Туристское творчество

Автор - Сергей Корыстов (Москва)

Здравствуй, Дружок!
Сегодня я расскажу тебе сказку о том, как смелые люди на огромных эмалированных тазах, не жалея копчика своего и берцовой кости, сначала поднимались, а потом спускались с Уральских гор. Это не каскадеры. Это просто хорошие люди. А как их зовут, я скажу тебе позже.
Знаешь ли ты, дружок, что такое копчик?
Не знаешь?!
Мама и папа расскажут тебе, когда ты подрастешь, о настоящем копчике, который есть у каждого человека. Но наш копчик, о котором пойдет рассказ - другой. Он - железный. И есть не у каждого, а только у очень упрямых и ленивых ребятишек, которые целый день, не вставая, могут грести на своих байдарках. Некоторые из них даже писают, не сходя на берег!
Вот какие смелые люди!
И собралось этих людей целая команда и назвали оне себя "Железный копчик". А когда говорят о себе, то добавляют: - "Мы, Копчане". Когда трудно бывает, присылают им Говоруна и глаголет он: - "Копче Наш, иже еси на небеси…"
Вот так оне говорят меж собой.
И вот однажды решили Копчане на гору пойти. Большая гора-камень, Урал называется. Два раза уже ходили, теперь в третий раз.. закинул старик свой невод…попалась рыбка…ой, это из другой сказки, дружок!
Сейчас…сейчас…Да - а..
Начали собираться… Байдарки взяли надувные, в них скорлупки золотые…ой! Опять не та… не то…что-то…
Рюкзаки поставили, ждут… а тут и пельмени готовы! Подкрепиться на дорожку.
Ты любишь, дружок подкрепиться? Нет? А я очень люблю… Подкрепишься, выпьешь рюмочку, другую… и хорошо… У папы спроси, дружок… У мамы не спрашивай, не знает мама… а папа, вот он знает... спроси, спроси…
И поехали оне на вокзал, там оне еще подкрепились, и в поезде тоже подкрепились… окрепли совсем уже, такие крепкие стали, что хоть подкрепление вызывай! А сами смеются, весело им…
Ну, да ладно!

На другой день, просыпаются, и смотрят… что в поезде едут…
- Вот здорово! - сказал капитан, - давайте опохмелимся.
- Давайте! - сказал Штурман.
Потом все проснулись и тоже…
И ехали оне так два дня и две ночи… песни пели разные и в окно смотрели. А в окне Россия-страна.
А спроси их, дружок, зачем и куда оне едут? У них дом, детки малые у некоторых, а всё подавай им просторы, реки и леса…
- Зачем, - спросишь ты, - трудности и лишения терпеть?
- А затем, - говорят оне, Копчане, - что дюже Родину нашу любим.
- И хотим, - говорят, - посмотреть на неё не с экранов телевизоров, а так, глазами, руками и ногами…
И вот, когда так дело-то делается, с любовью, то всё люди хорошие им попадаются, чуют оне, люди-то, что славно тут, у Копчан, чуют, а сказать не могут… Вот и в вагоне-то уж какие бывают проводники-злыдни, чисто лешаи… А у Копчан все хорошо, у них каждый проводник - хороший человек, даже если и лицо у него кавказской национальности, и зовут его непременно так, с уважением - Вано Вагоныч!
Скоро сказка сказывается, да не мало зелья выпито… Так и приехали на полустаночек, что на севере где-то. Вышли споро, видать застоялись, да засиделись добры молодцы.

Р-р-размахнись рука, раззудись плечо!
Э-э-х-х, силушка богатырская!
Камушки-волунушки да повыка-выки-дываю!…
Пёнушки-корёнушки да повыка-выко-рчую!

