Виды туризма
25 июля, пятница
Все собираются в клубе - кто раньше, кто позже. Липычъ собрался в клуб раньше всех. Взяв авоську, в которой находилось множество нужных и не очень нужных вещей для походной жизни, он появился перед дверьми клуба ровно на полчаса раньше, чем хотел этого вчера. Так уж заведено у нас, что перед тем, как выйти на маршрут, мы сначала собираемся все вместе в клубе, чтобы потом, всей группой, направиться на общественный вид транспорта и далее уже продолжать намеченное путешествие вместе. К тому времени, как Липычъ появился у дверей клуба, многие из его соплеменников еще и не помышляли двигаться. Двери были наглухо закрыты, ключей не было. Поняв всю трагичность своего положения, он (Липычъ) незамедлительно отправился на поиски ключей. Он твердо верил, что ключи от клуба находятся у Геннадия (шефа), но не Сергеева (на этот раз Ефимова). В это злополучное для Липыча время Геннадий (Сергеев), ничего не подозревая, спокойно натирал себе мочалкой спину, приговаривая непонятные для Липыча слова - "Как же все-таки хороша…банька", при этом с каждым разом приближая заветный для Липыча момент. Ключ был у меня. Да, да. Но в это время Липычъ еще не знает об этом и все дальше и дальше удаляется от дверей клуба по направлению к Ефимову Г., в поисках ключа. Однако же, Е.Г. в это время движется по направлению к клубу и, естественно, они не встречаются. Е.Г., описав кругосветное путешествие вокруг Уфы, невообразимо какими путями и с большим мешком, почти как Дед Мороз, появляется в клубе. В мешке было все - не было только маршрутки. Коля и Шура завалились в клуб последними. В их походке, во всей их стати, выделялось что-то необычное и явное. "В отпуске я или не в отпуске?"- что-то похожее можно было прочитать в их глазах. В общем, все собирались четко и слаженно... Ближе к вечеру благополучно добрались до аэропорта, и тут только, пожалуй, начали ощущать неслаженнось, да и то только у "Аэрофлота". Рейс задерживался. Ждали до 2-00 уже следующего дня (точнее - ночи). Делать было нечего. Особенно нечего делать было Коле. Он то и дело ходил покупал и снова сдавал посуду. Животы лопались от "Золотого ранета", а Коля - от злости, которая приходила к нему при виде того, как Алексеев играет и произносит непонятное пока еще для него слово "мизер".
26 июля, суббота
Никакого разграничения между пятницей и субботой не было, как не было его между 25 и 26 числами этого месяца. "Аэрофлот" давал знать о себе и своей работе по громкоговорителям, которыми был густо усыпан весь аэропорт. Монотонные сообщения об откладывании рейсов, всех без исключения, уже не сильно обескураживали нас. Мы, не уверенные уже в том, что полетим, разложились здесь же на полянке, рядом с аэропортом и на плотах, забыв о том что надо куда-то лететь и что-то делать, слегка дремали. Мы с Алексеевым смотрели футбол, когда диктор по порту объявил о регистрации на наш рейс. Все быстренько повскакивали, и во всем этом движении и красных глазенках, еще недавно дремавших, было видно некое неудовольствие от полученной информации. Впрочем, это было не так долго.
И вот - мы на самолете. Основное расположение мест не соответствует купленным билетам. Сидим в хвосте самолета и благодарим Господа Бога за то, что не приходится еще стоять и держаться за поручни, как в трамвае. Двигатель набирает обороты, мерно посвистывают его турбины, беззвучно отклоняются элероны и стабилизатор - самолет выходит на взлетную полосу, приостанавливается, как бы замирая перед ответственным броском, потом срывается с места, и за окном, все убыстряясь, начинают двигаться огоньки ВПП, постепенно сливаясь в одну сплошную полосу. Вдавливаюсь в сиденье, остальные выполняют ту же процедуру и так продолжают двигаться все время, пока самолет не наберет нужную высоту. Мой опустошенный пузырек из под "Саян" медленно, но верно отправляется по салону к соседям и возвращается с некоторым постукиванием лишь тогда, когда мы начинаем делать посадку. Посадка в Павлодаре в 5, около 8 - в Чите (время уфимское). Светает быстро,- летим на восток.
Итак, мы - в Чите. Разница во времени 4 часа с Уфой. Ждем ж.д. билетов на вокзале. Напротив вокзала, чуть в стороне - кафе "Тополь". Зашли в него. Порция пельменей пошла на "ура". Здесь пельмени называются колдунами - большие и необычные. В общем, позавтракали и пообедали одновременно.
27 июля, воскресенье
Как и все обычные дни, а он и был обычным (для нас), несмотря на воскресенье, день этот начался и продолжался, как ему полагается с самого раннего утра. Я проснулся и в первый момент не понял, отчего. Рядом со мной, свернувшись в клубок, лежал Коля. Я перевернулся на другой бок, но заснуть уже не смог. Мои часы показывали где-то между 1…2. Они все еще показывали уфимское время, и я никак не мог приспособиться к разнице во времени. Часы на башне, а они находились здесь, на вокзале в Чите, где мы так бесцеремонно провели целые сутки в ожидании хотя бы одного поезда в сторону Владивостока, показывали московское время, и не было никакой возможности сориентироваться в местном времени. В Москве была ночь, - в Чите день. Я протер глаза и потянулся за заныканной бутылочкой пива, которую мы с Колей моментально и уговорили. Липычъ и Алексеев спали очень даже прилично, но даже и в этих условиях их нюх не подвел. Они быстренько приподнялись и выполнили аналогичную нашей процедуру. После этого еще долго продолжалась процедура поднятия собственных тел. В 8-00 на соседней улице открывалось кафе "Тополь". И мы все, не сговариваясь, быстренько помчали на ту часть плющихи, где располагался этот "Тополь". Рядом с ним росли вязы, и было трудно подойти к самому входу в кафе. Мы, долго не думая, прорвались к общепиту, хотя народ уже стоял у кафе, и, по всей видимости, из скромности не подходил к дверям заветного рубежа. Алексеев, долго не думая, тихо насвистывал какой-то мотив прямо в дверь закрытого кафе. Время открытия приближалось. Чувствовалось его (Алексеева) нервное состояние после голодной и утомительной ночи, проведенной на вокзале. И вот двери открыты … Алексеев первым устремляется туда. Мы - за ним. Жрем много и откровенно, - наверное впрок. Поезд Москва - Владивосток опаздывает на несколько часов. Билеты были куплены загодя Ефимовым и Халиловым (фамилии могут не совпадать с истинными). Погода была пасмурной, и ничто не предвещало хорошей погоды. Тучи закрыли все небо, ни одного луча солнца не проливалось на наши головы - иногда проливался только дождь. Впрочем, попасть дождю на наши головы было не суждено, т.к. мы все свободное время находились на вокзале, а с 9-00 местного времени перешли отлеживать бока в вагон поезда. Долго и нудно стучат колеса. От Читы и до Известковой - таков путь нашего поезда - долго, около двух суток. Но никто не унывает. Народ отсыпается. Коля наконец-то нашел напарников по игре в карты. Весь оставшийся день играют в 300. Его уши, как и уши его соотечественников пылают жаром. Одиннадцатью картами тридцать раз - таков рекорд, который по случаю отхватил по ушам Алексеев. Вечером - встреча с "Гастелловцами" (группой, которая параллельно с нами идет на р. Акишму, и из нашего же города) на высшем уровне со старкой и спиртом. Играет гитара, перестроенная на 7 струн. Вечер удается на славу. "Гастелловцы" продолжают похождения до самого утра, в то время как "Кировцы"(это - мы, завод у нас такой - им. Кирова,бывший Питерский, во время войны переведенный в Уфу) уже спят без задних ног. Наутро погода начинает улучшаться. И чем дальше уходим мы на восток, тем нещаднее палит солнце. В вагоне - духота. Окна мягкого вагона не открываются. Мы находимся на широте Сочи. Небольшие вылазки за водкой и хлебом по ходу движения поезда на таких же не больших станциях. Все еще желают городской пищи. Но как ее получить в вагоне, где ресторан давно уже перестал выполнять свои функции? Он выполнил план, и его сотрудники положили на все дела уже давно… Однако, мы продолжаем путешествие по магистрали вдоль границ, к востоку. За окнами - чудесная природа. Нет особо выделяющихся гор и скал. Есть небольшие возвышенности, на которых растут березы и лиственницы.
