Туристское творчество

(правдивая повесть о первом сплаве)

Автор - Елена Кузнецова (Челябинск)

…видишь, там на скале зеленеет сосна
там вниз метров пейсят, ты попробуй, залезь,
а когда согремишь, возвращайся назад
гулять по воде,
гулять по воде,
гулять по воде со мной…
(из жития не святых водников)

Часть первая. Мутная вода

Мутная река стремительно несла свои воды в Каспийское море. Сосны уступили место ивам. Над скалой на противоположном берегу неторопливо кружил пернатый хищник. Тишину разорвал низкий гудок. Неужели "Титаник" из-за поворота выплывет? Я вытянула шею, вглядываясь в прибрежные заросли. Из скалы стремительно вырвался поезд и с грохотом промчался над рекой, словно по воздуху. Когда железный хвост его исчез на другой стороне, было ощущение, будто резко выключили звук. Воздух еще вибрировал, и я спросила себя: был ли поезд или это мне померещилось? Пронзительно вскрикнула птица.

- Блин!
- Вляпался…
- Вечно ты, Серега, куда-нибудь вступаешь!
- А на хрена ты нас на водопой привел?!
- Куда дорога вывела, туда и привел. Бросаем вещи, Олег с Серегой в лес за жердями, Лена - на фильтр, Саня, а ты костром займись.
- Да тут одно коровье дерьмо! Давайте подальше пройдем!
- Вряд ли дальше будет лучше. Пошли вон к тому дереву. Как бы нас вообще отсюда не согнали, рядом стратегический объект, так что не орите тут. И фотоаппараты не вздумайте достать, засветят пленку или еще чего. Короче, проблемы нам не нужны. Давайте в темпе, жрать охота.
- А кто нам в поезде уши шоркал - сто метров до речки, сто метров до речки! Три часа тащились, елы-палы! Надо было пару недель назад смотаться сюда на разведку, как и планировали. Уже бы плыли давно!
- Серега, за оскорбление капитана в лучшем случае будешь котелок драить, в худшем - останешься на берегу.
- Свинопасом…
- Началось… БЛИН!!!
- Гы-ы-ы!

Прибыли.
Капитан и четыре горных туриста, полных чайников в морском деле. Ну, не не совсем полных, так, наполовинку… Ворча, разбрелись каждый по своему поручению.
Глядя на Димкину ногу, ритмично накачивающую воздух в камеру, я в такт на три счета давила на полторашку с речной водой с вкрученным внутрь самодельным фильтром. Камера потихоньку надувалась, тоненькой струйкой бежала в котелок вода, правда, цвет у нее был не совсем аппетитный. Олег с Серегой связывали жерди, изредка перешучиваясь. Саня, наконец-то, развел костер и ждал, когда я наполню котелок.
Из-за спины послышался мерный топот, и к нам начало спускаться стадо коров. Их абсолютно не смущало наше присутствие, и вскоре мы были окружены пятнистыми боками, хвостами, рогами, и время от времени слышался мягкий шмякающий звук. Хорошо в краю родном! Одна корова ткнулась мне в плечо и фыркнула прямо в ухо. Я от неожиданности чуть котелок не опрокинула.

- Спасай продовольствие! Саня, рюкзаки оттащи в кучу, а то эта скотина все потопчет!

Покончив с водой и поставив котелок на огонь, я сходила в лес и нашла там большую фанеру. Но не успели мы нарадоваться на новую палубу, как спустились пастухи и забрали свой "стол".

- Может, выменяем его на пару банок тушенки?
- Обойдутся.
- Или на пол-литру…
- ДА ТЫ ЧТО???
- Ну ладно, ладно, не хотите - как хотите.

Оставшееся до отплытия время мы провели в такой вот необычной компании. Утолив жажду, коровы легли кто где, мотая головами и размахивая хвостами. Мы соблюдали нейтралитет на чужой территории, охраняя очаг и вещи от посягательств, и потихоньку собирали плот. Десять надутых черных камер, связанных между собой, напоминали тушу морского млекопитающего, а трое людей, копошащихся возле них, - охотников, разделывающих добычу.
После быстрого китайского обеда (окружение не располагало) и еще более быстрого чаепития мы упаковали весь свой скарб на плот. Конечно, кое-что придется доделывать, но это потом, а пока всем не терпелось отплыть поскорее. Мы осторожно ступили на палубу, покачиваясь и проваливаясь в дыры и щели. Капитан придирчиво оглядел свое безымянное (пока) судно и бестолковую (еще) команду, одел шляпу и зычно провозгласил:

- Отдать швартовы!
- Кому, коровам?
- Один умник на сегодня уже занял место посудомойки, ты на очереди.
- Госсспди, вот стоит дать человеку власть, он начинает строить из себя черт-те че!
- Делаю последнее предупреждение.
- Мда, все человеческое для некоторых остается на этом берегу… Есть, капитан!
- Сээээээр.
- Есть, СЭР!

