Туристское творчество

Автор: Геннадий Аминов (Магнитогорск)

 

"Не стану утверждать, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть"

Если я неоправданно резко встаю с постели, я что-нибудь вывихиваю; если играющие во дворе мальчишки просят подпинуть мяч, а я по глупости реагирую адекватно, то нога ноет потом еще пару дней; даже если я слишком ретиво потягиваюсь, я рискую сместить какой-либо сустав и корчиться от мышечных судорог. Таковы мои физические кондиции.

Далее. Если моему девятилетнему сыну во время купания в ванне попадает на тело хоть капелька откровенно холодной воды, он орет благим матом; если гладишь его по голове и цепляешь пару спутавшихся волосков, он взвивается пионерским костром и выводит дикую мелодию на самых высоких нотах; даже если просто чистишь ему уши с недостаточным почтением и нежностью, он яростно выкатывает глаза и заходится в самозабвенном плаче. Таковы его реакции на внешние раздражители.

Теперь. Если моя жена неосмотрительно удачно пошутила и получает за это одобрительный хлопок по плечу, то болезненный крен на это плечо продержится несколько дней; если в порыве чувств схватить ее за какое-нибудь запястье, то она не меньше недели будет носить блузки с длинными рукавами, скрывающими синяки, наводящие на мысли о пытках; даже если просто тепло обнять ее, то все ее балансы нарушаются и хрустят. Такова степень ее принцессонагорошиности.

И вот такие вот изнеженные мы, как-то вдруг, без предупреждения, оказались в лесу (Жена подошл,, толкает под руку: "Что пишешь?" - "Про нас пишу" - "Ты написал, что я отважная?" И действительно, подпущу-ка я контрастности).

Так вот, эти самые зацивилизованные, мы переходили вброд Белую, уворачиваясь от льдин! Мы забирались на высоченную гору, проваливаясь по колено в грязь и по пояс - в снег! В полном семейном составе мы даже добровольно купались в проруби!!! (смотри эпиграф).

Ну, а сейчас подробнее и не торопясь.

Экстремальные условия - они для каждого человека разные. Кому-то все наши похождения покажутся детским садом; кому-то и трижды в день упасть со стула - на предел. А кто-то и на зубную щетку смотрит как на повод испытать волю. Но даже самые крутые экстримщики знают, что самое главное и ценное - перебороть себя, раздвинуть границы собственных возможностей. У нас получилось.

А поехали мы на турбазу "Парус", что под Белорецком, как гости. Думали, прогуляемся по утоптанным лесным тропкам, полюбуемся быстрой речушкой, посидим задумчиво у камина, и полноценно отдохнувшие вернемся в город. К тому все поначалу и шло, но тут хозяин Сергей, проходя мимо курящих после сытного обеда нас, как бы невзначай бросил: "Не хотите прокатиться на гору Малиновую? Оттуда замечательный вид на окрестности". И на свою десятку . Ну а мы что? Если даже десятка туда проедет, почему не прошвырнуться, малины, опять же покушать.(Это уж потом, когда мы падали и обдирались, до жены дошло, что Малиновая она - от крови недошедших до вершины коварно облапошенных городских дистрофиков.)

Ну и сели в чем были. Серей только на ботиночки мои пижонские глянул и говорит: "Другой обуви нет?" А я, наивный: "Нет, - говорю. - А что, там сыро?"

Ну и поехали. Сколько-то проехали, у реки останавливаемся. Выходим, как нам казалось, затекшие члены размять. А Сергей разувается, садит на плечи своего сына, берет шест и - в воду! И пошел, пошел, пошел! Куда?! За что?! Пока мы пытались рты насильственно закрыть, он уже на том берегу, а это метров 50 по ледяной Белой! Возвращается, грузит на спину свою жену и подбадривает: "Это просто половодье, поэтому так глубоко, а вообще-то здесь по щиколотку". И обратно уходит.

