Ребята, подойдите к группе, извинитесь: я уверен, что весь этот нелепый инцидент будет исчерпан.

- Ну, приходите... - начала Галя.

- Так, Галя, всё, вопросов больше нет, - сказал я очень спокойно, ибо терпение моё лопнуло окончательно. А когда я взбешён, становлюсь вежливым до противности. - Я буду писать претензию. Пусть дальше будут работать бумаги.

- Дима! - возмутилась Галя. - Да с тобой невозможно разговаривать!

- А не надо разговаривать...

- Вон ты как руки держишь!

Руки у меня были в отталкивающем жесте - открытыми ладонями по направлению к ним.

- ...дальше будут разговаривать бумаги. Галя, когда у нас баня и обед?

- У Ани спроси!

- Хорошо. Анечка, когда нам приходить?

- Баня уже вам готова, только осталось подтопить минут двадцать. И сразу после - обед вам накроем.

- Значит, баня с трёх?

- Да.

- Спасибо.

- Дима, не порть отдых группе! - посоветовал Миничкин на прощанье. - Отдыхайте!

Я вышел. Говорить было не о чем.

Баня! Как хорошо! И чисто! Вот только задницей к печке приложился - и спустя месяц на правом полупопии Маинький наблюдает симпатичный теругольник. И Дядька Сашка чуть позже также и так же приложился, но посерьёзнее...

За обедом к нашим столам неожиданно подошли Миничкин и Галя.

- Здравствуйте! Меня зовут Миничкин Анатолий Евгеньевич, я - генеральный директор турфирмы "ЛенАльпТурс". И от имени компании я приношу свои извинения за то, что у нас сломался автобус и мы не смогли забрать вас с последней стоянки...

Сказал и выжидательно замолк.

- Толя, насколько я понимаю, - сдерживаясь спросил я, - "ЛенАльпТурс" - коммерческая организация?

- Да, коммерческая.

- И, стало быть, имеет мест недопоставка услуг...

- Да, - подхватила Валя, - насчёт этого. Как насчёт компенсации? Это совершенно не та услуга, за которую мы платили.

- Мы всё обязательно рассмотрим. Вы покушаете, обсудите всё, посчитайте...

На этом вроде бы и порешили. Миничкин выжидательно смотрел на меня. Я молчал.

- Вы нас просили - и мы пришли...

- Толя, - несколько опешив, проговорил я, - это была не просьба, это был совет...

- Как это? Ничего себе, просьба! - суворовцы возмущённо загалдели.

- А что вы хотите? Мы же извинились.

- Хорошо, Толя, извинения мы услышали и информацию приняли к сведению...

Вы просили нас извиниться - вот мы и извиняемся... Мда-а-а, сильно...

Обед в тот день был очень вкусным, особенно суп. Здоровяку Никитосу одной тарелки показалось мало.

- А нельзя ли добавки супа получить? - спросил он у инструктора-официантки.

- И мне! - попросил кто-то.

- Очень вкусный суп получился, - сказал я. - Передайте, пожалуйста, шефу благодарность.

- Обязательно! Сейчас я насчёт добавки спрошу.

- Вы знаете, - сообщила она нам, когда вернулась, - суп стоит сто десять рублей.

- ??

Обалделая тишина за столами... Чтоб за добавку на турбазе в горах нужно было платить?! Да-а-а... Неладно что-то в датском королевстве...

Готовые у нас сорваться язвительные вопросы пресёк на корню Толя, тихо сказав:

- Хорошо. Я заплачу. Две порции нам?

Невесело закончился этот обед... "Извинение" это... Добавка супа! Мы все никак не могли переварить этот факт... Хотя... Чему удивляться-то? Скорее удивительно, что туалеты не платные... Висит же в администраторской плакатик с расценками: прокат футбольного мяча - столько рублей в час, волебойльного - столько-то, свистка (запомнил точно!) - пять рублей... Прокат свистка! Мда...

Да, конечно, фирма коммерческая, не благотворительность, не профсоюзный дом отдыха советских времён. Турфирме нужно зарабатывать деньги... Всё так, но, может быть, я чего-то не понимаю? Но почему же и отчего же так противненько-то на душе делается?.. Можно же, чтобы свисток с мячами приносили прибыль, накинуть на стоимость тура рубль - и всё. Ан нет...

К тому же, если уж всё считать, то считать не только в плюс себе. А то, что у нас один человек на день раньше уехал и, стало быть, не поел, не попил компоту столько-то раз? А оставшиеся продукты, которые мы вернули на кухню после маршрута?

Как противно всё это описывать... Но не описать это - нельзя!