Плот легко развернулся и свободно поплыл по течению, словно бумажный кораблик. Река напоминала сточную канаву, минувшее наводнение оставило на берегах столько хлама и мусора, что, казалось, мы движемся по помойке. И это романтика??? Лучше б сейчас где-нибудь в горах сидели у костра, ели что-нибудь вкусное, песни пели под гитару…
На высоте трех-четырех метров на деревьях висели мешки, тряпки, водоросли, на мели затаились, словно крокодилы, бревна и коряги. Тянуло болотной сыростью. А от серегиных сапог доносился тонкий аромат родного края.
Река разгонялась, и нас крутило и несло с хорошей скоростью. Мы долго не могли взять в толк, как надо грести. Капитан особо не вмешивался, предоставив нам возможность немного "побарахтаться", а потом взялся за нас всерьез и стал кидать реплики, смысл которых доходил до нас с трудом. Мы взмокли от стараний, половина из которых пропадала впустую, и нам уже было не до проплывающих мимо мусорных пейзажей.
- Левый борт греби, правый табань!
- А что такое "кабань"? Это можно ничего не делать?
- Это, в смысле, притормаживай и греби в противоположную сторону!
- А что считать противоположной стороной?
- Коряга слева, обходим ее справа! Серега, ты русского языка не понимаешь?!! Вправо идем! Да ты-то какого хрена веслом машешь, ты справа сидишь, вот и сиди! Это левый борт гребет. Олег, а ты где сидишь? Слева? Вот и греби давай!
- Идем к центру, а то на мель сядем! Левый борт греби, правый борт табань! Правый, я сказал! ОЛЕГ!!! Где у тебя левая рука? Ты ложку в какой рукой держишь?
- Не знаю. В какую дадут.
- Е-мое…
- Впереди две протоки, идем в левую. ВЛЕВО! ПРАВЫЙ БОРТ ТАБАНЬ! А теперь налегли оба борта! Вот так. Суши весла. Можете посмотреть направо - там горы.
Так прошло часа полтора.
Мало-помалу действия наши стали сплоченнее, гребки дружнее, кручение уменьшилось, и мы начали фокусироваться на проплывающих пейзажах, готовые схватиться за весла по малейшему требованию капитана. Река немного расширилась, очертания берегов менялись: с одной стороны нависали скалы, с другой - пологий берег с хвойными или лиственными деревьями, вплотную подступавшими к воде.
Капитан, убедившись, что мы сможем продержаться полчаса без его руководства, лег вздремнуть, а меня посадил в центр следить за курсом и вовремя предупреждать команду об опасности. Весла мне не доверили. И вообще была высказана мысль, что от женщин на корабле одни неприятности, они, мол, только для камбуза годятся. Я буркнула, что ориентацию менять не собираюсь, и что кухарку, пардон, кока, они из меня не сделают, будем дежурить по очереди. Началась оживленная перебранка. Чья-то ехидная реплика оборвалась на полуслове, и нас крутануло. За спором мы забыли, где находимся, и нас понесло прямо на скалу. Я зажмурилась от окативших меня брызг. Раздался скрип, толчок, и мы чуть не свалились в воду.

- Шесты вперед, отталкивайтесь от скалы! @;№*$#!!! Саня, @%##*, лопасть сломаешь, разверни другим концом!!! @%##*, навались правый борт, стоп! Серега, лови соску, уплывет! Гребут оба борта! Живей, дармоеды! Все, суши весла, сейчас само вынесет. Ох, молитесь, что не расплющило…

Мы проводили взглядом чуть не засосавший нас водоворот и перевели дух. Громадная скала, нависавшая в полуметре над нашими головами, удалялась. Мы выгребли на середину и молча сушили весла. Капитан ругался. Нас всех разжаловали в посудомойки, лишили премиальных и обещали ссадить на необитаемый остров при первом же удобном случае. А меня согнали с теплого места и посадили на весла. Наконец-то!
Река впереди круто поворачивала вправо, потом влево, и нашему взору предстала удивительная картина: отвесные рыжие скалы высотой с десятиэтажный дом тянулись вдоль берега метров на пятьсот, как в Колорадском каньоне. Даже не верилось, что такое может быть на нашей маленькой уральской речке. Я только успевала щелкать фотоаппаратом.
Смеркалось.
Все подходящие для ночлега места либо были заняты, либо оставались позади еще до того, как мы успевали что-нибудь решить. Наконец, увидав впереди одиноко стоящее дерево, Капитан крикнул: "Чалимся влево быстро! Правый борт греби, левый табань! А теперь оба навались!" Кинули якорь и ткнулись в топкий берег. Зачерпывая воду в сапоги, выбрались на твердую почву, качаясь и задыхаясь. Подтащили и привязали плот, выгрузили вещи, свалили в кучу. Тут же началась суета по устройству палатки, навеса и прочего походного быта.
Пока я варила гречневую кашу с тушенкой, остальные члены команды занимались совершенствованием плота. Серега с Саней рубили жерди, Олег привязывал их к камерам, ликвидируя щели, а капитан потихоньку удалился и кто-то искал в своем рюкзаке. Минут через пять я услышала истошный вопль:

- Димка, ты че делаешь??? Мужики, он горючее в речку выливает! НАМ ОСТАВЬ!!!
- Темнота портовая, это я духов реки задабриваю, чтоб лучше плылось. С такой командой и ко дну пойти недолго. Прямо яхта "Беда".
- Но-но, не каркай!
- Ладно, вы сегодня молодцы. Хоть и бестолковые, но заслужили кое-чего. Так и быть, на ужин вам выделю по чуть-чуть.

После ужина, разомлевшие и счастливые от выданных премиальных (в количестве ста грамм на брата и пятидесяти на сестру), мы сидели под могучей кроной приютившего нас тополя, слушали бормотанье реки и шуршание дождя по навесу, и что-то непонятное происходило внутри меня. Наверное, это моя русская душа, привыкшая сидеть взаперти в городе, рвалась наружу здесь, на воле. На лицах у всех блуждала загадочная улыбка. Спину и плечи ломило так, будто я разгрузила по меньшей мере вагонов десять. Мы не реагировали даже на комаров, и злостные кровопийцы вовсю пировали. Гитару так и лежала в чехле, пальцы застыли. Время от времени кто-нибудь принимался за песню, но на второй строчке смолкал, никем не поддержанный, пока, наконец, не грянули "расписные Стеньки Разина челны".
Наш дружный хор, усиленный и подхваченный эхом, взлетел над скалами и исчез в ночном небе, где в рваном одеяле облаков нам подмигивали и смеялись звезды.

