Творчество

19 августа 2019
( Москва )
0 298 0
Автор - Елена Кузнецова (Челябинск)

С любимыми не расставайтесь…
А. Кочетков

Мы познакомились в конце второго курса. Он подсел к нам за столик в столовке:
- Привет, девчонки! Пельмени у вас съедобные?
- Да, вроде, никто не травился.
- Хотите, я вас сфотографирую? Бесплатно? Вы мне обеспечиваете групповую съемку вашего курса, а я, в знак особой признательности, делаю вам художественный портрет. Идет? Кстати, меня зовут Слава.
И он галантно наклонил голову, привстав из-за стола. Мы со Светкой прыснули. Вот так у нас появились…

…мужчины обращали на меня внимание, только если рядом не было Светки. Знаете, есть люди, не блещущие сверхкрасотой, не обладающие сверхдостоинствами, но общение с которыми напоминает шаг из темноты в очерченный лучом света круг.
После окончания школы мы поступили в один институт. Долгие часы в лингафонном кабинете, корпение над учебниками, походы в библиотеку, театр, на концерты и тому подобная практика быстро сравняла двух удачливых провинциалок с надменными сокурсницами из спецшкол, которые всего лишь сменили одну альма-матер на другую, между тем как мы поменяли всю жизнь.
Знакомство с настоящим фотографом на десять лет старше поднимало нас в собственных глазах (не говоря уже о "городских") на недосягаемую высоту. Слава водил нас по кафешкам, угощал шампанским и пончиками, ему кивали официанты и улыбались посетительницы, и, конечно, он сделал из нас фотомоделей. Числился он штатным фотографом в одном техникуме, получал официальные копейки, но жил на широкую ногу: рестораны, школы, садики, ЗАГСы были его постоянными местами обитания. А еще Слава выезжал на природу и привозил оттуда потрясающие снимки. Была у него мечта - кадр всей его жизни, которого он пока не сделал, но все шло к тому.
Наше трио незаметно переросло в дуэт, и однажды Светка вернулась из фотолаборатории поздно, раскрасневшаяся и с незнакомым блеском в глазах. На мой вопросительный взгляд она ответила коротко:
- Это тебя…

***

- …на вахту!
Спустившись вниз, я обнаружила там Славу, переминающегося с ноги на ногу, и удивилась:
- Она дома… Позвать?
- Нет, не надо. Я хотел поговорить с тобой…
Я перепугалась. В последнее время Светка возвращалась задумчивая и на мои расспросы лишь неопределенно качала головой. Ну все, довстречались… Однако, предположение не подтвердилось:
- Вер, уговори ее попозировать мне обнаженной на природе.
- А то она тебе не позировала!
- Нет, на скалах.
- Так вы же с ней на карьеры ездили не так давно.
- Нет, на настоящих скалах. Я хочу ее на Гребень свозить.
- Ого! Так за чем дело стало? Она там каждую тропку знает, это ж наша родина.
- То-то и оно. Как только я об этом заговариваю, она меняет тему или просто собирается в общагу. Это с чем-то связано? Неудавшийся школьный роман?
Я растерялась.
- Вроде того… Не знаю, если ей не хочется, то, может, лучше и не надо.
- Пожалуйста, Вер. Это будет потрясающий снимок! Хозяйка Медной Горы…
- Не знаю…
- Вера!
Я пожала плечами. Он умоляюще посмотрел на...