28 июля, понедельник
День тяжелый, наверное. Но нам не нужно на работу - у нас с сегодняшнего дня начинается отпуск. Как хорошо вот так вот начать отпуск! В этом путешествии нет с нами ни Конкина, ни Гальцева, нет рядом и таких товарищей, как Краснобородкин или Ефимов В. - в общем, нет основных балагуров и весельчаков, однако для группы "Кировца" никогда не было проблемой найти контакт с проводниками (читай проводницами), поэтому, поддерживая лучшие традиции клуба и заготовив заранее дрова для титана (замечу, что времена были такие, что проблема с дровами в вагонах была нешуточной), устанавливаем четкий и бесперебойный контакт с подругами из медика, студентами из Владивостока (две Леночки) - проводниками нашего вагона. А вечером - снова с группой "Гастелло". Мы ходим в гости друг к другу через вагон (из шестого в четвертый и обратно) и пытаемся прикончить запасы друг у друга. В конце каждого дня (а их было два в поезде), когда все запасы иссякают, как, впрочем, и силы отдельных участников группы, все расходятся, но наиболее стойкие продолжают ходить весь вечер (если брать время по-уфимски) в поисках личного счастья, и преуспевают в этом. Утром (время уже местное) все спят без задних ног, и если кто и пытается показать свое отношение ко сну, то в конечном итоге прислонясь к стенкам вагона отдельными порциями ухватывают отрезки такого драгоценного для них в этот миг сна. А утром, или даже уж если быть более точными - днем, требуется новое пополнение провианта. Наши быстроногие Алексеев, Рим, вездесущий Машнин и всюду радостный Шура (Балаганов) готовы выполнить любое задание партайгеноссе. На каждой остановке или просто полустанке, невзирая на обострившуюся ситуацию, возникшую в игровой композиции, когда назрела необходимость (напоминаю - игра идет в карты и на уши) ударить по ушам одному из выше названных товарищей, друзья, не моргнув глазом, откладывают эту приятную процедуру и на всех парах мчатся в ближайший гастроном. С каждой станцией нюх у искателей "приключений" все более обостряется, и уже практически на средине трассы Чита - Известковая, проанализировав и обобщив результаты предыдущих вылазок, они безошибочно запасаются всем необходимым, которое только может находиться на этом полустанке. В подтверждение сказанному привожу эпизод на одном из полустанков, когда уже объявили об отправке, рядом с переездом стоял… забор … (Напоминаю дорогие мои, что время было еще то,- и пива в постель не подавали). Итак, впереди - забор, солнце - в зените, и палило оно нещадно. Хотелось пива, причем душистого и ароматного, в общем - Черниковского (лучшее пиво по тем понятиям у нас в Уфе). Проводница давала отправление поезда, и в это время ничто не предвещало, что кто-то предложит пива. Все произошло само собой и скоро, подобно тому что бывает на стадионе, когда судья дает старт и спортсмены, подготовленные задолго до этого и натренированные, смело бросаются в бой, устремляясь к цели, такой заветной и желанной. Итак, за забором продавали пиво. Спортсменами у нас были на первом этапе Алексеев и Шура, на втором этапе - Рим и Ефимов Г., ну и на последнем этапе, в непосредственной близости к поезду, - я. Сигналом к бегу была команда на отправление поезда, и я изо всех сил свистнул туда, где далеко за забором проталкивался сквозь очередь Алексеев, стремясь к заветной цели, работая при этом не только ногами, но и локтями. Не очень маленькая очередь к маленькому киоску легко повиновалась движениям Алексеева. Вскоре котелок с пивом был в руке у него, и мой свист прозвучал в его ушах негромко и вяло, хотя я и напрягал все свои возможности. Свист застал его в тот момент, когда местный лавочник выдавал ему остаток сдачи. Далее было все просто и быстро, если смотреть это представление с высоты третьей ступеньки вагона. Первый этап представлял собой участок с мало пригодной для этого поверхностью для бега. Трава все время устремлялась в лицо, в нос и цеплялась за носы ботинок. Забор преодолели как заправские пожарники, не пролив при этом ни капли пива. Рим выполнял функцию завершающего. Его движения были величавы, и с каждым его шагом приближалось пиво, которое он бережно держал в правой руке. И вот, пиво, так бережно доставленное на поезд, оказалось почти не съедобным и мало чем отличалось от мочи молодого поросенка. Но пили все и помногу, особенно "Гастелловцы".
29 июля, вторник
Он начался и продолжался для всех спокойно и ровно. Неровно себя чувствовали трое, которые всю ночь играли в карты, и которых я называть не буду. Итак: начался день, вернее утро, раннее свежее утро. Еще не поднялось высоко солнце, и лучи его не жгли наши загорелые лица. Поезд остановился у станции Известковая, и мы все дружно вывалились из вагона. Было хорошее настроение, и мы решительно отнесли свои рюкзаки к зданию вокзала. Потом - прощальные речи, мы прощались с проводницами, которые так хорошо приняли нас на борту своего лайнера Москва - Владивосток. Пришлось напоследок усугубить немного винца, неведомо откуда взявшийся в столь ранний час. Наступил час и поезд, на котором мы прибыли, медленно, набирая скорость, постукивая в такт колесами и все убыстряясь, скрылся в дымке утреннего тумана. Станция была не так многолюдна и не так благородна, как предыдущие, встречающиеся так часто на ДВОС ЖД. Здесь было много пыли и мало продуктов в магазине. Хотелось, как бы сказать помягче, - кушать. Рядом со станцией стояла столовая с неопределенным названием КООП. Поразмыслив немного, мы направились именно в КООП столовую. После "Тополька" (в Чите) мы впервые зашли во что-то общественное и, хотелось думать, неплохое заведение. Вокруг было чистенько и уютно. Но есть почему-то не хотелось. С охоткой поел только Коля, которому на данный момент было все равно, что есть. После столовой и вовсе есть не хотелось. Алексеев и Коля быстренько разыскали сооружение под названием "М-Ж" и так же быстро оформились, не задерживая при этом других. По-видимому, грустные мысли предстоящего обеда гнали и гнали всех прочь от столовой подальше, и мы в решительном порыве отправились на речку. Магазин работал только с 11 часов, и поэтому было много времени для отдыха и загара. Было очень жарко, и никакая вода в реке (а она была холодной) не могла спасти от нещадных лучей солнца. Мы расположились на берегу, и некоторые отважные друзья бултыхнулись в воду. Вокруг стояли скамеечки, и казалось, что кто-то устроил здесь небольшой пляжик. Немного погодя, мы увидели устроителей этого местечка. Таковыми были мальчишки-колонисты. Ближе к 2 часам пошли гулять по поселку. В магазинах ничего не было - как из продуктов, так и из вещей. Взяли белого крепкого, неведомо откуда взявшегося в этом дерьмовом поселке. День отдыха продолжался. На реке мы сварили обед, разлили купленное, искупались. В общей сложности день прошел средне. Вечером взяли билеты на поезд Хабаровск - Чегдомын и отправились в дальнейшее путешествие по краю.
30 июля, среда
Поезд был средним, до того средним, что среднее не может и быть. Шел средне, туалет был средним, проводницы также был средними. Мы не смогли добыть кипятку, и Коля ушел в поисках бригадира поезда. Толк в таких случаях, как говорится, бывает "юг" (что означает нет - по башкирски). Подуставши, и надавав всем проводницам и бригадиру по ушам в мыслях, он вернулся в купе, как в родной дом, где все уже было готово к ужину. Каждому выдали по кусочку хлеба и малости сала с кусочком огурца. После вкуснейшего "обеда" каждый, как мог, залил стаканом (или кружкой, кому как нравится) воды свои впалые на данный момент животы. После такой средней процедуры, я долго не думая заваливаюсь на вторую полку. Засыпаю. Лежу на матраце второго и пыльного яруса. Сон крепок, но не совсем. Где-то внизу и в соседнем купе доносятся странные и не понятные сквозь сон звуки - это Алексеев и некоторые другие члены команды уже познакомились с соседями - корейцами и по этому поводу начинается разлив. Я в этом не участвую. Я как бы сплю. В Ургале - корейское поселение, здесь представители КНДР отрабатывают какую-то повинность (наверное, трудовую - разрабатывают древесину, хотя лучше бы они этого не делали - чище бы тайга была). Утром проснувшись, взглянул в окно. Подъезжали к Ургалу. Через 20 минут должен быть Чегдомын. Все еще спят. Быстренько "распинал". Алексеев неведомо каким образом оказался на третьей полке, хотя вагон к тому времени был наполовину пуст. Как выяснилось потом, Алексеев и другие, после общения с корейцами пошли в гости к "Гастелловцам", где помогли им в опустошении кое-каких запасов (не будем уточнять, каких). Подъем был затяжным, но после того, как все вышли из вагона, группа все-таки была в состоянии выгрузиться из него и продолжать свой путь до аэропорта Чегдомына. Начинался день - полный неожиданностей и приключений. Сев на автобус, в который нас так любезно пригласили, мы были довольны и были готовы ехать часа три, как это нередко бывает в аналогичных ситуациях. Расплатились за проезд и багаж, однако долго ехать не пришлось. Билет стоил 5 коп., и багаж - 10 коп. Пожалуй, мы загружались дольше чем ехали. Через пять минут мы уже были в аэропорту. Все складывалось хорошо. Диспетчер сразу же сказал, что он получил телеграмму, которую мы посылали из Читы для оперативного решения вопроса о билетах. Но не так-то все просто. Появились пассажиры с детьми, и с первым рейсом улетели только 6 человек (нас же вместе с "Гастелловцами" было гораздо поболее). С первым же рейсом бдительная милиция отобрала у нас банку со спиртом и ружье. Не положено - так нам заявили. Пришлось прятать спирт. Извращались как могли, но допустить, что бы идти в тайгу, на маршрут, без спирта - мы не могли. Шура затолкал две тары за пояс и прикрыл штормовкой, я положил банку со спиртом в обширный карман штормовки, как будто бы специально заготовленный для подобных ситуаций, и, положив ее на руку, смело пофуговал через ворота аэрофлота. В рюкзаках теперь уже "ничего" не было, и напрасно местные друзья наводили ч…н. Тамара, пышная дама, не растерялась и припрятала банку со спиртом где-то в области грудей. Накинув штормовку, она выглядела еще более соблазнительней, чем ранее. На второй рейс нас вообще не посадили. Третьим рейсом улетело 5 человек. Нас оставалось только 4 человека, и все вчетвером мы загрузились в четвертый рейс. В 20-00 по местному времени вся группа уже находилась в аэропорту Софийск (если только это можно назвать аэропортом - один полуразрушенный сарай, зато с эффектной вывеской и кучей заготовленных дров, по-видимому, на зиму). День был жарким, и мы изнывали от нескончаемой духоты в аэропорту. Самым прекрасным было то, что в аэропорту находилась столовая (хорошая - не в пример Известковой КООП). Здесь мы и позавтракали, и пообедали. Все было исключительно вкусно. В то время, когда я, Гена Е., Тамара и Боря находились еще в Чегдомыне и томились от изнурительной жары, остальная группа была уже в Софийске и вовсю загорала и активно отдыхала. Они закупили тушенку и хлеба (в те времена с тушенкой у нас были кое какие проблемы - в смысле ее просто не было в нормальной продаже, во всяком случае в Уфе). И поэтому это было настоящей удачей. Все складывалось пока нормально. Завхоз копается с продуктами и раздает их по описи, остальные разбираются со своими вещами. Итог дня ободряющий - два потерянных флакона со спиртом при досмотре в аэропорту. Ружье возвратили, т.к. было разрешение от геологов, взятое предусмотрительно еще в Уфе.