Часть вторая. Крещение и розовые цветы

- Ну, и долго ты еще будешь дрыхнуть?

Серега достал из палатки полотенце и пошел к реке, махнув мне рукой.
Я высунула нос наружу. Река ослепительно сверкала на солнце. На небе ни облачка. Над костром дымил котелок, неподалеку Олег прыгал на одной ноге, пытаясь одеть на другую кроссовку. Саня плескался и фыркал в речке. Капитан удил рыбу.

- Вставай, соня, купаться пошли.
- Сейчас…

Выбравшись из палатки, я постояла немного, привыкая к вертикальному положению. Интересно, по мне ночью слоны не топтались? Что ж, пора открывать сезон! Вернулась в палатку, натянула купальник. Вышла на солнышко, дрожа от речной свежести.
При виде меня все пришли в неистовое возбуждение, словно медведя в цирке увидели.
- Лен, иди сюда, тут песочек!
- Нет, здесь заходить удобней!
- Ноги не порежь, в траве ракушек полно!
- Лучше вон там заходи, возле кустов, там течение не такое быстрое.
- Спасибо, зайду возле кустов, - я просто растаяла от такого внимания. - А тут глубоко? Маа…

Когда я вынырнула метра через три от того места, где упала, в ушах звенело от хохота. Никто не сказал мне, какой температуры вода, а была она не выше 17 градусов. Цепляясь за корни и отплевываясь, я выползла на берег, стуча зубами и бормоча проклятия. Народ веселился. А я-то, Снегурочка, тоже мне!

- Леночка, ты не ушиблась? Мы забыли сказать, что там скользко.
- И глубоко… гы-ы-ы…
- Тебе кроссовки принести?
- Идите вы все… Голос сядет, не буду ни петь, ни играть. Вы же, кроме "Ой-йо", ни одного припева не знаете! Что вам ни спой, после каждого куплета - "Ой-йо", и больше ни слова. Герасим хоть "му-му" выговаривал…
- Ну-у-у, это жестоко… Как же мы без тебя.
- А ты с нами разучи чего-нибудь. Слова напиши, повесь на видное место.
- Я по такому случаю даже читать научусь!
- Дайте вытереться чем-нибудь!
- На полотенце!
- Кха-кха, что-то горло саднит…
- Может, чайку горячего?
- А может, кашки?
- Сто грамм и шоколадку. БЕГОМ!!!
- Счас!

То-то. И полотенце подали, и кроссовки принесли, и чаю налили. Такие они, мужики. Хоть и убить их готова, а все же и в них порой просыпается что-то человеческое. Надо только вовремя этим воспользоваться.
Плот окончательно подновили и даже сделали из лозы кресло, установив его в центр, а вместо сиденья положили спальник.
После позднего завтрака вчерашней кашей решено было немного отдохнуть. Я вызвалась сходить к роднику, мимо которого мы вчера проскочили, взяла пластиковую пятилитровку и пошла. Но меня интересовала не только вода. Вчера, проплывая мимо скал, я видела на некоторых большие розовые цветы. На мои робкие просьбы вдохнуть их аромат я получила окончательный и бесповоротный отказ. Там, куда я направлялась, на скалах повыше родника росли эти самые розовые цветы.
Уровень в реке ночью поднялся, а утром упал, и на берегу остались лужи и канавки. В одной из них я заметила движение. Наклонилась - рыба плавает! Попала в западню. Выловила руками штук шесть пескариков, отпустила их в речку и пошла дальше.
Вдруг у меня из-под ног резко черный шланг выскочил - и в кусты! Меня чуть кондрашка не хватила. (Как мы предположили потом, это могла быть гадюка или уж). Когда сердце перестало бешено колотиться, я двинулась дальше, внимательно оглядывая заросли. Но толку от этого не было никакого, травища по пояс, ног не видно.
Тех розовых цветов я так и не достала, очень уж высоко они росли, здравый смысл не пустил. Сорвала какие-то мелкие бледно-розовые цветочки, похожие на чабрец, засунула их в нагрудный карман. Тропинка пошла круто вверх, поднимаюсь, - в примятой траве вешалка красная пластмассовая лежит. !!??? Надо, думаю, на обратном пути ее подобрать. Когда взобралась совсем высоко, смотрю, - по реке плывут штук 6 катамаранов с коммунистическим красным флагом под пение гармони. Обменялись приветствиями. Ох, люблю я наш народ. Подумаешь, вешалка, гитара, но вот баян в походе…
Набрала вкусной родниковой воды. Напилась, аж зубы заломило. Пошла назад. Подобрала вешалку, но по дороге снова потеряла - не судьба нам штормовки на плечиках сушить.
Пока мы сварили уху, пока собрались, было восемь вечера. Сниматься с якоря на ночь глядя не хотелось, и мы решили отправиться с утра пораньше.