***

…нас. Он был богом. Настоящим, олимпийским. Когда он входил в спортзал с журналом, мы на миг теряли сознание. Дрались за право принести журнал или написать списки к соревнованиям. Он лишь весело улыбался, наблюдая за этой возней, и добавлял нам страданий. Исключением была Светка. Она спокойно выдерживала взгляд его зеленых глаз, участвовала в первенствах, плавала, бегала, прыгала, но делала все без особого рвения, словно ее попросили вынести мусор. Надо - значит, надо. Честь школы защитить - пожалуйста. Баранова ногу подвернула - конечно, заменю. Делов-то.
Ее страстью были лыжи. Как только в горах устанавливался твердый снежный покров, она в выходные бегала в горы, как в ЦПКиО. Я иногда составляла ей компанию.
Когда в начале учебного года, по заведенной среди выпускных классов традиции, Алик, то есть Александр Владимирович, объявил о подготовке к зимнему походу на метеостанцию, пацаны засвистели, а девчонки завизжали. Брать решили самых выносливых, чтоб спортпоказатели на уровне, в журнале одни пятерки, и никаких пропусков.
К декабрю отобрали десять человек: семерых парней и трех девчонок. Мы со Светкой были в их числе. Идти решили сразу после Рождества. Прогноз был благоприятным, морозы - несильными. Обещали антициклон, но не раньше, чем через два дня.
Вышли затемно. Из вещей - два спальника на троих (мы со Светкой тащили свои - на нас с Барановой), пенка, фонари, КЛМН, смена одежды, шерстяные носки и маски, кой-какая еда и термос с чаем. Многие надели теплые ботинки или валенки с бахилами. Лично я валенки тащила с собой - до чего люблю тепло, но идти в валенках не могу - ноги не сгибаются, а ботинок путевых у меня нету. Светка была в теплых ботинках, а крепления ей отец на заводе сделал: вместо паршивых разъемных - цельнолитые пластины. Она шла в них первый раз и очень ими гордилась.
Впереди - Алик, за ним пыхтит верный оруженосец Танька Баранова, за ней - пацаны, потом - я, и замыкающая - Светка. Не думайте, что девчонки только глазки умеют строить. Светка могла дать фору любому из идущих с нами пацанов. Ну, я тоже была не промах.
Лыжи скользили отлично, снег был в меру сухим, влажность - невысокой. Мороз - градусов десять. Отличная январская погода.
До приюта добрались за два часа. Перекусили, сползали на Гору, водрузив на ее вершине бывший флаг нашей школьной дружины, и в два часа стартовали на метеостанцию. Небо заволокло облаками, но ветра не было. Даже хорошо, что солнце спряталось - глаза устали от снежного блеска, а темные очки постоянно сползали со вспотевшей переносицы, и в конце концов я убрала их в карман.
От приюта лыжня уходила вверх под углом в сорок градусов, мы быстро взмокли и сняли свитера, оставшись в легких куртках. Через полчаса подъема у Светки лопнула пружина. Она закрепила ее веревкой и быстро догнала меня, весело подмигнув:
- Все ништяк. Главное - выдержка!
Мы поднимались ровной цепочкой, стараясь не сломать лыжи о торчащие из сугробов камни.
Погода, между тем, начала портиться: подул ветер, облака сменили тучи, и стало быстро темнеть. Пришлось натянуть свитера и капюшоны.
Алик сделал перекличку. Баранову поставил пятой, потому что она падала без сил. Велел надеть лыжные маски и включить налобные фонари. И каждые десять минут оглядываться и проверять "наличие позади идущего товарища". Спросил о проблемах. Светка промолчала, и я не усмотрела в том ничего страшного… Ходу нам оставалось не меньше часа.
Через полчаса ветер превратился в сильную метель, снег бил в лицо, обжигая глаза и останавливая дыхание, и мы уже не шли, а буквально ползли, проваливаясь в сухой рассыпчатый снег. Вскоре подъем кончился, и теперь мы двигались гуськом по обширному плато между заметенными по самые макушки елочками, стараясь не потерять из виду спину идущего впереди товарища. Я еле поспевала за Колькой Осиповым. Пальцы в варежках закоченели, ветер пронизывал до костей, и мне казалось, что я превращаюсь в кусок льда. Оглядываясь, я видела в снежной круговерти в нескольких метрах позади себя тусклый свет Светкиного фонарика, и продолжала двигаться дальше.
Почти впотьмах мы уткнулись в бревенчатое здание метеостанции. С трудом сняли заледеневшие крепления, смахнули снег и наледь с одежды и ботинок и шагнули в тепло.
Когда радостный гвалт поутих, мы перешли в соседний домик, отведенный специально для туристов, и начали там размещаться. Светки еще не было - наверное, отряхивается на улице …
Начали делать перекличку. На фамилию Безбородова никто не отзывался. Поискав глазами Светку…

***

… уговаривать не пришлось. Когда я вошла в комнату, она стояла у окна и глядела на улицу.
- Что, обрабатывал?
- Откуда ты знаешь?
Она повернулась ко мне:
- Догадалась. Сходим, раз такое дело. Если ты тоже пойдешь.
- Свет…
- Вер, не будем, ладно. Пора плюнуть на ту историю.
- Если ты так хочешь…
- Я так хочу. Я хочу все забыть. И жить спокойно. На выходные и пойдем, если дождя не будет. Я сама ему скажу. Только придется в четверг домой смотаться за рюкзаком и остальным. Не очень хочется показывать Славе наши родные пенаты… Ты не против?
- Свет…
- Все ништяк, Верка. Главное - выдержка. Где наша…