Где-то в течение часа я рожал бумагу, потом подошёл к водителю.

- Нет, нет, - замахал руками он. - Зачем мне это надо? Мне ещё здесь работать? Портить с ними отношения...

- Хорошо, - согласился я и предупредил: - Но мы всё равно будем писать претензию и там ваша машина будет упомянута... А вам - спасибо огромное, выручили нас здорово. И вы - замечательный водитель.

- Ну и как? Подписал? - встретил меня Никита.

- Нет.

- А! То-то я смотрю, эта Галя с ним беседовала!

- Ладно, Никит, это не имеет значения. Для полноценности претензии достаточно трёх человек...

- Да нет, не ладно! Я всегда боролся с такими гнидами! И буду бороться! - закричал он возмущённо в голос. - На всех форумах пропишу! Пусть знают их туристы, с кем дело имеют!

Никитос часа два не мог успокоиться, ходил сам не свой, кричал и рассказывал всем встречным о порядках, царящих на базе, - его оскорбили до глубины души, он молод, справедлив, прям и честен. И просто физически не может находиться рядом с гадостью...

Общался я с ноутбуком достаточно долго. Наконец всё было готово, и народ заслушал проект претензии с ещё необозначенной суммой морального ущерба. Все её одобрили, и моральный ущерб решили интеллигентно оценить в один рубль - не в деньгах дело. Я переписал документ на флэшку и пошёл в администраторскую.

- Анечка, распечатай, пожалуйста, страничку в двух экземплярах. Вот тут, на флэшке, файл.

Аня растерянно посмотрела на своё руководство и...

- Мы не оказываем подобной услуги.

- ??

Я не понял... И тут же понял!

- Хорошо, Анечка, я заплачу за машинное время. Сколько это стоит?

- Мы не оказываем подобной услуги, - повторила она тихо.

- Понял. А можно тогда попросить несколько листочков чистой бумаги?

- Да, конечно.

- Сколько я должен?

- Нисколько.

Ей было стыдно смотреть мне в глаза.

- Спасибо, Анечка. Когда у нас ужин?

До ужина, до отвальной я переписывал акт... Уже и проводники пришли нас проводить, уже и по первой налили, и по второй... Уже и Маинький за мной приходила... Я всё писал... Второй экземпляр переписывала она. Отловил всех своих туристов, бумагу подписали, и я её понёс.

- Толя, поставь, пожалуйста, на одном экземпляре печать с подписью и числом.

- Мне сначала прочитать надо.

Хм... Вообще-то он был обязан просто зарегистрировать претензию, а потом читать свой экземпляр сколько душе угодно.

- Почитай, конечно.

Ещё раз спорить совершенно не хотелось, к тому же меня ждали за праздничным столом.

- Так... Галя, а разве у них три часа бани было?

- Нет, два. Дима, мы же с тобой всё решили по этому вопросу.

- Нет, Галь, мы не разобрались, я просто замял этот вопрос: не хотел портить настроение перед Тропой.

- Ну, знаешь! - зашипела Галя.

- Так... А это почему? - продолжал Миничкин.

- Толя, ты читай дальше - там всё написано. К тому же тебе надо просто зарегистрировать бумагу, ты можешь даже мне ничего не отвечать.

- Знаешь, Дима, ничего я подписывать не буду! На, забирай свои бумажки! И вообще - не мешал бы ты группе отдыхать! Не будоражь группу! Иди, отдыхай!

- Дима! - вмешалась Галя. - Ты посмотри на себя! На свои глаза посмотри! С тобой же невозможно разговаривать! И на руки свои посмотри!

Руки мои - да! - были сжаты в кулаки, так, чтоб чтоб больно было, чтоб невзначай голос не повысить больше, чем нужно. А глаза мои, наверное, были ох как не безмятежны.

- Толя, я пришлю этот акт заказным письмом с уведомлением о вручении!

- Да присылай ты хоть что!

- Хорошо.

Вышел - трясло.

- Ну, что? Как там? Садись, ешь! - посыпалось из-за столов.

- Сейчас, ребята, сейчас... Они не приняли наш акт.

- Как?

- Отказались подписать.

- То есть?

- Посоветовали не будоражить группу. Так, ребят, я сейчас напишу на акте запись о том, что фирма отказалась принять претензию и попрошу тебя, Димка, и тебя, Сашка, пройти со мной туда ещё раз, чтоб они отказались принять акт при свидетелях.

А то мало ли что они потом сказать могут - я уже руководству "ЛенАльпТурса" ни на грош не верил.