Тут только до меня дошло, что это не шутка туристическая, а что и мне ведь придется вброд! Не скажешь же, что слабо. Разулся я, ступил в реку-то… ногу как будто откусили! Не то, чтобы холодно ей, а совсем бесчувственно. Выскочил я на берег и пытаюсь осознать весь ужас происходящего. Сергей опять вернулся, грузит мою жену и уносит, уносит, уносит ведь! А мне мимоходом бросает: "Вода холодная только у тебя в мозах, это проблема психологическая". А жена с него ножки свесила и поддакивает: "А ты представь, что война".

Словом, перебрел я эту местную хуанхэ, просто от безвыходности. И по фигу мне было, какие там на дне камни, все равно я их не ощущал, и по фигу, что по эту самую фигу плескались льдинки - дошел и говорю: "А сейчас я буду орать".

Но орать не получилось. Получилось скорчиться в позе разбабаханного кактуса и не дышать от переполняющих тело впечатлений.

Нет, я бы, конечно, отказался от всей этой затеи и не позволил бы разлучать меня с семьей, и подождали бы мы Сергея в машине, как он, кстати, и предлагал. Но знаете, что убедило? Кроссовки. Неподалеку валялись чьи-то старые, но крепкие кроссовки, хоть и оба на одну ногу. И кода я их увидел, то понял, что сам бог подталкивает к подвигу, как бы говорит: "Знаю, что больше всего тебе жалко ботинки. Так вот же тебе - иди!" Я и пошел.

И шли мы долго, сначала по городской привычке обходя лужи и ручьи, а потом уже не замечая их; сначала пытаясь вытряхнуть попадавший в обувь снег, а потом только терпеливо дожидаясь, когда от растает от тепла горящих ног; сначала думая "зачем? о боже, зачем?", а потом только щурясь - дойдем, надо дойти!

А когда сын, уже дома, спросил: "Ну и зачем мы на нее ходили? Посмотрели и обратно, фи!", я ответил как в каком-нибудь эпическом кино: "Ты, сын, ходил туда не для того, чтобы полюбоваться красотой, а для того, чтобы знать, на что способен, чтобы уважать самого себя". Он подумал секунду, вспомнил свои повседневные хныканья, сравнил с тем, что пришлось преодолеть, и гордо приосанился.

А потом был еще спуск, и снова брод, и жена, медленно соскальзывая с моей спины, пыталась предотвратить падение тем, что изо всех сил тянула меня за шкирку вверх, но не удержалась и сползла в бурлящую Белую, и в глазах ее затемнела смиренная решимость, когда мощный поток дернул ее, качнул, поволок… Но мы кричали и хватались друг за друг, и мы выстояли и дошли. А на суше почему-то вспомнилось, как утром того же дня мы прогуливались по территории турбазы и панически вскрикивали: "Сынок, не наступи в лужицу!"

А вечером, попарившись в баньке, мы, совершенно не напрягаясь, выходили на мостик и ныряли во все ту же Белую, равнодушно скользя взглядом по толстому еще слою льда у берега - ведь такое не-экстремальное купание при наличии парилки под боком - сущая ерунда для тех, кто знает, что уже способен на большее.

А кроссовки, кстати, окончательно убились - вот как на духу - за полшага до бани. Подошва отвалилась. Как будто знак: мол, справился, молодец, теперь отдыхай, парься.

А потом поздний ужин, потрескивание поленьев в камине, гитара, свеча… Хозяин рассказывал нам, что это только начало, что есть гораздо более забавные туристические шутки: конные походы, сплавы, уральское "кэмел-трофи" на УАЗах…

А в голове мелькали картинки: как отчаянно и отважно жена боролась с целой рекой; как сын перебарывал слезы, терпел и карабкался вперед, сам не понимая, что из него уже проглядывает настоящий мужик; как высоко на скалах у меня проскользнула нога, и покатился я между двумя каменюками, а за что уцепился, сейчас и не помню…

Ну а теперь пробегите глазами первые три абзаца и скажите: не для того ли мы живем, чтобы вновь и вновь открывать себя, чтобы вновь и вновь себе удивляться?