Так Илья Муромец вставал после жизни сидючи, - так Копчане из вагонов выскакивали, да рюкзаки набрасывали. Шли к реке-матушке, Елец называется. Собирали байдарочки надувные и садились в них по командочке… Одна байдарочка с двумя хлопцами, другая с тремя.
А мошки малые всё норовят кусить! Мать их тудыть!
Да-а-а! Отплыли оне, и через некоторое время буфет открывается на воде, отметить надо. Традиция такая. А традицию, дружок, надо блюсти…
И понесла их река резво, будто соскучилась, всё какие-то рыбаки по реке шастают, а тут люди всё душевные, рыбу не ловят, не нужно им.
Мало ли, долго ли плыли оне, наконец, поворачивать надо. Кончалась река прямоточная. Теперь вверх по реке надо. Так Штурман придумал… Делать нечего, кончай перекур, становись вверх ногами, как в старину говаривали. Переоделись оне в штаны-самоходы и прошли еще три километра вверх по притоку. Да все с песнями и плясками, весело! Такие вот оне. А дорога не пыльная. Иди себе по воде, хлюпай. Дети маленькие любят по лужам топать, а мамы их ругают за это. Вот выросли дети, стали дядями, и таки натопали по воде, да по камушкам, за всё детство натопали…
А тут и вечер, солнце садится медленно. Те, что двое - ушли вперед и стоянку выбрали. Стоянка, ужин, песни, тмитно-о-о!

"Есть только миг, между прошлым и будущим…"

День следующий ничем особенно не приметился, разве что баллон лопнул на байдарке. Щукарь, что байдарки делает, икнул наверное, трудности у них там какие-то с материалами. А у них, у Копчан, запасные баллоны-то имеются. В такой путь дальний чего только с собой не возьмёшь… Решили вот на следующий раз трюмо с собой взять, чтобы, значит, бриться.
Заговорился я, дружок, напутал, не бреются Копчане в походе-то вовсе. И даже зубы не чистят. Которые новенькие, так те чистят еще. А один раз решили с собой хрустальной посуды рюкзака три взять. Здорово! Чаю попить, а может ещё чего!
Да-а! Вечер второго дня выпал из памяти, будто не было его. Так отдохнули хорошо на природе!

На третий день предстояла им работа! Опять шли оне по реке против течения, волоком весь день-деньской. И устали оне под вечер, соображалка уже не работала, и того гляди пляска святого Витта начнется самопроизвольно. Вошли в приток реки Хорота, что из гор течет. Шли-шли и пришли к вечеру. А чего делать-то еще, кроме пешки. Вот так вот, дружок!

Утро. Солнце. Это странно для тех мест, где оне пребывали-то. Да и сами, Копчане, не очень-то хорошую погоду понемают. Не видывали такого, чтоб солнце было больше десяти минут. Везде, где ходили оне, погода была нормальная. Дождь, да ветер, или дождь вместе с ветром. А иногда и снег. И снаряжение было у них под стать. Дождевики! Это плащи такие, легкие, чтобы дождь призывать. Оденешь его и дождь сразу пойдет, потому как были оне, Копчане, любимыми внуками Даждь-Бога и бабушка их богиня Мокошь, и дочь ея Хлюпышь.
Первыми проснулись Капитан-Кок и Доктор-Уролог. Предстояло всем Копчанам пешком идти дальше. А где пешком-то идти? Речка, да притоки её кругом. А еще ивняк по берегам, хотя горы-то видно уже зраком невооруженным.
- Зрак - зрит, а срак - срёт! - молвил Капитан-Кок прямо в небо, и удалился, охая и хромая…
А знаешь, дружок, что такое ивняк?
А-а-а… Это не тот ивняк, что по берегам речек равнинных растет. Там можно и обойти его по дорожке. Потому как около всех речек обязательно дорожка по берегу идет. А тут нет! Нету дорожки-то! А ивняк - он растет. И если ты, дружок, с рюкзачками-то в этот ивняк, что выше головы, впердолишься, то далеко не уйдешь. Не видно куда идти-то. А рюкзаки цепляются за ивняк. И кочки болотные, как фаллические символы упругие, у папы опять спроси, так и торчат призывно. Оступился, и упал на него. А сам быстро не поднимешься, орать тут надо, чтоб, значит, заметили тебя и подняли. Вот ивняк что с людями делает…
И придумал Капитан-Кок стёжку-дорожку разузнать, пока остальные спят. Сходили оне с Доктором-Урологом и всё выяснили.
Предстояло Копчанам с лодками пройти совсем немного, всего метров пятьсот, а там поляна начинается, что к горам ведёт, и более того, дорога у гор вездеходная проходит. Что за дорога, кто её проложил - неизвестно, хотя на карте обозначена. И ведет та дорога к перевалу, что Харматалоу называется. Что такое это Харматалоу - никто не знает, на Хухры-Мухры похоже, но от этого не легче.
Начали Копчане лодки сдувать, рюкзаки собирать.
Если ты, дружок, был хотя бы один раз в походе, то знаешь, как вещи по земле стелются. Сколько бы не было места, всё вещами обложится. Тундра без конца и края…и вещи на ёй разныя. Табор цыганский, да и только! Оказалось Штурман-Фотограф взял с собой штатив, что не в сказке сказать, не пером описать. Что им делают, штативом? Не понятно! И объектив ещё огромный в придачу, чтобы, значит, травинки разные, да мурашей на них запечатлеть. Ни разу он предметами этими благородными не воспользовался, но выглядел на все сто!
Долго ли, быстро ли… напряглись и собрали Копчане всё в кучу, победили Энтропию - колдунью коварную и пошли по дороге.

