Полезное в библиотеке

7 августа 2019
Автор книги: Мина Мингалеева
Год издания: 1987
0 0 0

Сборник произведений и фотографий о Памире
Составитель: Мина Мингалеева

Содержание

  1. Краткая характеристика природы Памира-ГБАО
  2. Часть 1. История изучения Памира
    Книга О. Агаханянца "Между Гиндукушем и Тянь-Шанем".
  3. Часть 2. История Памира в фотографиях
    Фотографии из книги "Памир", издательство "Планета", 1987 год, под редакцией члена-корреспондента АН СССР М.С. Асимова. Также использованы фотографии Ищука Н.Р.

1. Краткая характеристика природы Памира. ГБАО.

ГБАО образована 2 января 1925 года в составе Таджикской ССР. Расположена на территории Памира, самого высокогорного района Таджикистана и СНГ.

Занимает 40 % территории Таджикистана -63,7 тыс. квадратных километров. На севере граничит с Киргизией, на востоке с Китаем, на юге и западе с Афганистаном.

Численность населения на 1 января 2000 года составила 206,3 тысячи человек. В ГБАО проживают бадахшанцы (ягнобцы, язгулемцы, дарвазцы, ваханцы, шугнанцы, рушанцы и другие), киргизы и русские. Область включает в себя 6 районов: Ванчский, Дарвазский, Ишкашимский, Мургабский, Рушанский и Рошткалинский районы. Имеет 1 город и 6 районных центров. Административный центр области - город Хорог, население которого составляет около 28 тыс. человек

Запад области замыкается на Ванчских хребтах - высота до 5584 м, Язгулемских -6974 м - пик Революции, Рушанских - высота 6080, Шугнанских - 5705 м. С севера на юг - хребет имени Академии Наук - высота 7495 пик Исмоила Сомони -(Коммунизма) - высочайший пик в СНГ, Ишкашимский и др.

Климат западной части умеренно континентальный. Средняя температура января -7,8°С, июля 22,2° C, осадков около 240 мм в год (Хорог).

В восточной части намного холоднее и суше: средняя температура января -19,6°С, июля 13° C (Мургаб), осадков 60-70 мм в год.

Главные реки в западной части - Пяндж и его притоки Ванч, Язгулем, Бартанг, Гунт с Шахдарой - берут начало в ледниках или проточных озёрах. Реки многоводны, стремительны, изобилуют порогами и водопадами.

Реки восточной части - Мургаб с Оксу, Аличур и др., наоборот, маловодны, текут медленно, меандрируют в широких долинах. Озёр немного. В восточной части - бессточные озёра Каракуль (наиболее крупное), Шоркуль, Рангкуль и др. Из проточных озёр выделяются Сарезское (на границе западной и восточной частей), Яшилькуль и Зоркуль.

Восток ГБАО - высокогорная широкая степь, которая с севера на юг простирается до берегов реки Пяндж. Восточный Памир после Тибета является самой высокогорной частью мира, его долины и склоны находятся на высоте 3500-4200 м над уровнем моря.

С 5 на 6 февраля 1911 года, в результате сильного землетрясения произошел обвал горы в долину реки Бартанг, накрывший кишлак Усой. К осени того же года образовалось Сарезское озеро, один из крупнейших водоемов пресной воды в регионе. В его узкой чаше глубиной до 500 метров накопилось около 17 кубических километров чистейшей воды. В 1931 году около Хорога был основан один из самых высокогорных в мире Ботанический сад, сотрудники которого изучают растительность края и садоводство.

В 1998 году в истории Бадахшана открылась новая страница: стала функционировать магистраль Муграб-Кульма-Каракорум и Куляб-Дарваз, которою в народе называют "Шохрохи Вахдат" (магистраль единения). По существу, с введением в строй этих дорог область вышла из географической изоляции. Это позволит Таджикистану выйти к крупным морским портам Китая, Пакистана и Индии.

Самое большое место в экономике области занимает сельское хозяйство. На западе ГБАО местные жители занимаются земледелием и скотоводством, на востоке - только скотоводством.

Область - единственный в Таджикистане регион, где разводят яков - неприхотливых животных, дающих мясо, молоко и шерсть. Совхоз по выращиванию яков "Булункуль" находится в Мургабском районе.

На территории области функционирует одно высшее учебное заведение, 1 профессиональный театр. В скором времени начнет функционировать Международный Центрально-азиатский Университет.

На территории области обнаружены остатки крепостей Кушанской эпохи (1 век н.э.), стоянки времен неолита-мезолита, курганы сакского времени, крепость Кахкаха, которой 2 тысячи лет, культовый комплекс и святилища огня времен зороастризма.

Из животных повсеместно распространены волк, лисица, заяц-толай, снежный барс, горный козёл, длиннохвостый сурок, крупные хищные птицы и др. На западе обитают рысь, дикобраз, кабан, на востоке - архар. В реках и озёрах водятся форель, маринка, голец.

2. Часть 1

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПАМИРА

О. Агаханянц
Между Гиндукушем и Тянь-Шанем

На Советском Памире ежегодно бывают сотни специалистов - геологов, географов, биологов, топографов, энтомологов и других. Одни приезжают сюда только летом, во время экспедиционного сезона, другие проводят на Памире иногда многие годы и становятся памирскими старожилами.

Каждый из них является солдатом большой армии исследователей. Каждый делает свое дело, внося посильный вклад в изучение и освоение этого сурового, многообразного в природном отношении и удивительно живописного края.

В этой книге отражена лишь одна сторона истории исследований- только то, что касается природы, хотя Памир изучался и представителями общественных наук. Эта история насыщена событиями и именами, oчастЬ героическими, в ряде случаев легендарными, а подчас и незаслуженно забытыми.

Книга рассчитана на читателей с определенной подготовкой. Излагаемый в ней материал может быть интересным и поучительным не только для работников нашей республики, но и вообще для лиц, интересующихся Средней Азией, и, в частности, Памиром.

Кроме того, эта работа поможет оканчивающим учебные заведения молодым специалистам определить территориальный круг своих интересов: история изучения Памира продолжается, Памир ждет новых исследователей, продолжателей славной истории, основные черты которой изложены в этой книге.

Посвящается
Таджикскому
географическому
обществу

ЧТО ТАКОЕ ПАМИР?

Вопрос как будто простой. Задайте его любому пионеру-школьнику и тот вам бойко ответит, что Памиром называется самый высокогорный район нашей страны, расположенный у южных ее границ в Таджикистане, что на Памире находятся величайшие горные вершины Советского Союза. Покажет на карте территорию Горно-Бадахшанской автономной области - вот он, Памир!- расскажет о развивающемся хозяйстве и растущей культуре этого края.

А почему край этот так называется?

Если вы спросите даже не школьника, - а взрослого человека - что означает самое слово "Памир" и откуда оно произошло? - ответит далеко не всякий. В лучшем случае скажут, что "Памир" означает "крыша мира", а так ли это, на каком это языке и откуда появилось такое определение - обычно не знают. И это не удивительно: вопрос о происхождении этого известного географического названия оказался настолько сложным, что даже среди ученых на этот счет нет единого мнения и идут споры. Все соглашаются только в одном - что название очень древнее и не может быть раскрыто при помощи современных языков, таджикского или киргизского. Но чем труднее какой-нибудь научный вопрос, тем он интереснее.

Впервые в литературе слово "памир" упоминается в записках китайского путешественника Сюань-Цзана, который в VII веке с дипломатическими целями посетил страны в истоках Аму-Дарьи. Со слов местных жителей Сюань-Цзан писал, что между двух снеговых хребтов тянется страна "По-ми-ло", в которой царствуют стужа и ветры, снег идет зимой и летом, почва пропитана солью и покрыта камнями. Но, конечно, название "По-ми-ло" не китайское. Просто Сюань-Цзан записал его по-своему, разбив на слоги. Но то, что это название соответствует Памиру, несомненно: ведь в китайском языке буква "р" не выговаривается.

Встречается это название в сочинениях IX-X веков: "Фамир" или "Бамир"-писали поразному. Многие считают что арабы заимствовали это название у индийцев. Есть в индийской мифологии гора Меру, находящаяся будто бы в центре мира. В буддийской же географии центром мира считались Гималаи и Южный Тибет. Отсюда и возникло предположение, что "Упа-Меру", то есть "страна, лежащая под Меру" и есть "(у) памер (у)" или "памир" ("Фамир", "Бамир" в арабских сочинениях). Марко Поло, путешествовавший по Памиру в XIII веке, так и пишет в своих записках это название-"Памер" или "Памиер".

Ученые давно обратили внимание на то, что многие географические названия в верховьях Инда и Аму-Дарьи сходны: Памир, Кашмир, Тиричмир, Аймир и так далее. Было высказано мнение, что в основе этих названий лежит санскритское слово "мир", означающее "озеро" (на Памире действительно много озер). Но доказать именно такое происхождение слова "памир" оказалось трудно, первый слог так и остался необъяснен-

В старинном персидском сочинении XVI века Мирза-Гайдара мы снова встречаем название "Памир" или "Бамир". Языковеды-иранисты предположили, что "памир" - слово персидское "Бам-иар", что означает "крыша земли". Может быть, отсюда и пошло знаменитое Определение "крыша мира", хотя многие считают его переводом с таджикского "Бом-и-дунье". Были и другие толкования с персидского, например, "По-и-мор", то есть "подножье смерти" или "По-и-мург" - "нога птицы". Все эти названия, однако, лишены географического смысла.

Ну вот сравнительно недавно, сначала узбекским географом X. К. Хасановым, затем профессором Н. Г. Малицким было высказано предположение, которое можно принять, как вполне вероятное. Дело в том, что в Афганистане до сих пор пишут не "Памир", а "Па-и-михр". "Михр" или "Митр" - бог солнца древних иранцев, и слово "Па-и-михр" должно означать "подножье солнца или бог солнца", то есть горную страну на востоке, из-за которой выходит солнце. По отношению к землям, населенным древними иранскими народами, Памир действительно занимает такое положение, и приведенное название хорошо это отражает. Вполне возможно, что от него слово "Памир" и произошло. Но опять-таки "вероятно", а не "наверняка". Очень уж древнее слово "Памир" и совсем не просто доискаться до его корней.

Но если вы попросите нескольких ученых показать вам Памир на карте, то может получиться, что все покажут его по-разному, и тут же возникнет между ними давнишний спор - в каких границах принимать Памир? Этому спору уже около ста лет, а единого мнения нет до сих пор.

В чем же дело? Неужели наша географическая наука так еще слаба, что не может ответить на заданный вопрос с уверенностью? Дело в том, что существуют слишком разные подходы к установлению природных границ Памира. Чтобы были понятны эти сомнения, расскажем кратко о главных особенностях природы Памира.

Эта высокогорная страна расположена почти в центре Азиатского материка. Со всех сторон она окружена мощными' высокими хребтами: на юге-Гиндукушем, на севере горами Тянь-Шаня, на востоке - отрогами китайского хребта Куньлуня, на западе - горами северо-восточного Афганистана. Высота этих хребтов часто превышает 7 000 метров. Они образуют как бы естественное ограждение, затрудняющее проникновение влажного океанического воздуха внутрь. Поэтому Памир отличается большой сухостью климата. На его территории осадков выпадает иногда так же мало, как в пустыне Кара-Кум, а часто и значительно меньше. Из-за этого и все остальные природные черты резко отличаются от соседних с Памиром высокогорий: ледники и снежники в горах Памира расположены значительно выше, чем в соседних областях, леса и луга встречаются лишь пятнами и полосками вдоль рек и потоков, а самые склоны покрыты сухолюбивой пустынной, степной и так называемой "подушечной" растительностью. Огромные площади заняты каменистыми осыпями и скалами, основной цветовой фон в горах - серовато-коричневый. Совсем другое дело на Кавказе или в Тянь-Шане: там склоны зеленые, покрыты лесами, пышным высоко-травьем.

Памирские горы геологически молоды. Они были подняты на такую большую высоту лишь несколько миллионов лет назад. До этого территория Памира представ вляла собой слабо рассеченную.реками среднегорную страну с влажным и относительно теплым климатом. После поднятия климат стал более холодным. Ведь чем выше, тем холоднее: по Средней Азии на каждые 100 метров поднятия температура падает в среднем на 0,6°. Приходящая с океанов влага стала накапливаться на вершинах в виде ледников и фирновых полей. Постепенно ледники, увеличиваясь в размерах, стали сползать в долины, сглаживая склоны и иногда целиком заполняя днища долин. Такие корытообразные в поперечнике, выглаженные ледником, так называемые "троговые" долины часто встречаются на Памире.

А потом горы достигли такой значительной высоты, что отгородили страну от океанических влажных масс воздуха. Климат стал суше, площадь ледников стала сокращаться. Из-под тающих ледников вырывались бурные мутные потоки воды, размывая долины и врезаясь в их ложе. Вот здесь и произошло то, что породило впоследствии споры ученых о границах Памира. Дело в том, что сток рек из-под ледников был направлен по тектоническим трещинам: потоки текли в основном на запад, впадая в реку, которая сейчас называется Пянджем. Тысячелетиями врезались ледниковые потоки в поверхность западной части страны, расчленяя ее на мощные хребты и узкие глубокие долины с крутыми склонами, покрывающимися каменистым плащом осыпей. А ледники, дававшие начало текущим на запад рекам, покрывали восточную часть Памира сплошным щитом. Они спокойно выглаживали свое ложе, а растаяв, обнажили широкие пологие долины и озерные котловины, покрытые ледниковыми отложениями. Дно этих долин и котловин лежит на огромной высоте в 3 500- 4 000 м над уровнем моря. Так случилось, что территория страны оказалась неравномерно рассеченной реками. Западная часть стала отличаться большими контрастами высот, значительной крутизной склонов, узкими и глубоко врезанными долинами. Такой рельеф специалисты называют "эрозионным". На востоке же сформировался высокогорный, но очень сглаженный рельеф с широкими долинами и бессточными озерными котловинами, отделенными друг от друга относительно невысокими, возвышающимися над дном всего на 1,5-2 километра хребтами с пологими склонами; Такой рельеф называют "аккумулятивным". В высокогорьях он встречается редко, в пределах Азии - преимущественно в Тибете. Вот в прошлом веке и было высказано мнение, что Памиром следует называть именно эту нагорную часть страны, а не лежащую к западу от нее территорию с эрозионным рельефом.

Сторонники такого узкого понимания объема Памира исходили из резкого различия в формах рельефа, указывая, между прочим, что слово "памир" у местного населения стало нарицательным термином, обозначающим определенный тип местности, а именно - высокое пустынное и безлюдное место. Это, конечно, правда. В дореволюционной географической литературе часто встречалось слово "памиры". Создавалось впечатление, что Памир не один, а их несколько. При нарицательном смысле этого слова так оно и было. Выделяли, например, Каракульский памир, Аличурский памир и т. д. Вот этот нарицательный термин некоторые ученые в прошлом веке и предлагали закрепить за нагорной территорией, известной теперь под названием "Восточный Памир".

После революции, когда территория этой горной страны стала изучаться мощными комплексными экспедициями, было установлено, что между восточной и западной ее частями, несмотря на различие в рельефе, существует значительная общность в геологическом строении, типах растительности, климата и почв, в процессах развития рельефа и т. д. Когда такое единство было установлено, термин "Памир", как имя собственное, был закреплен за всей территорией Горно-Бадахшанской автономной области. С тех пор в этих границах Памир и принят большинством специалистов. Только нагорную часть Памира называют Восточным Памиром, а изрезанную глубокими долинами - Западным Памиром. Эти названия получили право гражданства и закрепились в научной и учебной литературе. Однако сторонники узкого понимания Памира, в подтверждение своей правоты, продолжали приводить все новые доказательства обособленности Восточного Памира: и рельеф там иной, и растительные формации отличаются от западнопамирских, и холоднее на востоке значительно, и население там иное, чем на западе. Чтобы окончательно ограничить Памир одним нагорьем, сторонники этого направления предложили Западный Памир именовать Бадахшаном, подчеркивая тем самым принципиальное его отличие от Восточного Памира, за которым только и признавалось право называться Памиром.

Между тем, по мере накопления наукой новых данных о природе Памира и смежных областей, идея природного единства обеих частей страны подтверждалась дополнительными материалами. Было установлено, что различия в климате, растительности и почвах лишь частные, лежащие в пределах одного типа, что до ледникового периода геологическое развитие обеих частей Памира шло одинаково, что разница между Западным и Восточным Памиром значительно меньше, чем между всем Памиром и соседними более влажными высокогорьями. Так возникла еще одна точка зрения, доказывающая, что Памир не ограничивается нашими государственными рубежами, а охватывает все сухие высокогорья этой части Азии между Заалайским хребтом на севере, Гиндукушем на юге, Кашгарским хребтом на востоке и афганским хребтом Кохи-Ляль на западе. Первые два хребта вытянуты с запада на восток, последние два-с севера на юг. В таких границах Памир, как высокогорная и одновременно сухая страна, имеет очертания неправильного четырехугольника и занимает площадь, почти вдвое превышающую территорию Горно-Бадах-шанской автономной области и вчетверо большую, чем площадь Восточного Памира. Именно такого широкого представления о Памире придерживается и автор книги, проработавший в этой высокогорной области немало лет. Спор еще не закончен. Его может решить лишь обильный фактический материал, который все больше накапливается исследователями.

В указанных широких границах природная область Памира в силу исторических причин оказалась разделенной между тремя государствами. Около 2/з территории Памира охватывает Горно-Бадахшанская автономная область Таджикской ССР, Кашгарский Памир входит в территорию Синьцзянской провинции Китайской Народной Республики, Гиндукушский Памир (северные склоны Гиндукуша) и часть Западного Памира (восточный Афганский Бадахшан) относятся к королевству Афганистан.

Из дальнейшего будет видно, что исторические судьбы, географическое положение, государственная и политическая принадлежность каждой из этих частей Памира оказались решающими обстоятельствами, определившими степень, глубину и направленность их изучения. Забегая вперед, можно с гордостью сказать, что лучше и глубже всего к настоящему времени оказалась изученной природа советской части Памира. За последние годы китайские специалисты далеко вперед продвинули изучение Кашгарского Памира по сравнению с Афганским Бадахшаном, остающимся до сих пор одной из наименее изученных областей Азии.

Исторически исследования Памира могут быть разделены на 4 периода. Первый охватывает огромный промежуток времени от античных времен до 1825 г., второй- 50-летний промежуток - от 1825 г. до 70-х годов XIX в., третий - от 70-х годов до Великой Октябрьской социалистической революции и, наконец, четвертый - послереволюционный период исследований.