Часть третья. Вьется по ветру веселый Роджер

Ночью в верховьях прошел дождь. Грязно-желтая река несла много мусора - бутылки, бревна, ветки. Нашу маленькую гавань затопило, плот чуть не унесло, хорошо, что накануне мы его крепко привязали. Стоя по колено в воде, мы тянули его за веревку, как бурлаки, осторожно, чтобы не повредить камеры о кусты и камни.
Капитан самолично поднял на корабле пиратский флаг и повесил на рее вымпел с одноглазым улыбающимся челом. Бригантина к отплытию готова.
Мы дружно выгребли на середину и понеслись с попутным ветром навстречу приключениям. Меняли друг друга на веслах, слушая команды рулевого. Капитан удил рыбу (безрезультатно, но ведь приятен сам процесс) и был весьма доволен командой. Крутые скалы и величавые сосны, жаркое солнце и синее небо, спокойное течение и равномерный храп капитана, - все потихоньку притупило нашу бдительность, и в конце концов мы поняли, что берега стоят на месте, а река течет мимо, потому что плот застрял в кустах прямо посредине реки, на островке. Капитана будить не хотелось, но пришлось.
Камеры вроде целы, хотя порой раздавался их жалостный скрип. Выбраться веслами никак не получалось, застряли намертво. Пришлось Сане с Олегом прыгать в воду и сдвигать плот. Саня разделся до плавок, а Олег нырнул прямо в штанах. С трудом всеобщими усилиями сдвинули плот и миновали злополучный остров.
Несмотря на жару, вода была очень холодной.
- Олег, а ты чего штаны-то не снял?
- А у меня это… короче, я под них ничего не надел.
- ???
- Не успел. С утра искупался, потом, думаю, оденусь, - и под общий хохот он достал из кармана прилипших штанов мокрые трусы. - Высохнут! - и развесил их на перекладине рядом с вымпелом.
- Ну вот, теперь наше пиратское судно похоже на прачечную!
- Если бы некоторые не дрыхли, мы бы уже искали причал для обеда!
- А если бы некоторые бдили, мы бы тут не любовались мокрыми трусами!
- А если бы прыгнул тот, на ком были трусы…

Когда раздались звуки гармони и из-за поворота показался знакомый красный флаг, мы сразу перестали спорить и с интересом поглядели на берег. Там горел костер, в котелке варился обед, а уральский гармонист раздувал меха. Мы помахали вчерашним попутчикам и поплыли дальше.
Часам к двум мы заприметили небольшой галечный пирс, налегли на весла и пристали к берегу. Решили сильно не распаковываться - обед на скорую руку и снова в путь. За пирсом начинался луг и тянулся метров на двести до крутого травяного склона, у подножия которого был небольшой лесок.
Я сняла надоевшие сапоги и пошла босиком по жесткой траве за хворостом для костра. Мужики собирали какие-то коряги на берегу.
Костер никак не разгорался из-за бокового ветра. Как мы не прикрывали наш очаг, огонь гас. Пучок сухой травы сдуло у меня из рук прямо на руки капитану, чиркнувшему в этот момент спичкой. Трава вспыхнула. Далее последовало изречение:

- Лена!!! ммм… Осторожней, ты мне на руки наклала!

Наконец, огонь разгорелся. Вскипятили чай, съели 2 шпротные консервы с хлебом и майонезом. От физической работы и свежего воздуха аппетит был зверский. Капитан с Саней наловили мелочи для ухи, но никто не изъявил желание ее чистить, в том числе и сами рыбаки. Все так устали, что весь небольшой улов выкинули в речку.
Поплыли дальше. Последняя оборудованная стоянка на красивом месте под горой попалась нам перед Малоязом, возле автомобильного моста. Народу было много, кто-то парился в походной бане, в глазах рябило от разноцветных палаток, а у нас не было ни желания, ни сил общаться с кем бы то ни было. Решили плыть до первого пригодного пирса и становиться на ночь.
- Эй, капитан, сколько времени?
- Девять почти.
- Да темно больно для девяти!
- В горах всегда темнеет раньше.
- Ну да, в июне белые ночи бывают!
- Не на Урале же!
- Ой, смотрите, заяц на березе!
- Где?
- Да вон сидит!
- Точно… Че он на березе-то забыл? Надо же, не шелохнется. О, ускакал.
- Граждане пираты, у меня идея.
- И-де-я, и-де-я, и де я нахожуся.
- Не, правда. Пираты - это как-то мелко… Давайте, я буду американкой.
- А мы что, твоими рабами? Ну, Саня, ладно, загорелый и курчавый, а ты на Серегу посмотри, это ж прокисшее молоко!
- Не, он к вечеру обгорит и станет малиновым, как баунти.
- Оно ж коричневое.
- Ну, я и говорю, Серега станет этим самым коричневым.
- Я по-английски не бельмеса.
- Неважно.
- А как же ты с нами общаться будешь?
- Интернациональными словами: "сдраствуйтЕЕЕ", "спасибООО" и "плят, греби быстрей".
- Мне особенно нравится последняя фраза. Можно, я буду ею Серегу подгонять?
- Да ради бога. В-общем, я - американка, наняла вас, черную косточку, так сказать, за три тыщи баксов, чтоб вы мне уральскую экзотику показали.
- Деньги вперед!
- ХВАТИТ ПАРИТЬСЯ, ВЕСЛЫ В РУКИ И ГРЕБЕМ! Через полчаса ни хрена не видать будет, как чалиться будем? Как деревня кончится, сразу швартуемся.
- А сколько сейчас?
- Пол-десятого.
- Что-то не верится. Темно, как в двенадцать.
- Разговорчики! Левый борт, навались!

На песчаный пляж (снова с одиноким тополем) мы пристали в полной темноте. Не помню, как ставили палатку и варили еду. Я спала с тарелкой в руке, ненадолго разлепляла веки и снова засыпала. В конце концов тарелка вывалилась у меня из рук, я кое-как добрела до палатки, упала и заснула, не успев коснуться головой коврика. А капитан наутро признался, что проснулся с собачкой от молнии в руке в наполовину застегнутом спальнике. Вот это мы умотались…

Часть четвертая. Лестница на небеса

On the tree by the brook
there's a sunbird who sings
sometimes all of our thoughts are misgiven
(старинная пиратская песня)

Размах пляжа мы смогли оценить только наутро. Река здесь круто поворачивала, и "петля" была размером с два хороших стадиона. Возле воды крупная галька, а дальше - песчаные дюны. Прерия. Вдали паслись мустанги.
На песке белело гусиное перо. Рядом еще одно, серое. Чуть поотдаль черное.
Я крепче сжала рукоятку томагавка и направилась к вигваму.
Из вигвама вылез бледнолицый, поправил очки и воззрился на меня с возмутительным равнодушием.
- Че, скво изображаешь? Ну-ну. Еще рожу себе разрисуй, вообще супер будет.
- Ты как разговариваешь с вождем, Четыре Глаза?!
- Началось… Иди Диме очки втирай, а я собираться пошел. Тучу видишь?