И шли оне горами могучима, ветрами колючима, солнцем палимы, но невредимы…

Шли - пошли, и в тот же день пришли на место, водораздел называется. С одной стороны Европа, а с другой… Азия. Тут и традиция образовалась. Вмазали оне, отдали дань уважения месту сему знатному. И не долго думая, дальше пошли…
Вечерело… Глядь - поглядь, а тучка с перевала обозначилась. У старого капитана зазнобило, заёрзало, защемило под ложечкой и под вилочкой, потому как был он коком, а кок, как ведомо всем, знает как! Копчане в ту пору на вершинке каменной топтались, день завершался, пыхтелка у всех затрухлявила… Палатку ставить надо. А ведомо всем, что самый беззащитный походник, когда палатку учиняет. Весь день-деньской может по ноздри в дерьме идти, а палатка - это святое, это - жизнь! И нельзя её, родимую, на растерзанье стихиалиям отдать, быстро учинять надо!
А в горах, каких-никаких, дружок, погода вельми переменчива бывает. Только что Солныш светил, и вдруг - туча, а за тучей ветер шквалистый! А за ветром обычно проливень идёт. Всё это в момент у Капитана в мозгу образовалось. Команда - ставить!
Куда - не важно, не до плоскости!
Стрингера надевай!
Тент расправляй!
Шквал усилился! Первые капли! Парусность! Всё взбучило!
Ё!
Все орут!
Хорошо, Доктор-Уролог не растерялся, а тушкой своей прыгнул в открывшуюся полость палатки и она не улетела вместе с ним, как Элли в страну Оз! Потому как Элли и Доктор совсем разные…
Дождь! А оне в палатке! Традиция пошла! Хорошо всем стало и смешно. Песняка как задали:

" По Муромской доро- о -жке
Стояли три сосны-ы-ы…"

Хорошая песня, только слов никто не знает! А пуще всех Доктор-Уролог поёт, он палатку спас. Ором все орут и хохочут надсадно до стирания всех и всяческих граней между городом и деревней, между мужчиной и женщиной.
Стоп!
Что такое? Что я сказал-то?
А знаешь, дружок, что такое женщина?
Э-э-э… Ты у мамы в этот раз спроси. Это такое… Что не бывает! Снится, а проснёшься, как после команды капитана флебустьеров, настигающих торговый флагман!

"Поднять фок! Поднять грот!
Поднять бомбрамсель-мачту!!!
Всё-о-о подня-а-а-ть!!!"

