Туристское творчество

Автор - Олег Добров (Новосибирск)

Тоненький слой наста под пухом свежевыпавшего снега с хрустом проламывается и лишенная опоры лыжа все глубже погружается в белое месиво. Рюкзак неумолимо тянет влево и лишь, вовремя нащупавшая опору палка, предотвращает падение. Высвобождаю лыжину из снежного плена и делаю следующий шаг. Вновь иллюзия опоры, хруст настовой корочки и вновь по-колено. Шаг, шаг, еще шаг.Поземка заметает протоптанное подобие лыжни за спиной. Белыми разводами струится по белой целине впереди.Ощутимо холодает. Спина мокра от пота, а руки в толстенных варежках все равно мерзнут. Склон, вверх по которому я прокладываю лыжню, крутым не назовешь. Но пара сотен метров, отвоеванных у белой горы, выматывает.
Усталость, холод. Да еще сгущающиеся сумерки.
Через час - другой стемнеет окончательно и найти среди сугробов крохотную охотничью избушку станет и вовсе не просто. Мои спутники приотстали - редко спелеологам приходится становиться лыжниками. Устраивать холодную ночевку возле костра как-то не хочется. Потому, выйдя на перевал, бросаю рюкзак в снег и налегке ухожу тропить лыжню. По моим расчетам до избушки всего-то километра четыре и налегке я успею отыскать ее засветло.Наледь ручья и крутой излом основной долины. Изба где-то здесь. Пол часа безуспешных поисков, час. Да может и нет ее уже. Сгорела или завалилась окончательно. Четверо моих спутников уже догнали меня и присоединяются к поискам. Нет избы…Ветер стих. Прояснило. Над верхушками кедров и пихт сине-фиолетовыми огоньками мерцают россыпи звезд. Холод становится все ощутимей.Продолжаем поиски, отмечая по пути места, где можно будет устроить холодную ночевку. Благо, что сухостоя предостаточно. Уже готов принять решение о ночевки у костра, когда очередной сугроб на поверку оказывается занесенным по самую крышу жильем.- Народ, сюда! Есть изба.Вместе с Андреем и нашими девчатами начинаем заготовку дров и приготовление ужина. Виктор, по проторенной лыжне уходит за моим рюкзаком.
Пляшут по закопченным бревнам стен огненные блики, прорывающиеся сквозь неплотно закрытую дверцу печки. С каждой минутой становится теплее. В мокрые пятна превращаются кристаллы изморози на низком потолке. Но по ногам, из щелей тянем морозный сквозняк. Чувствуется, что как минимум пару лет, избой никто не пользуется. Но и плохонькое строение лучше ночевки в сугробе. Теплее, надежнее, уютнее, в конце концов.
Солнечное морозное утро. Синь небес. Мороз и полное безветрие. После завтрака, пока мы собираем рюкзаки, теперь уже Виктор налегке уходит тропить лыжню. Возвращается он минут через сорок, сообщив, что останавливающий ориентир - свежий сруб возле лесовозной дороги, за те годы, что я здесь не был, превратился в великолепную избу. Не мудрено, что старой, приютившей нас в эту ночь никто не пользуется.
Рюкзак не полегчал, но насколько приятнее и от того легче идти в солнечную безветренную погоду. Нам везет. Везет с погодой, везет, что через густой лес, практически лишенный ориентиров мы не плутая выходим к скале, в которой в шубе куржева, на высоте метров в десять чернеет вход в пещеру Надежда.Надежда. Вера. Любовь…Надежду мы нашли. За логом, в зарослях пихты таится вход в подземелье, названное Маленькая Вера. Любовь? Она всегда со мной!
У основания утеса оставлены лыжи. Поднимаемся сами и поднимаем рюкзаки в привходовую галерею пещеры. Коротенький горизонтальный ход обрывается пятидесятиметровым каскадом уступов.
Пожалуй, самое интересное для меня работа на отвесах - прокладка веревочной тропинки в бездну земли. Метр за метром продолжается спуск. Проплывают вверх серебристые капельки на сводах, молочно-белые, пока еще совсем невзрачные сосульки натеков. Легким гулом отзывается на наши голоса эхо, рожденное в громадных объемах грота.
В одном из ответвлений подземного зала, на относительно ровной площадке, мы устанавливаем подземный лагерь. Солнышком здесь служит ацетиленовый светильник, костер заменил примус.