31 июля, четверг
День начинался неопределенно и насыщенно. Солнце с самого утра палило нас нещадно. Подъема как такового не было. Поднялись в десятом часу. Быстренько сготовили завтрак, дежурили Коля и Галя. Позавтракали и начали подготовку к пешему переходу от аэропорта Софийск до реки Акишма. Расстояние было не много не мало - 30 км по жаре и мари. Гена Е., Петя, Халилов, не дожидаясь завтрака, отправились в поселок Софийск, где должны были оформить документы и прозондировать обстановку насчет вездехода. Еще вчера вечером, когда я вылазил из самолета, нас четверых уверяли, что вездеход будет, и мы сегодня завтракали с настроением, никто не мог подумать,что тащить барахло придется на себе. Это невеселое известие принес с собой из Софийска Петя. Лица всех участников не изменились при этом известии, однако заметно посуровели. Каждый сосредоточенно копошился в своем рюкзаке, выискивая лишние вещички. Что такое марь, все опробовали еще вчера, когда ходили на реку (там, в Известковой), дабы искупаться, и сейчас представили ее во всей красе, прибавив к этому мысленно еще вес рюкзака и плот сверху. В связи с этим Коля отыскал в ремнаборе не нужные "уже" на данном этапе бокорезы, которые он так бережно нес и вез через весь Союз, чтобы вот так вот взять и выбросить в аэропорту Софийска. Впрочем, выбрасывать он более ничего не решился. Валера Хайретдинов, он же по случаю и Липычъ, был более всех в трансе. Ему меньше всех понравилась затея с перетягиванием рюкзаков на тридцать верст по бездорожью и мари. Липычъ предчувствовал, что его рюкзак не уступит никому в весе, точно также, как Липычъ не уступил бы своего собственного рюкзака никому… А солнце поднималось все выше и выше, приближая то время, которое голосом командора Е.Г. отправит нас в путешествие, такое знойное и интересное. Рюкзаки были собраны, у кого свободно, у кого не очень, - и каждый примеряясь и подходя к своему детищу, в сердцах содрогнулся от одного его вида, и от того, что вскоре все это надо надевать и двигать вперед. И вот уже Петя с группой взвесили стартовый вес на аэропортовских весах, снялись на фоне вывески "Аэропорт - Софийск" и, медленно передвигая ногами, бодренько начали пешую часть маршрута. У них не было плотов, они не имели надувных матрацев, они были "лосями" и перли сначала по прямой, а потом и по перевалу, не грустя и с завидной скоростью. Мы завидовали их легкости, но в душе все еще на что-то надеялись и думали, что где-то плывет еще наш вездеход и на всех парусах стремится к нам. Мы взвесили свои рюкзаки на тех же весах, что и "Гастелловцы", взвесились сами. Картина была неутешительной, и мы представили себе, как все это будем переть на себе.
| №№ | Участник | Рюкзак (кг) | Вес участника (кг) | Коэфф. рюкзак / вес | Место | Функция |
| 1 | Рим | 45 | 70 | 0,64 | 4 | Лоцман |
| 2 | Алексеев | 37 | 64 | 0,58 | 6 | Ком. плота |
| 3 | Шура | 46,5 | 71 | 0,65 | 3 | Рыбак |
| 4 | Галя | 33 | 66 | 0,5 | 9 | Завхоз |
| 5 | Коля | 37 | 70 | 0,53 | 8 | Ремонт |
| 6 | Гена С. | 46,5 | 67 | 0,69 | 2 | Фото |
| 7 | Валера | 57 | 71 | 0,8 | 1 | Охотник |
| 8 | Тамара | 42 | 77,5 | 0,54 | 7 | Медик |
| 9 | Гена Е. | 50 | 79 | 0,63 | 5 | Командор |
Вес плота 1 - 31,4 кг.
Вес плота 2 - 27 кг.
Весла - 8 кг.
Начали движение довольно споро. Через каждые 10 минут хода - остановка. Смена пар, тех, кто помимо рюкзака несет плот. Нести плоты было неудобно, т.к. рюкзаки были высокими, и плоты сваливались на шею, затрудняя дыхание. Дорога была средняя, и мы пока не сильно грустили, передвигая ногами. Прошли две ходки. До третьей не дошли (именно той, в которой должен нести плот я), встретили вездеход, который порожняком и на всех "парусах" мчался навстречу нам и мимо нас в Софийск за одним единственным подшипником для прииска "Герасимовский". Конечно же, мы не могли не остановить такое чудо природы, да еще и в железном исполнении. Водитель оказался - Николай Александрович Сопотов, в прошлом флотский моряк, а ныне - просто "капитан" в артели прииске "Север". Николай оказался душевным человеком. Через 20-25 минут, возвратившись из Софийска, мы уже вместе с подшипником и Николаем мчались, расположившись в кузове вездехода, по направлению к прииску (участок Герасимовский). Командор послал гонцов налегке за "Гастелловцами", дабы помочь их продвижению. После этого загрузились в вездеход и помчались по дороге, временами весело и непринужденно подпрыгивая на кочках в кузове агрегата. Перед самым перевалом остановились и подождали запыхавшихся Шуру и Алексеева. Ножи у них болтались как-то неуклюже, и по всему их виду невозможно было определить, то ли это охотники, то ли какие-то местные жители - старатели. Да было видно, что они уже попробовали на себе прелесть передвижения по пересеченной местности, кочкам и мари, и уже никакая сила не могла бы их заставить продвигаться с рюкзаками и дополнительным снаряжением, - уж во всяком случае при данных возможностях - все это было видно в их глазах. Несмотря ни на что, лица Шуры и Алексеева сияли улыбками и они, как пушинки, запрыгнули в кузов вездехода. А в это время "Гастелловцы", увлеченные своим передвижением, не с изволили спуститься вниз и сесть в вездеход. Им было жаль пройденного пути. И все же далее продвигаться вперед (а пройденный ими путь, как оказалось впоследствии, был лишь 1\20 всего пути и притом не самый худший) им не хотелось, спустившись к дороге, они благополучно приземлились в кузов нашего вездехода. Да, таких дорог я еще не видел - топь и марь, два раза по одному месту вездеход не пройдет (гусеничный). 18 километров от аэ. Софийска до прииска Герасимовского ехали 1,5 часа. Дорога бесподобная - ее вообще нет, пробиваем ее каждый раз заново. От Герасимовского до реки Акишма чуть более 18 км, добирались 2,15 часа. Дорога существует как таковая только на склонах гор, где появляется щебенка и камни на поверхности. Где их нет, а это во всех оставшихся случаях - нет и дороги. Дорога была когда-то, в те давние времена, когда еще при царе Николае в этих места развивали золотодобычу. А теперь, при низком проценте (или, правильнее сказать, коэффициенте отдачи), государственной добычи уже не осуществлялось, и поэтому золото здесь добывали артелями, хотя и под присмотром соответствующих органов (наверное). Солнце вот уже который день палит нещадно и местная вечная мерзлота начинает оттаивать. В результате появляются непроходимые даже для вездехода места. Николай - виртуоз своего дела. Ведет вездеход исключительно. И когда не хватает места для прохода, вездеход косит солидные стволы лиственницы, как траву. Для этого на передней поверхности вездехода предусмотрен мощный заградительный щит. В кузове же, иногда подпрыгивая и чуточку приседая, ютились рюкзаки, оболочки от плотов и сами туристы. В кабине сидели Галя и Тамара, при этом, с каждой упавшей лиственницей и с каждой появившейся от этого ямой, глаза их медленно расширялись. Они расширялись до тех пор, пока размеры их не дощли до современных (в ту пору) рублевых монет в железном исполнении. Когда у них уже не было возможностей расширить свои глаза еще, вот тогда они попросту закрывали их своими ручонками и уже в этот миг им казалось, что вездеход не идет, а находится, возможно барахтается, где-то межу небом и землей. Коля - водитель спрашивал в этот момент у соседок: "Девочки, вы не спите?" Глаза открывались, все становилось на свои места, и цикл повторялся заново с великой точностью событий и заново с периодом повторяемости 5-6 минут, а то и чаще. В кузове было достаточно народа и уже в данный момент никто не мог сказать кто и кому и в каком рюкзаке помял какую либо вещь. То и дело подпрыгивая и одновременно хватаясь за "поручни" рюкзаков (откровенно говоря - за лямки рюкзаков), таких тяжелых и так хорошо уложенных на дне кузова, Е.Г. (он же Ефимов Г., он же командор), Шура, Алексеев кричали что-то не по "материальному" языку - а может просто: "маманька, маманька …" (ударение на вторую а). Эти ребята находились в дальней части кузова, поэтому амплитуда раскачивания их конца была выше, чем любого другого места вездехода. Отсюда и ликование наших друзей. Когда вездеход выравнивал свое положение и, как корабль, мерно и плавно начинал свое поступательное движение - вот тогда мы начинали замечать, что вокруг прекрасная природа, солнечный день, и мы движемся вровень с землей, если выглядывать из кузова, потому что вездеход движется по пояс в какой-то траве или мху, скорее мари. Кругом большое количество ягод - это и голубика, и костяника, и особенно много морошки - удивительной ягоды, которой я более нигде не видел. На фоне яркой зелени выделяются отдельные островки красных полянок - это морошка, ее много, очень много, но она неспелая, а вот чуть поодаль желтые островки - это безбрежное море спелой морошки, она настолько сладка, что используя ее ягоды для компота, мы не добавляли сахар - настолько сладкой была ягода. Во время пути и при такой низкой посадке мы свободно руками вылавливали грозди морошки в траве прямо на ходу, естетственно понимая, что скорость передвижения в данный момент была не самой великой. Но это все в пути. А перед этим, в Герасимовском были длинные и интересные беседы с участниками и шефом участка Герасимовский, пили местный квас. К слову сказать, здесь повсюду был сухой закон, поэтому-то нас и проверяли на наличие спирта в аэропорту. Ближе к вечеру подъехали к реке Акишма. С виду она показалась небольшой и невзрачной, но это только с первого взгляда. С шефом Герасимовки расплатились литром спирта (в артели как я уже говорил - сухой закон, не выполняя которого, любой провинившийся мог быть уволен в два счета). Но это видимо не для начальства, да и в принципе все остальные, как я понял были не прочь пригубить стопку а то и не одну - по возможности и втихомолку. С Колей-водителем расплатились также литром спирта, но уже ребята из "Гастелло". Всю ночь Коля давал отдушину по поводу сухого закона на пару с Серегой из соседней группы. Наутро состояние их мало чем отличалось от позднего вечернего, и совсем не было заметно что они проспались.