Ну почему в мужчинах нет никакой романтики? Максимум, на что они способны, это на пиратский флаг. Дальше их фантазия не продвигается, боятся они чего-то, что ли. Хоть бы цветочек кто подарил, или, там, ракушку. Обманом искупали, чуть что - Лена, фильтруй воду, Лена, не трогай топор. Хотя, нет, пожалуй, я несправедлива. Они мне и чаю налили, и посуду помыли, и котелок сами отдраили… Просто мужчины и женщины устроены по-разному. Пока мы словами и глазами впечатление производим, они молча дело делают. Нет, хорошая у нас команда. А три пера я все-таки себе оставлю…

- Ой, Ленок, ты у нас кто сегодня? Чур, томагавки из земли не выкапывать пока, гроза надвигается, давай грузиться в темпе. Ленок, отдай топор. Саня, собирай палатку! … Ну не смотри на меня так. Ну хочешь, я тебе лицо разрисую? Пошли, пока угли не залили…

Едва мы отчалили, как ветер заметно усилился и погнал наше суденышко к Янгантау, где мы планировали закончить наше плавание. Впрочем, никто об этом пока не заикался. Дни пролетели незаметно, как и река, и самые красивые пейзажи, увы, тоже были позади.
Туча двигалась за нами, и, судя по характерным темным полосам, из нее шел дождь. Возле Янгантау он нас нагнал.
По воде шли пузыри, река стала мелкой. На берегу под скалой стоял с удочкой местный житель и провожал нас недовольным взглядом. Мы причалили у лестницы с 996 ступенями, уходящей вертикально вверх. Кинули якорь, сошли на берег и устроили под деревьями совещание. Решили послать капитана с Саней в санаторий, а потом принять окончательное решение о дальнейшем маршруте.
Дождь разошелся. По лестнице с небес спустилась группа школьников и застыла в недоумении. Потом один юноша несмело приблизился ко мне и попросил разрешения взойти на корабль. Я важно кивнула. Еще немного, и мы бы стали объясняться знаками. Представьте: некто с черными длинными спутанными волосами, в которые воткнуто три гусиных пера, с разрисованной углем физиономией, в голубом непромокаемом дождевике, из-под которого выглядывает тельняшка и огромные болотные сапоги, сидит с веслом на плоту под развевающимся пиратским флагом с черепом и скрещенными костями. Неужели вы бы отказались с ЭТИМ сфотографироваться? Вот верите, вся группа сделала не по одному кадру, а мои… ммм… товарищи даже не потрудились фотоаппарат достать!!! Смотрели на меня, вздрагивая, словно их толкали в спину, и хмыкали-фыркали, не роняя своего достоинства, - подальше от такого чучела. Вася Рогов, наш любимый мент, тоже хотел с армянином в индейском оперении сфоткаться, но тот с него десять баксов потребовал, а я за бесплатно отдалась по доброте душевной… Хоть бы фотографию кто прислал!
Часа через полтора вернулись наши разведчики. Саня легко спрыгнул с последней ступеньки в своих разваливаюшихся кроссовках и взял из моих рук банку с майонезом, которую я опустошала последние 10 минут. Спустя некоторое время показались ботфорты, натянутые по самое нехочу, потом тяжелая ветровка, потом нашейный платок и низко нахлобученная шляпа. Лоб под шляпой покрывала испарина, но черный глаз так зыркнул на нас из-под изогнутой брови, что не только звук не сорвался с губ, но даже мысль застряла в мозгу и где-то там благополучно растворилась, как будто ее и не было. Капитан подошел к нам, покосился на банку, и вытер пот со лба.
- Короче… нам с нашим грузом туда не залезть… вместе с рюкзаками спиной вперед и полетим… Сорок минут поднимались с Саней… без груза. Это раз… Уффф… Автобусы ходят по утрам, и сегодняшний уже ушел. Ночевка там стоит столько, что нам хватит только на шампур от шашлыка. Это два. А в третьих, КАКОГО ХРЕНА НУЖНО БЫЛО ГОРОДИТЬ ОГОРОД НА ТАКОЙ ВЫСОТЕ?!!!
- Ну так поплыли дальше!
- Да у нас карта скоро кончится!
- Подумаешь! Поплывем, пока жратва не кончится.
- Ага, мне на работу через неделю.
- А мне больничный через три дня закрывать.
- Может, до конца карты доплывем, а там и уедем с трассы?
- Ладно, кто за то, чтобы плыть дальше? Серега, поднимай руку, все равно пешком ты отсюда не уйдешь. Единогласно. Значит, по коням, то есть, по камерам, ну, в смысле… Чего встали, лезьте на плот!

Кругом торчала цивилизация. Мимо нас проплывали деревянные дома, какие-то будки с проводами, цистерны (с нефтью, наверное), лагерные бараки, коровы, козлы, мужики, пацаны, рыбаки, заборы вповалку, грядки, огуречные плети над водой. А в одном огороде сиротливо и печально каким-то чудом держался на размытом обрыве туалет.
- Деревня какая-то нескончаемая, не поймешь, это одна и та же или уже другая. Давайте вон у тех мужиков спросим. Эй, мужики! Как ваша… как ваш… Где вы живете, как называется?
- А х… вам!
- ???????
- Кажется, нас послали. Вот сволочи. Давайте вон у тех пацанов спросим. Эй, пацаны! Что дальше по курсу, как деревня называется следующая?
- …член…!
- ????!!!!!
- Вы слышали??? Серега, что там по карте?
- Судя по ответам, Ахуново и Мечетлино.
- Вот, блин, названия…
- Как только закончится это Ахуново, чалимся. Чем дальше, тем все хреновее и хреновее. Одни деревни, а что потом - вообще неизвестно. Мечетлино - последний населенный пункт на карте.

