В журнале прошлого века "Природа и охота" за 1885 год я обнаружил очерк о походе, совершенном в 1876 году двумя любителями водного спорта. Об авторе очерка С. Карпинском почти ничего не известно. Но по тому, как он описывает Волгу, как тепло отзывается о простых тружениках, встреченных в пути, чувствуется, что он был патриотом родной земли, демократически настроенным человеком.
Начиная очерк, он пишет: "Кто не любит раздолья широкой реки, пустынных берегов и зеркальных вод ее в тихий час летнего вечера? Нет, я думаю, такого черствого человека в мире, который остался бы равнодушным к красоте мирной природы речного ландшафта". Мы узнаем, что автор очерка с юных лет любил "воду и водяные удовольствия". Отец научил его плавать, когда ему было всего семь лет. А двенадцатилетним мальчишкой он уже пристраивал на лодке простыню вместо паруса.
Свой маршрут Карпинский и его товарищ начали в Саратове, куда они приехали из Воронежа. "Впервые я увидел царицу русских рек, многоводную роскошную красавицу Волгу с ее безграничными просторами и разнообразной красотой величественных берегов,- пишет С. Карпинский.- Глаза разбегаются: налево, насколько глаз хватает, вдоль берега тянутся барки, расшивы, тихвинки, соминки и всякие иные волжские суда, стоящие в несколько рядов: кормы и носы некоторых резные и расписные. На палубах построены иногда целые домики с резьбой, коньками и разными вычурами.
Направо несколько пристаней разных пароходных обществ, на переднем плане "Самолет"; высоко вьются их флаги в воздухе. Возле пристаней стоят пароходы с раскрашенными трубами, высокими кожухами колес, рубками на палубах, с высокими мачтами, на которых вьются флаги с названиями парохода или общества".
Путешественники решили плыть на байдарках, "посудинах, изобретенных шотландцем Джоном Макгрегором". Воронежцы сами сделали себе деревянные, разборные лодки, на которых могли идти и под парусом.
И вот наступило утро отплытия. "Чудесное небо, чудесное утро, выше и выше поднимающееся солнце, обогревающее и обсушающее от ночной сырости, свобода и свежий воздух, дивный простор реки - чудо как все это хорошо! - читаем мы. - Впереди предстоит ночевать среди лугов, песку или леса, готовить себе чай и еду самим, подвергаться безропотно и дождю и солнцу и ночной сырости, а иногда и голоду и быть за это вознагражденным... чем? Одна здесь награда - свобода и приволье жизни перед лицом матери-природы, чудный воздух, прелесть славной русской реки".
Но не всегда путникам светило яркое солнце. И на Волге, на Дону и в Азовском море нередко приходилось идти против ветра и против встречной волны в непогоду. Вот как описывается переход через Волгу:
"Наконец мы в самой пучине; все кругом так грозно и черно; волны темные, темные; вот стих на секунду шум ветра и ближних валов и в отдалении стал слышен гул и рев белогривых, кипящих бугров... Байдарка вздымается плавно вверх и плавно опускается вниз, а вал, прошумев, уходит вправо".
Много селений, городов и разного люда встретилось спортсменам по пути. Тут и станичные казаки, и косари, и плотовщики.
По Волге путешественники спустились до Царицына, затем поездом доехали до Калача и оттуда пошли по Дону. Картины донских берегов после Калача не вызвали у путешественников восхищения: "Мы плыли мимо бесплодных глинистых кручей. Дичь и глушь страшная. После оживления Волги пустынность Дона поразительна, точно плывешь по какой-то дикой, первобытной стране, людей не видно, судов тоже, только изредка плоты идут вниз по течению, станицы и хутора редки". Но чем ближе было к Ростову, тем Дон становился оживленнее. От станицы Старо-Черкасской вся местность была уже заселена. Грузовые пароходы, катера, дубы, баркасы, челноки с самыми разнообразными грузами плыли по реке.
"В самом Ростове прямо-таки столпотворение вавилонское - так заставлена река судами и оживлена лодками. Возле плавучего моста, перекинутого через реку, целый базар на лодках; в особенности много их нагружены арбузами, дынями, огурцами, кочнами капусты и тому подобными произведениями прибрежных хуторов и поселков".
Сильный верховой ветер сопутствовал путешественникам от Калача до Ростова, и они шли под парусами. Этот же ветер сгонял воду из Донецких гирл в море. Но когда он прекратился, вода пошла на прибыль и образовалось небольшое течение из Азовского моря в Дон - навстречу путешественникам, и вместе с ним навстречу байдаркам потянулись двухмачтовые суда из гирл в Ростов. "Они шли по три-четыре вместе, шли непрерывно. Распустив все паруса на своих двух мачтах, они казались какими-то высокими белыми колокольнями, прозрачно выступающими из сумрака ночи, слабо освещенной еще не полной луной. Эти суда шли в совершенном безмолвии".
Спортсмены никак не могли решить, идти от гирл до Таганрога на байдарках или иным способом. Страшно было первое знакомство с морем - выдержат ли волну крошечные суденышки? Но все же пошли дальше. После одного из поворотов перед ними открылась чернеющая масса судов. Пройдя их, они увидели выход на простор в море и стоявшую невдалеке брандвахту. Проплыв некоторое расстояние вдоль вех, заметили вправо, на конце полоски северного берега, что-то вроде города. Это был Таганрог.
Путешествие описано пространно, в нескольких номерах журнала, с подробностями и эпизодами. Но главное в нем то, что чувствуется жизнерадостность, бодрость, призыв быть ближе к природе. Автор пишет:
"Если вы утомлены, раздражены, чувствуете себя скверно и доктора вас посылают на воды - бросьте все это, сядьте в байдарку, запаситесь только самым необходимым и проведите неделю или две на реке, работая, отдыхая, ночуя на свежем воздухе, гребя веслами, управляясь с рулем и парусами".
Присоединимся к этому заключению автора и мы, современные любители путешествий и "потехи водной".
Комментарии