Я выбрал самых спокойных из тех, кто был за столами, Диму и Сашу, и в который раз за день зашёл в администраторскую.

- Толя, прошу тебя, в соответствии с действующим законодательством, при двух свидетелях повторить, что "ЛенАльпТурс" отказывается принять претензию.

- Я уже всё тебе сказал! Ничего я подписывать не буду!

- Хорошо. Этого, думаю, достаточно.

- И выйдите все отсюда! Я не желаю с вами разговаривать!

- Послушайте, - не выдержал Сашка, спокойный как танк в любых ситуациях. То, что он не он не выдержал, проявилось просто в том, что он заговорил. - Мы - ваши клиенты, а вы кричите на нас и не хотите с нами говорить? Так дела не делаются!

- Э-э-э, да они пьяны! - протянул Миничкин, обращаясь к Гале и ещё к кому-то из персонала, кто находился там же. - Вы не адекватны! Ну-ка выйдите отсюда!

- Да что это такое?! - более эмоционально начал было Димка.

- Послушайте!.. - Сашка был вообще обескуражен.

- Выйдите отсюда! А не то я вызову сейчас охрану! И вас выведут с территории! Пришли тут!

- Так, народ, пошли, - попросил я. - Мы услышали достаточно. Пошли, пошли.

Мне было не очень трудно увести друзей с "вражеской" территории - они были слишком обескуражены приёмом.

Меня трясло... И я выпил-таки водки.

- Поверьте мне, вся эта херня, что здесь творится, забудется довольно скоро. Останутся только горы, лошади, песни, костер и друзья. Давайте за это и выпьем!

***

А ведь всего-то и нужно было Гале, увидев нас, нерадостных и пыльных, вылезающих из кузова уазика, не отворачиваться равнодушно и потом не поворачиваться спиной, а всплеснуть руками и воскликнуть:

- Ну-у-у, вы белые какие! А ну-ка марш в баню - натоплена стоит, вас ждёт, а потом - за стол! Вам - лишний час и два веника! Быстро в баню!

И всё - конфликт был бы не то чтобы исчерпан, его вообще не было бы. И не было бы никаких актов и претензий.

И не была бы испорчена отвальная - святое дело... Мы песен даже петь не могли... Сашка брался несколько раз за гитару - и ни туды, и ни сюды... Даже с веранды ушли, а в другое время на наши песни б все сбежались, и "дикие", и "иностранцы"!

Томчек шла мимо Миничкина, а он как раз общался с каким-то мужиком.

- Что это они так орут? - спрашивает мужик. - Что случилось-то?

- Да приехали тут! Пыли наглотались по дороге. И что я с ними сделаю? Таблеток им от пыли дам, что ли? Да ну их нафиг! Пошли они!

Нечестно. Нечестно... Можно сказать: "В апреле сорок пятого года Красная армия освободила мир от фашизма", а можно: "В апреле сорок пятого советские танки вошли в Берлин". И то и другое - правда, но как по-разному она звучит...

Дочка напомнила, что семь лет назад мы ходили в примерно такой же конный поход. И когда спустились, мест для нас на базе не оказалось - всё было забито только что приехавшими австрийцами. Не только мест для нас не было, но даже ужина. Напоили чаем и разрешили разбить палатки на дикой стоянке. Бедный инструктор, которому было страшно стыдно, с извиняющейся улыбкой ("Ну, вы же понимаете...") предложил нам переночевать в бане... Спасибо ему. А иностранцев облизывали, облизывали, облизывали... Скорее всего, они больше нашего заплатили, но это же неважно в данном случае.

Сразу полезли в голову уже забытые случаи, разговоры, несуразности, мелочи всякие. Нет, пожалуй, дочь права: всегда тут, на "Высотнике", так было.

Пришли на верхнюю базу. Поужинали, выпили пива. Хорошо бы добавить - и мои туристы решили спросить, есть ли ещё пара-тройка банок.

- Пиво только для иностранцев, - получили в ответ.

Каково такое услышать? Нет, скорее всего пиво для иностранцев на "Ак-Кеме" входило в стоимость их тура, было заказано, оплачено и привезено в горы во вьюках, но работники "ЛенАльпТурса" настолько привыкли к облизыванию, что уже и не замечают этого, говорят вот так как о само собой разумеющемся...

В том же 2001 году с нами, "Конницей Будённого", ходили на Белуху наши альпики. Взошли, спустились - ругаются: им не дали нужного количества верёвок, пришлось просить у встреченной на леднике группы. А это уже не только недоразумение и слова, это уже безопасность, здоровье и жизни...