1 августа, пятница
Прошла неделя с того момента, как Липычъ первым пришел в клуб, чтобы, подождав других и захватив снаряжение, отправиться в дальнее путешествие по Хабаровскому краю. И вот мы - на Акишме. Расположились рядышком с домиком связиста. Хутор из одного дома, двух сараев и бани. Проводим дневку, занимаемся плотами, личным снаряжением. Коля-водила остался ночевать в палатке Халилова. С утра пораньше, встав с похмелья, нас посетил сам шеф "Севера" Петр Сергеевич на личном вездеходе и личным водилой, "донским казаком", уроженцем Севастополя, долговязым мужичком, несколько скромным, наверное из-за того, что он был трезв. Петр Сергеевич был суров и сразу же задал нагоняя Коле-водителю. Он выговаривал матерные слова, ходил как слон, оттопырив свое немалое пузо и закатив до "коленок" свои семейные трусы, а семей у него было немало… (во всяком случае, не одна - почти в каждой из столиц России (северной и не только) ну и Украины тоже, и это с его же слов, еще вчера вечером). А пока, с каждым словом становилось ясна причина его появления. Сухой закон на водку и баб давал о себе знать. Он хотел выпить и по-видимому еще чего-то, о чем не говорят и уж точно не пишут. Долго и нудно было его уговаривать и ухаживать, говорить что мол пора бы и на прииск обратно… В конце концов, он нам настолько наста…ал, что Халилов взял его шмотки, чуть ли не под руки довел до вездехода и отправил к себе до "дома". После этого было все прекрасно - мужики пилили дрова, бабы (девки) смотрели на них и во весь голос пытались объяснить нам, что первыми должны мыться в бане они. Суров был голос командора, когда он сообщал об очередности помывки. Шура и Алексеев варили ужин, баня топилась, я лежал в тени, которая образовалась от старого сарая, и делал вид, что сплю, дабы не донимали команды командора и хоз-чмо (завхоза). Топилась баня. Баня топилась. Топилась баня. Мужики кто с веником, кто с полотенцем ходили туда - сюда, из бани и в баню и ничего не делали, создавая при этом озабоченные лица… Топилась баня. Баня топилась. Наконец, кто-то не выдержал и все после определяющего взора командора, гурьбой помчались на помывку, … в соответствии с очередностью. Было что-то невообразимое: семь человек, очень даже не старых, скорее молодых, хотя и обросших, обезумев от счастья молотили друг друга вениками, заготовленными заранее и со знанием дела. Избушка ходила ходуном от семиэтажного мата (было всего семь человек в бане), и при каждом очередном ударе веника слышался членораздельный, зычный голос Алексеева, - он исходился на мат, создавалось впечатление, что только его одного и дубасят в баньке. Но впечатление бывает ошибочным. Я орудовал веником ничем не хуже Алексеева, при этом по просьбе командора, отпаривал достаточно энергично, и когда Е.Г. начинал издавать невразумительные звуки - понимал, что в очередной раз промахнулся веником и попал куда не следовало. Шло время, а мы продолжали наслаждаться и париться до одуренья. Дверь баньки периодически открывалась, и мы с гоготом и воплями выбегали из нее и плюхались реку, отфыркиваясь и причмокивая уже в воде, а потом снова возвращались в парилку. Было хорошо. Грязь струйками стекала с нас, и казалось, что сколько бы мы не парились - ей не будет конца. А в это время Галя и Тамара, предупрежденные о положении с банными делами, удалились на далекое расстояние (100-120 м), отвернулись и сидели, мирно разглядывая железную печку. Наверное, она им понравилась, потому что ни единым движением они не выдавали своего внимания к бане (может быть). И каждый раз, когда открывалась дверь в бане, и слышался душераздирающие крики молодых и загорелых не во всех местах мужиков, когда они падали в воду и с восторгом барахтались, вот тогда казалось все, но нет. Время шло неумолимо вперед, и мы медленно и с неохоткой покидали баню. И вот уже наши дамы стояли в непосредственной близости у предбанника и начинали голосить, не давая тем самым смыть с особой скрупулезностью остатки мыла с наших замученных вениками тел. После нас мылись тетки, после наших теток - "Гастелловцы", после "Гастелловцев" - никто. Мы (мужики) трахнули по стопке спирта, пока женщины мылись в бане, - и жить стало веселей. Потом трахнули еще, потом совместно с тетками, которые к этому времени вымылись, поужинали и уже только после этого отправились отдыхать в свою палатку, как в дом родной.
2 августа, суббота
Наутро погода продолжала шептать, и солнце, выйдя из-за небольших пригорков вечной мерзлоты, уже с раннего утра припекало руки, ноги, рожи и все остальные места. Дежурные встали, как и положено, пораньше (а это были Алексеев и Шура со своими "кокосами" и "бананами"), быстренько сварили завтрак, и мы разбуженные ими, протерев кое-как глаза, набросились на их завтрак. Аппетит был средний, и все что было заготовлено, прошло легко и просто. Не так легко и не так просто было собраться и отправиться на плотах - и здесь уже мы работали не с таким удовольствием и не так быстро. И все же было приятно сесть в плот и, впервые за долгие дни скитания и маеты на поездах, самолетах и вездеходах, почувствовать, как тебя покачивает волна и как послушен тебе плот, как верно тебе служит весло, зажатое в руках. 9-40 - время с которого мы начали водную часть маршрута. Перед отправкой приняли положенные "Командорские", сфотографировались сразу на все имеющиеся аппараты. Акишма - да река звучащая, но первый день она звучала средне. Вода малая, постоянные и сплошные завалы, прижимы к завалам, гор не видать, встречаются плесы. Часто русло реки раздваивается, а то и растраивается, появляется множество проток - все это вечная мерзлота, подтаяв местами от жарких лучей солнца и провалив грунт, образовала предпочтительные места для слива вод. Завалы поражают. Такого количества деревьев трудно встретить где либо еще. Но вода малая и поэтому кажется, что какие-то неведомые для нас силы взяли и сложили кучки деревьев то там, то тут на частых поворотах реки Акишма. Обедали в 2 часа. Дежурными были на этот раз я и Рим. Свободного времени сейчас практически нет. Носишься с кастрюльками, чашками, ложками как угорелый, вечер надвигается быстро и практически за этими делами не успеваешь походить, пособирать голубику и костянику, морошку - которые здесь так в изобилии растут. Лес здесь в основном из лиственницы, стоит хмурый и насупленный. Рим, напарник по дежурству, все-таки выбирает свободную минутку (за счет меня), и так как он является заядлым рыбаком, изловчается и ловит рыбину весом где-то с килограмм. Я же после ужина достал гитару, которую днем раньше подклеил, натянул струны, попробовал как звучит - вроде ничего. На стоянку остановились в 5-50. Гастелловцы, проигнорировав нас, сплавились ниже и сделали отдельный лагерь. Я обнаружил в своем снаряжении, что мешок протекает и с помощью Е.Г. устранил течь.
3 августа, воскресенье
Подъем дежурных в 6-30, т.е. меня и Рима. Подъем группы в 7-00, к этому времени завтрак уже готов. Вставать было неохота, но лежать на сдутом матраце также не хотелось ("пенок" в то время еще не было). Поднявшись, первым делом принялись за блины, которые остались с вечера. Мы с Римом умяли остатки былой роскоши и принялись за дело. День начинался обычно, и все также по плану собирались. Вода была теплее, чем вчера (градусов 13-15), и я спокойно купался в реке, как впрочем и вся группа. Отправились в 9-45, обед в 13-55, остановка в 17-40. Дежурные Валера и Тамара. Приключений много. Солнце жжет и печет наши тела, а морды становятся красными. В центре внимания Липычъ, впрочем как и вчера, правда, сегодня он в зеленых резиновых штанах. Алексеев умудрился на перекатах поймать 3 или 4 рыбины, заняв "сачковое" место в плоту (пятое место в плоту, где нет необходимости грести). В 11-30 прошли зимовье, 15-40 стоянку оленеводов. В 16 -10 встреча с туристами из Туры. Местность и ландшафт почти не изменились, правда на горизонте показались небольшие горы, по берегам появились тополя, березы и другие деревья. По прежнему много завалов, но река уже более строгая - мало раздвоений русла.
4 августа, понедельник
Вот и снова понедельник. Я мысленно возвращаюсь в Уфу, где наши коллеги, поднявшись рано утром, спешат на работу. У нас же прошла неделя отпуска. Я поднимаюсь из палатки по зову дежурных привычным уже окриком:"Мамаки - мамаки… кокосы бананы… " - это у нас, так сказать, окрик на подъем. Подниматься неохота, и я продолжаю лежать, приоткрыв только один глаз. Командор вылез из палатки и почему-то ничего не сказав, удалился по азимуту. Остальные продолжали лежать, не изменив положения. Мне наконец надоело все это, и я, приподняв "пятую точку", на полусогнутых выполз из палатки. По пути следования я как бы ненароком задел несколько колышков, стоящих рядом с палаткой, и та потеряв живые нити, слегка сгорбилась, нехотя и медленно наклонилась и, не дожидаясь повторных действий, рухнула на беспомощно лежавшие тела мужиков (а также теток). К слову сказать - палатка была большая и вместительная (до 10 человек при необходимости). После этого спать никому не хотелось.
Завтрак был готов. Его как и вечером сварили Валера и Тамара. Но мы с Е.Г., Алексеевым и Римом принялись за вчерашнюю гречку, которая осталась с вечера вследствие изобилия жареной рыбы. Поэтому мы не притронулись к утреннему рису и выпили после этого только чай. Остальные завтракали по установленному графику. В 8-50 мы уже выходили не маршрут. Стоял сплошной пеленой туман. Но вот появилось солнце, и туман постепенно начал таять на глазах, показывая нам очертания близлежащих гор. Вошли в горы, появились скальные выходы в русло реки. Большие нагромождения камней в русле реки впечатляют, и если бы сейчас было побольше воды, то русло бы бурлило и бушевало. Но, увы и ах! - и об этом приходится пока только мечтать. А пока наши судна приходится протаскивать на себе в самом прямом смысле. 11-30 подошли к ЛЭП вплотную, зашли в избушку, которая стоит на левом берегу, встретили ребят (школьников) из Амурской области. Сделали перекус, и пустились в дальнейшее путешествие. 12-20 порог "Крышка" - он не представляет из себя ни каких трудностей в техническом отношении. 13-05 встретили Гастелловцев - до этого они шли на малых катамаранах, а теперь готовили каркасный плот. К этому времени они изготовили третью часть плота, и мы, подчалившись, помогли им в заготовке стропил. Пообедали. 15-10 вышли дальше, 18-05 - стоянка. Сегодня заслуживают внимания многие. Можно отметить Липыча, который продолжал путешествовать в зеленых (резиновых) штанах. В одном из порогов, не самых больших, он умудрился вывалиться за борт и замочить не только майку, но и штаны, хотя, как я уже говорил, и находился он гидрашке (нижней части). Вода в реке была теплая (15-16 град.), и ребята частенько плюхались в воду с диким гоготом. Больше всех купалась Тамара. После каждого ополаскивания своего тела чистыми водами Акишмы, она степенно ложилась на корму "пятихаристого вельбота" (так прозвали алексеевский плот или экипаж - как пожелаете, в связи с количеством членов экипажа равным 5) и в задумчивой отрешенности направляла разные части своего немалого тела навстречу обжигающим лучам солнца. Ей было приятно, когда Алексеев, достав большую кружку, время от времени поливал ее сверху прохладными водами чудесной реки. Но когда проходили очередной порог и корму несколько подбрасывало или приопускало, то Тамара при этом судорожно вскакивала и в порыве этом хваталась за весло, иногда чужое. Смею заметить что, пятый член экипажа всегда имел возможность отдыха, в то время как остальные 4 члена отрабатывали по полной программе. Да и река пока еще не показала своего норова, и поэтому все в большей степени отдыхали, нежели отрабатывали. Шли минуты, часы, шло время, проходили пороги, мелькали по берегам чудесные пейзажи суровой вечной мерзлоты. Подходило время ужина и мы встали на ночевку. Вот и ужин готов, а я все пишу - меня приглашают к столу. Я пошел.