***

…первая реакция была рвануть на поиски. Все принялись лихорадочно натягивать куртки, но Алик хрястнул рукой по стене и страшно заорал:
- Слушать сюда! Осипов, Сергеев - на растопку, Баранова, Алейников - кашевары. Остальным - сушиться и размещаться.
- Но, Александр Владимирович…
- Все, я сказал! Выполнять. Ни ногой отсюда! Баранова - за старшую. Малахова - за мной.
Я взяла задубевшие варежки, рюкзак и вышла следом за Аликом.
Мы добрели до домика метеорологов, дорогой высматривая Светку. Внутри у меня все дрожало.
Объяснив ситуацию мужикам, Алик обратился ко мне:
- Когда ты видела ее в последний раз?
- Почему в последний?.. - я задохнулась.
- Прекрати истерику, Малахова. Вера… Я всего лишь спрашиваю, когда, сколько времени назад ты видела Безбородову.
- Не знаю, минут пятнадцать-двадцать, наверное… У нее пружина сломалась, она ее… веревкой… подвязала… Она все время… шла… за мной… и фонарь… у нее… горел… откуда я знала…
Больше говорить я не могла, меня душили слезы.
- Ясно… Про неполадку не сообщила, она ж звезда, все нипочем, все сама. Черт…
Он сдернул вязаную шапку и с силой провел рукой по вспотевшим волосам. Один из метеорологов, постарше, предложил:
- Слушай, как тебя…
- Александр Владимирович… Саша…
- Тезка, значит... Ну что, берите фонари и вперед - вон с ней. Быстро. Иначе совсем лыжню заметет. Я с вами пойду, а Женька здесь посидит, нельзя нам пост покидать. Если что - по рации пошлем сообщение. Но, надеюсь, обойдется… - и он встал.
- Погоди…
Метеоролог замер. В глазах Алика на мгновение мелькнула тоска, и он сделался похожим на раненого зверя.
- Нет, она не пойдет. Еще потеряется... И я… не могу детей бросить. Вдруг паника поднимется… Я за них отвечаю… Сходите вдвоем с - он кивнул на стоявшего в дверном проеме второго метеоролога, - лыжню еще видно, и Безбородова не так уж сильно отстала. Она не пропадет… Не должна… Пожалуйста, мужики…Вы ж лучше меня все тропки знаете…
Никто не проронил ни звука. Я смотрела на Алика и не могла поверить своим ушам. Первым очнулся Саша. Он побрел в прихожую, хлопнув по плечу Женю, и они оба скрылись в проеме. Я бросилась было следом, но Алик схватил меня за рукав:
- Стой, Малахова. Ты-то могла мне про крепление сказать? Сядь и успокойся. Сядь! Сядь, я сказал!
Он с силой дернул меня, и я шлепнулась на табуретку.
- Сиди тут теперь, переживай из-за вас… Дуры…
В голове вертелось: конец...

***

…сентября был теплым, листва отливала всеми цветами желто-красного спектра, стояло уральское бабье лето. В субботу мы раненько встали, нарядились по-походному в куртки и кроссовки, подхватили легкие рюкзаки (спальник, сапоги, смена одежды, немного еды, термос) - и поехали на вокзал. Там уже ходил взад-вперед Слава, в жилетке с кучей карманов и с большой черной сумкой через плечо. Сумка скорее напоминала сундук и выглядела довольно тяжелой.
- А где же твой обещанный рюкзак? - после продолжительного поцелуя спросила Светка.
- Да у меня аппаратуры до фига! Ну, вы же не дадите пропасть старому больному человеку, один спальник расстелим, другим - накроемся, и все дела!
Знаю я этот прикол… А Вера будет ночевать на улице…

***

…ветер был такой силы, словно по крыше ездил взад и вперед каток. Я все время порывалась вскочить, но оставалась на месте: ноги не слушались. Алик молча взял меня за руку. В другое время я бы умерла от счастья, но сейчас почему-то мне было неприятно. Так мы и просидели целую вечность, пока, наконец, дверь не распахнулась, и в комнату вместе со снегом не ввалились две залепленные белым фигуры, тащившие по земле голубой обмякший мешок. Я вырвала руку из прохладной Аликовой ладони и бросилась им навстречу…

***

…кое-где попадались почерневшие мухоморы. Солнце белым мячиком катилось по выцветшему голубому полю, расчерченному тонкими полосками слоистых облаков.
Слава то и дело наклонялся за шишками. Мы, смеясь, уворачивались и кидались в ответ. Привыкшие к городскому смогу, легкие жадно вдыхали чистый хвойный запах, голова освобождалась от суетных мыслей, ноги сами прыгали по камням, и никого не нужно было подгонять.
Светка незаметно обогнала Славу и уверенно пошла впереди.
В шесть вечера мы были на приюте. С утра пораньше мы планировали отправиться на Гребень и поснимать часов до двенадцати, чтобы успеть обратно на последнюю электричку.
Слава выглядел уставшим: футболка под жилетом была насквозь мокрой. Но после умывания в ручье он снова начал травить бородатые анекдоты, а мы искренне смеялись. Всем было хорошо.
Устроившись в одном из домиков, мы попросили у егеря посуду и немного картошки, сварили из вермишели и тушенки суп, поели и растянулись на полатях в ожидании обещанной баньки.
В бане мылись по очереди: сначала мы со Светкой, потом Светка со Славой. Я не стала их дожидаться и легла спать на свой спальник, укрывшись Светкиным. Когда я видела десятый сон, меня разбудила тихая возня и хихиканье: кто-то настойчиво спихивал меня в угол. Я спросонья буркнула, чтоб не толкались, но спать все равно не давали. Пришлось взять куртку и уйти.
Небесная парча переливалась, меняя свой цвет с темно-синего на иссиня-черный. Когда невидимая рука вышила на необъятном покрывале серебристыми нитями почти правильный круг, все замерцало призрачным светом, и проступил скрытый до этого узор из зазубренных треугольничков елей и волнистых линий далеких хребтов…
Когда сидишь вот так под звездным куполом и слушаешь еле слышный шепот ночного леса, не хочется никуда уезжать. В этих древних пластах скрыта неведомая сила, подпитывающая тебя изнутри и снаружи, и каждый раз я клянусь себе, что поселюсь здесь навсегда… К сожалению, пока не нашелся человек, готовый разделить со мной это чувство. Приходится возвращаться в город, в виртуальный мир успеха, денег и комфорта, где нет нужды смотреть вверх, и звезды мерцают только в режиме сохранения…
Потихоньку я начала зябнуть. О возвращении к сотоварищам не могло быть и речи. Заглянув в соседний домик, я услышала тот же тихий смех и скрип досок, и подумала, что ошиблась. Отошла на два шага, пригляделась - никакой ошибки! Но там предавались той же страсти. Не к хозяевам же проситься… Для кого я спальник тащила? Три килограмма, между прочим! Вот ворвусь сейчас и пошлю их обоих в баню! там, наверное, еще тепло…
И, закутавшись в куртку, я поплелась по выложенной камнями дорожке в стоящую на отшибе баньку… Интересно, домовые там есть? Все-таки заполночь, а я ведь раньше никогда …