Вот как бывает, дружок, уже на четвёртый день. Потому это всё бывает, что у Копчан закон есть, или запрет особый. Так оне весёлые и разбитные, всё что хочешь делают, не стесняются, а всё же есть два табу. Табу на бабу и на гитару. Так оне ходят уже двадцать лет и табу эту блюдут.
Закончился день, и слава Богу!

Утро, дружок, наступает неотвратимо, как бы отвратительно ты себя не чувствовал. Вот и Копчане еле проснулись. Туман окутал все. Делать нечего, чёмки свои причмокали, чавки причавкали и тронулися. В путь, в туман. Через некоторое время ручей каменистый показался и дорога через него идет. Значит, что? Перепра-а-а-ва. На ту пору прошли оне уже много и подустали. И тут бы остановиться, подумать, да помозговать, как переправу брать. А оне что? Э-э-э, мол, так пройдем, без просмотра! Любят Копчане всё без просмотра делать. Это любимый способ Доктора-Уролога препятствия брать. Вот он и пошел первый, как был с рюкзаком, так и пошел. Вода хоть и по колено еле достает, а всё же камни осклизлые, да течение быстрое… За ним и другие… Штурман-Оператор последний. Впечатления всё запечатлевает, хоть и без штатива.
Прошли все, слава Создателю. Потом уж, вспоминают когда - ясно стало, что помогала им богиня Мокошь. Переправу учинять по всем правилам надо, хоть и речка небольшая. Если б упал кто с рюкзаком, то остались бы от него рожки да ножки и все по отдельности.
Переправа произошла, тут и традиция образовалась. Пошли оне дальше с мокрыми ногами, отдавая почтенице богине.
Под вечер на поляне место грибное попалось и хоть устали Копчане, а грибов на ужин насобирали. И чудо-ягоду морошку ели - невкусная, но очень полезная ягода.
На утро Штурман числиник свой достал и объявил всем, кто не знает, что день следующий. Штурман только КОГДА знает, а КУДА не знает. Вот спросит его кто-нибудь:
- Штурман, где мы находимся?. - А он в ответ:
- Сегодня первое августа пополудни… А куда река эта течет нэ извэстно…
Вот поэтому есть у него помощник по сухопутной части. Тот, наоборот, только КУДА знает и больше ничего.
Вот все и обрадовались, когда день следующий объявили, знамо дело, штурмана-то какие. Все оживились непомерно, возрадовались чуду такому чудному и потопали с горы на гору. Взобрались на вершинку по дороге-то вездеходной, а там - глядь, ещё выше подниматься надо, и дорога уж не одна, а целых три, как у Ильи Муромца. Штурмана тут карты свои подоставали и давай камлать, только вместо бубна у них бутылочка заветная. Все расслабились, рюкзаки поскидывали, а Солныш припекает в ложбинке, хорошо…
Тут глядь в биноклю волшебную - шатёр стоит в вдалеке, да не один… Царевна Шемаханская со свитой, видать, стойбищем стоит, подумали Копчане. А приглядевшись, и Змея-Горыныча железного увидели. Возроптала братия походная, загалдели все, кто царевну уже захотел попробовать, а кто и Змея-Горыныча… Тмит-но-о! Решили ходоков послать. Ходоки, знамо дело, пришли и радостные докладывают, что вовсе это не царевна и не Ханты местные, а вовсе наоборот - геологи. И Змей-Горныч железным вездеходом оказался. И порешили Копчане встречу душевную наладить и о стёжке-дорожке дальнейшей обмолвиться с геологами, авось что и выйдет…