5 августа, вторник
Наступило утро. Общего подъема как такового нет. Все рыбаки, а их оказалось большинство (даже Тамара умудрилась попасть в их число), задолго до общего намечаемого подъема встали и пошли вверх по реке Нанаки. Да, стоянка была на правом притоке Акишмы - реке Нанаки. Шеф дал указания рыбакам и объявил,что отправляемся только после обеда. Получилась полудневка. Но как это бывает очень часто и неожиданно, в таких случаях полудневка плавно перешла в настоящую дневку. Планы шефа были скорректированы по ходу действия рыбаками. Рыба шла и шла, и наконец, командор, не выдержав такого напора рыбного улова, объявил о дневке. Рыбаки были довольны, я тоже. Проснулся, когда в палатке уже никого не было. Вокруг лежали раскиданные как только можно спальники, матрацы, спасики и я… лежал поперек палатки. Было свободно. Солнце светило вовсю, и стрелки часов показывали десятый час. Я выпрыгнул из палатки, наскоро позавтракал. Сегодня отрабатывала по хозяйству Галя - завхоз, и надо отдать ей должное, она хорошо с этим справлялась, при этом высвободила от законного дежурства во время дневки двух заядлых рыбаков - Алексеева и Шуру. Алексеев же, предчувствуя день своего рождения (завтра), трудился на славу и выловил 16 рыбин (линков и хариусов). Всего мужики поймали за день 32 штуки, из них 27 засолили. Абсолютный рекорд по величине рыбы, которую поймали был также у Алексеева. Большие рыбины сорвались у Липыча и Е.Г., унеся с собой крючки. Ловили на слепней и пучки волос с разных частей тела, в.т.ч. и бороды.
Я же, увешанный аппаратами (фото), биноклем, ножем, ни о чем не думая, бродил по берегам и снимал все, что попадет под руку, вернее - под объектив. Но однажды, когда мене надоело таскаться с "железом" (и я его скинул), я подошел к тому месту, где по мнению рыбаков должна быть рыба, и где к этому времени уже стоял Ляксей (Алексеев - его звали Леха) и Рим вместе с Колей и рыбаками. Подошла Тамара и принесла завтрак. Мужики еще не ели и поэтому набросились на еду (к этому моменту уже было около 12 часов). И вот тогда я попробовал закинуть удочку Алексеева. Не прошло и минуты, как я к собственному удивлению и удивлению окружающих, а их было около 5 человек, вытянул среднего хариуса (никак не менее полкилограмма). Это была, если мне память не изменяет, первая рыбина, которую я поймал за все время моих путешествий (наверное потому, что с рыбаками мне всегда везло, ну а уху или жареху из рыбы, тем более из хариуса или линка, а то и из тайменя, я всегда любил). Время шло, и большинство кузнечиков, на которые так клевали рыбы, кончались. Рим с Алексеевым как угорелые гонялись по болоту и вылавливали зелененьких попрыгунчиков. Со стороны казалось, что они играют в догонялки, и каждый раз, когда они "выныривали" в какой-то определенной точке болота, лицо Алексеева озарялось улыбкой, такой широкой и такай довольной, что метров с тридцати, а то и с сорока можно было вполне определить законный улов, который он проворно складывал в коробочку из под мясных кубиков. Я ходил рядом, но как ни странно, не обнаружил ни одного кузнечика. Вокруг росла голубика, крупная и густая. Некоторые ее образцы достигали величины вишни, а то и по более. Чуть выше, на склоне, росла морошка - желтая ягода - очень вкусная и сладкая. Я долго и смачно причмокивал, не сходя с места, потом мне эта процедура надоела, и я возвратился на берег Нанаки, где Ефимов Г. (или просто Е.Г.) орудовал ножом, обрабатывая рыбу, находясь тут же рядом с рыбаками. Е.Г. никогда не ловил рыбу, но был большим мастером по обработке и засолке рыбы. День стоял жарким, и приходилось время от времени надевать на себя кое-какие вещи, чтобы солнце не спалило наши тела. Весь день за повара орудовал наш завхоз - Галя: трудилась не покладая рук. Все были сыты и веселы. Вечером Тамара зажарила рыбу, сварила уху и мы, достав жбанчик со спиртом, отлично отметили 25-летие Алексеева. Лехе вручили послание от коллектива в стихотворной форме, которое я умудрился сочинить за день, в свободное от отдыха время. Вечер прошел на высшем уровне и около 23 часов, утомленные за день, ребята дружно завалились в палатку. Как всегда, первым храп донесся со стороны Е.Г. Чуть позже начали доноситься отовсюду смачные посапывания, переходящие в легкий храп, иногда перебиваемый кашлем - это наши рыбаки, целый день, простоявшие в холодной воде, при жгучем солнце, немного подкашливали.
6 августа, среда
Подъем как обычно. Сплошной туман. Рыбаки с ранья помчались на старое место, поймали трех хариусов и ленка. Отправились в 10-05. В 11-10 прошли реку Средняя Нанака, в 11-45 реку малая Нанака. Обед в 2-20, в 6-30 стоянка на левом притоке Онконда. Погода как всегда радует, и лишь некоторые малые облачка изредка появляются над головой. Каждое утро, когда мы встаем, вокруг - туман, такой, что не видно другой стороны реки, - Алексеев ворчливым голосом оповещает нас о плохой погоде. Но тверд голос нашего капитана - Е.Г., который с уверенностью гидрометцентра объявляет о хорошей погоде. После этого выходит солнце и вновь печет наши тела. В роли барометра выступает Рим - лишь только Рим снимает майку - сразу же заходит солнце, и наоборот, Рим приоденется - солнце тут как тут. "Соседский" плот Алексеева идет рядом и, глядя на Рима, начинает слегка материться, обвиняя его во всем. Рим не реагирует на это безобразие и пуще прежнего грозится снять штаны и тем самым вызвать на себя, а значит и на Леху тучки, да еще и с градом. "Средний" плот (Алексеева), увлеченный этой версией, начинает умолять Рима чтобы он не снимал штаны. Рим улыбается и жалеет их плот. Увлеченные этим разговором, Леха не замечает, что в одном из порогов (10-3), они теряют одного из членов экипажа - пятого, того самого который сидит на сачковом месте и отдыхает на данных момент (т.е. не гребет). Я умудряюсь снять этот эпизод на фото и нажимаю на кнопку аппарата ровно на секунду раньше того момента, когда Липычъ, ухватившись за камень, который мирно лежал и даже не говорил и тем более не шептал о себе, плюхнулся с пятого места (запасного) "пятихаристого вельбота". Я попробовал снять еще разок, но аппарат, по видимому, работающий по дистанционному указанию Липыча, вдруг отказал и более не захотел снимать. Плот Алексеева спокойно подчаливал к берегу и только тогда, обернувшись назад, члены экипажа заметили пропажу. Но и в этот момент они не сразу поняли, что Липычъ делает в воде, да еще и с веслом. Липычъ же с невинным видом, тихонько разгребая воду веслом впереди себя, и двигаясь по грудь в воде, медленно, по заводи, брел навстречу своему экипажу. Мы уже шли не первый день, но только сейчас начинали чувствовать Акишминские плесы. После впадения большой малой и средней Нанаки, Акишма стала более внушительной. На плесах ширина достигала 60 метров. Долгие, затяжные плесы сменялись резвыми порогами и перекатами. На плесах соседский плот Алексеева громыхал дружным хором и частенько, когда пролетала утка или гусь какой никакой, которых здесь не так уж и мало, Липычъ не всегда успевал схватиться за ружье - его отвлекали протяжные голоса экипажа. Иной раз Липычъ успевал стрельнуть из ружья, попадал в гуся, но тот подпрыгнув в воздухе и не потеряв ни одного пера, продолжал свой полет, не думая о плохом: вот если бы покрупнее дробь однако… Но вот соседский плот входит в порог, и дружный хор народных песен (и пляски) сменяется на не менее дружный русский мат во главе с основным дирижером - Алексеевым. Уши Тамары вяли, но с каждым порогом по ее лицу было видно, что постепенно она свыкается, и красный румянец ее щек все более расплывается по лицу: она улыбалась вдохновенно и охотно, откликалась на призывы экипажа. Наш плот шел, угрюмо помахивая веслами, частенько не в такт друг другу, и поэтому на плесах плот то и дело рыскал из стороны в сторону. Мы слушали чудесные голоса хора Алексеева и лишь изредка бросали отдельные фразы типа: пятихаристый вельбот нас не грамму не е… Плот Алексеева не терялся и мигом выдавал что-нибудь экстравагантное, а что - я пожалуй приводить не буду. Остановку для ночлега сделали близ реки Онконда, левого притока Акишмы. Стоянку выбрал Е.Г., и ее все как один дружно назвали -"бюстгальтер". Впрочем в названии нельзя было ошибиться, т.к. на дереве висел именно этот предмет женской принадлежности 10 размера, как мне подсказали ребята. Однако девочки это отрицали, мотивируя тем, что таких больших размеров не бывает. Но нам было все равно, и, установив палатку, наши рыбаки быстренько смотались на реку Онконда. Река была очень красивой и впечатляла. Мне же было не до этого - сегодня наступало мое дежурство и поэтому приходилось все время проводить у костра. Стемнело и на безоблачном небе появились яркие звезды. Необычное для нас расположение звезд говорило о том, что мы находимся значительно южнее г. Уфы (по широте), было занятно наблюдать местонахождение звезд, наслаждаться вечерней (пожалуй, даже ночной) красотой звездного неба.