ИССЛЕДОВАНИЙ ЕЩЕ НЕТ

(от Геродота до Данибегова)

Обитаемый мир для древних греков и римлян ограничивался берегами Средиземного (моря. Торговое общение с другими странами было эпизодичным, путешествия за пределы Средиземноморского бассейна практически не совершались. Поэтому первое, самое раннее известие о территории, занимаемой Памиром, относится лишь к V в. до н. э. Это сообщение не было результатом специального исследования. Таковых в то время вообще не производилось. В античную литературу о далекой Азии сведения проникали окольными путями, не через исследователей, а через людей, к науке отношения не имеющих. Купцы и паломники, возвращаясь из дальних стран, приносили рассказы об этих далеких землях. Они рассказывали не только то, что видели сами, но и то, что слышали от других. Они с доверием относились к любым небылицам, пожалуй, небылицы выслушивались даже охотнее, чем достоверные истории. Эти рассказы передавались из уст в уста, обрастали еще более невероятными подробностями и в таком виде попадали в рукописную литературу древних. Запись производилась, как правило, не со слов очевидцев, а из сотых уст. Большинство этих рассказов об Азии проникало на запад через древнюю ахеменидскую империю - нынешний Иран. По-видимому, тем же путем в "Историю" Геродота проникли и первые сведения о реке Араке и о стране золотого песка, расположенной севернее Индии. Араке, по сообщению Геродота, протекал с запада на восток. Если бы не позднейшие источники, догадаться о том, что текущий в этом направлении Араке - это известная нам Аму-Дарья, было бы трудно.

Спустя добрый век, Аристотель тоже упомянул об Араксе. Вместе с Индом, Бактром и Хоаспом Араке стекал с хребта Парнас. Так называли Гималаи. Эти сведения Аристотель почерпнул не от рассказчиков, а, как считают некоторые специалисты, из записок греческого врача Ктесия, который побывал в Персии в войсках Артаксеркса II и пытался впоследствии внести поправки в "Историю" Геродота. В его записках упоминается также Щрапанис, то есть Гиндукуш, а течение Аму-Дарьи указано уже правильно - с востока на запад.

Вот, собственно, и все сведения, имевшиеся тогда о топографии горной Средней Азии. Что же касается деталей, то о них и говорить не стоит: слишком уж много фантастического написано об обитателях этого далекого края. Открытие Азии началось несколько позже.

Впрочем, говоря о географических открытиях, следует сразу же условиться, что всякое "открытие" в первую очередь предполагает вопрос - "открытие для кого"? Совершенно очевидно, что открытие Америки было открытием для европейцев, а не для инков и ацтеков. Точно также и для жителей Средней и Центральной Азии своя страна, в общих ее топографических чертах, была знакома и все то, что было открыто в Азии с древнейших времен - открывалось для европейцев: сначала для греков, затем для римлян, потом для европейских народов более поздних цивилизаций.

Значительные географические последствия имел известный поход Александра Македонского в глубь Азии. Как бы велики последствия похода для науки ни были и как бы высоко мы ни ценили полководческий талант молодого македонского царя, не следует забывать, что его поход в Азию представлял собой обычную агрессию, в самом прямом понимании этого слова. Поход этот, как и всякая агрессия, вдохновлялся духом приобретательства, стремления к грубому захвату. Несмотря на то, что с армией Александра следовали лица по тому времени образованные, ничего общего с целями получения каких-либо географических сведений этот военный поход не имел.

В 329 г. до нашей эры войска Александра вошли на территорию современного Афганистана и со стороны р. Гильменд стали подниматься на гребень Гиндукуша. Если и сейчас гиндукушские перевалы трудны для прохождения, то можно себе представить, насколько большие трудности пришлось преодолеть войску Александра почти 2 300 лет назад. Дойдя до Сыр-Дарьи, греческие войска прошли тем же путем обратно.

Памир остался несколько к (востоку от основного пути войск Александра. Сейчас наукой достоверно установлено, что в пределы Памира эти войска не заходили. Но проникновение отдельных разведывательных отрядов в северо-западную часть Памира (современный восточный Афганский Бадахшан) не исключено. Такое предположение подтверждается фактами двоякого рода. С одной стороны, греки принесли из похода весьма обширные сведения о территории Памира и вся совокупность этих сведений была использована греческими авторами в своих сочинениях. А с другой, на Памире и по сей день живы многочисленные легенды об Александре Македонском, которого на Западном Памире, например, называют "Искандер Зоркарнай", что в переводе означает "Александр двурогий". Жители Западного Памира знают и имя коня Александра - Буцефала, и даже древние захоронения в труднодоступных верховьях некоторых рек (например, Язгулема) ошибочно, по простоте душевной, считают за могилу македонского царя. Так или иначе, то есть, были отряды Александра в Бадахшане или не были, но греческая литература обогатилась целым рядам новых сведений. Географические материалы похода изрядно разрознены и лишь благодаря Дикеарху, обобщившему их, они приобрели компактный вид и дошли до нас в передаче более поздних авторов.

В записках Дикеарха впервые встречается название Имай, под которым подразумевалась мощная система хребтов севернее Индии; сюда входили и Гималаи, и Гиндукуш, и Памир. Это название часто встречалось и в более поздних сочинениях, и каждый раз географический объем Имая менялся. По Дикеарху Имай был крайним восточным районом, до которого доходил Тавр - мощный хребет, разделявший по представлению древних греков обитаемую часть мира (эйкумену) на северную и южную части. Это название сохранилось за хребтам, вытянутым вдоль северного побережья Малой Азии.

Мегасфен, посетивший в IV-Ш в. до н. эры Индию в качестве посла, описал ее границы и указал, что северными ее рубежами являются горные хребты Эмод и Имай. Что подразумевалось под этими названиями, неизвестно. Существует мнение, что..фмод и Имай - одно и то же название, но на разных йндийских диалектах. Эратосфен (275-195 гг. до н. э.), использовавший труды Дикеарха и Мегасфена для своей "Географии", упоминает Паропамиз, Эмод и Имай -примем,под первым имеется в виду западная часть Гйндукуша, Эмод соответствует восточной части Гйндукуша и Памиру, а Имай - Гималаям. Эратосфен пишет также о Бактрии, о реках Оксе и Яксарте (Сыр-Дарье). Течение последних Эратосфен представляет более или менее правильно, указывая, что они направляются в Каспийское море. На некоторых воспроизведениях карты Эратосфена от основного гребня Паропамиза отводится в верховьях Ок-са даже отрог на север. Этот отрог по расположению соответствует Памиру.1

Фото. 2. Карта Эратосфена (по Боднарскому).

Китайцам Памир был известен давно. Первым китайцем, который побывал в этих краях, был посол Чжан Цянь, направленный с политическим поручением в 138 г. до н. э. на запад. В 127 г. Чжан Цянь на обратном пути прошел Алайской долиной, обогнув с севера Памир, и вышел в Кашгарию. В своих записках он называет Памир Цунлином, т. е. "луковыми горами". Может быть, это название связано с изобилием луков, произрастающих у подножия Алайского и Заалайского хребтов. Сказать трудно. Во всяком случае, это название надолго сохранилось у китайцев. Чжан Цянь отметил, что Цунлин представляет собой мощный водораздельный узел. Вслед за Чжан Цянем уже во II в. до н. э., из Китая на запад потянулись торговые караваны с шелком. Эти караваны проложили так называемые "шелковые пути", связавшие торговыми отношениями Дальний Восток с Передним. Первый караван был отправлен в 106 г. до н. э. С тех пор в страны Запада стали проникать более достоверные сведения о Центральной и Средней Азии. Один из "шелковых путей" огибал с севера Кашгарский хребет и мимо Ташкургана проходил на юг через Гиндукуш в Индию, другой шел по Вахану на запад - в Персию, остальные проходили севернее Памира через Фергану. Караваны неоднократно подвергались нападениям, а это приводило к военным конфликтам. В 79-91 гг. н. э. армия кушанов с запада перешла Памир и была остановлена китайским полководцем Бань Чао. Активная торговля Китая с западом продолжалась до 127 г. н. э. Благодаря торговым связям, Европа все больше обогащалась новыми сведениями о восточной части Азии. Уже Плиний (23-79 гг. н. э.) в "Естественной истории" пишет, что река Оке берет начало в одноименном озере, что "снежный" Имай является выступом Эмода (то есть Плиний представлял себе конфигурацию азиатских хребтов иначе, нежели его предшественники).

Птолемей (II в.) имел сведения об этой части Азии более подробные, главным образом, со слов путешествовавших там купцов. Птолемей знал о торговой дороге по которой вывозился из Китая шелк. Тарим, по которому проходил "шелковый путь", он называл Ойхардом. Последний отделялся от страны комедов (Гиссара) меридиональной системой Имаус (т. е. тот же Имай), имевшей довольно сложную конфигурацию. По Птолемею, Имаус - это серия расположенных треугольником (вершиной к северу) хребтов, отходящих от Паропамиза и отделяющих Согдиану от области саков. В этой группе хребтов берет начало Инд, с которым по мнению Птолемея, соединяется Оке. К востоку от этой горной группы отмечалась некая "Каменная башня". Имаус Птолемея - как считают некоторые иссследователи-историки это, вероятнее всего, Памир. Поскольку торговцам по пути на запад приходилось преодолевать по крайней мере один меридиональный хребет (Кашгар-ский, если путь шел в Индию), а иногда и несколько (Кашгарский, Сарыкольский и Кохи-Ляль, если путь шел через Вахан или Восточный Памир и Бадахшан), то вполне понятно, что хребты Имауса у Птолемея оказались вытянутыми с севера на юг. Возможно, что эти представления Птолемея, соединенные с последующими сведениями Марко Поло о стране Болор, в какой-то мере повлияли впоследствии на взгляды Гумбольдта и Риттера относительно расположения хребтов в Центральной Азии. Во всяком случае, данные Птолемея относительно интересующей нас части Азии выгодно отличаются от смутных сведений, сообщавшихся более ранними античными авторами.

В 1 в. китайским ученым Бань Гу была составлена книга "Цяньханыиу", в которой встречаются интересные данные о Памире. Этот автор, как и все последующие китайские летописцы и путешественники, употребляет применительно к географическим объектам свои специфические названия, обычно даже фонетически не обнаруживающие какого-либо сходства с принятой в настоящее время топонимикой. Это очень затрудняло локализацию указанных китайцами объектов. Большую помощь науке оказали в этом отношении востоковеды-китаисты и, в первую очередь, Н. Я. Бичурин. Этот замечательный востоковед прожил много лет в Китае, хорошо изучил китайский язык, много путешествовал по Востоку. Благодаря ему, а также другим историко-географам, появилась возможность установить-каким китайским географическим названиям соответствуют наши. Бань Гу, так же как и Чжан Цянь, называет Памир с прилегающими хребтами Цунлином. К западу от него, по Бань Гу, располагалось владение Уча, которое одни исследователи отождествляют с Бадахшаном, другие - с Сарыколом, третьи - с Ванчем. Бань Гу описывает направление главных путей через Цунлин, приводит расстояния между различными географическими объектами и т. д. Он упоминает, в частности, Арачул, который многие исследователи склонны считать искаженным названием Аличура.

В середине IV в. буддийский монах Дао Ань совершил путешествие из Китая в Индию и составил "Описание Западных стран", в котором имеются упоминания и о Кашгарской части Памира. В 399 г. из Китая в Индию направилась группа буддийских монахов-паломников. Один из них Фа Сянь описал это путешествие, совершенное через Цунлин. Под Цунлином Фа Сянь подразумевал Памир с Гиндукушем и Мустагом. Восстановить путь Фа Сяня с точностью так и не удалось, но из его записок видно, что Кашгария, Памир и Гиндукуш были этому путешественнику хорошо известны.

Некоторые владения, лежавшие в пределах Вахана и Бадахшана, упоминаются также в китайском географическом источнике "Бэйши", составленном в V в.

В 519-522 гг. через Памир и Вахан в Северную Индию проследовали Хой Шен2 и Сон Юн. Они описали Вахан (Бохо), окруженный мощными хребтами, с его сильными ветрами, а также отроги Цунлина (Памира) с каменистыми почвами и бедным населением.

Краткие данные о Памире встречаются и в труде Пэй Цзюя, относящемся к началу VII в. При описании путей из Китая на запад, Пэй Цзюй упоминает Цунлин (Памир), Сулэ (Кашгар), Кэпаньто (Сарыкол), Хюми (Вахан). Каждая из этих областей в труде Пэй Цзюя получила краткую природную характеристику.

В 629-645 гг. н. э. китайский паломник Сюань Цзан проделал величайшее путешествие в Индию. На обратном пути из Кабула он перевалил Гиндукуш, прошел через Афганский Бадахшан в Вахан, оттуда через Кашгарский хребет в Яркенд, а затем на восток в Китай. По выражению Э. Реклю, Сюань Цзан был "настоящий исследователь новых стран в современном значении этого слова". В его "Записках о странах Запада" имеется описание высоких Памирских гор с холодным климатом и скудной растительностью. В Бадахшане,- пишет Сюань Цзан,- много гор и долин, песка и камней, леса мало, население сеет злаки и разводит овощи.

Границы Памира (Цунлина) Сюань Цзан очерчивает достаточно определенно: на юге Памир ограничивается "большими снежными горами" (Гиндукушем), на севере простирается до "холодного озера" (Иссык-Куля), на восток - до владения Уша (местность восточнее Сарыкола), на запад - до "тысячи ключей" (тюркские владения). Упоминаемое Сюань Цзаном владение Шицини является Шугнаном, Бомило - рекой Памир, Цюйша - Кашгаром. Сюань Цзан описывает большое озеро, расположенное, "в центре" долины Бомило. Это озеро имеет длину с востока на запад 300 ли, ширину с севера на юг 50 ли (ли равняется 576 метрам). Большинство востоковедов сходится на том, что это озеро Зор-Куль.

В первой трети VIII в. среднеазиатские владения в Междуречье посетил Хой Чао. В своих мемуарах он описывает Путэшань (Бадахшан), Хуми (Вахан), Шини (Шугнан), Большой Боми (Памир). Хой Чао писал о холодном климате этих стран, о высоких снежных горах, о быте и языках местного населения. Встречаются упоминания и о Цунлине, но под этим названием, как установил ученый А. М. Мандельштам, подразумевался уже не весь Памир, а только Сарыкол.

Известен еще целый ряд китайских и индийских путешественников - паломников или купцов,- из записок которых можно почерпнуть крупицы сведений о природе Памира. Каждый из них дал так мало, что упоминать их всех здесь нет надобности, но в совокупности доставленные ими сведения как раз и составляли сумму имевшихся тогда представлений о Памире и припамир-ских странах.

На основе собранных путешественниками данных, в VIII в. в Китае было составлено географическое сочинение "Таньшу". В нем приводится большое количество сведений о Памире, его природе, княжествах, городах.

Указываются расстояния между географическими объектами, размеры долин и т. п. Сравнительно полные данные приводятся и о Гиндукуше.

Из приведенного видно, что до VIII в. китайские миссионеры и торговцы довольно часто посещали Памир. А. Стейн, изучавший памятники китайской культуры на Памире, составил даже карту путей китайских экспедиций того времени. Эти пути проходили через Кашгарский Памир, Гиндукуш, Вахан и южную часть Восточного Памира и Бадахшана, доходили до устья Гунта через Аличур, шли по Шахдаре через Джаушан-гоз к Зор-Кулю, пересекали верховья Мургаба. Предположение о существовании в то время большой торговой дороги через Памир еще до Стейна сделал А. Е. Снесарев - большой знаток Азии.

После нашествия в VII в. арабских завоевателей на Среднюю Азию, в арабской географической литературе появились многочисленные сведения о Мавераннахре (территория, лежащдя между Сыр - и Аму-Дарьей) и сопредельных странах. Заслуживает внимания то, что исходные данные этих географических материалов, как установил известный востоковед В. В. Бартольд, поставлялись местными среднеазиатскими уроженцами. Встречались в арабских географических сочинениях также сведения о Памире, причем иногда весьма полные. Большой вклад в изучение арабских географических сочинений сделал советский ученый А. М. Мандельштам, благодаря которому мы имеем возможность оценить роль каждого арабского автора в познании и описании географии Памира.

В 846 г. появилась первая редакция "Книги путей и государств" Ибн Хордадбеха, в которой встречаются отрывочные сведения о Памире, почерпнутые из рассказов разных лиц, а поэтому очень неопределенные или просто неверные. Упоминается, кстати, о торговле в Ишкашиме и Шугнане.

В 891 г. была закончена "Книга стран" ал-Якуби. В ней упоминаются многие памирские владения и описывается их расположение относительно друг друга. В частности, имеется упоминание об области тюрок, в которую входили Рашт, Кумед и Памир (что подразумевалось под Памиром, не указано).

В 912 г. была составлена "Книга драгоценных ожерелий". Это - энциклопедический труд, написанный Ибн-Русте. Здесь уже встречаются более подробные и точные данные о Памире. Ибн-Русте в общем правильно описал течение Аму-Дарьи и ее верховьев. Он первый из арабских географов упоминает о добыче золота в Вахане. Но Памиром Ибн-Русте называет Алайскую долину или часть ее.

Около 933 г. была составлена "Книга путей и стран" ал-Истахри. В этом крупном географическом труде использовалось сочинение ал-Балхи, который, по-видимому, хорошо знал прилегающие к Балху памирские земли. Ал-Истахри приблизительно правильно описал размещение природных объектов Памира, границы памир-ских владений, реки этой области. Он первый в арабской географической литературе указал на наличие в Бадах-шане драгоценных камней - гранатов, рубинов и лазурита. Труд алИстахри в 977 г. был обработан и дополнен Ибн Хаукалем. Через два десятилетия после появления книги ал-Истахри описание верхнего течения Аму-Дарьи было помещено в "Книге наставления и убеждения" ал-МасуДи.

Особого внимания заслуживает замечательный документ таджикской прозы X в. "Худуд ал-Алем", на судьбе которого стоит остановиться подробнее. В 1890 г. русский востоковед капитан А. Г. Туманский служил в Ашхабаде. Интересуясь научным наследием Улуг-бека, он свел знакомство с местной духовной интеллигенцией. По просьбе Туманского, один из его новых знакомых- Мирза Абуль-Фадль, направлявшийся в Бухару, должен был поискать среди бухарских рукописей сочинения Улуг-бека. Через некоторое время Туманский получил от Абуль-Фадля письмо с сообщением, что рукописей Улуг-бека он не нашел, но обнаружил какое-то географическое сочинение. Выехав в Бухару, Туманский просмотрел пухлую рукопись на таджикском языке. Сохранилось название рукописи-"Худуд ал-Алем", что значит "Пределы мира". Рукопись была датирована 982 г., имя автора нигде не значилось. Получив эту рукопись в дар, Туманский увез ее в Петербург и приступил к обработке. В востоковедческих кругах это сочинение стало известно под названием "Рукопись Туманского". После революции сам Туманский оказался в Константинополе, где и скончался в 1920 г., а его рукопись сложными путями попала к В. В. Бартольду, занявшемуся ее дальнейшей обработкой. По отдельным намекам, имевшимся в рукописи, Бартольд предположил, что автор этого сочинения служил где-то на севере Афганистана. В 1930 г., спустя 40 лет со времени нахождения и почти тысячу лет со времени написания, это сочинение было опубликовано с введением и указаниями В. В. Бартольда. Имеется также английское издание этого труда, переведенное в 1937 году с русского Минорским.