А надо сказать, дружок, что поход у Копчан с начала самого был задуман не одной группой, а двумя. И прибыть вторая группа из двух молодцов должна в указанное время и место. Это и называется - связь между КОГДА и КУДА, Энштейн-чародей это всё вызнал и связь эту неразрывную точкой Прстранственно-Временного Континуума нарёк. Так что есть тут над чем головы свои штурманские почесать над тарабарщиной релятивистской.
Место встречи заветное Пятиречьем называется и должны те молодцы сперва Чудо-Птицу пымать в городе-Салехарде, изловчиться и до Копчан долететь на ней живыми и целехонькими. Ну и Копчане, знамо дело, к тому времени тож не оплошать должны, и тела свои бренные да вонючие дотолкать, потому как шёл уже шестой день без омовений, и встреча уж на вечер на следующий задумана. Верили все Копчане, что никто не оплошает, все долг свой выполнят, потому как крепкие оне духом, Копчане-то. И те молодцы, что прилететь должны, не лыком шиты вовсе, и есть среди них Тарло-боготур могутный, и помощник его Чурча-бологур верный. Оне вдвоём какую хошь тебе птицу имають. Так ведь в народе повелось с издревле, что могутный, он - всё может, а бологур, он - словом гибок, и слово его в законе, и слово его - закон. Кто поперек что мявкнит, так законом ентим промеж глаз, и промеж ушей особливо, и в промежность его ногами… и… да… В-общем, не родилась ещё та птица, пусть и Гамаюн, а будешь артачится, так оне ея в гальюн… Хе-хе… Такие вот оне адвокаты-молодцы.
И был у них план супротив той птицы. Взяли оне зелья заморского много, такого, что и царица невидывала, чтобы, значить, поподчивать ея, птицу-то. По-хорошему, мол, по-доброму… на, птица, мы тебе оплату заранее выслали камнями изумрудно-зелёными да заморскими, а мало - так испей зелья нашего, да и доставь нас к сотоварищам нашим…Так оне думали… Хе-хе…
Так вот…

Копчане тем временем, рядом с геологами палаточку ставят, отдыхать собираются. Зелья и у них было не мало, но всё больше нашенское, крепкое, не разбавленное. И геологи, душевые всё люди, в шатёр свой просят.
Посидели, выпили зелья, всё хорошо, всё в меру и спать легли, потому как наутро геологи и без них, Копчан, собирались на Змее-Вездеходыче в Пятиречье это добираться.
Вот ведь чудо-чудное, да диво-дивное, не забывает видно внуков своих Даждь-Бог и посылает им удачу.
На утро дождь моросит, скрылся Солныш, потому как, если где прибавилось, так в другом месте царства Даждьбожъего непременно убавить надо. Так издревле говорят пращуры наши. А оне жить не хуже теперешнего могли и умели, а вдругорядь и получше… Чтили Землю-Матушку свою и всё, что на ней было, и мусору не кидали, где не попадя, как ноне. Придут иные на стойбище, нагадят говном, так это ладно… это всё доброе, всё мурашам пойдет, да зверушкам малым. А разбросают пакеты, да бутылки свои целлофановые - вот это худо, дружок. Никто ещё есть их не научился, и Мать-Сыра-Земля во чреве своём долго хранить их будет. Только Солныш может расплавить, если лучами своими дотянется, и называется это всё деполимеризация, дружок! Эвона как!
Геологи, оне Землю любят, оне на ёй работают и разные эпохи геологические открывают для нас, неучей. То черепки глиняные найдут, то палочки костяные, коими пращуры давным-давно пользовались, то ещё чего, ну а про камни-пирамиды египетские, которые столько времени стоят, и говорить нечего… Эпохи те каменными, а то бронзовыми нарекут.
А вот пройдёт лет сто, али боле, и придут на стойбище то целлофановое пра-пра-внуки тех геологов в тщете напрасной найти что-либо от нас теперешних. Чем жили узнать, чем труд свой творили? И что за легенды такие про Компьютеры-Машины сказывали? На что похожи были и что это за мегабайты-гигабайты такие, где оне?
Ничего не найдут… акромя бутылок и пакетов, и назовут, дружок, время наше с тобой странное Эпохой Целлофановых Пакетов. Вот так вот…