7 августа,четверг
Солнечная и жаркая погода - она все время сопутствует нашему путешествию, идет рядом нога в ногу с нами. Вторая неделя, как нам везет. Но вот наконец-то выпал дождь - мелкий, небольшой и такой скорый - слепой дождь. Это было вечером с 19-30 до 20-30. А теперь по порядку. С самого утра все было, как было - солнце светило ярко, редкие облака, но уже кучевые появлялись на горизонте. Горы стали выше, река солидней. Редкие пороги и частые перекаты и шиверы. Камни в реке стали более острыми. Первую дыру мы сделали через час после выхода. Чуть больше часа клеились, а пока кипела работа, организовали и перекус. Идем без обеда и второй перекус устраиваем на левом притоке р. Адамус (14 -50). Река небольшая, но чистая и холодная. В ямах (или как лучше - омутах) реки стоят хариусы и линки - их заметно невооруженным глазом. Рыбаки - тут как тут. Выловили пять штук. Алексеев придумал ловить на тройник. Одна из попыток оказалась неудачной и тройник зацепился за камень. Пришлось нырять. Алексееву так и не удалось отцепить, - было холодно, и долго находиться в воде не было никакой возможности - сводило ноги, руки и еще кое-что. Нырнул Шура и так же безрезультатно, впрочем не совсем - он появился на берегу с тройником но уже вонзившимся в его большой палец правой руки. Было заметно по его взгляду, что он с трудом сдерживает боль. Тройник насквозь пронзил палец, и непонятно было, как его оттуда в наших условиях извлекать. За дело взялся наш "доктор"- тот, кто готовил медаптечку (и у кого дома осталась жена-медсестра по образованию). Рим достал шприц, сделал новокаин, далее скальпелем провел небольшую операцию, после этого - зеленка, бинт и все. Помогали Галя и Тамара. После этого на том злополучном месте Алексеев вытянул еще 3 хариуса. Кстати, хариусы становились крупнее, чем те первые, которых мы вылавливали вначале реки Акишмы. После притока Адамус по карте обозначены плесы и равнины, но при малой воде в нашем случае обозначились большое количество небольших порогов. Мы получили еще одну пробоину (царапину), но решили не подклеиваться, а дотянуть до стоянки (р. Дитак). В большую воду здесь, видимо, все закрыто водой, сейчас же при малой воде основные породы и скальные выходы вылезли наружу, тем самым образуя новые пороги, шиверы и перекаты. Поздно вечером (21-00) остановились на правом притоке Дитак.
8 августа, пятница
С утра пораньше ребята убежали на рыбалку. В палатке остались - я, Коля, который заряжал киноаппарат (видеокамер в ту пору еще не было) и Мамонт (Шура) - наш вчерашний пострадавший. Все уже позавтракали, когда мы вылезли с заспанными глазами и направились кто к обеденному столу, дабы позавтракать, кто к реке - протереть свои неумытые к этому времени физиономии. Мы простояли на притоке до 14-00, и только после с ленцой отправились в путь. Рыбаки все это время ловили рыбу, девочки - кузнечиков, а Ефимов обрабатывал рыбу. Тамара постоянно подкалывала Е.Г., называя его рыбтрестом. И действительно, у него все получалось - он смело орудовал ножом, разрезая рыбу, и засаливал ее. Всего было поймано с утра 17 рыбин весом по 1 кг в среднем. Я же ходил по лагерю с кинокамерой, стереокамерой, аппаратами всех калибров и пытался, улучив момент, запечатлеть на все виды пленок жизнь наших туристов и рыбаков в одном лице. Но к сожалению, моему и особенно Колиному, как только я появлялся с аппаратурой у берега, рыба почему-то переставала клевать, и я безуспешно стрекотал кинокамерой, чуть ли не подползая по пластунски к рыбакам, как это наверное нередко делают настоящие кинорепортеры. Круг моих занятий расширил командор, внезапно (для меня) предложив поработать на благо общества и подклеить плот, на что я с радостью откликнулся. Наконец все дела переделал и занялся этим вот репортажем (ежедневным и добровольным). Затем занялся изготовлением эмблемы (в каждом путешествии, по возможности, создавали для группы эмблему - это уже как традиция). На этом и застала меня команда - по плотам, т.е. пора вперед и в путь. Мы отправились, не спеша и степенно помахивая веслами, отчалили от такого доброжелательного берега. Надо отметить, что здесь была стоянка геологов. Есть вертолетная площадка. А вообще-то место среднее. День насыщен, постоянно идут перекаты, пороги, образованные скальными выходами. Некоторые из них не отмечены на карте. Работать приходится. То и дело уворачиваешься от камней, иногда приходится вылазить из плота. Горы стали выше и вплотную подступили к реке. Русло реки превратилось в арык, обрамленный гранитными стенами. Своеобразные камни лежат по берегам. Природа на славу поработала над ними. В воздухе чувствуется запах дыма. Уже три дня подряд ветер, задувающий с юго-запада приносит этот запах. Сегодня мы непосредственно подошли к месту пожара: горит тайга. Мы же входим в очередной каньон и впечатление такое, будто входим во что-то непонятное. Впереди кое-как вырисовываются очертания гор. Солнце закрывается желтовато-красной завесой, и лучи его едва-едва добираются до нас сквозь этот заслон. Сзади чистое, голубое небо, белые как только что взлетевшие гуси, облака и совсем не заметно дыма. Но туда нет хода, и мы продвигаемся вперед - навстречу горящей тайге. После правого притока Алекма мы непосредственно начинаем чувствовать дым. Дышим этой гарью, движемся вперед, проходим пороги. Глаза начинают слезиться. Прошли порог "Апполон". Да он красив, и наверное в большую воду еще более красив. Делали разведку, прошли нормально. Через 30-40 минут хода видим - горит правый склон хребта. Пожар небольшой. Горят отдельные сухие стволы. Некоторые зеленые деревья стали желтыми. По-видимому, пожар был сильнее, а сейчас приутих (возможно, его даже тушили, кто знает). За хребтом, на повороте - порог "Разбойник". Провели разведку - порог серьезный. Время позднее, не известно что еще там, за поворотом - может горит еще сильнее. Решили остаться на левом берегу, перед порогом. Всю ночь по часу выставляли дежурных. На другой стороне, то тут, то там вспыхивают и гаснут отдельные очаги пожара. Костры горят на другом берегу отдельными фонариками по всему берегу, и создается впечатление, что мы не одни в тайге, а кругом множество групп, и они все на той стороне, и никто не ложится спать, и все они поддерживают огонь …
9 августа, суббота
Всю ночь горели огоньки, то тут, то там, потухая и снова возгораясь. Казалось, что на противоположном берегу стоит не гора с горящим лесом, а город с хаотически расположенными домами, а вместе с ними и окнами, которые по "закону распределения" Гаусса зажигались и снова гасли. К утру стало прохладнее, выпала роса и огоньки временно перестали появляться, но дым по всему склону отдельными участками подымался наверх. Там он сливался в одно общее облако, которое сдувалось ветром и тем самым распространялось в близлежащие распадки. Поднялось солнце. Слабый ветер почти прекратился. Было свежо. Запаха дыма почти не ощущалось. То ли мы привыкли к нему, то ли оттого, что влага впитала в себя угольный дым, образуя слабую кислоту, и тем самым не давая ему далеко распространяться, только утро было лучше вечера (наверное не зря говорят - утро вечера мудренее). В 11-50 прошли порог "Разбойник", в 12-40 "Оперкот". В 14-30 - порог "Слон"; в 16-05 - порог "Строителей", сделали перекус на 30 минут, порог "Ожидания" прошли в 17-15; в 17-30 встали перед воротами в каньон. Из пройденных на сегодня препятствий наибольшее впечатление произвел порог "Слон": нагромождение камней, 3-4 слива по 0,7 -1 м, сложный слаломный вход, на выходе прижим к огромному булдыгану, похожему на слона, большой перепад воды. Вообще, все пройденные сегодня пороги характеризуются большим перепадом воды, слаломной трассой прохождения, сложностью входа в порог, множеством сливов и нагромождением причудливых камней. Практически пороги следуют друг за другом, нет определенного резкого разграничения. Порог - шивера - порог: таков путь от одного препятствия к другому. На этом участке река Акишма показала наконец-то свой нрав и коварство. Не покривлю душой, если скажу, что сегодняшний участок пройденный нами является наиболее сложным из когда-либо мною до этого проходимых (в будущем, конечно же, будут и другие, но на тот момент…). При большой воде, здесь видимо творится что-то невообразимое. По рассказам участников предыдущих путешествий, в пороге "Оперкот" был перевернут и разрушен каркасный плот и один из участников этого плота умудрился на левом повороте с прижимом на правую скалу (практически вертикальную) зацепиться за выступ. Находился он там двое суток, пока другие туристы кормили его, сверху подавая продукты на веревке, и только после спада воды они вызволили его.
Интересен по прохождению порог "Ожидание" - это сплошная слаломная трасса, приходится прикладывать много усилий, чтобы увернутся от очередных камней, прижимов, подсосов. Сложен в прохождении порог "Строителей"- сложен и красив, чертовски красив своими причудливыми, облизанными водой, камнями. На этом пороге долго - минут 20 - сидели, курили наши ассы, обдумывая прохождение. Первым проходил плот Алексеева. Был момент, когда судно, уворачиваясь от камня, и описав синусоиду между камнями, вдруг наползло на камень и, задрав нос чуть ли не до половины плота, медленно свалилось с него. Потом плот, маневрируя между следующими камнями, успешно закончил прохождение порога. В одном из порогов плот Е.Г. после разворота, минуя острый камень, медленно зашел в зону присасывания, и вода с камня мощной струей хлынула на заднюю часть плота. Я сидел ближе обычного к корме и прочувствовал это в большей степени, чем другие. Мне казалось, что я не в плоту, а где-то между его баллонами и водной толщей, и даже просто в воде или ванной. Но мысль работала, руки тоже. Весло по-прежнему упиралось. Еще немного, еще чуть-чуть! - и плот вышел из зоны подтопления. Нам это удалось: усилиями экипажа плот вновь обрел уверенность и, минуя очередные препятствия порога, сноровисто помчался по бурному потоку.