***

… не видела такого белого лица. Светка лежала на дощатом грязном полу в своем голубом спальнике и была похожа на Белоснежку в коконе. Только принца не хватало. Впрочем, принц как раз был.
Алик сидел возле Светки, тихонько подвывая. Потом затих и только смотрел на нее, не шевелясь. Метеорологи стаскивали тулупы, осыпая нас снегом, и заговорили наперебой, с трудом переводя дыхание:
- Под елкой нашли…
- Молодец, лыжи воткнула, фонарь на них нацепила, а сама в спальник залезла…
- Метров двести вниз шли, смотрим - лыжня вправо свернула…
- Ни хрена не видать, чуть фонарик не утопил…
- Я ее по щекам, а она оседает…
- На лыжи - и поволокли…
- Ну, мет-е-ет… А ведь буран обещали послезавтра!
- Мы же и обещали…
- Так кто ж его знает, это ж погода, не хрен собачий!
- Мять ее надо, мять …
- Жень, ставь чайник. Водка-то у нас есть?
- Так Андрюха же вчера приходил…
- Тьфу, ё-мое… У вас есть чего?
Алик смотрел на Светкино прозрачное лицо. Казалось, он ничего не слышал.
- Але, тезка! У тебя водка есть?
- Нет.
- Ты че, серьезно? В горы без водки? Ну, у пацанов спроси, наверняка взяли.
- Я не велел.
- Ну ты, дурак… Извини, конечно. Жень! Сходи к пацанам, а то он не дойдет. Водку спроси. Давай быстрей.
Молодой метеоролог ругнулся и снова принялся натягивать тулуп. Саша расстегнул молнию спальника. Я взяла Светкину руку, сняла с нее перчатку, поднесла ледяную ладонь к губам и подышала на нее.
- Во-во, давай, только потихоньку. Ты мни ее, мни. И вторую. Давай, тезка, подключайся!
Алик не шевелился. Я заорала:
- Чего вы смотрите, согреть ее надо!!!
Алик очнулся:
- Да-да… Сейчас…
Развязал капюшон (кстати, она ведь шла в маске, почему ее на ней сейчас не было?), снял с нее шапку, растрепав забранные в хвост волосы, и принялся гладить по щекам, по волосам, потом наклонился и начал целовать в лоб, в глаза, в губы…
- Э! Э! Хорош, парень! Потом нацелуешься! Давай раздевай ее потихоньку. Хотя, нет, лучше я сам… Отойди-ка…
В комнату ворвалась вьюга - вернулся Женя с бутылкой водки. Саша радостно распростер руки:
- Ну вот, нормальные пацаны! Жень, давай этого - на кровать, а я тут сам. Давай, девонька, помогай.
Вдвоем с Женей мы подняли упирающегося Алика, увели за перегородку в маленькую комнату с двумя панцирными кроватями и маленьким телевизором и уложили на постель. Потом Женя принес бутылку, налил в стакан на два пальца, влил в глотку не особо сопротивляющемуся Александру Владимировичу, повернул его к стенке и укрыл одеялом:
- Спи. Завтра красавица твоя будет как огурчик.
Мы вернулись в кухню, где Саша развел уже бурную деятельность:
- Значит, так: Жень, нагрей водку с перцем, натираем ее, поим - и под тулуп. К утру оклемается.
Я взглянула на Светку, лежащую в одном белье на раскрытом спальнике, и невольно залюбовалась: к белым щекам возвращался румянец, волосы рассыпались волнистыми светлыми прядями, на ресницах дрожали капли растаявшего снега. Клянусь богом, если бы у меня под рукой были кисти с красками или хотя бы фотоаппарат, я бы запечатлела ее в тот миг: она была прекрасна…

***

… как Афродита. Я в восхищении покачала головой:
- Почему я не мужик…
Она рассмеялась:
- Но-но! Мне подруга нужна, а не трансвестит!
Слава достал из сумки противогаз и протянул Светке:
- Надень.
- Зачем?
- Сядешь на это бревно. Композиция будет называться "Экологическая катастрофа".
- Ну тебя, извращенец…
- Надевай, надевай!
- Я замерзла уже!
- Последний кадр - и пойдешь одеваться.
Пока Светка готовилась, Слава протянул мне маленький черный прибор. Нечто похожее на то, что я видела на уроках физики в школе.
- Что это?
- Экспонометр. Просто стой и держи. Главное в нашем деле - правильная выдержка.
Через пять минут мы объявили перерыв, сели на бревно и с наслаждением согрели ладони горячими кружками. Небо было прозрачным и высоким: таким оно бывает только осенью, словно с наступлением холодов с земли снимают невидимый стеклянный колпак.
Гребень возвышался серой громадой, как панцирь огромного доисторического ящера посреди желто-зеленого моря тайги. Лишь вдали на горизонте темнело…