"Худуд ал-Алем" представляет собой сочинение, охватывающее свод географических представлений X в. Анализируя ряд географических сочинений того времени, Бартольд приходит к выводу, что анонимный автор "Худуд ал-Алем" использовал ранние трактаты арабских географов ал-Балхи, ал-Истахри и Ибн-Хордадбе-ха. В сочинении даны описания основных областей, известных географам того времени, приводятся перечни городов, царств, рек, горных хребтов и других географических объектов, указываются расстояния между ними. По тексту сочинения можно достаточно четко восстановить степень географических познаний автора, который хорошо знал, по-видимому, Памир. По представлениям автора, почерпнутым из этого сочинения, Минорский составил ряд карт, в том числе две карты, включающие и Памир. Автор "Худуд-ал-Алема" правильно описал основное направление рек и хребтов Памира; он указывал реки Пяндж (который называл Джарьябом), Мургаб, Ташкурган, горы Вахана и Кашгарии, озеро Чакмактин и Парванский перевал в Гиндукуше, озеро Шива в Афганском Бадахшане, Болор (в Кашгарии). Он писал о городах Вахана, из которого шла дорога в Тибет; о серебряных рудниках Пянджира, из которых серебро привозилось в Андероб. Орографическая характеристика Памира дана в основном правильно. Хотя общие географические представления автора сочинения, положенные на карту Минорским, могли быть невольно им улучшены, "Худуд-ал-Алем" остается выдающимся географическим документом того времени.

Большой вклад в развитие географических знаний об Азии сделал выдающийся хорезмский ученый - энциклопедист Аль-Бируни (X-XI) вв. В его большом трактате по матемэтической и описательной географии "Канун ал-Мас'уди", при изложении метода определения географических координат, приводятся также координаты Памира (долгота 92°35', широта 41о10') и Бадахшана (долгота 95°10/, широта 39°50'). Это первое, дошедшее до нас астрономическое определение положения Памира.

Обращает на себя внимание очень большое расхождение координат долготы, приведенных Аль-Бируни, с современными. В то же время широта указана почти правильно. Такое же положение наблюдалось и во многих других астрономических определениях в древности. И дело здесь не столько в несовершенстве приборов (хотя и это обстоятельство породило немало ошибок), сколько в условности отсчета. Широта местности и в те времена, и сейчас высчитывается по солнечному склонению, то есть по определенному углу к горизонту. Эта величина и тогда определялась довольно точно. А долгота местности отсчитывается от условного меридиана, который принимается за нулевой. В наше время нулевым принят меридиан, проходящий через Гринвичскую обсерваторию близ Лондона. Во времена же Аль-Бируни, поскольку общей договоренности о нулевом меридиане тогда быть не могло, каждый астроном вправе был любой меридиан произвольно принять за нулевой и от него вести отсчет. Отсюда и произошли большие расхождения в показателях долготы.

В XII в. арабский географ-компилятор Идриси составил карту мира, на которой область Памира, отграниченная от "страны Инд", Хорасана и Согда хребтами, была отмечена как бессточная территория с рядом крупных озер.

В 1271 г. началось самое замечательное путешествие, составившее эпоху в изучении Азии, проделанное венецианцем Марко Поло. Вместе с отцом и дядей, двигаясь на восток, Марко прошел вдоль южных предгорий Гиндукуша, вступил в Афганский Бадахшан, затем по Ваха-ну дошел до реки Памир, пересек Памирское нагорье, вышел в Алайскую долину и оттуда проследовал в Кашгар и дальше в Китай. По возвращении на родину Марко Поло встретил недоверие соотечественников к своим рассказам о виденных им диких странах. Слишком уж много необычного было в его рассказах: и горы, вздымающиеся до самого неба, и равнины, в которых совсем нет воды, и бумажные деньги, которых не знала тогда Европа, но которые уже имели хождение в Китае вместо золота и серебра, н многое другое, чему средневековый обыватель поверить, конечно, не мог. Так и закрепилась за Марко Поло репутация искусного лгуна. И конечно, такая репутация не могла не подорвать торговых дел путешественника: он умер в бедности, одиноко переживая глубокую личную трагедию человека, так много повидавшего и встретившего так мало сочувствия и доверия у современников. Лишь спустя многие века величие подвига Марко Поло было оценено по достоинству. К сожалению, по-своему трагична судьба каждого крупного исследователя, намного опередившего свое время.

Фото. 3. Марко Поло. Венецианский путешественник 18-века. Он один из европейцев прошел через весь Памир.

В 1298 г., вероятно, как участник морского боя с генуэзцами, разбившими 7 сентября венецианский флот, Марко попадает в генуэзскую тюрьму. Сидя в темнице, Марко уговорил заключенного вместе с ним пизанца Рустичано записать с его слов "Книгу, именуемую о разнообразии мира". Так появилась знаменитая "Книга Марко Поло", впервые изданная Парижским географическим обществом в 1824 г. - пять с лишним веков спустя после ее написания. Впоследствии книга переиздавалась бесчисленное количество раз, в результате чего содержание ее претерпело целый ряд искажений. Первые русские переводы книги были напечатаны в 1861-1862, в 1863 и 1877 гг. Во всех этих изданиях - переводах с переводов - допущен ряд искажений, вследствие чего научное значение этих книг было невелико. Первый научный перевод "Книги Марко Поло" на русский язык был сделан в 80-х годах прошлого столетия выдающимся востоковедом лингвистом-индологом И. П. Минаевым. Снабженная примечаниями переводчика, рукопись Минаева долгие годы пролежала без движения, пока не была передана для редактирования известному востоковеду и историко-географу В. В. Бартольду. Доработанная Бартольдом, рукопись Минаева была издана в 1902 г. Первое советское издание "Книги" вышло в 1940 г., второе издание, полностью и без изменений воспроизводившее текст русского перевода 1902 г., вышло в свет в 1956 г. В этой замечательной книге приводится краткое, но чрезвычайно правдивое и образное описание Бадах-шана ("Бадасиян") и Памира. Имеются указания и на богатые пастбища в Вахане, и на скудную растительность Памирского нагорья, на его разреженный воздух, сильные холода, описывается население этой области, его нравы и обычаи. Безо всякого преувеличения можно сказать, что Марко Поло для европейцев первый открыл Памир и явился его первым исследователем, так как сведения китайских авторов стали доступными европейцам много веков спустя. Особо ценным следует признать то, что "Книга Марко Поло" составлена на основе личных наблюдений и лишь в очень скромной доле - по опросным данным. В той части книги, которая касается Памира, текст основан исключительно на собственных наблюдениях, и описание это абсолютно правдиво. В Памирской области Марко Поло отчетливо различает Бадахшан, Вахан, Памир и Болор (Кашгарский Памир). В XIV-XV вв. "Книга Марко Поло" служила одним из руководств для составления карт Азии. Карты мира "По Марко Поло" составляли и многие комментаторы венецианца.

В XVI в. в записках Султана Бабура (Бабур-наме) помещаются сведения о ряде областей Азии, в том числе и о Гиндукуше, Бадахшане и других памирских районах. Это сочинение - историческое, но упоминание целого ряда географических названий позволяет определить широту географических представлений того времени (XV- XVI вв.).

В первой половине XVI в. в историческом сочинении "Тарихи Рашиди" Мухаммед-Хайдер - Гурекан (Хай-дер-Мирза) поместил также отрывочные географические сведения о Кашгарских горах. Некоторые данные по размещению географических объектов Кашгарии, ее климату и растительности встречаются в арабском географическом сочинении "Гефт Иклим" (то есть "Семь климатов"). Здесь имеются упоминания о горах западнее Кашгара, с которых стекает много рек, направляющихся на восток. "Вообще,-пишет автор "Гефт Иклим",-в Кашгарском краю (речь идет о западной горной Кашгарии - О. А.) воздух здоровый, вода превосходная и болезни редки, но климат холодный, так что хотя хлеба и плоды родятся в изобилии, созревают они с Трудом". Далее автор сочинения пишет о кутасах (яках), как о свирепых диких животных (там же, стр. 328). Это упоминание чрезвычайно интересно, поскольку оно свидетельствует о существовании диких яков еще в XVI в. Что же касается указания на обильное рождение хлебов и плодов в Кашгарии, то это подмечено верно: факт обильного цветения и плодоношения растений в горах Памира под влиянием ультрафиолетовой солнечной радиации был отмечен некоторыми исследователями и в наше время.

В 1603 г. состоялось замечательное путешествие иезуита-"мирянина" Бенто де Гоэш (Бенедикта Гоэса) в Индию, а оттуда в Кабул и через Парванское ущелье Гиндукуша на Памир, в Яркенд и далее в сторону Китая, дойти до которого ему так и не удалось: он умер, оставив своему спутнику дневник. Часть дневника была обработана и издана в 1618 г. монахом Триго. О Памире де Гоэш упоминает лишь как о холодных, высоких горах. Курьезной, с современной точки зрения, является несоизмеримость пройденного де Гоэшем пути с поставленной им целью: он хотел узнать, была ли Сина и Китай одной и той же страной, или нет. Может быть, именно этим объясняется весьма скупое описание де Гоэшем своего пути, впечатления от которого он, по-видимому, считал второстепенными по сравнению с главной целью своего путешествия.

Интерес России к странам Средней Азии проявился давно. Во всяком случае, уже в 1558 г. с заданием русского правительства по Средней Азии путешествовал Дженкинсон; в 1620 г. Хиву, Бухару и Самарканд посетил посол Иван Хохлов, а в 1669 г. царем Алексеем Михайловичем в Хиву и Бухару было отправлено посольство во главе с Борисом и Семеном Пазухиными. В составе посольства находился толмач Никита Медведев. Отправленный Пазухиными в Балх, Медведев привез, помимо прочих, сведения об "Индийских горах" (Гиндукуш). Интересовался Средней Азией и Петр Первый. В 1710 г. он направил в Кашгар агента капитана Унковского, собравшего много интересных сведений о Кашгарском крае. Донесения Унковского были широко использованы русским академиком Г. Миллером в обширных исторических сочинениях.

В 1717 г., в связи с фантастическими слухами о нахождении золота в русле Аму-Дарьи, Петр направил в Хиву экспедицию А. Бековича-Черкасского, окончившуюся безуспешно, а в 1718 г.- посольство Флорио Беневени, составившего на основании опросных данных интересную реляцию о Бадахшане. В частности, он отмечал богатство этого края золотом и драгоценными камнями.

В книге Бычкова "Описание походов, совершенных в государствование Петра Первого в Персию" имеется упоминание о беседе Петра с морским офицером Соймоновым 27 июля 1722 г. Содержание беседы свидетельствует о том, что Петру был известен Бадахшан: "Знаешь ли, что от Астрабада до Балха и Бадахшана и на верблюдах только 12 дней ходу, а там, в сей Бухарин, середина всех восточных коммерции", говорил Петр Соймонову.

В 1734 г. академик Г. Миллер собрал опросные сведения о Кашгарии и опубликовал их шесть лет спустя. Миллер получил сравнительно правильные данные о хорологии этого района Памира. Он писал: "Калмыцкая земля отделяется от Малой Бухарин хребтом Музарт, весьма высоким, который и летом, и зимою покрыт снегом. Горы же, отделяющие ее от Большой Бухарин и Индии, зовутся Мус-Таг".

Сведения о Памире и припамирских областях встречаются также в записках Филиппа Ефремова, много лет прожившего пленником в Бухаре и бежавшего оттуда через Фергану в Кашгарию и Тибет. Его невольное путешествие (1771--1780 гг.) описано им в книге "Девятилетнее странствование российского унтер-офицера Ефремова в Киргизской степи, Бухарин, Хиве, Персии, Тибете, Индии и возвращение его оттуда через Англию в Россию". Впервые изданная в 1786 г., эта книга многократно переиздавалась. Последнее ее издание относится к 1952 г.

В 1791 -1792 гг. братья Атанасовы с торговыми целями проехали из Индии в Кашгарию и путешествовали там в районе Яркенда и Аксу, доставив впоследствии некоторые географические сведения об этом крае. Спустя три года в тех же районах побывал грузин Данибегов, описавший ряд виденных им мест.

Что же касается западноевропейских исследователей, то, за исключением путешествия Бенедикта Гоэса в 1603 г., их роль в исследовании Памира в те времена ограничилась весьма скромным вкладом. В 1711 г. римско-католические миссионеры Жарту, Гобиль и Режис произвели первое определение широты и долготы отдельных пунктов в Кашгарии астрономическим путем. Обработанные в Париже географом д'Анвилем, эти данные послужили основой для карты Восточного Туркестана, составленной Гобилем в 1737 г. Спустя почти 50 лет после Жарту, Гобиля и Режиса, в 1760 г., иезуиты Голлер-штейн, д'Эспинье и другие произвели определения астрономических пунктов в Кашгарии по просьбе китайского императора. Были установлены координаты по 29 пунктам. Не касаясь правильности этих определений, важно отметить, что это была первая экспедиция на Памир со специальной научной целью. Наконец, уже в конце XVIII в. в Дрездене вышла в свет книга Боргека "Землеописание Азии", в которой были суммированы все известные в Европе сведения о Памире, разумеется, на соответствующем тому времени уровне знаний. И все же это была географическая сводка, обобщившая многие разрозненные сведения.

Однако к началу XIX в. представления о Памире лишь немногим отличались от тех, которые сложились в Европе после путешествия Марко Поло. По существу, из всех многочисленных упоминаний в литературе этого периода имеют цену лишь сведения Чжан Цяня, Сю-ань Цзана, Марко Поло и Бенедикта Гоэса, поскольку оНи основаны на непосредственных впечатлениях путешественников. Почти без преувеличения можно сказать, что после Гоэса познание Памира за 200 лет почти не продвинулось.

Сведения, которые имелись в то время о Памире и припамирских странах, были отрывочными, а в тех случаях, когда они были основаны на ненадежном "анамнезе"- расспросных данных, сплошь и рядом просто неверными. Возможно, если бы материалы китайской, арабской и таджикской географии того времени были известны в Европе, западная наука к началу XIX в. располагала бы значительно более полными данными о Памире. Но материалы восточной географии проникли в Россию и Западную Европу несколько позже, да и "Книга Марко Поло" была издана лишь в 1824 г. И совершенно естественно, что ни общая хорология и орография Памира, ни главные черты его природы в сколько-нибудь подробном виде европейской науке к концу описанного периода известны не были. По существу только с 1825 г. началось собственно исследование этой природной области. До этого времени :ни одним путешественником по Азии специальная задача изучения припамирской части континента даже не ставилась, за отсутствием экономической, а следовательно, также политической и научной необходимости. Научные идеи, подобные взглядам Гумбольдта, Риттера и Рихтгофена не были еще высказаны и не овладели умами. Географические сочинения, выполненные в виде путевых описаний, или в форме реляций и донесений, или (позднее) на основе опросных и литературных данных, при их несомненном значении, не имели в то время действительно научного характера и "географическими" могли называться лишь относительно. Поэтому рассмотренный период может считаться периодом первичного накопления некоторых материалов о природе Памира.

ГОСТИ ИЗ-ЗА ГИНДУКУША

(от Муркрофта до Форсайта)

В начале XIX в., после овладения Мадрасом и Бомбеем, англичане постепенно стали продвигаться на север и запад -в сторону Афганистана и Гиндукуша, систематически и тщательно обследуя.колонизуемую территорию с военной точки зрения. Английские военные деятели и простчо лазутчики настойчиво собирали разведывательные сведения и о сопредельных с Индией странах.

В 1812 г. Мир Иззет ул-Лах по заданию британского офицера Муркрофта прошел с разведывательными целями из Индии в Тибет, оттуда в Яркенд, Кашгар и Восточную Бухару. С 1820 г. Муркрофт начал сбор опросных сведений о Памире. Эти материалы, опубликованные Муркрофтом и Трибеком 20 лет спустя, содержали не только военные сведения, но и географические. Однако уровень последних был настолько низок, что данные по гидрографии, например, помещенные в этой реляции, В. В. Григорьев назвал "образцом географической чепухи". К 1825 г. интерес к "загиндукушским" территориям в английских военных кругах возрос до такой степени, что военная группа Муркрофта, при участии Трибека и Гатри, сочла возможным нарушить рубежи Бухарских владений и пересечь Гиндукуш в нескольких местах. При этом Муркрофтом были описаны гиндукушские перевалы. С этого времени начинается новый период в изучении Памира, производившемся в основном иностранными военными и дипломатическими представителями, многие из которых попросту занимались шпионажем. Односторонность таких исследований совершенно очевидна: основ ное внимание уделялось коммуникациям, водным ресур сам, экономике, военным силам и укреплениям. Описа ния природы в записках этих исследователей занимал1 попутное, подчиненное положение, но и они представлял> значительный интерес при общей бедности фактически? данных об этой области.

В 1831 - 1832 гг. через Гиндукуш прошел английские дипломатический представитель А. Борис, который "с подарками великобританского короля" и со своим спутником Д. Джерардом проследовал через Афганский Бадахшан в Бухару и Персию. Он подробно описав свое путешествие, упомянув о рубиновых копях Шугнана и о памирских пастбищах. Борис и Джерард путешествовали переодетыми, из чего историко-географ Дж. Бейкер делает вывод, что они были лазутчиками.

В том же десятилетии состоялось путешествие английского капитана Джона Вуда, который, выйдя из Кабула перешел Гиндукуш, проник в Афганский Бадахшан, затем прошел вверх по Пянджу и реке Памир. 19 февраля 1838 г. он открыл озеро Зор-Куль, которое подробно описал и назвал сначала условно озером Вуда, а затем озером Виктории. Попутно Вудом была тщательно обследована долина р. Кокча в Афганском Бадахшане. Он описывает мощные заросли тала (ивы) по Пянджу, затруднявшие путь отряду, и указывает на сильный горно-долинный "Ваханский ветер" - Бад-и-Вахан, который продолжается 6 месяцев в году. Вуд уловил и основные черты орографии Памира: он пишет, что это фокус, из которого выходят мощные хребты и крупнейшие реки Азии. Подробное описание этого путешествия мы находим в известной книге И. П. Минаева о странах верховьев Аму-Дарьи. Сам Вуд, озабоченный отысканием издателя для своей книги, должен был из-за этого ограничиться одним томом и допустить целый ряд сокращений, о которых горько сожалел его компилятор Г. Юль (1873). Вуд в какой-то мере испытал судьбу Марко Поло: доставленные им сведения были встречены недоверчиво и получили признание лишь спустя некоторое время, после накопления дополнительных данных о Памире.