10 августа, воскресенье
Прошли каньон. Впечатление от прохождения неплохое. Пороги мощные, не уступают вчерашним. В 11-30 прошли ворота каньона, в 12-15 - порог "Риторта", в 15-20 - порог "Тортилла", в 17-55 - порог "Атланты". В 19-00 сделали стоянку на левом притоке. Интересно то, что вчера на входе в каньон наши рыбаки поймали 9 рыбин, и мы сварили приотличную уху. Сегодня, после выхода из каньона, ребята также не оплошали, и мы с удовольствием хрумкали поджаренную рыбу, так хорошо приготовленную Тамарой. Вечером отметили прохождение каньона, разлив по кружкам фляжку со спиртом. Итак, самую сложную часть реки прошли, завтра еще два порога, несколько шивер и перекатов - и мы у стрелки, в месте впадения Акишмы в реку Ниман. Теперь о каньоне. Прохождение его было облегчено малой водой, однако и прохождение отличалось от описанного в большую воду. Появились новые препятствия, о которых ранее в описаниях не говорилось. Русло сузилось до предела и особенно это обозначилось в пороге "Тортилла". В такую воду каньон обнажает свои и так грандиозные берега, он становится еще солиднее и угрюмее. Невообразимые нагромождения камней сменяются строгими выходами скал с обеих сторон, тем самым образуя коридоры, к которым практически невозможно пристать, зачалиться. Особое впечатление произвел порог "Атланты" - своей мощью, хаотическим нагромождением камней, мощными бочками и всякого рода сливами. Порог "Тортилла" в большую воду наверняка не представляет большого труда для прохождения, но сейчас он практически непроходим. Порог "Реторта", наоборот, прост в прохождении сейчас и наверняка опасен в большую воду. Русло сужается, с обеих сторон скальные выходы (в большую воду, скорее всего, стоит большой вал - косой, пульсирующий). На всем протяжении каньона встречаются туристические принадлежности. Нашли весло (обломанное), поварешку (также без ручки), основную веревку (капроновую), носовую часть каркаса "Салюта", полный флакон "Тайги" и т.д. На выходе из каньона Алексеев оставил свои сапоги богу "Харги" в дар, сбросив их в порог "Атланты". Кстати, за день до этого Коля на входе в каньон также оставил свои сапоги, правда он не бросал их воду, а аккуратно поставил на видное место. В Пороге "Салазки" сломал и оставил свое весло Коля (не специально). Ну вот и снова я дежурный и мне не придется долго писать эти строчки, потому как снова надо копаться в посуде. Варим любимое блюдо Рима (он мой напарник по дежурству, и всегда варит свое любимое блюдо) - вермишель. Взбиваю воду - делаю томатный сок. Скоро выпивон по поводу прохождения каньона.
11 августа, понедельник
И опять понедельник. Все часы, которые имелись, остановились, поэтому никто не мог определиться - сколько же время? Поэтому дежурные встали вместе с остальными, а то и попозже. Я продолжал дежурить. В кармане моей штормовки я отыскал свои электронные часы и был рад, что они продолжали идти. Было уже 9 часов. Вышли в двенадцатом часу, в устье Акишмы были где-то в 16 часов. Прошли кучу перекатов, шивер, два порога. По сравнению с Акишмой, Ниман - река грязная, и притоки ее такие же. На стрелке Акишмы с Ниманом стоит автоматическая метеостанция. По-видимому, ее забросили - не видно было никакого ухода. Вечером решили сделать праздничное заседание по поводу прохождения реки Акишмы с вручением эмблем похода, которые я с такой любовью и так долго от руки выводил и вырисовывал. Мужики слили оставшийся спирт с настойкой, которую они же заготовили в начале водной части маршрута из голубики в соотношении 1:5 и получился "портвейн" по типу старого азербайджанского (во всяком случае, то, что нам продавали в магазинах в то время). Ну, а пока еще не вечер, мужики расписали пульку, Е.Г. развесил рыбу (он каждый вечер ее развешивает на основной веревке по приходу на стоянку, и она уже в значительной степени подвялилась), женщины ушли мыться за поворот, ну а я лежу на надувном матраце и пишу эти строчки. Завтра дневка.
12 августа, вторник
Дневка... как мило звучит. Каждый занимается, чем хочет. Ну а вчера, вчера пили и отмечали. Алексеев, главный специалист по грогам, был в ударе, живо ходил от бутыли с настойкой к спирту, оттуда к котлу, от котла к костру и так далее, повторяя круги и причмокивая при этом.Он забыл свое любимое слово "сбитень" и все время наговаривал себе под нос "грог" да "грог". Наконец, все было приготовлено, и душистые горячие струи полились, согревая и ободряя нас. Спирт был последним. Оставалось только н.з.
А дни шли, время бежало. Кончались продукты, а возместить убывающее не представлялось возможным. Три дня тому назад кончился чай, употребляем кофе с добавлением лимонной кислоты. Его осталось тоже немного, и поэтому используем экономно. Впрочем, остальных продуктов пока хватает.
Дневка шла своим чередом, я занимался заштопыванием дыр, которые к этому времени образовались в кое-каких местах, пришил к штормовке эмблему, которую вчера вечером вручил командор по случаю прохождения Акишмы. Девочки стирали вещички, ребята снова расписали пульку. Ефимов разбирал аппарат "Смена", который он нашел при разведке порога "Казан". Наконец ему надоело это дело и он предложил мне заняться этим. Я почему-то отказался, сославшись на занятость, хотя самому делать было совершенно нечего. После обеда, заклеив свой плот, мы отправились во главе с шефом на Ниманский водопад. Ходили долго и нудно, как горные козлы, облазив все местные скалы, вернулись, так и не найдя этот злополучный слив воды. Зато встретили черемуху. Тамара и Е.Г. приклеились к ней, так что через несколько минут их улыбающиеся лица украшали совершенно черные зубы. И еще день, а то и два им откликался этот незапланированный обед. Вечером, возвратившись в лагерь, увидели рядом красный плот - это Петя догнал нас со своей группой. Их лица сияли, наверное от того, что наконец-то они догнали нас, но было видно, что их измучила Акишма своими порогами, перекатами, своей малой до неприличия водой. Они долго не задерживались и продолжали свое путешествие, по всему их виду было заметно, что им хочется поскорее выбраться отсюда. Мы не возражали, и они продолжили свое путешествие, хотя время к этому моменту было уже 19 часов.
13 августа, среда
Гребля ….ребля … … … ля …я - по плесам с 9 утра и до 9 вечера (21), без обеда и по Ниману.
Поднялись рано утром. Погода мерзопакостная. Наскоро поели, собрались, вышли. Холодно. Моросит дождь. Сверху и снизу вода. Упираемся. Абсолютные плесы, особенно после "Верхней трубы". Прошли водомерный пост. Мужики взяли пачку сигарет у метеорологов. Возле трех изб догнали Петю. Остров обошли слева и одновременно обогнали группу Пети. Сделали перекус в 14-00 и 18-00. Поздно вечером встали на ночлег. Замучила мошкара. Все с аппетитом покушали подстреленную сегодня Липычем с 5-го выстрела утку. Сделали блинчики с медом. Ужин состоял из трех блюд. Все загрузились на полную. Настроение поднялось. В 22 -00 все легли спать. Рим приболел - мучается с зубами. Тамара порезала палец.
14 августа, четверг
Снова утро, ранний подъем. Погода хуже вчерашнего. Ребята надели на себя все резиновое, я - только бахилы и в общем-то пожалел, что не надел анараку и непромокаемые штаны. Дождик шел мелкий, моросящий, словно его сеяли через сито, и среди четких и выделяющихся хлопков весел, ясно слышалось звенящее шелестение мелких капель о воду. Вокруг стояли насупленные горы, обросшие дикой порослью, где иной раз невозможно ступить ноге человека, когда тот, устав от утомленного путешествия по плесам, выберет минутку и сойдет на берег, дабы слить остатки былого, роскошного завтрака. Нас постоянно сопровождает соседний "средний" (слово такое навязалось на нашу голову) плот Алексеева. Он сегодня облегчен. Пятый человек (Тамара) вместе со своим рюкзаком перекочевала на наш плот, после долгих и утомительных дебатов между командирами плотов. Вчера нашим коллегам с соседнего плота было трудно догнать нас в 12 часовой гонке по плесам, и поэтому они приложили немало усилий, чтобы сплавить лишний груз на наше судно. Мы не отказались от этой благодати и через каждый час менялись со свежими гребцами. Ниман - дивная река, как говорит Алексеев, и действительно, ее ширина и просторы, выраженные в плесах, просто поражают своей душевной простотой. Редкие, очень редкие пороги, больше похожие на перекаты, приободряют уставшие от монотонного труда руки. В нижней части своей Ниман становится солидной, можно сказать - равнинной, рекой. Редкие горы, слегка обозначенные на горизонте, не впечатляют после таких грандиозных и мощных скал на Акишме и начале Нимана (после впадения в него Акишмы). Нижняя и верхняя "трубы", обозначенные на карте, не так хорошо заметны и не выделяются особо своими порогами. Если сравнить Ниман и Акишму по количеству воды, то еще надо посмотреть кто в кого впадает. Если судить по цвету реки после впадения, то явно преобладает Ниман. Вся чистая вода, приносимая руслом Акишмы, перемешивается и усредняется с грязными водами Нимана и после этой процедуры еще долго невозможно пить воду из реки.
Второй день идем по 12 часов в сутки, с перекусом, не выходя из плота. С утра и до обеда поливает дождь, после обеда чуть проясняется, иногда выглядывает солнце. Кругом дымка, солнце как красный диск, на который можно свободно смотреть. Тамара сидит сзади на плоту в роли отдыхающего и, помахивая рукой, отгоняет назойливых мух. Она настолько увлечена своим делом, что не замечает, как смахивает свои очки в воду. Печальный взгляд ее устремлен за борт. Но нет, только не в водах Нимана искать такую пропажу: черная пасть бесконечного плеса навсегда поглощает и уже никогда не возвратит пропажу. Впрочем к концу похода все стали несколько раскованней. Вчера проснулся и не сразу понял отчего. Последнее время по ночам в палатке (потому как темно, что требовалось для процесса зарядки ленты в киноаппарат) над моим ухом постоянно Коля шуршал, накручивая 30-метровые катушки. Теперь, когда все пороги позади и снимать-то вроде нечего, а заряжать в кассеты по ночам тем более; нет - нет да и приснится, что ночью, где-то совсем рядом мотают ленту, да не тридцатиметровую, а поболее. Тогда я переворачиваюсь с бока на бок и, высказав в сердцах нецензурное слово, засыпаю снова.
Ночь так быстра и так коротка, что при очередной побудке и зычной команде дежурного, хочется не вставать, а потуже закутаться в свой спальник, закопаться в него с головой, чтобы никакой звук, посторонний и такой назойливый не донимал твоего уха.