***

…маленькое родимое пятнышко. Я так и стояла с приподнятым тулупом, пока не подошел Саша:
- Ну что? Не горячая?
- Нет, только мокрая вся.
- Это хорошо. Сейчас мы ей чайку с брусникой, и полотенцем оботрем. Да… Целая лужа! Растаяла Снегурочка…
За стенкой раздался грохот.
- Похоже, физрук ваш проснулся. Давай, приводи его в чувство, и шуруйте к своим пацанам. Они все утро под окнами околачиваются, а я их не пускаю. Чтоб они вашего руководителя в таком виде не застали… Давай, давай! Время идет, вам еще назад возвращаться.
- Что, и Светке?
- И Светке. Да нормально все будет. Может, к вечеру нас сметет здесь, а вы как раз до дому доберетесь. Так что - давай.
Я почему-то подумала: "Как же Баранова одна с пацанами ночевала? Спальника-то у нее не было…"

***

…ни одной лишней секунды. Если облако нас накроет - вся работа насмарку. Мы стояли на каменном уступе посреди темных скал. Слава суетился внизу, выбирая ракурс. Обнаженная Светка в изумрудном кокошнике, с малахитовыми бусами на шее мужественно стояла босиком на холодных камнях, и ветер трепал ее русую косу. Хозяйка Медной горы…
Сделав несколько кадров, Слава крикнул мне раздеваться.
- Ты что, спятил?
- Давай быстрей! Ящеркой будешь!
Рассуждать вслух о Славиных умственных способностях на таком большом расстоянии я не стала: горло можно сорвать, а завтра фонетика. Поэтому я покачала головой и помахала руками. Слава решил, что я выражаю степень готовности, и махнул в ответ: давай. Я беспомощно посмотрела на Светку:
- Он больной.
- Разденься. Он пока не кончит, не успокоится. Ну, вообще…
- Ну вас на фиг с вашими заморочками.
- Вера, я - тебя - прошу - раздеться.
Я наткнулась на Светкин взгляд и поняла: лучше подчиниться.
Стащила куртку, футболку, джинсы и снова посмотрела на Светку. Она кивнула: давай-давай.
Когда меня со всех сторон защекотал ветер, я взмолилась, чтобы нигде поблизости не было туристов. Слава крикнул снизу:
- Одежду кидай!
- Зачем?
- Чтобы в кадр не попала! Давай быстрей - времени нет!
- Хоть кроссовки можно оставить?
- Нет!
Я с сожалением завернула все в куртку, завязала рукава и бросила вниз, где метрах в тридцати уже лежала Светкина…

***

…одежда высохла, Светка быстро переоделась, отвернувшись к стене. Выглядела она совершенно здоровой, только немного бледной. Вышла в кухню, улыбнулась, взмахнув пушистыми ресницами:
- Спасибо вам за все, дядя Саша. Я вам век благодарна буду.
Метеоролог засмущался:
- Подругу свою благодари, и Женьку, это он тебя под елочкой нашел. Приходи еще, только не теряйся больше.
- Не буду. Больше не буду, честное слово!
- Вот и хорошо.
Алик зашел в дом и остановился на пороге. Он выглядел больным. Сказал, что ветра нет, что все уже собрались и ждут только нас. Велел быть готовыми через пять минут, чтобы опять чего не стряслось. Светка вздрогнула, словно ее ударили, и пролила чай. Саша махнул рукой на Алика:
- Иди, сейчас они, чай допьют. Иди давай, лыжи ее посмотри пока.
Алик помедлил и вышел. В Светкиных глазах стояли слезы. Саша погладил ее по голове:
- Ничего, все у тебя будет хорошо. Все, кого я спас, живут до-о-олго. Только не будь одна, держись за кого-нибудь. И веры не теряй.
- А я всегда с верой, - тихо ответила Светка, и было не очень понятно, что она имеет в виду.
Мы допили чай, поблагодарили еще раз обоих метеорологов и пошли в прихожую. Главное теперь - успеть…