Вскоре мы увидели прямо посреди реки галечный остров с высоченными тополями, и дружно погребли туда.

Часть пятая. Предательство

В половодье этот остров, похоже, был целиком под водой. В траве повсюду желтел песок, а в центре большой поляны лежали вповалку вывороченные с корнем стволы. Это ж какую воде надо иметь силу, чтобы свалить такие деревья??? Зато пух прибило, и дрова есть. А вообще, говорят, у тополей корни неглубокие.
Остаток дня мы обустраивали нашу последнюю в этом плавании стоянку. Сгрузили все вещи на поляну, сдули 6 камер, две дырявые бросили, четыре туго свернули и замотали скотчем, а еще четыре оставили как есть для последней переправы. Жерди пошли на строительство бани, костровище и навес.
Я взялась за ненавистный фильтр. К концу сплава у меня под рукавами одежды отчетливо прощупывались бугры. Еще парочка недель такой зарядки, и можно в финале соревнований по бодибилдингу выступать. Родники на пути попадались, но мы не всегда успевали к ним причаливать.
К вечеру так уморились, что, пожевав вермишелевого супу, мы ушли спать, хотя капитанские часы показывали детское время.

Утро разбудило меня отчетливым запахом жареной рыбы. Я, не открывая глаз, выбралась из палатки, держа нос по ветру.
Купаться меня не заманили, течение было быстрое, река широкая, дно каменистое. Я только почистила зубы и села к костру греться.
- На завтрак рыба, запеченная в фольге, с хреном!
- Чур, мне рыбу, а вам все остальное!
Мы с тоской посматривали на правый берег, где раскинулось башкирское село. Левый берег был комарино-лесисто-травяной, и мы на него даже не смотрели.
Хотелось двух вещей: свежего хлеба и ключевой воды.
По оживлению на берегу, разворачиванию гигантской ткани (очевидно, скатерти-самобранки) и затрепыхавшемуся бело-зеленому флагу мы определили, что:
А) наступила суббота;
Б) начался сабантуй.
Закрывая глаза, я видела перед собой запотевший стакан с прозрачной жидкостью, рот наполнялся слюной и вкусом хрустящей хлебной корочки. Разговор вертелся только в хлебно-водной плоскости. От вожделенного берега нас отделяло метров сто стремнины. Предположения типа "может, переправимся на плоту" не встречали одобрения, потому что предполагалось возвращение назад, а это было проблематично. Повздыхав, я села на коврик, взяла фильтр, а мужики пошли пилить дрова для бани.
Где-то чирикали птички, доносилось пение сабантуйщиков, но среди этого многоголосья резко выделялилось что-то чужое, и я не могла понять что. Шорох, незнакомый запах, треск сломанного сучка. Оборачиваюсь. Армейские ботинки, мокрые камуфляжные штаны, ремень, голый торс, белые зубы, черные глаза, расшитая тюбетейка. Сгинь, шайтан!!!
- Выпить есть?
- Ч-чего?
- Налей кружку, хозяйка!
- А, сейчас… - я налила отфильтрованной воды в кружку и подала Шайтану. Он усмехнулся.
- Разве этим поят джигита?
- А, это… а чем?
- Ну, налей сто грамм, красавица! Тебя как зовут?
- Лена…
- А меня Ильмир. Алиса, в горле пересохло, налей, а?
Я встала, плохо соображая, кто он и кто я. Подошли мои мужчины и сурово обступили меня и невесть откуда взявшегося человека. Я сразу почувствовала себя под надежной защитой и расслабилась. Уперла руки в бока.
- Вот, просит налить.
- Чего ж не нальешь?
- А он другого просит.
- Понятно. Пошли, нальем.
Все сразу заулыбались, мгновенно позабыв обо мне, поручкались, похлопали друг друга по спинам, отошли в сторону и завели степенный мужской разговор. Я стояла одна посреди поляны, словно обманутая жена после многих безоблачно прожитых лет. Как они это делают???
Я поняла только, что про фильтр можно забыть. Как же! Вот назло буду сидеть тут, пока они не приползут на коленях, вот не приду ни за что! Или сыпануть чего-нибудь в воду? Или вообще налить речной, пусть пьют, братцы иванушки интернейшнал. Чего это они там едят? Пьют понятно что. А что… Что? ЧТО??? А еще вчера говорили, что сало только на после бани осталось! Нет, видали??? А как заливаются, гогочут! Бородатые анекдоты, небось, травят. А Серега-то, руками машет, пантомиму показывает. Наверняка меня изображает… Смотреть противно. Сегодня будут "Ой-йо" одни петь, и играть им не буду! Гады. Паразиты. Замолчали бы, слушать тошно. Ой, идет этот как его…
Я села и взяла фильтр с полторашкой.
- Алиса, выпей со мной.
- Я не Алиса. И пить не хочу.
- Ну, я тебя ОЧЕНЬ прошу, у меня сегодня праздник.
- Не буду, спасибо.
- На, возьми. Да бери! - я успеваю поймать уже пустую кружку.
- Бл… ин. Спасибо.
Я поднялась с коврика, ощупывая пятую точку. Мокро. От резкого запаха спирта заслезились глаза. Как они пьют эту гадость?
- Лен, ты чего, облилась?
- Только к костру не подходи, а то загоришься.
- Алиса, прости, я сейчас еще принесу.
- НЕ НАДО!!!
Я отшвырнула в сторону пустую кружку и зашагала вглубь острова.
- Лен, ты куда?
- Лен, погоди!
Хорошая команда! Рыцари! Молчаливые труженики! Пьяницы, предатели и уроды!