В результате англо-афганской войны 1839 г., в течение трех лет (до разгрома английских войск в 1842 г.) Афганистан был сравнительно доступен англичанам и действительно посещался исследователями, интересовавшимися также сопредельными памирскими территориями. Научные результаты этих посещений, как писал в свое время В. В. Григорьев, "оказались не в такой степени обильными и важными, как бы можно было ожидать от образованности британских офицеров".

В 1843 г., вышел в свет третий том "Космоса" Александра Гумбольдта - "Центральная Азия", переизданный через год в Париже и переведенный в 1915 г. на русский язык. В этом фундаментальном труде Гумбольдт пишет о Памире как о высокогорной области, пересеченной меридиональным хребтом Болор. В своем предположении Гумбольдт исходил из анализа распределения осадков в Центральной Азии. Он считал, что раз осадки приносятся в Центральную Азию влажными ветрами с океанов, то сухость глубинных районов континента может быть объяснена только существованием вытянутых с севера на юг высоких хребтов, задерживающих эти влажные ветры. Так возникла идея, перекрещивающихся хребтов - широтных и меридиональных, образующих в Центральной Азии как бы своеобразную решетку, существование которой, с точки зрения Гумбольдта, объясняло все особенности рельефа и климата страны. Представление о меридиональной орографической структуре Памира, после работ Гумбольдта, пользовавшихся огромной, вполне заслуженной популярностью, укоренилось в умах на несколько десятилетий. Забегая вперед, следует отметить, что опровергнутые последующими исследователями представления о хребте Болор все же имели реальное обоснование. При общей протяженности хребтов Памира с запада на восток, в его системе имеются и меридиональные хребты-отрог Гиндукуша Кохи-Ляль, хребет Академии наук, хребет Зулум-арт, Сары-кольский и Кашгарский. Каждый из них в отдельности представляет собой заметный оро-климатический рубеж, а в совокупности они в значительной мере определяют распределение осадков в Центральной Азии и создают специфическое природное лицо Памира, как высокогорной и, одновременно, аридной (засушливой) области.

Когда в 1845 г. было учреждено Русское географическое общество (РГО), оно в первые же годы своей деятельности обратило серьезное внимание на область Памира. Уже в 1848 г. выходит в свет статья П. С. Савельева "Средняя Азия", призывавшая к изучению этой страны, ее горных районов, в частности, Памира. Год спустя в Записках РГО была напечатана обстоятельная статья П. Чихачева об исследованиях верховьев Сыр - и Аму-Дарьи и нагорной площади Памира. П. Чихачев писал об огромном значении изучения верховьев крупнейших азиатских рек, о питательности трав на пастбищах Восточного Памира.

Статья Чихачева была значительно содержательней вышедшей в 1848 г. в Париже обзорной компилятивной работы Дюбекса и Бальмонта о ряде стран Азии, в которой лишь между прочим были помещены краткие сведения о Шугнане и Вахане. Указанная статья Чихачева представляла собой сокращенный вариант его доклада Совету РГО о необходимости исследования Памира. Он сам выразил готовность совершить путешествие к верховьям Аму-Дарьи, но из-за косности чиновников Министерства иностранных дел экспедиция не состоялась и те исследования, которые могли бы быть выполнены П. Чихачевым в 1849-1850 гг., были начаты русскими путешественниками лишь 22-28 лет спустя.

В 1851 г. в Петербурге вышли в свет две замечательные работы историко-географического характера о Средней Азии, принадлежавшие перу выдающегося русского востоковеда Никиты Яковлевича Бичурина, "Отца Иакинфа", о котором уже говорилось выше. Изучая китайские летописи, Бичурин установил, что они являются более достоверным и полным источником для историк народов Средней Азии, чем греческие. Материалы летописей позволили Бичурину составить фундаментальный историко-географический обзор древней Средней Азии, в том числе и Памира, а также географический указатель к истории древних среднеазиатских народов. Еще раньше Бичурин написал рецензию на упомянутую выше статью Чихачева об исследованиях верховий Сыр - и Аму-Дарьи. Ряд поправок и дополнений, сделанных Бичуриным к работе Чихачева, свидетельствует о том, что рецензент был хорошо знаком с географией Памира и припамирских областей.

Далее, в ряде провинциальных журналов появляются "Очерки Бадахшана", написанные на основании литературных материалов П. Ф. Самариным. Очерки были прорецензированы в Вестнике Русского географического общества и получили одобрительную оценку.

К 1853 году относится первая попытка русских географов составить часть карты Памира. По поручению совета Географического общества Я. В. Ханыков и А. П. Болотов приступили к созданию карты северо-западной части Средней Азии. В отдельные листы этой карты включались северные памирские территории. К сожалению, из-за смерти обоих исполнителей карта не была завершена, а когда дело дошло до передачи ее для доработки другим лицам, Россия получила возможность производить съемки во многих районах Средней Азии; материал этой карты устарел, и надобность в ее издании отпала.

В I860 г. на Памир проникает пакдит3 Мулла Абдул-Меджид, посланный английскими властями Индии к кокандскому хану с письмом и подарками. Перевалив Гиндукуш, Абдул-Меджид прошел через Вахан и Восточный Памир в Алайскую долину и Коканд, сделав по пути ряд набросков дороги и замерив расстояние между различными пунктами. Почти одновременно из Читрала через Гиндукуш прошел на Памир в район Сарыкола и далее в Яркенд пандид Мухаммед-Эмин.

В следующем году выходит обстоятельная книга М. Венюкова о Памире и верховьях Аму-Дарьи, напечатанная в записках РГО с приложением карты. Географический обзор Памира Венюков дает по А. Гумбольдту и Г. Клапроту, а сведения о растительности и пастбищах Памира - по данным Сюань Цзана и М. Поло.

В 1862 г. в Лахоре изданы записки Мухаммед-Эмина, содержание которых подробно изложил 11 лет спустя В. В. Григорьев. В этих записках большое место уделяется Памиру. Автор делит Памир на 6 "отделов": Па-мири-Аличур, Памири-Хурд, Памири-Калон, Памири-Харгуши, Памири-Рангуль и Памири-Сарез. Это было первое районирование Памира, произведенное для части его по произвольному принципу. Автор просто отмечал традиционные у местного населения названия отдельных урочищ. Никакой научной основы для этого районирования, разумеется, не было, и, наверное, сам автор затруднился бы объяснить - какие же признаки положены им в основу разграничения- различия в климате, или рельефе, или в растительном покрове. Совершенно очевидно, что все научные соображения здесь просто заменялись интуицией и личными склонностями автора. Такой произвольный принцип разделения, как будет видно из дальнейшего, имел последователей (в частности - английский исследователь Керзон почти полностью воспроизвел это деление несколько десятилетий спустя). Мухаммед-Эмин привел данные и по гидрографии Памира. Он писал, что "Дарьяи-Пяндж" образуется из пяти рек, но ошибочно представлял, что Бартанг ("Бартан") вытекает из КарагКуля. Он указывал также на богатые пастбища Ва-хана и Кашгарского хребта, приводил некоторые сведениям климате и животном мире, указав почему-то в числе животных Памира тигра.

В 60-х годах Русское географическое общество систематически издает многотомный труд К. Риттера "Землеведение Азии" в переводе В. В. Григорьева, который набдил издание обширными критическими примечаниями и ценными дополнениями.

Так, выпущенный в 1867 г. очередной том этого издания "Кабулнстан и Кафиристан", дает хорологическое описание Гиндукуша; вышедший в 1869 г. том содержит первую часть описания Восточного, или Китайского Туркестана. Вторая часть описания, целиком состоящая из примечаний и дополнений В. В. Григорьева, выпущена в 1873 г. Это было наиболее полное по тем временам сводное описание частей Памирской области, изобилующее, правда, многими неверными положениями, частично выправленными переводчиком. К. Риттер, основывавшийся на многочисленных литературных источниках, описывал Памир в виде мощного горного узла между Индом и Бадахшаном, соединяющего Западную нагорную Азию с Восточной и представляющего собой систему высоких горных цепей. Такие упрощенные представления не покажутся слишком странными, если вспомнить, что Риттер писал свой труд почти за четверть века до русского издания.

В 1867 г. исследователь Тянь-Шаня Ф. Р.Остен-Сакен посетил с ботаническими целями Кашгарию и дал первые сведения о флоре Кашгарского хребта. В этом же году пандит Манфул прошел из Индии в Афганский Бадах-шан и сообщил ряд сведений о р. Кокча. Через год после Манфула сотрудник английского топографического управления пандит Мирза-Шуджа пересек со стороны Индии Гиндукуш и, произведя съемку по его северным склонам, углубился вверх по Вахан-Дарье, открыв озеро Чакмактын-Куль. Оттуда он повернул на восток и через Тагдумбаш-Памир добрался до Кашгара. Его топографические съемки являются первыми не только для этой части Памира, но и вообще для всей Памирской природной области. Несколько месяцев спустя "представитель Лондонского географического общества" Хейуорд прошел из Пешавера через Гиндукуш и Кашгарский Памир в Кашгар, установив общее направление течения рек Ка-ракаш и Яркенд-Дарьи. Спустя два года он возобновил свою экспедицию, но вынужден был из-за сопротивления местных князьков сложить с себя официальное звание "представителя общества" и путешествовать в качестве частного лица. Из Гильгита он направился к истокам Аму-Дарьи и в "Памирские степи", но был убит, и следы его путешествия затерялись.

В 1869 г. началось годичное путешествие безымянного пандита, известного в истории просто под титулом Мирзы. Он вышел из Афганского Бадахшана, пересек весь Памир с запада на восток по пути, пройденному в свое время Марко Поло, и закончил свой поход в Кашгаре. Мирза произвел компасные съемки, измерил расстояние между отдельными пунктами на своем пути, связав этими измерениями бассейны Аму-Дарьи и Тарима. Закончив эти работы, он присоединился к миссии Форсайта (см. ниже). О путешествии Мирзы мы знаем из записок английского майора Ф. Монтгомери.

В следующем году из Лахора в Яркенд по юго-восточной окраине Памирской области прошел Г. Гендерсон, оставивший описания тограковых зарослей4 по восточным предгорьям Кашгарского хребта. В том же году со стороны Индии в Кашгар направилась уже упомянутая английская миссия Форсайта, в составе которой находились также Роберт Б. Шоу и два индийца. С целью собрать побольше сведений о Кашгарском Памире, миссия разделилась на две группы; одна во главе с Шоу отправилась через Гильгит, Яссин, Сархад и Ташкурган, другая, с участием Форсайта прошла севернее. При этом был собран обширный материал о территории Кашгарского Памира, изложенный впоследствии Р. Б. Шоу в книге, русский перевод которой появился в 1872 г. При всей односторонности описания, освещавшего преимущественно вопросы военного и экономического характера, эта работа Шоу явилась для тех времен заметным вкладом в познание природы горного Китайского Туркестана. В частности, Шоу и его спутники открыли истоки Яркенд-Дарьи. Книга Шоу была использована В. В. Григорьевым для дополнения ко второй части книги Риттера. В этом же году, присоединившись также к миссии Форсайта, через Гиндукуш прошел в Вахан, на Восточный Памир и в Кашгар пандит Фаиз Бахш, за пять лет до этого уже посетивший с топографическими целями Афганский Бадах-шан. Почти одновременно из Яссина перевалили через Гиндукуш два пандита: Ибрагим-хан через Восточный Памир направился в Кашгар, а Мунши Файзабад - вниз по Пянджу проследовал в Афганский Бадахшан. Оба они производили по пути гипсометрические наблюдения.

На этом закончился второй, самый короткий период в истории исследования Памира, продолжавшийся менее полувека. Большинство путешественников, посещавших Памир в этот отрезок времени, состояло на английской службе в военном или колониальном ведомствах. Но этот период можно назвать "английским" только условно, поскольку британские военные специалисты и чиновники, накапливая о Памире военно-топографический материал, по существу оставляли в стороне природные черты области, попадавшие в их отчеты лишь попутно. Никаких попыток обобщения полученных в результате разведки и съемок данных англичане не предпринимали. Собранный ими первичный топографо-хорологический материал становился достоянием военного ведомства, а опубликованные путешественниками путевые впечатления отнюдь не носили сколько-нибудь научного характера, хотя и доставляли материал для научных суждений. Развитие географических идей и представлений об этой части Азии шло по линии широкого признания взглядов немецких географов А. Гумбольдта и К. Риттера, использовавших в своих трудах также и материалы английских путешественников.

Обобщением данных, полученных о Памире в этот и предшествовавший периоды, занимались и русские ученые. Статьи П. С. Савельева, Платона Чихачева, Н. Я. Бичурина и П. Ф. Самарина, хотя и носили компилятивный характер, представляли собой работы научно-географические, основанные на научном обобщении и критическом анализе имеющихся отрывочных сведений о Памире. Великолепная работа В. В. Григорьева по редактированию "Землеведения" Риттера и составлению дополнений к нему свидетельствует о достаточно широких географических представлениях, сложившихся к тому времени в России о горных странах Азии. Еще больше свидетельствует об этом упоминавшаяся карта Я. В. Ханыкова и А. П. Болотова. Так или иначе, изучение Памира в это время значительно продвинулось вперед. Наибольшие успехи были достигнуты в хорологическом и орографическом изучении этой области. Произведенные географические открытия, описания путей сообщения и фрагментарные топографические съемки, предпринятые впервые в истории изучения Памира в 1868 г., хотя и не опиравшиеся на данные астрономических наблюдений, дали возможность с большей или меньшей достоверностью положить на карту район Вахана, Восточный Памир вдоль основного пути из Вахана в Алайскую долину, отдельные места в восточной части Северного Гиндукуша (Вахан-Дарья, Чакмактын-Куль, район Яссинского перевала), долинную часть Кашгарского Памира (Тагдум-баш-Памир, район Ташкургана, верховья Яркенд-Дарьи), небольшие участки в Афганском Бадахшане (долины р. Кокча и Гоун-Дара). Легко заметить, что эти первые маршрутные съемки образовали еще настолько редкую сеть, что вопрос о пересмотре взглядов Гумбольдта и Риттера относительно орографии Памира в это время даже и не мог быть поставлен, так как первичное изучение территории Памирской области охватило лишь ее южные и восточные окраины. Геология области изучением еще не затрагивалась. Лишь разрозненные сведения о некоторых полезных ископаемых (золото, драгоценные камни), почерпнутые из древних источников и расспросных данных, составляли все достояние геологии Памира. Если не считать скромных сведений, доставленных Ф. Р. Остен-Сакеном о флоре Кашгарского хребта, материалы о растительности и флоре Памира, которыми располагала наука, сводились к отрывочным описаниям лесов и пастбищ, сделанным попутно в записках некоторых путешественников. Другие стороны природы Памира даже попутно не изучались и представления о них мало чем отличались от существовавших к началу рассмотренного периода.

Тем не менее, этот период покончил с эпохой фантастических суждений о Памире и поставил его изучение на твердый путь реальных исследований различных сторон его природы. Отныне в суждениях о природе этого края серьезное значение придавалось уже не столько древним, часто неверным сведениям, сколько конкретным данным экспедиционного изучения.

В последующие годы ведущая роль в изучении Памира уже безраздельно принадлежала русским исследователям. Но еще в течение четверти века английские путешественники продолжали эпизодические посещения Памирской природной области. Их проникновение на Памир было затруднено лишь после англо-русского разграничения в 1893-1895 гг.

ИССЛЕДОВАНИЯ РАЗВЕРТЫВАЮТСЯ

(от А. П. Федченко до Н. И. Вавилова)

Начало 70-х годов ознаменовалось известным путешествием по Кокандскому ханству молодого натуралиста А. П. Федченко (в 1871 г.). Из Коканда по долине Исфары А. П. Федченко проследовал с небольшим конным отрядом к восточной части Туркестанского хребта, а оттуда, межгорными долинами,- к северным склонам Алайского хребта. Перевалив его, исследователь вышел к преддверью Памира - мощному Заалайскому хребту. Отметив целый ряд крупных вершин и ледников этого хребта, Федченко понял, что хребет составляет северную часть Памирского нагорья, которое он охарактеризовал, как "сумму высоких плоскогорий".

Экспедиция А. П. Федченко, в которой принимала участие супруга исследователя - О. А. Федченко, собрала богатые зоологические и ботанические коллекции и описала Алайскую долину и прилегающие хребты с выдающимися вершинами и ледниками. Открытие Заалай-ского хребта поколебало веру в существование гумбольд-foea хребта Болор и в меридиональную орографическую структуру Памира.

С 1870 по 1872 г. в составе первой разграничительной комиссии англичан находились ботаник Эчисон и геолог Гризбах. Их исследования дали первые реальные представления о флоре и геологическом строении южной и западной частей Памира. Работы Эчисона в течение нескольких десятилетий служили пособием по флоре и растительности Памира и северо-восточного Афганистана. Не потеряли они своего значения и до сих пор.

В 1872 г. пандит Хайдер-Шах провел маршрутную съемку дороги от Файзабада к Аму-Дарье и Читралу, захватив съемкой часть Памира. Одновременно Каульбарс, посланный из Ташкента с посольством в Кашгар, прошел северной окраиной Кашгарского хребта, где членом миссии подполковником Шарнгорстом были астрономическим путем определены координаты ряда пунктов. Этот же год ознаменовался выходом в свет двух монографий по Памиру, не утративших своего значения до настоящего времени. Одна из них принадлежит известному английскому историку Генри Юлю, подробно описавшему географию и историю верховьев Аму-Дарьи. Русский перевод этой книги вышел год спустя в "Записках РГО". Другая книга - "Монография Оксуса" написанная Г.Роулинсоном - заключает в себе обстоятельный военно-географический обзор юга Памирской области. Природа Кашгарской части Памира была частично охарактеризована в книге Роберта (1872).

Летом 1873 г. в Кашгар была направлена английская экспедиция политического характера под руководством Д. Форсайта. В составе экспедиции находились: капитан Г.Троттер, руководивший топографической съемкой, капитан Д. Биддалф, лейтенант Т.Гордон. Каждый из них впоследствии стал автором работ, касающихся Памира. Экспедиция произвела ряд топографических работ, часть которых по Пянджу выполнена была индийцем Абдул-Субханом, добравшимся до Калай-Вамара (Ру-шан). Входившим в состав миссии доктором Столичка был собран гербарий и проведены геологические наблюдения в Гиндукуше и Кашгарском Памире. Его скоропостижная кончина на обратном пути сделала невозможной обработку многих его сборов. В целом экспедиция проделала большой путь по Шугнану, Рушану, Сарыколу Кашгарии, Гиндукушу. Это путешествие было обстоятельно описано участниками экспедиции - Гордоном и Биддалфом. В русском переводе М. Венюкова книга Гордона появилась в 1877 г., Биддалфа - в 1886 г. Работа экспедиции дала богатые материалы для познания географии Памира; попутно Гордон отмечает большие заросли терескена от Ак-Таша до Лянгара и рощи березы, ивняка, громадного можжевельника вдоль рек. В этом же году в составе английского посольства по Кашгарскому Памиру путешествовал Г. Беллью, посетивший за два года ряд горных районов и издавший спустя несколько лет свои дневники.