И ничего не изменилось: уже сейчас, две недели назад, Светкина подруга Женька, инструктор базы, сорвалась при восхождении. Летела метров четыреста, чудом осталась жива, отделавшись ободранным лицом и руками да смещением позвонка. Когда её спустили, никто из руководства к ней даже не подошёл, не спросил хотя бы: "Ну как ты?"

И проводники нам рассказывали, как им здесь неоднократно пытались недоплатить, и у водителей трансферных рейсов постоянное недовольство "сотрудничеством"...

- Все? - удивлённо спросил наш водитель, когда мы собирались "в погоню за солнцем".

- Все, - ответил я. - Одиннадцать человек.

- Хм, ну ладно... А мне Галина Александровна сказала вчера, что вас четырнадцать...

Хорошо, что что она в нужную сторону ошиблась!

Система. Система!

Мелочи, мелочи, мелочи... Вроде бы каждый случай - действительно мелочь, не стоящая внимания, всё это можно объяснить накладками и случайностями, но когда таких мелочей много - это уже тенденция. К тому же в горах мелочей не бывает. Это система.

Постоянное полувраньё (будем уж называть вещи своими именами - так проще и честнее) - когда тебе говорится одно, начальству, чтоб оправдать "косяк", - другое, а стороннему человеку - третье, когда всё подводится к тому, чтобы выставить тебя дураком. Когда тебе прилюдно в глаза с видом оскорблённого достоинства нарочито кротко напоминается о том, чего ты не говорил, оправдаться нельзя, так как это и будет выглядеть именно оправданием. Ну а коли оправдываешься - стало быть, в глазах окружающих точно ты и виноват. И вот тут становится горько и противно, смотришь укоряюще: "Ну зачем ты так? Как можно?" А в ответ в спокойных глазах читаешь: "Ты дурак, Дима, а я тут главный. Мы в горах, а вокруг никого - ты зависишь от меня, а отнюдь не наоборот". И ты тотчас понимаешь, что на плечах твоих - группа, а самолёт-то уже завтра и добираться до него ну никак не меньше тринадцати часов, а весь транспорт - в ведении "ЛенАльпТурса"... А противно-услужливая память уже подбрасывает полузабытый эпизод, когда в прошлый приезд сюда наши согруппники опоздали на поезд из-за трансфера, начавшегося на пару часов позже...

Нечестно. Здесь просто нечестно играют... И плюют на своих клиентов, к тому же на тех, которые уже заплатили. Заплатили же и куда теперь денутся? То-то!..

Весь расчёт на прекрасную природу, горы, друзей на Тропе, песни у костра, которые и останутся в памяти, да на извечное русское "да чёрт с ними, чего связываться, мы живы-здоровы - и ладно". А между тем турфирма продает турпродукт, оказывает услуги (за деньги, причем за весьма немалые).

Да, противно ругаться и спорить; да, противно вместо отвальной заниматься написанием претензий! Но ещё более противно - себя надо перестать уважать! - оставлять без последствий хамство, нечеловечность, пренебрежение. Да в конце концов и прощать причиненные убытки - не дело! Ведь если нам в магазине продадут некачественный телевизор, то мы добиваемся его замены или возврата денег. А тур стоит уж никак не меньше телевизора. И телевизора весьма приличного!

Надо отдать должное: Миничкин умеет подбирать сотрудников. Работают у него в основном молодые девчонки с горящими глазами - горы, походы, костёр, песни! Они очень профессиональны, практически все водят группы по разным маршрутам. А когда гид честен и прекрасен - и дорога легче. Обаятельные девчонки и мальчишки, молодые, здоровые, влюблённые в горы и свою работу. И на базе работают замечательные люди, всё помогут, всё подскажут, всё разрулят, да ещё и с шуткой. На этом в том числе "ЛенАльпТурс" и выезжает. На этих девчонках, да на самих горах. Впрочем, об этом я уже писал.

А ведь все плохое действительно забывается. Сейчас, спустя неделю-две после возвращения, я буквально заставляю себя писать всё это. Всё время хочется выйти и покурить. Противно. Но не писать - нельзя! Может быть, после нашего случая руководство "ЛенАльпТурса" станет относиться к своим клиентам-соотечественникам более... человечно, что ли, хотя бы будет более скрупулёзно выполнять условия своих же собственных договоров... Хочется верить.

Удачи!

P.S. Более полный фотоотчет о походе - "http://photofile.ru/users/d2-a/" rel="nofollow", альбом "Алтай-2008".

Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник Горы, лошади, эклипс и... Высотник
0 0
Комментарии
Список комментариев пуст
Добавить публикацию