Часть шестая. Бело-зеленое счастье и звездно-полосатое горе

По песку прыгала какая-то птица. Островок кончился быстро, и река сошлась, отрезав мне путь к отступлению. Даже одиночества мне не оставили… Я села на камень и стала глядеть на воду. Изображение раздвоилось, потом растроилось.
Вскоре меня начало колотить, камень холодный, штаны сырые… Мошка села на щеку. Я шлепнула ее ладонью, но она продолжала меня щекотать. Я встала и вздрогнула от неожиданности. Рядом стоял Олег.
- Смотри, какую я ракушку нашел! Это тебе.
Я молча взяла створку величиной с ладонь и провела пальцем по гладкому вогнутому перламутру.
- Саня этого парня пошел обратно отводить. Ох и набрался он, как бы их не унесло. Представляешь, тут, оказывается, неглубоко, по пояс, можно в деревню за хлебом сходить. Может, сходим?
Я пожала плечами.
- А еще я рогатку сделал. У Димки какая-то здоровая вышла, а моя лучше бьет. Сейчас проверяли. Хочешь, постреляешь потом по банкам?
Я шмыгнула носом.
- Там Димка с Серегой баню топят, пошли, чтоб успеть туда-сюда смотаться.
И после этого кто-то будет утверждать, что они только веслами работать могут? Кстати, это разговор двух абсолютно взрослых людей.
Сложив обувь и штаны в большой полиэтиленовый пакет, взяв в руки каждый по две пятилитровых бутылки, мы обхватили друг друга за пояс и ступили в холодную воду. Течение толкало и сбивало с ног, камни впивались в ступни, и мы то и дело невольно приседали, но продвигались помаленьку вперед.
Стараясь не привлекать внимание сабантуйщиков, мы быстро напялили штаны на мокрые плавки, обули кроссовки и прошли мимо праздничного застолья к заброшенным коровникам, зиявшим пустыми окнами в отдалении. За ними шли деревянные дома очень длинной улицы.
Далее впечатления шли в следующем порядке:
1. Никто не понимал наших вопросов "Где магазин?" и "Сколько времени?"
2. Минут через двадцать мы добрели до магазина, где поняли наш второй вопрос.
3. Часов не было ни у кого, ни наручных, ни настенных (мы заглядывали в дома к нескольким жителям). Даже у продавца их не было. На наш вопрос: "А как же вы магазин открываете?" он ответил: "А как проснемся, так и открываем". Закрывали, очевидно, так же.
4. Продавец хорошо говорил по-русски и ответил на все наши вопросы.
5. Совхоз выдал последнюю зарплату жителям несколько лет тому назад. Молодежь работала в санатории, как жили остальные - неизвестно. Но коровы во дворах мычали, овцы блеяли.
6. Хлеба в продаже просто НЕ БЫЛО. Жители пекли его сами, но в тот момент у всех он закончился.
7. Автобус ходил мимо деревни каждый день, но вот точного расписания не было. Залезали в него по принципу "кто успел, то и сел". Говорили, что в районе обеда он здесь появлялся. Когда здесь обедают, мы спрашивать не стали.
На обратном пути мы набрали в колонке воды, тормознули мотоцикл с коляской, в котором сидела бабуля с буханкой хлеба, и купили у нее эту буханку за червонец. На окраине деревни увидели тракториста, приехавшего на обед, лицо которого внушало доверие, а на руках были часов. Узнали время.
До сабантуйщиков нас довез этот самый мотоцикл с коляской. Мне налили стаканчик кумыса, было приятно и ужасно неловко. На берегу мы совершили обратную процедуру раздевания и вошли в реку. На острове нас заждались.
- Дим, часы сверь. Минут двадцать назад было пол-третьего.
- Вы че, на моих двенадцать.
- ???
- Ах вот кто, контра, нас ухойдакивал! Глаза слипаются, а он: "время десять, давайте гребите". Это, выходит, был час ночи, а мы плыли???
- Ты откуда эти часы выкопал???
- Честно в лотерее выиграл. Пепси.
- А-а-а, под крышечкой нашел…
- Диверсант!
- Американский прихвостень!
- У вас вообще никаких нету.
- А нам чужого и не надо, у нас свои, командирские. Дома. Сломанные…

Часть седьмая. Баня без пива - "пепси" на мыло!