В 1874 г. пандит Ата-Махоммед провел топографическую съемку по маршруту от Читрала до Яркенда через Гиндукуш и Кашгарский хребет. В том же году в составе английской экспедиции от Янги-Гиссара до Вахана прошел Т. Гордон, включивший описание этого путешествия в упомянутую выше книгу. Куляб, Калай-Хумб и Яз-гулем посетил сапер Хавильдар, путешествие которого обстоятельно описано М. Венюковым.

В 1876 г. Кокандское ханство было присоединено к России. Этот прогрессивный акт, помимо прочего, значительно облегчил проникновение русских путешественников на Памир, особенно в восточные его районы. С этого времени начинается активное изучение Памира русскими военными экспедициями и отрядами, причем не только с военной, но и с обще-географической целью. Уже весной этого года в район Кара-Куля и Ранг-Куля вышла с севера русская экспедиция Витгенштейна (являвшаяся частью военной экспедиции генерала Скобелева), в составе которой принял участие географ Л. Ф. Костенко, оставивший многочисленные записки об этом путешествии.

Витгенштейн и Костенко были первыми европейцами нового времени, увидевшими воды Кара-Куля. Месяц спустя после них, из Алайской долины к Ранг-Кулю проследовал с военными целями русский офицер В. Корос-товцев, изложивший свои путевые впечатления в специальной статье. Одновременно на обратном пути из Каш-гарии, экспедиция Д. Форсайта, с участием Г. Троттера и Ф. Столичка, пересекла Памир, вышла к Пянджу, спустилась по нему в Пендинский оазис (Афганистан). Путешествие продолжалось до 1879 г. Осенью этого года в Париже вышла в свет книга Пакье "Памир". Работа носила компилятивный характер. В ней были собраны все известные в то время из литературных источников сведения о Памирской природной области.

В следующем году начались работы комплексной Фергано-Памирской экспедиции, организованной Русским географическим обществом. В ней принял участие уже известный своими исследованиями в Тянь-Шане Н. А. Северцов. В первый год экспедиция прошла через Заалайский хребет и обследовала часть Восточного Памира до Кара-Куля. В этом же году до Кара-Куля дошла и экспедиция И. В. Мушкетова, которая дважды перевалила Заалайский хребет. Благодаря работам И. В. Мушкетова впервые появилась возможность правильно подойти к геологическому строению Северного Памира и определить направление его основных хребтов. Уже эти исследования доказывали несостоятельность орографической схемы меридиональных хребтов, предложенной А. Гумбольдтом, хотя старые представления на этот счет были окончательно разбиты лишь в конце столетия. В феврале этого же года полковник Матвеев и астроном. Шварц посетили Афганский Бадахшан. Матвеевым было составлено географическое описание этого района Памира, опубликованное сначала ограниченным тиражом, но позже переизданное.

В 1878 г. экспедиция Н. А. Северцова прошла из Оша мимо Кара-Куля, проникла в бассейн Мургаба и вышла к Аличурской долине и озеру Яшиль-Куль. Научные итоги экспедиции Северцова были великолепны. Впервые было установлено, что Памир представляет собой самостоятельную горную систему, связывающую Центральную Азию с Передней. Н. А. Северцов дал полное научное описание орографии и рельефа Памира, установил главные особенности его геоморфологического строения, расходившиеся с прежними представлениями. В составе экспедиции приняли участие многие энтузиасты, каждый из которых много сделал в своей области. Геодезист-фотограф А. И. Скасси в труднейших условиях произвел с помощью топографа Руднева нивелировку по маршруту всей экспедиции. Ботаник А. А. Кушакевич, при участии И. И. Скорнякова, Козловского, Кириллова, Иванова и Юлдаша Ашурбаева, собрал богатые зоологические, а особенно ботанические коллекции. Последние были впо следствии обработаны О. А. Федченко. Коллекции экспе диции Северцова были первыми, собранными на Памире в столь больших количествах со специальной целью и на научном уровне.

Летом этого же года В. Ф. Ошанин, обследуя верховья Муксу, открыл там ледник, оказавшийся, как выяснилось позднее, крупнейшим ледником Памира. Этот ледник, известный теперь каждому школьнику, был назван именем А. П. Федченко. Почти одновременно англичане-капитан Янгхасбенд и Г. Э. м. Джемс - по пути из Манчжурии в Индию прошли через Мустаг, Тагдумбаш и Гин-дукуш, описав этот отрезок пути в своем военно-географическом отчете. Несколькими неделями позже по тому же пути проследовал М. С. Белл, отставший от группы Янгхасбенда. В этот же экспедиционный сезон начал работы в Гиндукуше Дж. Биддалф (участник экспедиции Д. Форсайта в 1873 г.). Главная цель экспедиции-^изучение диалектологии населения, но много было сделано и в отношении описания природы южной окраины Памира. Биддалф продолжил исследования и в следующем году, а еще через год опубликовал свои материалы, представившие немалый интерес и для натуралистов. Эта книга в переводе Лессара была издана на русском языке в 1886 г.

В 1879 г. из Бухары в Афганистан через Афганский Бадахшан с военно-географическими целями проехал полковник Н. И. Гродеков, издавший путевые записки отдельной книжкой (Гродеков, 1880). В Петербурге вышла в свет книга И. П. Минаева - "Сведения о странах по верховьям Аму-Дарьи", в которой были обобщены все известные об этом районе Азии разрозненные литературные данные. Фундаментальный труд Минаева вызывает неизменный интерес со стороны специалистов до сих пор. Одновременно из печати вышла книга А. Н. Куропатки-на о Кашгарии, написанная им на основе военных и историко -географических наблюдений во время путешествия, мало, впрочем, коснувшегося горной части страны.

В 1881 г. в Вахане и Гиндукуше проводил антропологические исследования Ч. Уйфальви, уделивший в некоторых работах заметное место и описаниям природы (1882).

Через год с запада в Бадахшан проник известный ботаник-путешественник А. Э. Регель, роль которого в деле познания флоры этого района трудно переоценить. Обследуя Рушан, Шугнан и смежные районы Афганского Бадахшана, преодолевая многочисленные путевые трудности, а также сопротивление афганских властей, А. Э. Регель сумел собрать богатейшие ботанические коллекции, при обработке которых были установлены десятки новых видов. Регель живо описал наиболее яркие ботанические ландшафты Западного Памира. Исследования этого замечательного ботаника продолжались и на другой год. Всего за два года Регелем пройдены сотни километров по Пянджу, Гунту и Шах-Даре. Он также пересек Язгулемский хребет через трудный перевал Одуди.

В 1883 г. Памир был многократно пересечен исследователями. Горный инженер Д.Л. Иванов, участвуя в работах отряда капитана Д. В. Путяты, детально изучил отдельные черты геологии и геоморфологии Памира, проник в самые труднодоступные его районы. Им была подробно описана долина Мургаба в нижнем его течении, и это описание представляет сейчас огромный интерес, поскольку указанная часть долины в феврале 1911 г. была затоплена в результате Усойской катастрофы. Д. Л. Ивановым впервые был научно поставлен вопрос о географических границах Памира. Учитывая геоморфологические различия западной и восточной частей Памира^ Д. Иванов склонен был считать Памиром только восточную-нагорную его часть; территория, лежащая к западу от нее, к Памиру не относилась. По мнению Д. Иванова она представляет собой принципиально иной географический тип. Впоследствии исследователи не раз возвращались к этому вопросу. Во всяком случае, опубликованная три четверти века тому назад небольшая статья Д. Л. Иванова может считаться первой попыткой природного районирования Памира. Собранный Д. Л. Ивановым гербарий был обработан О. А. Федченко и использован ею для составления известной "Флоры Памира". Отряд под начальством Д. В. Путяты базировавшийся у Кара-Куля, совершил с участием Д. Л. Иванова и И. Бендерского рейд по Памиру от Сарыкола до Зор-Куля. Отряд произвел съемку, получившую высокую оценку военных специалистов и в научных кругах. За проведенные на Памире работы Д. В. Путята, И. Бендерский и Д. Л. Иванов были удостоены наград Русского географического общества.

В 1884 г. Памир посетил исследователь Сорокин, прибывший сюда после работ в Тянь-Шане. Со служебными целями по Афганскому Бадахшану проехал С. Мазов, написавший об этом путешествии интересную статью. Г. Е. Грум-Гржимайло по заданию Русского географического общества прошел из Алайской долины через перевал Терс-Агар в долину Муксу и, Ее добравшись до ледника Федченко, вернулся назад. Пройдя затем через перевал Кзыл-Арт в пределы Восточного Памира, он произвел съемку в районе Маркансу и дошел до озера Кара-Куль. Это было первое путешествие на Памир Г. Е. Грум-Гржимайло, так много сделавшего впоследствии для изучения этого края.

В следующем затем году Читральская английская экспедиция под руководством полковника Локкарта предприняла обследование Гиндукуша со стороны Индии, но имели место заходы экспедиции и на северный- памирский склон хребта. Собранный майором Гильсом гербарий был обработан В. Хэмсли и опубликован с большим опозданием в 1892 г. Нэй Иллиас, известный своими путешествиями по Китаю, совершил по заданию английской администрации путешествие в Китайский Туркестан и прошел несколько необычным путем: из Кашгара через Мустаг, Сарыкол и Восточный Памир в Афганский Бадахшан, а оттуда в Герат. Путешествие способствовало уточнению последующих карт Памира и прилегающих к нему районов Индии и Афганистана. В этом году появляется сжатая по объему, но интересная и написанная с большим литературным талантом работа И. В. Мушкетова о Памире и Алае.

Читральская экспедиция Локкарта, продолжая свои работы, посетила в 1886 г. Восточный Памир и Вахан, обследовала ряд перевалов Гиндукуша, дошла до Ишкашима и описала долину Пянджа. Значительно более серьезных успехов добилась русская экспедиция под руководством Г. Е. Грум-Гржимайло. В 1886-1887 гг. экспедиция покрыла маршрутами огромную территорию, обследовав часть Восточного Памира (Кара-Куль, Ранг-Куль, Кудару, Танымас), Сарыкол, Кашгарские горы, Тагдумбаш-Памир и восточную часть северных склонов Гиндукуша. Топографические работы, произведенные братом руководителя экспедиции М. Е. Грум-Гржимайло на протяжении 2000 км в пятиверстном масштабе, дали возможность связать в одно целое территорию, исследованную А. П. Федченко в Алае, с территорией, обследованной Н. А. Северцовым в Тянь-Шане. Данные климатических наблюдений, зоологических и зоогеографических исследований, замечательное описание растительных ландшафтов Памира и первые сведения о ледниках верховьев Танымаса также явились ценным вкладом Г. Е. Грум-Гржимайло в познание природы Памира. В том же году французы Г. Воевало, Ж. Капюс и А. Пэпен, получив отказ в допуске в Афганистан, проехали из Мары в Самарканд и Фергану, а оттуда через Памир и Гиндукуш до Читрала, первыми из европейцев проделав столь сложный маршрут. Собранные этой группой ботанические коллекции позволили установить ряд новых видов. Путевые записки Габриэля Бонвало на русском языке были изданы в Ташкенте в 1897 г.

Пока продолжались работы экспедиции Грум Гржимайло, в Вене вышла в свет книга востоковеда В. Гейгера "Памирская область", в которой основному тексту было предпослано географическое описание Памира, выполненное по литературным источникам.

1888 год был годом крупных экспедиций, охвативших и окраины Памира. В русской Тибетской экспедиции под начальством М. В. Певцова принял участие геолог К. И. Богданович, обследовавший в течение трех лет не только Куньлунь, но и входящие в состав этой системы Кашгарские горы (Мустаг-Ата, Малый Кара-Куль, верховья Яркекд-Дарьи и долину Тизнаф). Богданович впервые указал на орографическое единство Кашгарско-го хребта и Памира. Опубликованные им материалы представляют интерес для специалистов и в настоящее время. К 1888 году относится и начало замечательной по своим результатам экспедиции топографа-капитана (впоследствии генерал-майора) Б. Л. Громбчевского, за три года до этого уже посетившего равнинную часть Кашгарии. Громбчевский побывал в Рушане и на Восточном Памире, провел топографическую съемку горной Кашгарии, Куньлуня, Восточного Гиндукуша, Кара-Корума и Западного Тибета. Путешествие продолжалось до 1891 г. и не прекращалось даже в зимнее время. Прекрасно выполненные (на протяжении 10 тыс. км) съемки Громбчевского значительно расширили географические представления о восточной окраине Памира. Им была произведена съемка таких труднодоступных участков, как долина р. Тизнаф и район Мустага в Кашгар-ском хребте, долина р. Вахджир в Гиндукуше, определены десятки астрономических и гипсометрических пунктов. Его работы изменили картографическое изображение местности в районе Раскем-Дарьи, Ташкургана и Яркенда. На основе съемок Громбчевского и Грум-Гржимайло была составлена "Карта Канжута, Раскема и Сарыкола" в масштабе 30 верст в дюйме, выполненная Воекно-топо-графическим отделом. Громбчевский собрал также богатые ботанические и зоологические коллекции. Благодаря его иследованиям русская наука еще в конце XIX в. располагала достоверными сведениями по географии водораздельного узла в верховьях Аму-Дарьи, Тарима и Инда.

В. И. Кушелевский, производя в 1890 г. медицинское обследование населения Ферганской области, проник и на Памир -в Аксу и район Яшиль-Куля. Опубликованные год спустя путевые заметки Кушелевского отражали в какой-то мере и характер растительного покрова вдоль пройденного им пути. В этом же году в Кашгарский Памир, в район Ташкургана, проник с разведывательными целями капитан Янгхасбенд. С теми же целями из Лада-ка на Восточный Памир и в Кашгарию (до Тагдумбаш. Памира) прошли англичане: капитан Г. Боуэр, майор Кумберленд и Г. Довернь. Это путешествие было описано Боуэром в заметке чисто беллетристического характера шесть лет спустя.

Английская экспедиция Янгхасбенда прибыла в 1890 г. на Памир с военными целями и обследовала Вахан-Дарью и часть Восточного Памира до Аличура. Материалы этой экспедиции стали достоянием лишь Британского военного ведомства. В это время в Лондоне вышел в свет обзорный труд Кэри и Дальглейха. "В Китайском Туркестане и Северном Тибете". К сожалению, он мало что добавил к сведениям о восточной части Памира.

В 1891 г. политическая обстановка на Памире осложнилась. Озабоченное слишком активной деятельностью английских военных специалистов в этой области, русское военное ведомство командировало на Памир полковника М. Е. Ионова с военными командами от частей войск Ферганской области. Результат не замедлил сказаться. Капитан Янгхасбенд, продолжавший свои военно-географические исследования на юге Памира и проникший в Вахан, вскоре был вынужден по требованию русских военных властей возвратиться в Индию. М. Е. Ионов и топограф Бендерский, выпроводившие Янгхасбенда, произвели рекогносцировку северных склонов и некоторых перевалов Гиндукуша. Одновременно проводились в Гиндукуше и на Восточном Памире топографические работы русским капитаном К. А. Бржезицким, который собрал также ботаническую коллекцию, переданную им в Главный ботанический сад. В то же лето русский офицер Скер-ский совершил поездку на западный Пшарт и год спустя опубликовал краткий очерк о Памире, а осенью участник экспедиции Янгхасбенда Г. Довернь посетил долину Вахан-Дарьи. Английский исследователь Дж. Литлдейл по пути в Кашмир пересек Памир с севера на юг, делая по маршруту орографические и климатические наблюдения.

В 1892 г. отряд П. С. Назарова передвигался по Восточному Памиру. Несмотря на спешность передвижения, отряду удалось собрать большой гербарий, обработанный впоследствии Б. А. Федченко и К. Б. Винклером. Спустя восемь лет сведения об этом гербарии, насчитывавшем 226 видов, были опубликованы Б. А. Федченко, а самим П. С. Назаровым путешествие по Памиру было описано в путевых очерках, где даются попутные заметки о горных породах и растительности. С военной же целью летом 1892 г. путешествовал по Памиру офицер дислоцированного здесь русского отряда Б. Л. Тагеев, написавший впоследствии целый ряд очерков о Восточном Памире. Капитан Кузнецов начал военно-географические работы, продолжавшиеся до следующего года. В сжатом, но насыщенном материалом очерке этого офицера природа Памира была охарактеризована довольно всесторонне.

Медицинское обследование солдат на Восточном Па мире произвел доктор медицины Н. Н. Третьяков, описавший попутно терескенники и прибрежные луга этого района. В этот же сезон на Восточном Памире с охотничьей и увеселительной целью путешествовал лорд Дэн-мор, выпустивший через год книгу, о которой Д. И. Мушкетов сказал, что это произведение "без признаков не только науки, но и просто понятия о географии описываемой страны".

В 1893 г. число экспедиций на Памир заметно возросло. Начал свое большое путешествие по Кашгарии шведский путешественник Свен Гедин, собравший в районе Малого Кара-Куля богатый гербарий, обработанный впоследствии датскими ботаниками О. Паульсеном и Ц. X. Остенфельдом. На Восточном Памире путешествовал француз виконт М. Е. Понсэн, собравший большую ботаническую коллекцию. Отряд полковника М. Е. Ионова с Памирского поста (Мургаба) продвинулся в Рушан по Бартангу, описывая по пути следования состояние дорог и растительность. По Бартангу прошел и В. Беньковский, опубликовавший свои путевые впечатления год спустя. Осенью из Самарканда через Алайскую долину в Кашгар и к Лоб-Нору проследовал Дж. Литлдейл, описавший северную оконечность Кашгарского хребта.

Из-за политической напряженности в этом районе Азии общественный интерес к Памиру сильно возрос. Все материалы о путешествиях по этому краю читались публикой с захватывающим интересом. Это и послужило базой для курьезной мистификации. В нескольких номерах "Русских ведомостей" были опубликованы записки испанца С. Хименеса с изложением его впечатлений от поездки из Индии через Памир в русские среднеазиатские владения. Однако в этих записках встречались такие несообразности, что в скором времени Хименес был разоблачен. Оказалось, что никакого такого испанского путешественника не было, что Хименес - лицо несуществующее, а его записки являются лишь мистификацией досужих журналистов, спекулировавших на общественном интересе к Памиру. Сообщения о разоблачении этой проделки были помещены в ряде газет и журналов не только центральных; но и среднеазиатских5.

Рис. 11. Представление об орографии горной Кашгарии в 90-х годах прошлого века

В конце 1893 г. в Германии вышла книга Б. Штерна "Памир - крыша мира", представлявшая собой компилятивную работу, но давшая и некоторые интересные сведения об этой области. Значительным событием было открытие первой на Памире метеорологической станции "Памирский пост" (Мургаб).