***

…спуститься до того, как начнется дождь. Заметно посвежело, туча сожрала солнце и теперь подбиралась к нам. Мы волновались: одежда далеко, Слава - еще дальше. Я не выдержала и присела на край уступа:
- Хватит!
Слава оторвался от объектива, оглянулся на тучу:
- Последний кадр!
Щелкнул и побежал к своей сумке. Бережно положил фотоаппарат в сумку, взял другой, заряженный слайдовой пленкой, и полез к нам, прихватив по пути одежду.
- Быстрей давай, мы замерзли!
Светка присела рядом, протянув руку навстречу. Неожиданно резкий порыв ветра едва не сбросил нас вниз. Мы отпрянули от края и встали, поскользнувшись, рука к руке, прижавшись спинами к холодной скале. И тут с неба посыпался град. Крупные, с горошину, дробины отскакивали от камней и от наших тел. Мы переминались с ноги на ногу, прикрывая то голову, то грудь, но ноги.
Это было фантастическое зрелище: огромное пространство быстро меняло желто-зеленую декорацию на грязно-белую. Бесконечные шарики сыпались с бесконечного неба бесконечно долго, и каждый из них пролетал бесконечно огромное расстояние, в бесконечное количество раз больше его самого…
Мне показалось, что внизу что-то вспыхнуло. Я проследила взглядом до того места, где увидела вспышку. Вот, опять! Я перевела взгляд на Светку. Она стояла, глядя прямо перед собой, завороженная картиной падающего на землю града.
- Свет, он нас снимает…
Светка нашла глазами Славу и, стуча зубами, сказала:
- А одежду в руках держит…
- Это будет лучший кадр в его жизни.
- Да насрать мне на его кадр!!!
Слава вдруг побежал вниз. Я опешила:
- Куда он?!
- Сумку закрывать. Чтоб аппаратуру не попортило… Щас вернется.
И точно: положив фотоаппарат в сумку и закрыв крышку на замок, Слава, минуту назад спокойно снимавший двух посиневших от холода девчонок и не беспокоящийся ни коим образом о своих "Зенитах" и "Никонах", снова побежал вверх.
Когда мы натянули свои холодные трусы, футболки и все остальное, у нас зуб на зуб не попадал. Слава стоял рядом и приплясывал:
- Ну, девчонки, теперь все премии наши! Такая удача, господи, да я даже и не мечтал о таком! Ну, вы молодцы! Сейчас, согреемся. Давайте вниз, я вас подожду. А то там аппаратура…
И он начал спускаться, не подав нам руки. Теперь, когда мы были в обуви, идти было не опасно, хотя и немного скользко.
Когда мы спустились к подножию, я первым делом схватила рюкзак, стоящий поодаль, и стала вытаскивать из него термос. И пропустила тот момент, когда Светка открыла черную сумку и выхватила фотоаппарат. Слава слишком поздно понял ее намерение, а когда понял, тоненько завизжал и начал его отнимать. Минуту они упорно боролись, и Славе все же удалось вырвать из озябших девичьих пальцев хромированную драгоценность. Но крышку Светка успела-таки приоткрыть.
- Дура! Ты что делаешь?!!
- Сволочь!!! Мы там замерзаем, а он о своих железках думает!
- Получается, вы напрасно мерзли?!
- Нет, не напрасно. Ох я и дура… Вот уж точно дура так дура… Господи, и ничему не научили меня эти чертовы горы…
Они яростно подхватили каждый свои пожитки и разошлись в разные стороны. Я, так и не попив чаю, сунула термос в рюкзак и бросилась за Светкой. Она почти бежала, и я с трудом…

***

…поспевала за ней: под гору - не то, что в гору. Спуск занял всего час. На приюте мы пробыли минут десять, и заскользили дальше, вниз, домой, вслед за Аликом, оттеснив беднягу Баранову на четвертое место: теперь мы значились в категории "потенциально опасных и подверженных травмам" и без лишних слов катили по накатанной "бураном" дороге, не зная, что нас ждет…
***
- …такая хренотень! - сказала Светка, яростно шоркая мне спину мочалкой.
- Свет, больно, не три так!
- Все. Теперь ты.
Мы сели на полок, тяжело дыша, в мыльной пене и прилипших хвоинках.
- Слушай, Вер, почему нам, таким хорошим, попадаются такие козлы, а?
Я вздохнула и взяла веник:
- Давай, я тебя попарю.
- Давай.
Мы по очереди хлестали друг дружку большим мягким веником с вплетенными в него еловыми ветками. Наподдали пару, и через несколько минут выползли еле живые в занавешенный брезентом холодный предбанник. Я смахнула пот со лба:
- Хорошо-то как… Давно мы с тобой не парились…
- Да уж…
Помолчали. Потом я задала болезненный, но весьма тревоживший меня вопрос:
- А если он заблудится?
- Не заблудится. Такие всегда дорогу находят.
- Свет, конечно, он поступил по-свински, но ведь, получается, мы действительно зря мерзли.
Светка так резко повернулась ко мне, что я отпрянула от ее огромных зрачков:
- Знаешь, о чем я думала, когда лежала под елочкой, а вокруг мело, как на Северном полюсе? Что сейчас придет Алик и вытащит меня, прижмет к себе, и все будет хорошо! Сначала я даже радовалась, что потерялась. Никакие победы на соревнованиях не могли сравниться с шансом меня спасти! Ведь я ему нравилась, ты никогда не замечала? Мужчины смотрят лишь на тех, кто не смотрит на них. Закон джунглей, охотничий инстинкт. А ему на хрен не нужна была моя жизнь! Его волновала лишь его драгоценная репутация, и в тюрьме неохота было сидеть, вот и все! Да если б я подыхала, все равно пошла бы его искать, потому что я бы была говном, если бы бросила его! А он меня бросил!!!
Светка опомнилась и отодвинулась. Помотала мокрыми волосами.
- Извини… Ладно, школьная любовь к учителю - обычное дело. Я это пережила. Но я не думала, что опять вляпаюсь в это… Понимаешь? Славка стал моим новым учителем… по любви... Дурацкое сравнение… По крайней мере, я думала, что он меня по-настоящему… Когда я сейчас стояла в соплях и слушала его объяснения, что завтра у него важная съемка, что его будут ждать, что ему уже заплатили, а ему за бумагу надо рассчитываться, потому что он брал в долг и пора платить, иначе ему больше не буду оставлять под прилавком, и как же он все объяснит заказчику, и что мы как раз успеем на электричку, и что он просит прощения и умоляет пойти с ним, а завтра он поведет нас в кафе… я не помню, что было потом…
- Потом ты залепила ему пощечину.
- Правда?
Мы помолчали. Потом Светка растерянно на меня посмотрела:
- Завтра же фонетика… Аннушка нас отымеет по полной…
- Ну и хрен с ней. Зато в бане напаримся…
- Пошли, поддадим, а потом в ручей - в последний разочек…