Связав в гирлянду несколько пластиковых бутылок, уходит за водой Наташка. Здесь, среди вечного мрака и каменных кружев нам предстоит прожить три дня, путешествуя по лабиринту ходов, фотографируя и снимая на видео наш вояж.Просачиваясь через толщу известняка водяные капли насыщаются кальцитом, откладывая его в пустотах гротов в виде великолепия натечных образований - сталактитов, сталагмитов, всего прочего, чему и общепринятых названий нет. "Натечка" - одним словом.Наташа и Виктор заняты приготовлением обеда (может быть ужина - в темноте и тишине понятие времени становится весьма условным. Еде после сна - завтрак, перед сном - ужин. Если еда с процессом сна не связана - наверное, это обед). Я установив на штативе видеокамеру снимаю игру световых бликов на кремово-желтых сосульках сталактитов и зарождение капелек на ребрах кальцитовых занавесей. Метрах в тридцати над нами, в восходящих каминах системы "Чертово колесо" возятся Андрюха и Натунчик. Их переговоры великолепно слышны, но многократное отражение звуков от стен делает слова совершенно неразборчивыми. Угадывается общее настроение беседующих: девчачий голос явно о чем-то просит. Отвечающий простуженный бас протестует и, похоже, достаточно грубо. Вновь женский голосок и суровое мужское рыканье в ответ.Вниз.Колодец, разлом, узкие окна ходов у основания стены. Первопроходцы под руководством новокузнечанина Сергея Величко - "Великана" на многие дни превратились здесь в "копателей", расширяя низкий лаз, ставя крепи, вынося в расширения камни, мешающие продвижению вперед.
- Олег, нам сюда?
- Да. В эту щель. Считается, что если в узость пролезает каска - пролезет и сам спелеолог.
- Каска прошла, а я еще нет - откликается из расщелины Виктор.
Судя по всему лабиринт в этом месте подошел практически к поверхности. В зимнее время сибирский холод через трещины проникал в подземелье, охлаждая горный породы, превращая гигантский зал в природный холодильник, где навечно установилась граница между зимой и весной.
Чуть ближе к поверхности, и стены украшены гирляндами снежинок, навевающих воспоминания о детских сказках с чертогами Снежной королевы.
Чуть дальше - хрустальный перезвон капели в ледяных бокалах.
Кажется нет места для жизни в этом союзе льда и камня. Но там, где температура становится чуть выше нуля, трещины буквально кишат устраивающимися здесь на зимовку летучими мышами.
Удивительный зверь летучая мышь! Обитая в полной темноте зверек ориентируется за счет эхолокатора. Издавая неслышимый человеком звук, мышь улавливает его отражение от стен, и по сути дела, "видит" ушами.
И снова отвес. Узкая вертикальная труба метров через семь выводит в верхнюю часть разлома. Перестежка с веревки на веревку и спуск вдоль стены до массивных сталагмитов. Вновь перестежка.
Разбегающиеся в стороны проходы в толще серого зернистого известняка. Красная глина на полу и белоснежные елочки сталагмитов.
Последний уступ.
Судя по всему, мы ступили на самый нижний ярус пещеры.
…Здесь озера с живой водою,
Цветов каменных блеск неземной.
Даже музыка есть под землею,
Вы послушайте капельный звон…
И сливается перезвон прозрачных капелек со звучанием каменного ксилофона.
И в кусочке солнечного света, принесенном на двухсотметровую глубину в виде огонька карбидки, сияют каменные кружева сталактитов и сталагмитов.
Дно достигнуто. Но пещера не закончилась. Чернеют провалы ходов в стенах грота, убегают в стороны низкие галереи. Да и может ли закончиться большая пещера? Просто спелеологи нашли новые объекты приложения своих раскопочно-первопрохожденческих сил. И быть может километры новых галерей Надежды скрыты лишь несколькими метрами узости или каким-нибудь камнем, который необходимо чуть сдвинуть…
Назад и вверх. Гроты, колодцы, уступы.Бухтуем снятые веревки.На стенах и потолке хода синеватые отсветы зимнего дня.
Впереди червонного золота закат над Шор-Тайгой, ночевка в новой избе.
Впереди возврашение в город. Новые путешествия впереди.