Тем временем ехали Копчане на железном Змее-Вездеходыче, и правил им Ваня-Вездеходчик, совсем не дурак парень, как в сказках иных сказывают, а очень душевный человек, за дело своё болеющий. Копчане очень его зауважали и ради этого надели на себя опрометчиво, можно даже сказать с дуру-дуру-ру-ру… одежды самые лучшие. А ехали оне верхом, и дождь их мичил-мочил и вымочил, потому как ехать долго пришлось. И были оне в шоке, от езды по горам, да по долам. Змей-Вездеходыч, тот не спроста так зовётся, ходыч у него мощный, истинный танк, ей бо! По реке аки по суху - ничто ему не по чём. Копчане, те орали от счастья ором, всё равно не слышно… Песни галдели, зелье пили…
Дело уж к вечеру, дождь всё моросит. Весь день-деньской ехали, и вот уж близка та точка мудрёная, точка встречи… Да, видно, не угодили Копчане чем-то Богине-Хлюпышь коварной. Той, что болотами и трясинами повелевает. Момент улучила и на Ваню-Вездеходчика набросилась, замутила голову уставшую и впиндюрился со всего хода бойкого Змей-Вездеходыч в топь-болото по самое брюхо своё железное… Рычит аки лев рыкучий и жвалами-гусеницами железными в жижу уходит, а вылезти не может. А рылом своим мощным и плоским гору целую вздыбил.
Запечалился тут Ваня-Вездеходчик, потому как дело своё любил и знал. Взяла его кручина, но виду не подаёт… И главный геолог стал думу думать и ничего не придумал, как в болоте поганом ночевать оставаться, мол вытащат когда-нибудь, да кто-нибудь, чистай цзен-буддист, мать его тудыть!!! Что делать, дружок, ждут ведь их адвокаты-молодцы?

А выскакивали тут Копчане ловки,
Да заготавливали брёвна, да верёвки.
Не бывать нам полонену быти,
Будем дружно мы большой лопатой рыти…
Не к лицу нам сопли разводити.
Кои брали лихо топоры, да пилы,
Кои очищали Вездеходу плоско рыло.
Не бывать тебе злодейка Хлюпышь,
Не видать тебе ребятков наших трупышь!!!

Так творили Копчане молитву древнюю с работой спорой и победили… Я же говорю тебе, дружок, что Копчане смелые, да удалые молодцы. Да и Ваня-Вездеходчик, кручину свою одолел, как сел за рычаги булатныя, взревел Горыныч рёвом вселенским и… вылез, родной… И слава ребятам - геологам, что гору перед рылом копали так, что аж до вечной мерзлоты докопали, и было обо что Горынчу жвалами своими железными упереться. А начальнику геологов наш жур, хоть и славный, он по-своему молодец. Только забыл он притчу древнюю-Вендийскую о буддисте истовом, что на бога всё надеялся, но это, дружок, совсем другая история…
Устали все, измотались, проехали-таки ещё немного, от болота гиблого подальше и стойбищем встали на ночь у реки самой, утро вечера всегда мудренее…

День прошлый и утро новое всё дождь моросил, тучи горы закрывали, и думали Копчане, что никакая птица не полетит, как ты её не ублажай. И было условлено, что ждут две группы друг друга полтора дня. Геологи на рыбалку пошли, тут и завтрак из ухи. С рыбалки пришли и говорят Копчанам, что мол, недалеко от сюда, стоит шатёр чудной, нето зелёный, нето синий, в-общем - похожий на ваш. Снарядили опять ходоков узнать кто такие, с чем пожаловали.
И вот тебе, дружок, чудо! Адвокаты-молодцы то и были, прилетели вчера же вечером в дождь, в ненастье, на птице, как и условились. Ай да славно! Вот ведь как! Собрали копчане манатки свои быстрёхонько, на Змея-Вездеходыча да нагруживали, и Ваня любезный подвезти недалеко согласился.
Встреча была радостной, слава великому Кулипу во веки веков, аминь!
Тут тебе и пир горой и рассказы о подвигах славных и доблестных. И поведали Копчанам сотоварищи все свои дела-выходки о том как оне добирались в точку эту мудрёную.