***

…я видела Славу через месяц после тех съемок. Он пришел к нам в комнату, в гробовой тишине положил на Светкину кровать несколько конвертов с негативами и фотографиями, и вышел. Мы больше о нем не говорили, это было негласное табу.
А еще через месяц Светка вышла замуж за старшекурсника, который с момента появления ее на факультете неровно к ней дышал. Хороший честолюбивый мальчик, прекрасное знание языка, огромный потенциал. К его выпускному вечеру Светка подарила ему крепенького мальчугана, которого назвала Тимуром. И в конце лета они уехали в Москву, а потом за границу, и теперь мы изредка перезваниваемся или пишем друг другу электронные письма. Я очень по ней скучаю.
Через пять лет после ее отъезда, сидя в ресторане на свадьбе дальних родственников мужа и с тоской ковыряясь в салате, я, от нечего делать, наблюдала за снующим между столиками фотографом, и что-то в движениях его показалось мне знакомым. Я пригляделась: боже мой…
Муж ни в какую не отпускал меня к "пропитому хмырю", пока я не сказала, что дело касается чести одной моей старой подруги, и незаметно покинула веселое застолье под ручку с этим самым хмырем.
Дома у Славы чем-то воняло, в комнате в углу валялись пустые бутылки, а на мятой серой простыне комком лежала женская шелковая ночная сорочка. Слава торопливо накинул на улику зеленовато-коричневое, все в темных пятнах, покрывало и для верности сел сверху, улыбнувшись щербатым ртом. Погладил редкую бородку, сложил на коленях руки и выжидающе посмотрел на меня. Рубашка и брюки, которые были на нем, были, пожалуй, единственными чистыми вещами в его загаженной квартире. Я неловко улыбнулась в ответ. Говорить было не о чем.
- Как ты? Замужем?
Я кивнула.
- Дети есть?
Я покачала головой.
- Она здесь?
Я покачала головой.
- Уехала?
Я кивнула.
- В Москву?
Я покачала головой.
- За границу?
Я кивнула. Он вздохнул, потер свои тощие колени, и заговорил, не особо нуждаясь в моих репликах, а я и не пыталась ему что-либо отвечать. Ему нужно было выговориться. Даже осужденным на казнь предоставляют последнее слово. Я не перебивала и не исправляла. Я не была судьей, и это было не мое дело, но я слушала монолог опустившегося человека с потухшими глазами и с сединой в висках, а видела перед собой смеющегося тридцатилетнего парня в промокшей от пота футболке с черной сумкой через плечо, в высоких ботинках с налипшими на них желтыми листьями.
- Мне везет. Успехом у женщин до сих пор пользуюсь (он немного приосанился), деньги есть (он замялся)… Короче, не жалуюсь. Мне всего хватает. Но что я мог дать девятнадцатилетней девчонке? Жениться? Знаешь, с творческими людьми лучше не связываться. Ну, любила учителя, с кем не бывает. Ну, чего-то там не поделили. Говорила она мне о походе своем, мол, потерялась, еле нашли спасатели. Смеялась. Я только потом допер, что он ее бросил там, сам не мог идти, ногу поранил или еще чего, неважно. Все равно она ждала, что он ее пойдет искать. Но ведь и мужика можно понять: было ведь кому спасать-то. А если б он сам заблудился в том буране? Но это я уже потом, после… а девка та так и не пришла… заплатила три сотни, бешеные бабки, гроши несчастные, сука, и не пришла… И за деньгами своими так и не явилась. Я обозлился вконец. Ну нельзя так с мужиком обращаться! Уважать мужика надо, понимаешь? У-ва-жать. А она меня по лицу… Извини, тебя ждут, я сейчас…
Он встал, открыл секретер, достал картонную коробку из-под "сникерсов", вынул оттуда небольшой сверточек и подал мне. Следом сунул липкую визитку и словно подтолкнул меня взглядом. Я подняла брови.
- Передай ей... Это слайды. Пленка почти вся засветилась, но первые четыре кадра я восстановил. Она там в короне, с косой… Хозяйка Медной горы… Я каждый день включаю диапроектор и смотрю на нее. Не хочу, а смотрю. Все мои бабы на стенку лезут, когда я с утра пораньше его включаю, а я им: цыц, а то выгоню на хрен. Вы-то, говорю, рядом, а ее, говорю, нет. Они думают, что я псих, и не спрашивают ни о чем. А я и рад. И смотрю на нее, каждый изгиб представляю, каждую клеточку ласкаю… Не могу я больше. Тебя мне бог послал. Забери ты ее у меня, я сам не могу. У меня духу не хватает. Понимаю, муж, дите, жизнь заграничная. Я ничего не прошу, и ни на что не рассчитываю. Меньше всего хочу ее обидеть. И не выдержу еще одной пощечины. Вера, я тебя прошу… -
И он посмотрел на меня, как когда-то на вахте. По щекам его текли слезы.
- Вера, я тебе что хочешь, я… Вера, передай ей эти слайды. И если она хоть словечко про меня тебе скажет, хоть самое поганое, позвони мне. Просто позвони и скажи: "Помнит". Я все пойму. Значит, простила. Или не простила. Все равно… Мне больше ничего не надо. Вы ж с ней общаетесь, то телефону или как… Письма…