Исследовательский интерес к Памиру не ослабевает и дальше. Свен Гедин в 1894 г. пересек Кашгарский хребет и тщательно обследовал район Мустага и Ташкурга-на. Капитан Александрович произвел военно-географическую рекогносцировку Шугнана. По Восточному Памиру и Шугнану путешествовал А. Серебренников, описавший состояние дорог этой части области и кратко охарактеризовавший древесную растительность по Кударе, Мургабу, Карасу и Гунту. А. Серебренников проследил изменчивость древесных пород с востока на запад и перечислил основные культурные растения Шугнана. Дополнив данные своих наблюдений литературными материалами, он опубликовал ряд статей и очерков о Памире. Б. Н. Литвинов проехал из Гиссара через Бальджуан и Памир в Афганистан. Свое путешествие он описал в путевых очерках десять лет спустя. К этому же году относится и путешествие Г. Н. Керзона на Памир, в Кашга-рию.и Афганистан. Материалы этой поездки обсуждались в Королевском географическом обществе в Лондоне и получили высокую оценку. Летом того же года в Петербурге выходит в свет географический и политический очерк о Памире В. Острогорова. Наряду с политическими проблемами, автор очерка затрагивает также некоторые вопросы климата и растительности Восточного Памира, основываясь на личных своих наблюдениях. Несмотря на полученный от М. Ионова урок, капитан Янгхасбенд продолжил военно-географические исследования Гинду-куша и собрал небольшой гербарий по его склонам. Янгхасбенд в 1896 г. опубликовал материалы своих десятилетних странствований по Азии в отдельной книге с претенциозным названием "Сердце континента". Эта книга выдержала несколько изданий.

В 1895 г. произошло значительное политическое событие, заметно повлиявшее на ход исследований Памира, а именно; были установлены рубежи русского и английского влияния в районе афгано-бухарской границы. Эта акция получила название англо-русского разграничения 1893-1895 гг. Поскольку ни соглашение 1873 г., ни последующие оформления этой границы в 1885-1887 гг. не дали желательных результатов, англо-русские конфликты в этом районе стали учащаться. К 1891 г. политическая напряженность дошла до вооруженных инцидентов.

Популярная в то время "Всемирная иллюстрация", выходившая в Петербурге, комментируя политические события на Памире в 1892 г., между прочим писала: "Памир - страна, населенная дикими племенами, и границы ее точно не определены. Некоторые ее части лишь теоретически подчинены Бухаре, Афганистану и Китаю, и между ними по этому поводу идут постоянные препирательства... Может быть, близится время, когда лучшим и единственным решением среднеазиатского вопроса окажется установление между Россией и английской Индией точной границы..." Общая политическая напряженность, вооруженные инциденты и общественное мнение побудили Россию и Англию к переговорам, в результате которых в 1893 г. была создана разграничительная комиссия. Этой комиссией в марте 1895 г. было подписано соглашение, установившее границу от Зор-Куля по Пянджу. Левобережная часть Вахана была передана Афганистану (т. н. "афганский коридор"). Это соглашение в значительной мере сократило приток английских военных географов в пределы Восточного Памира, Шугнана и Ру-шана и открыло более широкие возможности для работы русских исследователей в этих районах. В частности, соглашение о разграничении прекратило десятилетнюю деятельность многократно упоминавшегося на этих страницах Янгхасбенда. Тем не менее, еще до вступления соглашения в силу, в 1895 г. Памир и Вахан с военной разведывательной целью посетил англичанин Пич. Остальные иностранные экспедиции, по крайней мере в этом году, ограничиваются уже главным образом зарубежными территориями Памира.

Читральская английская экспедиция, работавшая преимущественно на южных склонах Гиндукуша, продолжала заходы и на северный его склон. Участниками экспедиции лейтенантом Гаррисом, генералом Гетекром и полковниками Гамильтоном и Дэвидсоном производился сбор гербария. Вместе с прошлогодними сборами капитана Янгхасбенда этот гербарий в 1896 г. был обработан Хейном, установившим 934 вида растений.

Литлдейл совершил второе путешествие в Кашгарию из Коканда, а Т. Г. Холдич, работая в составе разграничительной комиссии, произвел съемку на отдельных участках границы. Другой член комиссии - Алькок собрал на Памире гербарий, использованный впоследствии для составления "Флоры Памира" О. А. Федченко. Свен Гедин продолжил обследование горных районов Кашгарии. Летом состоялось первое путешествие С. И. Кор-жинского, посетившего северную часть Восточного Памира и собравшего большой гербарий. Результаты поездки С. И. Коржинский опубликовал в ряде работ. Начала исследования на Памире археолого-лингвистическая экспедиция А. А. Бобринского; в составе экспедиции работал Н. В. Богоявленский, собравший гербарий памир-ских растений. По долине Бартанга прошел И. Иванов, составивший ее краткое географическое описание. В Лондоне Королевское географическое общество издало книгу Б. Н. Керзона "Памиры и истоки Оксуса", переведенную три года спустя на русский язык. Керзон вновь поднял вопрос об орографии Памира и подверг критике взгляды Гумбольдта. Если в русских географических кругах после исследований А. П. Федченко, Н. А. Север-цова, И. В. Мушкетова и др. несостоятельность представлений Гумбольдта о меридиональной орографической структуре Памира стала очевидной, то на западе, в силу инерции, гумбольдтова схема многими еще принималась всерьез. Поэтому хоть и запоздалую критику Керзона этих представлений следует признать уместной.

В книге Керзона обзор материала дается по семи "памирам". Памирами с очень давних времен называли высокогорные выровненные степные или пустынные пространства, мало населенные людьми. Самое слово "памир" в таком понимании было именем нарицательным и приобретало географическую определенность только с прибавлением к нему конкретного указания - какой именно "памир" имеется в виду. Всего в этой области выделялось семь памиров: Алайский Памир (Алайская долина в средней и восточной ее части), Кара-Кульский Памир, Ранг-Кульский Памир, Аличурский Памир, Большой Памир (средняя и верхняя часть долины р. Памир с Зор-Кулем), Малый Памир (верховья Вахан-Дарьи и Ак-Су с озером Чакмактын между хребтами Мустаг и Вахан-ским) и Тагдумбаш-Памир (район Вахджира и Ташкур-гана). Очертания этих памиров были довольно расплывчатыми: четкой географической границы между ними никто не проводил. Керзон в своей книге попытался сделать это. После более детального изучения географии этой области, неопределенность нарицательного термина "памир" стала очевидной, и от представления о множественности Памиров пришлось отказаться. Но еще в течение двух десятилетий после Керзона слово "памир" употреблялось в указанном нарицательном смысле.

Большинство "памиров" Керзона давно вышло из употребления. Сейчас никому и в голову не приходит говорить об Алайском или Аличурском памирах. А вот название "Тагдумбаш-Памир" осталось и на картах, и в обиходе, вероятно в силу того, что это высокое нагорье на юге Кашгарских гор отделено от нагорий Восточного Памира мощными хребтами.

Географическое единство Памира становилось ясным по мере его изучения, а природные его границы с накоплением фактического материала соответственно расширялись.

Первая датская экспедиция О. Олуфсена в 1896 г. посетила Вахан, Яшиль-Куль и р. Памир. Кроме археологических целей, экспедиция имела в виду также описание природы районов обследования. Поэтому участником экспедиции О. Паульсеном был собран гербарий, обработанный впоследствии К. Ю. Винклером и Ц. X. Остенфельдом. Экспедиция произвела также выборочную съемку пройденных районов. Географо-статистические исследования русского офицера Эггерта на Восточном и Западном Памире продолжались с 1896 до 1897 г. включительно.

В длительном путешествии капитана Г. Дизи между Кашмиром и Кашгарией, с заходами на Памир, был собран гербарий, список которого в 135 видов опубликован Дизи в 1901 году. Путешествие продолжалось три года.

В 1897 г. состоялось второе путешествие С. И. Коржинского в составе комплексной экспедиции в Шугнан и Рушан. В экспедиции приняли участие лингвист Зале-ман, геолог Иванов и горный инженер Михайлов. Кор-жинский посетил многие районы Восточного Памира, прошел по основным долинам Западного Памира, собрал богатую ботаническую коллекцию, часть которой была обработана им самим. Большая часть сборов долгое время пролежала без обработки, и все интересные новые виды, имевшиеся в его коллекции, были описаны по находкам других ботаников. С. И. Коржинский написал ряд работ; в его исследованиях Шугнана и Рушана приводится их сельскохозяйственная характеристика.

В следующем году изучение озерных долин Восточного Памира произвел участник экспедиции А. А. Бобринского М. Воскобойников, уделивший внимание и местной растительности. Другой участник экспедиции - Н. В. Богоявленский проехал из Пенджикента в Ванч и обследовал северо-западную окраину Памира, пройдя через Язгулемский хребет. В описании путешествия встречаются ботанико-географические сведения. С целью сбора статистических материалов Д. Н. и Ю. Д. Голов-нины проехали из Заалайского хребта к Кара-Кулю и Памирскому посту, затем по Пшарту к Яшиль-Кулю и по Гунту до Хорога. Описание этого путешествия, выполненное Ю. Головниной, содержит многие интересные сведения по географии и растительному покрову Памира. В Вахане и Гиндукуше начала работу Вторая датская экспедиция О. Олуфсена, продолжавшаяся и в 1899 г.

Экспедиция изучила долину р. Памир, верхнюю часть долины Пянджа и некоторые долины в хребте Гиндукуш, сделала ряд исправлений карты этого района Памира и. наряду с проведением археолого-этнографических исследований, собрала богатую ботаническую коллекцию. По поводу этой экспедиции в столичных газетах появился ряд необоснованных телеграмм о том, что на датчан было произведено нападение со стороны памирских кирги зов. Вскоре эти сообщения были опровергнуты. Материалы Второй датской экспедиции были подробно изложены О. Олуфсеном, а в 1920 г. в специальной работе - биологом экспедиции О. Паульсеном.

В 1899 г. в окрестностях Памирского Поста собирала гербарий Надежда Вельман-дочь врача Памирского отряда Э. Г. Вельмана. Этот гербарий был обработан и включен во "Флору Памира" О. А. Федченко.

Полковник Л. Корнилов в конце этого года выезжал в командировку в Кашгарию, обследовал часть Кашгар-ского хребта с точки зрения военных коммуникаций, собрал статистические сведения, описал поверхность страны. Им же отмечены и некоторые черты растительности Кашгарии, в частности, описаны богатая растительность бассейна р. Тизнаф и растительные ландшафты окрестностей Ташкургана.

М. А. Кирхгоф провел топографические работы по Пянджу вплоть до Шидза. Летом отряд полковника В. Ф. Новицкого совершил переход из Индии в Фергану через Памир. Книга В. Ф. Новицкого об этом путешествии дает много интересных сведений о Памире.

Первый год XX столетия был отмечен началом путешествий выдающегося английского археолога, картографа и натуралиста Аврелия Стейна. В 1900 г. он впервые посетил Кашгарию, которой он и впоследствии продолжал уделять значительное внимание. Помимо основных археологических целей, Стейн ставил перед собой задачи и общегеографического порядка. Подбор опытных геодезистов экспедиции позволил Стейну подготовить ряд ценнейших крупномасштабных карт районов его исследования. Попутные описания природы, сделанные Стейном, следует оценить как значительный вклад в географию Азии. В 1900 г., помимо других районов, Стейн обследовал и юго-восточную окраину Кашгарского Памира. В том же году Б. В. Станкевич произвел актинометрические и магнитологические наблюдения на трассе от Оша до Хорога. Путевые заметки о путешествии, в которых попутно описывается и природа, опубликованы четыре года спустя.

В 1901 г. состоялось первое путешествие сына А. П. Федченко - Б. А. Федченко на Восточный Памир и в Шугнан. В этой поездке приняли участие О. А. Федченко, агроном М. И. Тулинов и географ С. Г. Григорьев.

Основная задача экспедиции состояла в сборе флористических данных для сводки о флоре Памира. Материалы поездки были широко использованы О. А. Федченко во "Флоре Памира". Кроме того, в результате путешествия появился ряд статей его участников. Следует отметить, что экспедиция Б. А. Федченко доставила много интересных географических сведений. В частности, на Рушан-ском и Шахдаринском хребтах было зарегистрировано.свыше 100 ледников.

По Восточному Памиру и Бадахшану путешествовали с ботаническими целями Ф.Н. Алексеенко и А. Я-Дзейвер. Их ботанические сборы охватили не только русский Памир, но и часть Кашгарского Памира: перевалив в июле 1901 г. Сарыкол, Ф. Н. Алексеенко посетил Тагдумбаш-Памир, где и произвел сбор гербария, обработанного потом О. А. Федченко. Ботанические находки Алексеенко в Шугнане и Рушане были чрезвычайно интересны. Некоторые из них долгое время считались уникальными, пока аналогичные виды не были собраны вторично уже за последние годы.

В 1902 В. Н. Никольский произвел геологические наблюдения на Восточном Памире, по Карасу, в Шугнане и по Гунту. В его путевых заметках встречаются краткие упоминания о характере рельефа и растительности посещенных районов. В этом же году вышел из печати обстоятельный очерк о природе Памира, подполковника Эггерта, где последовательно приведены характеристики рельефа, климата, гидрографии, флоры, фауны и минеральных богатств Памира.

В 1903 г. состоялось первое путешествие на Памир Н. Л. Корженевского, тогда еще молодого офицера. Эта служебная командировка, оставившая след в литературе, в значительной мере определила территориальный круг интересов замечательного исследователя, так много сделавшего впоследствии для географического изучения Памира. Одновременно Памир посетили американцы: археолог Р. Помпелли, продолживший это путешествие в следующем году, и географ Е. Хентингтон - автор гипотезы прогрессирующего усыхания климата Азии в послеледниковую эпоху. Его рекогносцировка на Памире мало дала для познания природных процессов в этой области; она послужила скорее дополнительным звеном его гипотезы об эволюции климатов. Тенденциозные теорети ческие построения Хентингтона, выполненные вопреки правилам методики научных исследований, впоследствии подверглись острой критике со стороны крупных русских географов-Л.С.Берга, А. И. Воейкова, а позднее К. К. Маркова.

В 1903 году вышли в свет две обстоятельные работы, касавшиеся Памира: книга А. Е. Снесарева, в которой приводится физико-географическая характеристика Памира и Северной Индии, и монография А. Стейна о руинах Хотана, охватывающая широкий круг вопросов, в частности, по истории исследований центральной части азиатского материка. А. Стейн между прочим высказывает предположение, что известная "каменная башня", фигурирующая в трудах Птолемея,- это Таш-курган. Такое предположение высказывалось и до, и после Стейна, но установить это с полной достоверностью так и не удалось. Крупным событием этого года явился также выход в свет в Петербурге "Флоры Памира" О. Федченко. Для составления этого фундаментального труда О. А. Федченко использовала многочисленные литературные сведения, накопившиеся к тому времени, материалы обработки гербариев, а также данные личных наблюдений на Восточном и Западном Памире в 1901 г. Сочинение О. А. Федченко охватило флору Восточного Памира, западной горной Кашгарии и восточной части северных склонов Гиндукуша (Большой Памир, Малый Памир и Тагдумбаш-Памир). Для этой территории О. А. Федченко описала 485 видов высших растений. Сопоставляя флору Памира с флорой других областей, О. А. Федченко установила, что в флористическом отношении Памир (Восточный и частично Кашгарский) наиболее сходен с Тянь-Шанем и Памиро-Алаем, затем с Афганистаном, Гиндукушем и Гималаями. Эндемичных видов6 на Памире было установлено всего 7%. Указанный труд с пятью последующими дополнениями, написанными О. А. Федченко до 1914 г., не утратил своего значения и до сего времени. В течение многих лет он был для ботаников и флористов единственным сводным пособием по этой части Азии. В вопросе о границах Памира О. А. Федченко придерживалась в основном взглядов Д. Л. Иванова.

В 1904 г. Н. Л. Корженевский произвел географические и гляциологические исследования в долине Муксу. Его маршрут по Муксу до Каинды проделан был впервые. В это же время проходило второе памирское путешествие Б. А. Федченко, посетившего с большим отрядом Шугнан и собравшего богатую ботаническую коллекцию. В Петербурге Генеральным штабом был издан сборник "Афганистан", в котором краткую военно-географическую характеристику получил и Афганский Бадахшан.

В 1906 г. на Кара-Куле, в Джар-Утеке и Баш-Гумбезе (Восточный Памир) собирал гербарий некто Хорев, передавший свою коллекцию О. А. Федченко. Ей же передал свои ботанические сборы для обработки французский офицер Лакост, посетивший Памир по пути в Индию.

Из Индии через Тагдумбаш-Памир и Кашгарский хребет в Семиречье совершил большую поездку полковник Эплтон, собравший гербарий (около тысячи номеров), переданный им в ботанический сад Кью (около Лондона), откуда он был отправлен для обработки Борису Алексеевичу Федченко. В своих дневниках, пересланных на имя Б. А. Федченко и впервые опубликованных 24 года спустя, Эплтон помещает ряд ценных для познания растительности Кашгарского Памира замечаний. В Кашгарии и Кашмире провел свое очередное путешествие А. Стейн, топографы которого произвели съемочные работы по Яркенд-Дарье на восток, вплоть до Нань-Шаня. Это путешествие продолжалось до 1908 г.

В 1907 г. из Ферганы через Алайскую долину и Дарваз, с заходом в Язгулем, проехал со служебными целями А. К. Разгонов, оставивший в своих записках много интересных ботанико-географических сведений о пересеченных им территориях. Почти одновременно через перевал Кзыл-Арт на Памир прошел альпинист Н. В. Поггенполь, проследовавший в область Западного Памира до перевала Терс-Агар и описавший растительные ландшафты по своему пути, в частности, луга и пойменные заросли в долине Каинды. По пути из Индии в Туркестан впервые посетил Западный Памир видный историк и этнограф М. С. Андреев.

В 1909 г. от Памирского поста до Шугнана к афганской границе проехал через Аличур и по Гунту офицер А. Марков, образно описавший свои путевые впечатления, прореферированные через год в английском "Географическом журнале".

В этом же году Н. И. Косиненко, в поисках путей из Алайской долины в долину Ванча, посетил Памир - район ледника Федченко, долины рек Танымаса и Куда ры, Ванча и Язгулема. Доклады и путевые записки Косиненко опубликовал несколько лет спустя. Выдающееся в истории исследования Памира по смелости замысла и исполнению путешествие Н. И. Косиненко сыграло большую роль в деле гляциологического изучения горной Средней Азии, в частности, Памира.

В начале текущего столетия существовало весьма слабое представление о процессах оледенения гор Средней Азии. Мало кто мог предположить, что в такой жаркой стране могут быть обнаружены огромные ледяные поля. Считалось, например, что длина ледника Федчен-ко не превышает 15 км. Косиненко первый установил истинный масштаб современного оледенения северо-западной части Памира. Материалы его наблюдений, соединенные с более поздними данными Н. Л. Корженевско-го, Д. В. Наливкина и других исследователей, позволили правильно установить размеры и характер распределения горных ледников Памира. Однако в то время вопросы колебания ледников, их происхождения и былого распространения применительно к Памиру еще не ставились.