Чудо-Птица вертолётом называется, а управляется она вертолётчиками. Ждала их птица, и ловить её было незачем. Повскакивали адвокаты-молодцы во чрево ея железное, да и полетели без хлопот всяческих. Одна забота - дождь да вечер близился, ну дак то не их забота думали. Раз выходит всё так гладенько, без сучка и задоренки, решили наши молодцы зелье то уготовленное сами испробывать. И начали пробывать…
Радость и благолепие по жилам разлилося и хорошо им сделалось. Тут глядь - и полёт кончился. Птица крыльями машет, не останавливается, и молодцы на Землю грешную выпрыгивали. Только очухались, а вертолётчиков и след простыл, и не успел Чурча-бологур язык свой гибкий достати и всё расспросити, где мы да кто мы есть? Не успели оне законом тех вертолетчиков с птицею промеж ушей наградити за поспешность их безрассудную.
Ну да ладно, делать нечего - надо лодочку надувати и штаны самоходы надевати и по речке студёной вверх подниматься вёрст эдак двадцать, эвона как! Изрыгнула, видать, из чрева своего железного птица та раньше времени наших молодцев. И пошли оне быстрёхонько, как умели. А речка та коварная да быстрая, уставать стали молодцы, задыхаются, хоть и зелья того заморского напробывались. И чуют оне, что не поспеть им к вечеру дня текущего, а может и следующего. Опечалился Чурча-бологур, обеспокоился и пуще прежнего пошёл-побежал, а за ним и Тарло-боготур.
Шли оне, шли, ноги передвигали, вдруг, чу… шум по берегу. То не река шумит перекатывается, а то младший брат Змея-Вездеходыча попыхтевал.
- А ты стой, гой еси, Горыныч железный! - закричали ему молодцы.
- Ты добрось-ка нас на себе, а уж мы в долгу не останемся!
И поехали оне во чреве железном на встречу со товарищи, вот ведь как печётся о внуках своих Даждь-Бог дедушка и Кулипу - сын его славный! И было им радостно и оттого приняли оне зелья заморского немеренно. Как доехали, так и вывалились отрубями поспелыми. Ай да молодцы богатырские!
Чурча-бологур шатёр поставил, как смог - вверх тормашками да и спать рухнул, сердешный, как птица-Рух. И спали оне сном богатырским на пне-кочке, и не почём им было, так намаялись.

Вот как оно дело-то было, и поняв всё это, Копчане пуще прежнего обрадовались. Дальше путь им держать вместе уж Большим Копчиком на трёх байдарочках. Да не вверх по реке, а вниз, как положено.

И поплыли оне поутру, развлекаючись, да трудности свои вспоминаючи. Быстро по реке версты накручивали по порогам малым да перекатам проскакивали. Встали под вечер, учинили омовения в бане походной, и чарки заздравные подняли.
А на утро следующее уже никуда не хаживали. А пошли на рыбалочку да по грибы-ягоды, как водится. Была и тут им удача, наловили рыбы-Хариуса, и Тарло-боготур уж всех поподчивал ухою славною, настоящею. Веселились дальше по-всякому, кто купаться шёл, кто охотился, а кто просто так дурака валял... Всё бы хорошо, да только не бывать тому, чтобы всё продолжалося. Тут глядь-поглядь, а зелье и кончалось…
Что ж тут сказывать, когда зелья нет, собираться надо во обратный путь, вызывать вертолётчиков по волшебной рации. Так и сделали. Забрала их птица всех, непоёжилась…

Вот и всё, дружок, так закончился путь Большого Железного Копчика на Урал-камень, честь и слава им, уж как положено!

Клуб "Железный Копчик".
Москва, 2003 г.