На ужин сварили гороховый суп со шкварками - ммм!!! Дождались окончания сабантуя, и - в баню. Темнело быстро.
Горячей воды мы не нагрели, поэтому в бане парились, а в речке мылись.
Походная баня делается следующим образом: строится деревянный каркас, внутри из камней делается печка с углублением для дров. Топится часа три-четыре, если сверху положить железный лист или что-то в этом роде - пару будет больше. Потом угли выбрасываются, каркас оборачивается полиэтиленом, скрепляется бельевыми прищепками, и можно париться! Плещешь на камни - ух, хорошо!
Парились раза три. Потом плескались в реке, никого, надеясь, не пугая своими дикими криками. Капитан в холодную воду лезть не захотел, и наблюдал за нами издалека. Что тут поделать? Воду он любит теплую, водку - холодную, женщин - горячих, выражения - крепкие.
Потом оделись - и к костру, чай пить. Решено было на время объявить сухой закон. Но трое из нас его подло нарушили. Пожелав Сане и капитану спокойной ночи, мы заползли в свою палатку, разлили на троих, закусили салом, и накатило на нас такое веселье - до рассвета давились от хохота и шепотом пели песни. Хорошо, что в Ленинград никому лететь не надо было.
Саня утром поинтересовался, чем это мы всю ночь занимались. Олег сделал удивленные глаза, а я сказала, что местная вода такая странная.
На завтрак мы испекли картошку в золе, доели гороховый суп, попили чаю. А потом устроили фотосессию в головном уборе из перьев горного орла, с рогатками, ножами, томагавком, гусеницей от пилы на шее и другой индейско-пиратско-???ской атрибутикой. На обед сварили плов. Тушенки не жалели - надо было съесть как можно больше продуктов, чтобы не тащить это все домой. После обеда всех сморило, и мы проспали пару часиков. Настроение - матрасное до неприличия.
После сончаса снова сходили за водой и пивом. На острове нас с нетерпением ждали трое робинзонов, и слышно было, как слюна их капает на камни и шипит! Мы с Олегом так развеселились, глядя на этих горемык, что они обиделись.
Разобрали плот. Доели плов. Постреляли из рогаток по обожженным банкам из-под тушенки. На ужин сварили вермишелевый супчик, пили пиво, горланили песни охрипшими голосами - вобщем, провожали себя, любимых, в цивилизацию.

Часть последняя о дружбе и верности

Наш последний день на реке начался в 8 утра. Прибрали стоянку, зарыли мусор. Полиэтилен и ненужные веревки оставили в бане. Оставшиеся продукты поделили. Около часа дня сложили весь скарб на плот, одежду завернули в мешки, столкнули плот в воду и пошли вброд. Вдвоем идти было намного легче. Плот сносило, еле удерживали. Выбрались на берег, сдули и упаковали четыре камеры, и вперед, на трассу!
Автобус подошел через час. Водитель открыл двери, увидел нас, спросил, куда это мы с таким грузом собрались. Выпустил прибывших пассажиров, впустил новых. Мы подхватили рюкзаки, двинулись к двери, но она аккуратно закрылась перед нашим носом, и автобус плавно тронулся. Серега поднял булыжник с дороги и запустил им в фару. Хорошо, что не разбил.
- Ты что, совсем?!!
- А какого #$%*@ он нас не посадил?
- Лично я домой хочу, а не в КПЗ.
В течение ближайших двух часов никто не останавливался. Олег с Серегой играли в "баскетбол для бедных" - кидали камешки в пластиковый стаканчик. Капитан обмотал доску туалетной бумагой, написал "КРОПАЧЕВО 150 РУБ", я встала на обочине с этой доской в надежде тормознуть попутку. То ли сумма была маленькая, то ли штанину я не слишком высоко задирала - никто не притормаживал. Смена доски с туалетной бумагой на картонку тоже не помогла. Тогда я вышла на трассу прямо перед "Икарусом" с высоко поднятыми руками. Раздался визг тормозов.
Водитель согласился нас довести до поворота на Кропачево, взяв по 25 р. с каждого. Нам было все равно - хоть тушкой, хоть чучелом. Мы пробрались мимо притихших пассажиров на задние сидения, с трудом протискивая рюкзаки. Ехали часа полтора. ДорОгой Олег нарисовал черную метку для капитана. При выходе я пожала ему руку - и вот он низложен.
Минут тридцать топали пешком до вокзала, привычно таща рюкзаки за спиной. Только вот шли мы походкой настоящих моряков.
На кропачевском вокзале уединились в уголке, открыли рыбную консерву и заварили вермишель кипятком, который Серега выпросил в буфете. Во время трапезы нас вежливо попросили: "Не сорите, мальчики". Я так была поглощена вылавливанием последнего куска рыбы из банки, что не стала спорить против "мальчиков". Крошки мы запихали ногами под сиденья.
Серега раздал нам оставшиеся после покупки билетов деньги.
- Саня, дай пятисотку, я тебе разменяю.
- На.
- Держи сотню.
- Какую сотню??? Я ж тебе пятьсот дал! Бухгалтер, блин!
- У меня не получается всем поровну раздать, мелочи нету. Короче, вот вам пятисотка, делите, как хотите.
До полуночной электрички оставалась уйма времени. Покемарили в креслах. Вяло позубоскалили. Карты и все остальное не привлекало.
В привокзальном туалете работало только женское отделение, но и оно особым спросом не пользовалось. Но на всякий случай мне пришлось караулить наших мужчин по очереди. На грязно-белых стенах большими коричневыми буквами было выведено: ОЛЕСЯ И ЮЛЯ ИЗ МАЛОЯЗА = ДРУЖБА. Кто бы сомневался, что такая клятва (да еще в таком месте!), скрепленная… не кровью, но тоже органическим соединением, - ничего не стоит!

Челябинск встретил нас привычным смогом и суетой. Мы добрались до капитановой сарайки, выгрузили там все камеры и ремкомплект, настроение было грустное.
Не люблю долгих прощаний. Подхватила рюкзак, одела на плечи. Саня уже шагал вглубь двора, Дима запирал сарайку, Серега протирал очки. Олег протягивал мне что-то.
- В речке нашел, еще на первой стоянке. Так и протаскал весь поход.
Я взяла прохладный камень с теплой ладони.
- На сердце похож, правда? Возьми.
- Спасибо…
- Подаришь кому-нибудь.
- Угу…
Я отвернулась и стала поправлять ремень. В груди что-то мешало. Засунула руку в карман - те самые мелкие цветочки, завядшие, но хранившие терпкий запах. Переложила их в боковой карман. Обернулась. Улыбнулась. Кивнула.
Четыре человека разошлись в разные стороны, без лишних слов и объятий.
Настоящие морские волки не плачут. А волчицы? Или их не бывает?

Июнь 2002 года, Юрюзань