Венгерский геолог Г. Принц летом 1909 года собрал палеонтологические коллекции в Кашгарии, в частности, у подножья Мустаг-Ата. Эти материалы были частично обработаны доктором М. Вадашем. Тогда же энтомолог А. Г. Якобсон произвел коллекционные сборы на Восточном Памире.

В 1910 г. продолжил свои исследования Н. Л. Корже-невский, заходивший в пределы Памира с северо-запада и открывший ряд неизвестных ранее вершин и ледников. У края ледника Федченко Н. Л. Корженевским был установлен репер7, проверенный им же четыре года спустя. В 1911 г. Восточный Памир посетили с целью флори стических сборов Б. А. Федченко и Р. Ю. Рожевиц. Бо танические сборы в Гиндукуше произвел Гукер. Офицер Муханов с военно-статистическими исследованиями путешествовал по Восточному Памиру, Шугнану и Вахану Итогом этого путешествия явился военно-статистический очерк о Памире, включавший и краткие сведения о его природе. В это же время этно-географические исследования на Памире начал А. Шультц, перезимовавший здесь и продолживший свои работы в 1912 г. Он сообщил интересные сведения о февральском землетрясении 1911 г., произвел измерение террас на Восточном Памире и опубликовал год спустя три меридиональных профиля Памира.

В августе-сентябре этого года, продолжая топографическую съемку, начатую в 1899 г. М. А. Кирхгофом, от Шидза на север по меридиональному колену Пянджа прошел штабс-капитан Б. Топорнин.

Летом 1912 года географические исследования на севере Памира произвел Овощин. Одновременно в Записках Кавказско-Крымского горного клуба появляется характеристика Памира и Алая К. Лысаковского.

В следующем году начали работы ученики Б. А. Федченко, молодые исследователи Н. Н. Тутурин и П. И. Беседин, собравшие ботанические коллекции в Шугнане, Рушане и Язгулеме.

Район Усойского завала, образовавшегося два года назад, один за другим посетили инженер-агроном Д. Д. Букинич и геолог Г. А. Шпилько. На Восточном Памире геоморфологические исследования провел А. Клебельс-берг, одновременно с которым, но по другим маршрутам, путешествовал с военно-топографическими целями М. И. Чейкин, выполнивший военное и географо-стати-стическое описание Памира. Затем в Кашгарских горах и Западном Куньлуне произвел гляциологические исследования и съемки Г. И. Соболевский.

Замечательные результаты дала интереснейшая поездка С. С. Неуструева и О. Э. Кнорринг по Восточному Памиру и Кашгарским горам. Ими описаны почвенные разности (в частности, отмечено поднятие сероземов до 3500 м абсолютной высоты) и растительность этих районов. С целью изучения геологии, гидрологии и климата в долине Пянджа и на Восточном Памире работала экспедиция Л. А. Молчанова. Летом началось очередное путешествие по Азии А. Стейна, обследовавшего часть Кашгарского хребта. Из северной Индии заходы на Каш-гарский Памир произвел в этом и следующем году участник экспедиции итальянского профессора Филиппо-де-Филиппи геолог Даинелли, обследовавший истоки Яркенд-Дарьи.

В 1914 г. участники экспедиции А. Стейна топографы Лал-Синг, Магомет-Якуб и Афразгул, производя съемку Кашгарских гор, проникли в Тагдумбаш-Памир и Вахан. Геолог В. Н. Вебер посетил и описал молодое, образовавшееся за три года до этого в результате землетрясения, Сарезское озеро. Английский геолог Гайдн произвел на Памире исследования по тектонике. Материалы Гайдна были использованы в 1917 г. Д. И. Мушкетовым для обобщения схемы тектоники этой области. Рекогносцировку пути к Сарезскому озеру провел офицер Кудрявцев, прошедший от Музкола до впадения в Гунт р. Лянгар-Сай. Н. Н. Тутурин и П. И. Беседин продолжили ботанические исследования на Западном Памире. Н. Л. Корженевский обследовал северо-западную часть Памира с геоморфологической и гляциологической точек зрения. Проверка установленного им в 1910 году репера у края ледника Федченко показала, что конец ледника за четыре года значительно продвинулся вперед. Это был первый на Памире эксперимент, зафиксировавший современное движение горного ледника. За 10 лет до этого за пределами Памира подобный же опыт был поставлен у края ледника Пир-ях в хребте Петра Великого С. Я. Эдельштейном. Совместно с И. В. Мушкетовым в 1905 г. Эдельштейн проверил состояние репера и также установил заметное продвижение края ледника вперед. В результате был сделан несколько преждевременный вывод о растущей площади современного оледенения в горах Памиро-Алая.

В 1915 г. А. Стейн. возвращаясь из Кашгарии, прошел по Вахану, вышел в Центральный Памир, и посетил Сарезское озеро, производя, наряду с археологической разведкой, выборочную съемку местности. Его дальнейший путь прошел через Афганский Бадахшан в Сеистан. К тому же году относится начало работ Д. В. Наливкина на Памире, продолжавшихся с перерывами до 1932 года и давших богатый материал для познания геологии Памира и припамирских областей. Летом Д. Д. Букинич совершил очередное путешествие по Памиру. Он перевалил из долины Бартанга в Язгулем через труднейший перевал Карфурбордж и описал свои впечатления в специальной статье. Это путешествие было по существу последним из дореволюционных, оставившим след в литературе. Материалы совершенной Н. И. Вавиловым в 1916 г. ботанико-растениеводческой экскурсии по Западному Памиру опубликованы не были8.

В 1917 г. Е. С. Смирновым была предпринята первая попытка обобщения гидрологических материалов, накопившихся за несколько лет существования на Памире гидрометрических постов. В последний год первой мировой войны в пределах Памира сколько-нибудь заметных исследований, оставивших след в литературе, не производилось.

К концу этого периода, таким образом, сведения о природе Памира значительно расширились. Наряду с военными рекогносцировками все большее значение начали приобретать научные экспедиции, носившие сначала общий натуралистический, затем все более специализированный характер. Особенно интенсивные исследования Памира, проведенные в 70-х и 90-х гг., а также перед мировой войной и в первые ее годы, позволили составить в общем правильное представление о географии этого края. В числе исследователей заметное место еще занимали представители британской военной и колониальной службы, но численность их неизменно падала, а значение исследований обычно не выходило за военно-разведывательные рамки. Оценивая роль англичан в изучении природы Памира, следует отметить, что наряду с крайней односторонностью исследований, их деятельность иногда носила не только ненаучный, но подчас просто авантюрный характер. И действительно: Борис и Джерард вели себя как настоящие лазутчики, путешествуя переодетыми; обе миссии Д. Форсайта были так заметно укомплектованы офицерами и индийскими топографами, что разведывательная их цель становится совершенно очевидной; пресловутый капитан Янгхас-бенд, в течение многих лет настойчиво и бесцеремонно вторгался в пределы русского Памира с топографическими съемками и неприкрытыми разведывательными целями; полковник британской службы Т. Холдич, предвосхитивший в своей карьере "подвиги" известного английского разведчика Лоуренса, многократно пренебрегал при обследованиях и съемках границ правилами территориального суверенитета; разведчик Пич проник в пределы русского Памира непосредственно вслед за подписанием соглашения о разграничении, а английский офицер Р. Коббольд сделал это через два года после разграничения, но был русскими военными властями арестован. Разумеется, такой образ действий очень уж далек от того, что называют научным исследованием, и слишком отличается от корректного поведения русских военнослужащих на Памире, неукоснительно соблюдавших по отношению к англичанам правила международного общения и уважавших их суверенные права. Русскими военными была доставлена значительная часть сведений о природе Памира. Иные офицеры или сами состояли членами различных научных обществ, или выполняли прямые поручения отдельных ученых. И хотя многие экспедиции военного ведомства не ставили перед собой специальных исследовательских целей, а участники их издавали материалы своих наблюдений обычно в виде публикаций беллетристического характера, все же общий научный вклад отдельных любознательных энтузиастов из военных экспедиций в дело изучения природы Памира следует оценить высоко.

К концу рассмотренного периода хорологическое изучение Памира было в общих чертах завершено. В результате частых посещений исследователями Восточного Памира, позднее,-правобережной части Западного Памира, а также произведенных военными специалистами топографических съемок, были получены довольно правильные сведения о размещении основных географических объектов в пределах этой части Памирской природной области.

Перед революцией русская наука располагала 'топографическими материалами по всему Туркестану в масштабе 1:420000. Закартирован в этом масштабе был и Памир. По насыщенности различных листов этой карты легко судить о степени топографической изученности разных районов Памира. В этом отношении область можно разделить на несколько частей. Наиболее подробно были закартированы территории вдоль основных дорог: по Памирскому тракту от Алайской долины до Хорогского поста, по Пянджу и наиболее крупным его притокам. Эта часть территории была нанесена на карту на основании полуинструментальных съемок и рекогносцировок.

Другая часть - высокогорные промежутки между дорогами-относительно точно была закартирована в пределах Восточного Памира и весьма приблизительно по правобережной части Западного Памира. Здесь были допущены значительные искажения в изображении местности. Не говоря уже о том, что рельеф на всей па-мирской части карты нанесен условными штрихами, не дающими представления о высоте каждой точки, многие ведущие объекты (например, гидросеть и орография) были положены на карту ошибочно. Так, например, в междуречье Шахдары - Пянджа фигурировали два самостоятельных, параллельных друг другу хребта - между Шахдарой и Гарм-Чашмой и между последней и Пянджем. В действительности небольшая, река Гарм-Чашма была изображена в виде крупного правого притока Пянджа, параллельного Шахдаре. Сведения, доставленные в 1901-1904 гг. Б. А. Федченко о топографии этой части Западного Памира, в частности, о течении Гарм-Чашмы, не были отражены на картах, изданных в 1913 г. Район оледенения в северной части Западного Памира вообще был изображен пунктиром и представлял собой фактически белое пятно. Очертания многих озер были даны ориентировочно, иногда вследствие крайне длительного картографического процесса. Например, один из листов карты, составленный в 1902 г., был издан только в 1913 г. Возникшее в 1911 г. Сарезское озеро было нанесено на этом листе в виде условной изогнутой фигуры, причем на берегу был сохранен кишлак Усой, в результате завала которого Сарезское озеро и образовалось. В восточно-памирской части карты таких грубых ошибок не было, но и там встречались заметные упущения, особенно в междуречных районах.

Третья часть - Западный Афганский Бадахшан, Гиндукуш и Кашгарский Памир; она, как было сказано выше, картировалась преимущественно топографами английской службы. В основу этих топографических листов были положены мелкомасштабные съемки Б. Л. Громб-чевского и К. А. Бржезицкого (30 верст в дюйме, переведенные впоследствии в России до масштаба 1 :420000), и английские карты, дополненные по опросным данным. Насыщенность листов карты чрезвычайно слабая. Помимо общей "рыхлости", в картах этой части Памира были допущены весьма серьёзные ошибки, поскольку в ряде случаев карты составлялись без предварительных астрономических наблюдений. В результате гребни таких мощных хребтов, как Гиндукуш и Ко-хи-Ляль получили на карте неправильное положение: Кохи-Ляль был сильно сдвинут к востоку, а Гиндукуш - к северу. Гидрологическая сеть и населенные пункты также были нанесены со значительными смещениями и искажениями. В некоторых случаях (например, левобережье меридионального колена Пянджа) такая ошибка могла быть вызвана тем, что съемки производились гла-зомерно из долины, и за водораздельный гребень Кохи-Ляля принималась видимая снизу часть передовых гребней хребта.

В Кашгарской части Памира съемка была основана на отдельных определениях астрономических пунктов, поэтому таких крупных смещений на карте не было. Однако внутренняя часть Кашгарского хребта оказалась на некоторых листах заполненной совершенно недостаточно, а иногда и просто неверно. Если долина Тагармы и район Тагдумбаша, например, были закартированы с достаточными подробностями, то западная часть Яркенд-Дарьи представлена грубо ориентировочно - в виде почти прямой линии, пересекающей Кашгарский хребет. Орография самого хребта была на этой карте нанесена столь неопределенными сочетаниями штрихов, что судить о положении водораздельной его части иногда было очень затруднительно. Абсолютные высоты на всех листах этой карты давались только в отдельных точках, где определялись гипсометрические пункты. В итоге многие крупные вершины и важные перевалы оказались лишенными необходимых высотных показателей. Вообще эту карту, самую подробную для того времени, считать достоверной можно было лишь в самых общих чертах. Полагаться на нее в деталях было рискованно.. Но нужно заметить, что за неимением других, эта карта в 1931 -1933 гг. была переиздана литографией Средне-Азиатского отделения картпрома в Ташкенте и использовалась в экспедициях вплоть до сороковых годов. Расценивая столь критически эту карту с современных позиций, не следует, однако, забывать о том чрезвычайно низком уровне знаний о Памире, который имел место в начале рассмотренного периода. Во всяком случае, такие ошибочные представления об орографии Памира, как допущение системы перекрещивающихся хребтов, были за этот период опровергнуты, и общая орографическая схема Памира была установлена правильно. Более того, исследованиями, главным образом, русских ученых были выяснены основные черты геоморфологических различий внутри Памира, некоторые особенности геологического его строения, а для отдельных районов (преимущественно Восточного Памира) имелись уже и более детальные геологические и геоморфологические описания. Климат Памира к концу этого периода был изучен лишь "визуально", на основе часто случайных и эпизодичных наблюдений и впечатлений. Единственная метеорологическая станция, проводившая наблюдения в течение многих лет,- Памирский пост- не могла дать материала, достаточного для заключений о климате всех районов Памира. Гидрологические наблюдения, начатые лишь в последние годы перед революцией, также не доставили еще серьезного материала для обобщения. Несколько лучше обстояло дело с гляциологическим изучением области. Если для афганской и кашгарской частей Памира имелись лишь случайные данные об оледенении горных хребтов, а многие крупные ледники были неизвестны и о режиме ледников сведений почти не было, то благодаря работам Н. И. Косиненко и Н. Л. Кор-женевского, общий характер распределения ледников русского Памира был установлен.

В этот период были выяснены также и общие черты флоры области, некоторые особенности ее фауны, но о характере и распределении растительного покрова Памира имелись лишь отрывочные сведения, полученные на основе попутных наблюдений путешественников.

Специальных почвенных исследований в дореволюционное время на Памире не проводилось, если не считать кратковременной поездки С. С. Неуструева в 1913 г. Материал для суждений о почве этой области давали, как правило, лишь отдельные попутные наблюдения исследователей другого, не почвоведческого профиля.

Перед грядущими исследователями стояли грандиозные задачи. Предстояло уточнить некоторые вопросы орографии, создать правильные и подробные топографические карты области, подробно изучить ее геологию, палеогеографию, геоморфологию, климат и климатообразующие процессы, режим, развитие и размеры горного оледенения, гидрографию и гидрологию, растительность, почвы и животный мир. Все это было или изучено в самых общих чертах, или вовсе не изучено. Можно сказать в общем, что исследования этого периода очертили контур природы Памира, оставшийся во многом незаполненным. Но и эта задача потребовала больших усилий сотен исследователей. Без них были бы невозможны те огромные успехи, которые достигнуты в изучении природы русского Памира в последующий период.

ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ

(1917-1960 гг.)

Крупные политические события, вызванные во всем мире войной, и последующие революционные преобразования в России и Туркестане отвлекли внимание исследователей от далекой горной страны, и лишь в 1920 г. впервые после революции путешественники посетили Памир. Это были И. А. Преображенский, обследовавший Усойский завал у Сарезского озера, и О. Паульсен, проводивший альгологические9 исследования на Восточном Памире. Между этими поездками и появлением на Памире следующей экспедиционной группы прошло два года, в течение которых Памир исследователями не посещался.

В 1921 г. вышла в свет книга Снесарева с физико-географическими описаниями Афганистана, в том числе и афганской части Памира. В Лондоне в этом же году издан капитальный труд А. Стейна "Serindia", в котором много места уделяется географическим описаниям южной и восточной частей Памира.

Только в 1923 г. на Памир пришла первая советская географическая экспедиция под руководством Н. Л. Корженевского. В экспедиции, занимавшейся вопросами орографии, гляциологии и озероведения, приняли участие геолог И. И. Бездека, топограф С. А. Полозов и ботаник И. А. Райкова, посвятившая потом всю свою жизнь ботаническому изучению и растениеводческому освоению Памира.

Экспедиция обследовала многие районы Восточного Памира и посетила трудно доступный район Сарезского озера. Здесь следует напомнить, что к этому времени Памир был изучен крайне неравномерно: если территории, прилегающие к главным путям сообщения были обследованы сравнительно хорошо, то основная часть горных территорий, особенно в центральной части Восточного Памира и на Западном Памире, представляла собой в географическом отношении иногда буквально "белое пятно".

Первым советским экспедициям часто приходилось начинать работу с первичного географического изучения территории -с определения астрономических пунктов и топографической съемки. В распоряжении советских исследователей Памира были топографические планшеты в масштабе 1 : 420000, составленные топографической службой Туркестанского военного округа царской армии. Характеристика этого картографического материала была дана выше. Общая ненадежность этих карт вызывала значительные затруднения в процессе повседневной экспедиционной работы. Кроме того, движение первых экспедиций затруднялось налетами басмаческих банд, набиравшихся из отсталой части населения Восточного Памира местными баями, которых поддерживали английские империалисты. Поэтому первые советские экспедиции на Памир являлись предприятиями поистине героическими.

В 1924 г. состоялась экспедиция академика Н. И. Вавилова и агронома Д.Д.Букинича в Афганистан. Она продолжалась несколько лет и охватила своими исследованиями также некоторые афганские районы Памира. Итоги этого замечательного путешествия изложены в обстоятельной монографии, осветившей обследованную территорию как с общегеографической точки зрения, так и со стороны ботанических, агрономических, почвенных и т. п. характеристик. Вновь посетил Памир этнограф и историк М. С. Андреев, продолжавший свои исследования в Бадахшане до 1926 г. и давший, наряду с этнографическим описанием отдельных его районов, ряд ярких страниц об их природе. Экспедиция Н. Л. Корженевского продолжала этим летом географические исследования на Памире, изучая ледники верховьев Муксу.

В 1925 г. немецкий геолог Герборд начал геологические исследования в Гиндукуше, которые продолжил до 1931 г. В. С. Колесников посетил Сарезское озеро, а экспедиция Н. Л. Корженевского обследовала верховья р. Танымас и долину Кокуй-Бель.