Сегодня опять я дежурный…
15 августа, пятница
Нынче здесь - завтра там. Невозможно подобрать более точных и средних слов об этом дне. Утром находимся на Нимане (6-7 км до метеостанции, чуть ниже "нижней трубы"), поздно ночью - в Ургале, на ж.д. вокзале. Завтрак - вермишель, перекус в 2 часа, ужин в первом часу ночи на вокзале и в темноте. Впрочем, все по порядку. Поднялись утром, как всегда. Я с Римом был дежурным, и ничто не предвещало сегодняшнего конца маршрута. Мы просто и уверенно варили завтрак в то время, когда остальные все еще досматривали свои "изюмительные" сны. Все шло хорошо, и солнышко, радуясь этому, приветливо улыбалось нам сквозь синеватую дымку утреннего тумана. Я предложил Риму запечатлеть как солнышко резвится, показывая розовый диск прямо над елью. На слайде это бы выглядело просто великолепно. Рим не заставил ждать, и повторной просьбы не последовало. Друг за другом прощелкали затворы аппарата, обещая нормальную съемку. Вмести с аппаратом прощелкали своим клювом и мы, - лапша успела подгореть к этому времени, и Рим в унынии ходил от котелка к котелку. Делать было нечего, и мы достали каждый по тушенке и плюхнули их в лапшу, предварительно промыв ее. Встал и вышел из палатки завхоз и с насупленной физиономией окинула дежурных взглядом, потом долго ходила вокруг костра и наконец, смягчившись, начала давать советы по поводу лучшего приготовления завтрака. Все, что было приготовлено, ребята умяли в один миг, не заметив, что вермишель слегка отдает запахом горелости. В 9-20 вышли в путь-дорогу, а дорога была не из прямых (извилистая), хотя и гладкая как зеркало, и работать приходилось не меньше вчерашнего. Но думы у всех были уже об одном. Ребята предвкушали конец маршрута, мечтали о встрече с друзьями, встрече в клубе, о том как закончим маршрут и пройдемся по Хабаровску, где еще пока не бывали. Алексеев сидел в своем плоту и читал книгу, найденную на одной из заимок. Книга была настолько интересна, что он ни на минуту не отпуская весла, читал ее вслух и умные, задумчивые глаза членов экипажа были устремлены куда-то вдаль и вперед. Их весла мерно и в такт хлопали о воду и казалось, что четыре фигуры, цвета шоколада, приросли к резиновому плоту, как прирастают резиновые пятаки, когда их приклеивают к баллонам с соблюдением полного цикла технологического процесса. Липычъ не заметил мимо пролетающих уток. Он не мог сразу отвлечься и прийти в себя от захватывающих эпизодов книжного сюжета. А бесполезное матюкание Алексеева не могло помочь в этом Липычу. Он медленно разворачивал ружье, целился, промахивался и снова целился. Выбирался на берег, подхлеснутый Алексеевским матом, на ходу вскидывал стволы и в этот миг он был неотразим в своей позе. Впрочем, сегодня он тоже не оплошал, и на ужин мы с аппетитом (правда в спешке и на вокзале) покушали двух курочек, подстреленных Липычем. К концу похода мужики изводились от недостатка курева, хотя дыму в тайге было предостаточно. Иногда им везло, и они, пользуясь случаем, курили взахлеб, скручивая одну самокрутку на всех. И вот вчера они нарвались на зимник, довольно захудалый, в котором безобразно был разбросан табак. Народ сильно переживал, как это так возможно. Но эта находка была просто счастьем для них. Они курили и в закрутку, и в "разкрутку" (прибабах автора), и через трубку: как хотели. Я не курю и поэтому спокойно смотрел на них, улавливая в их глазах полное блаженство, весь кайф, который можно только увидеть в мужике после 12-часового махания веслом, когда тот еле передвигая ногами от плотного ужина, присядет на безымянный пенек в тайге и со вкусом затянется самокруткой. А время шло, весла отмеряли последние километры Нимана. Алексеев продолжал политинформацию уже с двумя экипажами плотов, после неплохого перекуса. Течение же такое небыстрое и убаюкивающее, медленно переносило с места на место наши плоты. Наконец нам (а вернее Алексееву) надоела такая читка, и мы, как по команде ухватившись за поручни весел, вновь замахали ими, приближая тем самым завершающую стадию водного путешествия к концу истинному. Плоты вновь ожили и споро помчались к устью Нимана. Ниман не сопротивлялся и вскоре выплюнул нас в Бурею, как не уважающих его обитателей, преподнеся напоследок неплохой перекат, как раз перед своим впадением. Раскинулось море широкое… только так можно охарактеризовать ширь русла реки Буреи. Бурея в этом месте ничуть не меньше по ширине нашей Белой под Уфой, а то и по более. Течение неплохое. Бурея встретила нас, как и Акишма, хорошей солнечной погодой. И эта солнечная погода наделала немало делов в районе реки. Жара достигала до 52 на солнце и до 40 в тени этим летом, говорили местные старожилы. Сушь, сплошная сушь стоит по всему району. И нет тайге пощады от этой жары. То тут, то там горят отдельными кострами склоны Буреинского района.
Поселок Усть-Ниман находится в 3-4 км непосредственно от самого устья. В нем нет населения, а живет лишь один метеоролог со своей семьей (это было в 1980 году, не знаю как сейчас). Пять лет назад еще существовал и жил нормальной жизнью поселок. Но теперь он пуст, и лишь оставшиеся дома темными дырами окон напоминают о былой населенности этого места. Иногда (а может и каждый день) это место навещают военные из поселка Алонка, расположенного в 25-30 километрах от Усть-Нимана. Вот и теперь, чуть ниже Усть-Нимана, отплыв от него и пройдя пару километров, мы встретили солдат и сержанта на танкетке. Тягач громыхал по берегу и его еще не было видно из-за кустов. Все на слух и наперебой определяли вид и марку железяки, называя ее то танком, то бронетранспортером. Рим был ближе к истине, т.к. он служил совсем недавно в бронетанковых войсках, и с уверенностью заявил, что это во всяком уж случае не танк, иначе тряслась бы земля под нами. И пожалуй он был бы прав, если бы мы находились не в плоту. Впрочем через несколько минут тягач выскользнул из зарослей и, не сбавляя хода, помчался через перекат по Бурее на другую сторону. Мы налегли на весла и быстренько, в темпе вальса, помчались на ту сторону реки, где к этому времени уже гордо восседал сержант над крышей тягача, всматриваясь на близ лежащие холмы и берега, по которым им еще предстояло проехать. Видимо, командир заметил наши посудины, и заинтересовавшись ими, а также услышав оживленные голоса наших мужиков, дал команду на остановку, и на каменную осыпь берега вынырнули еще два бойца. Тягач был вместительным, и нам не составило особого труда договориться с их обладателями, душевными ребятами, о переброске нас. К тому же машина направлялась в поселок Алонка, центр стройки БАМа (на том участке), откуда очень часто ходят машины в Ургал. Мы были рады, ведь до Ургала надо было еще идти 45 км по плесам Буреи. Дорога была малость получше, чем та, в начале пути от Софийска и до Акишмы, да и тягач был не в пример тому. Было даже в какой-то степени приятно мчаться по тайге после длительного сидения в плоту. Полтора часа подпрыгивания в тягаче и безудержной тряски среди мхов, камней и тайги - и вот наконец мы в Алонке. Скорость передвижения была средней (местами до 30 км\час). Алонка небольшой поселок, разделенный наполовину рельсами БАМа. Большую часть поселка занимает воинская часть железнодорожников. Вообще, говоря о местных строителях, можно сказать, что большинство их составляют военные (железнодорожники). В поселке есть магазин, в котором практически есть все, но водка и тому подобная смесь - по великому блату: кругом сухой закон. Ко всему этому мы прибыли в Алонку где-то 8-9 часов (вечера), и даже по "нашим" (тогдашним; прим. авт.) законам что-либо купить было невозможно. Все быстренько распаковались, начали сушить рюкзаки, плоты, суетились вокруг костров. Но на самом интересном месте, когда большинство рюкзаков было распаковано и вещички в беспорядочном убранстве лежали по полянке, когда плоты, надутые и чистые, мирно сушились над костром, когда в котелках бурлила и выкипала вода, подбрасывая две Липычины курочки то вверх, то вниз - вот тогда раздалась суровая команда шефа и мы в спешном порядке убрались из Алонки, загрузившись в военный "газон" (ГАЗ-66). Было тепло, но только поначалу. Дул легкий ветерок, освежая наши разгоряченные всей вышеперечисленной работой лица. Потом наступила темнота, стало чуточку холоднее, и мы начали жаться друг к дружке, к рюкзакам, прижимаясь и вдавливая их в кузов. Лишь только шеф - Ефимов, гордо восседал посредине кузова, надев на себя одежку, не описуемую в данном бестселлере. По всему его виду было видно, что ему-то как раз и не холодно. Машина крутилась в горах, то поднимаясь на холм, то стремительно спускалась с вершин. Рельсы БАМа то подходили вплотную к дороге, то вновь куда-то удалялись. Машина мчалась сноровисто. Мы пробирались сквозь тайгу, по хорошей гравийной дороге. На склонах Буреи горели огоньки, дым сплошной пеленой застилал дорогу и был вполне заметен в темноте. Мы проехали по мосту через Бурею, прямо по рельсам (другого моста здесь нет). Где-то в первом часу мы появились на вокзале Ургал-2. В темноте разлили супчик, кое-как доваренный на костре, еще там, в Алонке. Дежурил Липычъ и ему пришлось проследить за тем, чтобы все сваренное было доставлено в целости и сохранности.
Вот и заканчивается наше путешествие. Нам предстоит еще добраться от Ургала до нашего Южного Урала, а это пять суток - в поездах и самолетах, с пересадками и неизбежными стояниями в очередях за билетами. От Ургала до Хабаровска - на поезде. Из Хабаровска до Иркутска - на самолете. От Иркутска до Уфы - снова на поезде. В Хабаровске сходили в баню, отдохнули денек. Город весь в дымке, чувствуется жара и лесные пожары в округе. В аэропорту потерял фотоаппарат с еще не до снятой пленкой - жалко последние кадры.
За время нашего путешествия произошло несколько событий, о которых мы не могли знать (приемника у нас не было). Не стало В.С. Высоцкого.
P.S. Описание путешествия было записано по дневнику, который я вел в то время.
Вместе с нами шел участником в параллельной группе будущий депутат гос. Думы первого созыва (той самой "ельцинской", 93 года).
За то время, что прошло с тех пор, на реке Бурея воздвигнута плотина и, соответственно, ГЭС. Видимо, и ландшафт тех мест в значительной мере изменился, впрочем на Акишме это никак не должно отразиться.
Добавить публикацию
Комментарии