***
"…почему то не доходят. Наверно крадут хотя здесь на счет этого строго. А тут увидела от тебя письмо, чуть с ума не сошла от радости. Мне одни счета приходят, а тут настоящее письмо. Мы же все по компьютеру с тобой. Не звонила давно, все некогда, то работа, то Тимка болеет. Хорошо хоть мама приехала, ей визу на 6 месяцев дали, я, хоть, вздохну немножко. А когда я слайды увидела, меня чуть кодрашка не схватила, не думала что она сохранились. Спасибо. Ну Баранова молодц, ай да Алик! Совет да любовь им от меня передавай. Детей им кучу. Мы с Костиком тоже ляльку свою хотим завести. Все равно я письменный тест сдать не могу, вместо партисипла инфинитив вставляю, и всего то двух балов не хватило оба раза, представляешь. А за каждую перездачу почти 90 баксов. Так что если в этот раз неполучится, рожу (родю) и дело с концом, как говорится.
Я так скучаю по вас. Иногда горы снятся. Помнишь, как мы с тобой. Наверно пойдешь как обычно с ребятами. Привет передавай от меня соснам и камням. Ты когла там будешь, листок тетрадный на землю положи, чтоб воздухом и теплом земным пропитался, и пришли мне. Я как как белый Бим его буду нюхать.
Верка как мне тебя не хватает. Бери Димку в охапку, пока молодые, и давай к нам! Я вас поить и кормить буду. Или одна приезжай, придумаем чего-нибудь. Я не приеду. Не смогу я жить как раньше. Привыкла. Назад пути нет. Костик для меня столько всего сделал, я никому не хочу портить жизнь. Я тебя люблю. Пиши!
Тимка с ммаой возвращаются. Побежала. Слушай, даже письмо перечитать некогда. Мысли скачут. Совсем русский забываем. Мне тут славка выдал: мама, налей джус в гласс. Представляешь! Извини за ошибки
Да, слушай, измерь свой размер ноги, мне напиши, а лучше посмотри на (…ссылка), я тебе куплю турботинки и вышлю! Сейчас грандиозный сэйл, я же знаю ваши возможности. И не вздумай отказаться или еще чего!!!
Пока
Целу
Спасибо1
Svetлана"

Я перечитала письмо и запнулась на одном слове, не обращая внимания на ошибки и опечатки. Отключилась от Интернета, посидела, потом встала и походила по комнате, прикидывая разные варианты перевода. Светка могла забыть русский язык, но это не могло быть ошибкой. А я-то, дура, как раньше не догадалась! Мой звонок никому хуже не сделает. В конце концов, ничего такого я ему говорить не собираюсь, а адрес давать тем более. Не мне судить. Со стороны все просто. Они выбрали каждый свое, и я не имею права вмешиваться. Но ведь имеет же человек право на прощение! Даже сволочь. Наверное… опять сужу… Ладно, где там его визитка…
Я набрала номер и долго слушала гудки. Наконец в трубке раздался шорох, грохот, женский визг, и хриплый пьяный голос проорал:
- Публичный дом слушает!
Первым желанием было швырнуть трубку на рычаг. Господи, какая же я дура… В трубке помолчали, потом гаркнули:
- Кто там? Сегодня я занят, перезвоните попозже!
Нет уж, покончу с этим раз и навсегда. Как там говорила Светка, главное - выдержка? Я набрала в легкие побольше воздуха и произнесла лишь одно слово. Ответом мне была мертвая тишина. Потом в трубке раздалось бульканье, всхлипы, и я отключила связь.
На улице громыхнуло. Все-таки польет. Наконец-то, после недельного пекла! Господи, у меня же балкон открыт!
Я выскочила на балкон, захлопывая раскрытые настежь створки. В лицо мне летел пух, застучали по жестяному козырьку первые капли. Хоть какое-то облегчение…

Автор уверяет, что данная история
ему приснилась,
и просит не проводить никаких параллелей
с тем, что, возможно, было,
и чего, возможно, не было.

0 0
Добавить публикацию