В следующем году Н. Л. Корженевский, продолжая работы на Памире, сделал ряд интересных географических открытий, в частности, он открыл и описал меридионально направленный хребет Академии наук, ряд ледников и вершин. И. К. Никитин изучил в этом сезоне золотоносность Дарваза и северных районов Западного Памира. Профессор А. С. Уклонский произвел географические исследования в отдельных районах Северного Гиндукуша. В этом же году состоялось второе путешествие Н. И. Вавилова и Д. Д. Букинича в Афганистан, продолжавшееся до 1927 г. Одновременно вышел в свет труд Д. В. Наливкина по геологии Туркестана. В этой работе были обобщены все имевшиеся в то время геологические материалы по Средней Азии, в том числе и Памиру. В Ташкенте в переводе известного историка и знатока Средней Азии А. А. Семенова вышел труд Бур-хана-уд-Дина о Каттагане и Бадахшане. В этой работе имеются данные по географии и естественной истории Бадахшана, о его населении, экономике и путях сообщения. При бедности литературы об афганской части Бадахшана, эта работа не утратила своего интереса до сих пор, В 1927 г. состоялась первая экспедиция Среднеазиатского государственного университета (САГУ) на Памир, с целью комплексного изучения Горно-Бадахшанской области для хозяйственного ее освоения. С этих пор исследования Памира приобретают отчетливо выраженный прикладной характер. С поисково-разведывательной целью направилась на Памир также крупная экспедиция Геологического комитета, в которой приняли участие Н. Л. Корженевский и И. А. Райкова. Свое образное путешествие совершил в этом году Б. Лапин, посланный в Ванч и Язгулем для переписи населения, направленный затем на Восточный Памир и увезенный басмачами из Кзыл-Рабата через Гиндукуш в Северную Индию. Путешествие было описано им в специальном очерке, многие страницы которого представляют интерес и для географов.

В 1928 г. начинает работу Советско-Германская Памирская комплексная экспедиция под руководством академика Н. П. Горбунова. В ней приняли участие такие видные ученые, как О. Ю. Шмидт, Д. И. Щербаков, немецкие ученые Р. Финстервальдер и В. Линдхольм (флорист), молодой ботаник Л. Б. Ланина, уже известная своими работами по Памиру И. А. Райкова. Экспедиция обследовала многие районы Восточного и Западного Памира, собрала богатые геологические и ботанические материалы. И. Г. Иванов посетил летом этого года труднодоступный район Сарезского озера и сообщил в короткой заметке ряд интересных сведений о нем. По соглашению с афганскими властями, на территории Афганского Бадахшана провел геологические исследования А. И. Лабунцов, работавший перед этим в Шугнане.

Основным результатом работ Советско-Германской Памирской экспедиции явилось установление большого распространения верхнего мезозоя, альпийских гранитоидов мелового и эоценового возраста, а также связанной с этими геологическими слоями металлогении. Произведенные экспедицией топографические съемки (под руководством И. Г. Дорофеева, побывавшего перед этим в Гиндукуше), и астрономические наблюдения во многих высокогорных районах позволили уточнить карту Памира. В частности, экспедицией впервые была определена площадь оледенения в системе ледника Федченко- 900 кв. км. Работала на Памире и экспедиция Московского зоотехнического института с участием С. Г. Азарова. По Афганскому Бадахшану путешествовал, изучая не только археологические объекты, но попутно и природу, французский археолог Барту. Осенью этого года в Оксфорде вышло в свет двухтомное произведение А. Стейна "Внутренняя Азия", в котором освещаются многие вопросы географии Памира.

В 1929 г. в район пика Ленина была послана правительственная экспедиция, доставившая новые географические материалы об этом районе. Известный ботаник М Г. Попов совершил большое путешествие в Кашгарию. Он обследовал растительность и Кашгарской части Памира. Геолог О.К.Ланге посетил этим летом Сарезское озеро с целью обследования состояния Усойского завала.

***

За последние три десятилетия исследования различных сторон природы Памира приобрели такой колоссальный размах, что дальнейшее изложение целесообразней вести не в хронологическом порядке, а в плане развития исследований по отдельным направлениям. Это даст возможность проследить успехи каждой из наук, в области которой они производились.

Характеризуя этот последний период исследований, следует прежде всего отметить двоякую тенденцию в их развитии. Во-первых, большую централизацию исследований в организационном плане, а во-вторых - предельную дифференциацию самих научных дисциплин. Подавляющая часть исследовательских работ не только на Памире, но и в республике вообще, приобрела укрупненные организационные формы и производилась силами крупных научных коллективов. Именно к этим последним трем десятилетиям относится организация крупнейших экспедиций и новых научных учреждений. Так, 1932 год ознаменовался крупным событием в деле изучения природы республики: Академией наук СССР была организована Таджикская комплексная экспедиция, в состав которой входили специалисты самого различного профиля. Социалистическая перестройка хозяйства требовала всестороннего изучения природных ресурсов Таджикистана, в частности, молодой Горно-Бадахшанской автономной области.

Через год Таджикская комплексная экспедиция (ТКЭ) была реорганизована в Таджикско-Памирскую экспедицию (ТПЭ), поскольку именно на территорию Памира пришлась основная часть выполняемых экспедицией работ. В организации и дальнейшей работе экспедиции приняли участие десятки союзных и республиканских учреждений. Продолжали работу многие исследователи- участники ТКЭ. Появились и новые. Значительно расширились и задачи экспедиции. Решением правительства экспедиции было предписано обратить особое внимание на ресурсы для тяжелой промышленности, поэтому, если экспедиция 1928 г. занималась в основном географическим познанием страны, а ТКЭ - предварительным общим ее геологическим и геохимическим изучением по широкому профилю, то Таджикско-Памирская экспедиция начала детальное исследование наиболее важных и перспективных в промышленном отношении месторождений, не упуская из виду также и общие геолого-географические вопросы.

К началу и середине 30-х годов относится и организация крупной биолого-сельскохозяйственной экспедиции Среднеазиатского государственного университета (САГУ). Силами этой экспедиции на Памире были организованы многочисленные стационарные пункты, многие из которых переросли в постоянно действующие научные учреждения. Так, в 1936 г. САГУ организовал в урочище Чечекты близ Мургаба Памирскую биологическую станцию, сконцентрировавшую впоследствии основные силы ботаников-исследователей Памира. Через три года станция была передана в ведение научных организаций Таджикистана.

В 1940 году на базе стационара САГУ близ Хорога был организован Памирский ботанический сад, бессменным директором которого стал А. В. Гурский, многие годы посвятивший интродукционной работе и исследованию различных сельскохозяйственных проблем области. Организованная в 1932 г. Таджикская база АН СССР была в 1941 г. реорганизована в Таджикский филиал Союзной Академии. Это означало не только формальное переименование учреждения, но и указывало на определенный рост научных сил республики. Из года в год росла сеть гидрометеорологических станций и постов. Неоценимую роль данные гидрологических постов сыграли для решений о строительстве гидроэнергетических сооружений в Таджикистане, в том числе и на Памире.

В 1953 г. было учреждено Таджикское географическое общество, являющееся филиалом Географического общества СССР. Молодое общество с первых шагов своей деятельности поставило Памир в сферу самого пристального внимания. С тех пор многими членами Таджикского географического общества производились на Памире исследовательские работы по геологии (А. П. Недзвецкий), геоморфологии (Р. И. Селиванов, О. К. Чедия), гидрологии (В. В. Головин), почвоведе-дению (Э. Н. Благовещенский) и ботанической географии (О. Е. Агаханянц). С организацией республиканской Академии в 1951 г., основная часть исследований - географических, почвенных, геоботанических и зоологических на Памире производилась силами ее сотрудников. Нельзя не упомянуть также и об огромной роли Управления геологии и охраны недр Таджикистана в изучении недр Памира. Эта организация дала наиболее многочисленный отряд исследователей Горно-Бадахшанской автономной области.

В то время как на территории советского Памира развивались и крепли новые организационные формы научных исследований, зарубежные части Памирской природной области еще долго продолжали оставаться слабо изученными. Лишь последнее десятилетие ознаменовалось большим циклом комплексных исследований в Кашгарской части Памира силами Китайской Академии наук. Афганские части Памира по-прежнему подвергались лишь эпизодическим обследованиям экспедиций ряда стран, территориально далеких от Афганистана.

Пожалуй, больше всего за эти три десятилетия продвинулось геологическое изучение Памира. Уже с организацией ТКЭ, под руководством академика Д. В. Наливкина были проведены геологические исследования: на юго-восточном Памире - В.П.Ренгартеном, в Центральном Памире - А. П. Марковским, П. П. Чуен-ко и Н. Н. Дингельштедтом. В долине Танымаса участники этой экспедиции В. Е. Гордиенко и К. Н. Громов' произвели геоморфологическое обследование, материалы которого вместе с данными исследований И. С. Щукина, Г. Л. Юдина и А. В. Хабакова послужили основой для геологической оценки рельефа Памира. Совместными усилиями геологов этой экспедиции были выяснены многие вопросы стратиграфии и тектоники Памира, необходимые для понимания геологии всей Средней и Центральной Азии. Кроме того, были изучены типы магматических пород, их возрастные соотношения и связанные с ними полезные ископаемые. Некоторую ясность в вопросы стратиграфии Западного Куньлуня и горного узла на стыке Кара-Корума и Гималаев внесла изданная в 1932 г. в Берлине монография Де-Терра, опубликованная по материалам отдельных геологических маршрутов в этой части Памира.

К середине 30-х годов относится начало многолетних геоморфологических и гляциологических работ К.К.Маркова, известного советского географа. Исследованиями К.К.Маркова были на новой фактической основе освещены многие принципиальные вопросы геоморфологии, палеогеографии, гляциологии и общей физической географии Памира. Составленный им великолепный геоморфологический очерк Северо-западного Памира до сих пор не имеет себе равных по широте охвата и подробности изложения. К. К. Марков исследовал ряд ледниковых явлений, пересмотрел многие теоретические вопросы географии северо-западной части Памира; в частности, он доказал несостоятельность представлений Хентингтона о пятикратном оледенении Памира, установил, что ископаемый лед в котловине Кара-Куля не является остатком ледниковой эпохи, а представляет собой современное образование. Это дало возможность по-новому представить себе развитие природной среды Памира в последнюю геологическую эпоху. К.К.Марков также подверг критическому разбору взгляды австрийского географа Р.Рикмерса, механически переносившего присущие Альпам географические и гляциологические закономерности на горные районы Средней Азии.

Поставленная перед ТПЭ задача составления подробной геологической карты Памира требовала всесторонних и широко разветвленных геологических исследований. Эта работа производилась силами многих отрядов. Отряд Г. А. Дудкевича и М. А. Калмыковой работал в районе Мургаба, Аличура и Шор-Куля, а позднее-в хребте Базар-Дара. Геологические отряды С. И. Клунникова, И. Г. Баранова, А. П. Ренгартена и А. В. Николаева обследовали районы южной части Памира, Ранг-Куль, северные склоны Аличурского хребта, долины Мургаба и Истыка. Геологические изыскания по Танымасу и Кударе провели К.Н.Паффенгольц и М. И. Шабалкин.

В результате совместных усилий геологов ТПЭ к осени 1934 г. было закончено составление геологической карты Восточного Памира в масштабе 1 : 400000. Хотя это и было крупным достижением, но такой "обзорный" масштаб карты не мог считаться достаточным для практических целей. Уже через год была поставлена задача составления для ряда районов Памира более подробных карт. Эта работа выполнялась несколькими отрядами ТПЭ под руководством Г. Л. Юдина, С. И. Клунникова, П. П. Чуенко, В. И. Попова и других геологов в различных районах Горно-Бадахшанской автономной области. Проводились специальные тематические исследования. В частности, значительные успехи были достигнуты в изучении петрологии кристаллической серии юго-западных районов советского Памира, их тектоники и стратиграфии. В Центральном и Юго-восточном Памире много было сделано для изучения мезозойских отложений. Эти исследования позволили А. Я. Петросяну установить ряд геологических связей Советского Памира с Гиндукушем и пересмотреть некоторые вопросы геологии этого хребта, не совсем верно освещенные в вышедшем незадолго до этого в свет капитальном труде Баррари и Хейдена по геологии и географии горных районов Центральной Азии от Гималаев до Тибета.

Палеогеографические исследования ТПЭ были положены в основу замечательной работы Д. В. Наливкина, осветившей основные этапы развития географической среды Памира. Геологами ТПЭ были сделаны и интересные географические открытия. Так, геолог С. И. Клунников в 1937 году установил, что р. Ривак разделяет Шуг-нанский хребет на два геологически обособленных хребта - Северо-шугнанский и Южно-шугнанский. Правда, это открытие никак не было отражено на обзорных картах Памира до самых последних лет. По-видимому, топографы считают компактность хребта достаточным основанием, чтобы изображать его на картах единым, и игнорируют геологические различия его частей.

Геологические исследования ТПЭ дали обширный материал для освещения важнейших сторон в современных теориях и взглядах на процессы горообразования и магматогенеза, тектоники и структурообразования Памира. Многие из этих работ позволили разрешить не только конкретные вопросы геологии Памира но и подойти к разгадке основных проблем строения азиатского материка. В частности, геологические исследования того времени подняли важную теоретическую проблему о соотношении геологических структур и о границе Памира и Алая, как областей различного горообразования. Возникшая несколько лет спустя полемика по этому поводу проходила в плане развертывания двух точек зрения. Последователи одной из них (А П Марковский) утверждали, что между Северным Памиром и южными частями Алая нет существенных тектонических различий, последователи другой точки зрения (И.Е. Губин, С. О. Вялов) отстаивали такие различия считая, что тектоническая граница между Памиром и Алаем проходит по линии так называемого "Вахшского надвига". Забегая вперед, следует указать, что к вопросу о взаимоотношении Памира и Алая геологи возвращались еще неоднократно. В 1941 году этот вопрос обсуждал А. Д. Архангельский, в 1946 г.-А.В.Григорьев, спустя десять лет после него -таджикские геологи Р. Б. Баратов и С. А. Захаров, а в 1959 г. профессор н. М. Синицын предложил установить северную геологическую границу Памира по северо-памирскому разлому. До конца этот вопрос не разрешен и до сих пор но он поставил перед геологами ряд интересных и сложных теоретических проблем, мобилизующих творческую мысль исследователей.

Перед самой войной Б.А.Петрушевский изучил палеогеографию и тектонику Гиндукуша и изложил материалы своих исследований в специальной статье. Некоторые положения этой работы остались в силе по сей день, хотя многое было и пересмотрено, особенно после появления в послевоенное время серии работ В. М. Синицына. Часть их была посвящена обсуждению вопроса о геологической границе между Памиро-Алаем, Тянь-Шанем и Куньлунем. Синицын показал, что Заалайский хребет на востоке четко продолжается в северных цепях Куньлуня, представляя собой молодое альпийское образование. Эти выводы были частично подтверждены в 1948 году исследованиями Н. А. Бе-ляевского по орографии и геоморфологии горных областей Западного Куньлуня, в частности, Кашгарских гор. Широкий подход к геологии континента позволил Синицыну в 1959 году завершить сводную работу по всей Центральной Азии. В этой монографии, наряду с детальными геологическими характеристиками, приводится богатый географический материал и по Кашгарскому Памиру. Автор провел районирование Центральной Азии, в состав которой включил и Восточный Памир, считая, что последний в географическом отношении принципиально отличается от Западного.

После войны широко развернулись геолого-съемочные и поисковые работы Памирской экспедиции Управления геологии и охраны недр Таджикской ССР. Руководимая опытными геологами К.И. Литвиненко, Р. М. Хасановым, Л. Н. Афиногеновой, экспедиция охватила обследованием все районы советской части Памира и произвела всестороннее их геологическое изучение и картирование. Состоящая преимущественно из молодых специалистов, экспедиция опиралась на фундаментальные исследования геологов предыдущего поколения - А.П.Недзвецкого (впоследствии академик АН Таджикской ССР), профессора Н. К. Морозенко, доцентов Б. П. Бархатова и И. Е. Губина, геологов О. С. Вялова и А.И.Захарченко. Все они еще до войны внесли большой вклад в геологическое изучение Памира и после войны продолжали осуществлять научное руководство Памирской экспедицией. Совершенно невозможно в этой краткой работе охарактеризовать роль каждого участника этой экспедиции. Их много. Здесь могут быть отмечены замечательные исследования В.П.Булина по тектонике Юго-западного Памира, В.И. Буданова по интрузивам, А. Месхи по магматизму и металлогении, А. Н. Шостацкого и Л.Зильберфарба по геологической съемке, поисковые разведки А. Гольдберга и мн. др. Экспедиция продолжает работать и сейчас. Помимо работы над государственной геологической картой, экспедиция приступила к составлению обзорной геоморфологической карты Памира под научным руководством доцента О..К.Чедия.

Доставленные экспедицией обширные материалы позволили приступить к их обобщению в форме специальных схем тектонического районирования. Одна за другой несколько лет назад были опубликованы обобщающие работы по районированию Памира М. М. Кух-тиковым, Б. П. Бархатовым, Н.М.Синицыным, которые ясно показали, что вся территория Памира, включая и зарубежные ее части, едина в тектоническом отношении, что сменяющиеся с севера на юг тектонические зоны пересекают весь Памир от Афганского Туркестана до Таримской впадины. Этот интересный вывод нашел отражение и в изданных недавно обзорных геологических картах Памира и всего Таджикистана.

Большой интерес представляют также геоморфологические исследования СОПСа АН Таджикской ССР под руководством Р. И. Селиванова. Было замечено, что имеющиеся в различных районах Памира плоские участки - так называемые "поверхности выравнивания" - находятся на почти одинаковых высотах. Таких высотных ступеней Р. И. Селиванов отметил семь. Это наблюдение позволило ему установить последовательность фаз формирования рельефа Памира и связать во времени рельефообразование различных его частей.

В настоящее время наши познания по геологии и геоморфологии советского Памира обширны, как ни в одной из зарубежных частей Памирской природной области. Они позволяют геологам братского Китая лучше ориентироваться при исследованиях строения горной Кашгарии.

В тесной связи с геологическими велись на Памире и различные географические исследования. В первую очередь, следует отметить значительные достижения в области топографии. Еще до войны топографическая съемка производилась специальными отрядами ТКЭ и ТПЭ. На помощь топографам пришла авиация. Широкое применение аэрофотосъемки ускорило составление топографических карт, столь необходимых во всех областях хозяйства и исследовательских работ.

За послевоенный период вся территория советского Памира была охвачена инструментальной топографической съемкой. Если в первые послевоенные годы еще использовались топографические планшеты масштаба 1:200000, выполненные на основе обобщения ряда маршрутных съемок и отличавшиеся неточностями, то за последние 10-12 лет для всей Горно-Бадахшанской автономной области получен более доброкачественный картографический материал. Для зарубежных памирских территорий пока еще не имеется такого доброкачественного топографического материала. Когда в 1956 году французская сельскохозяйственная экспедиция собиралась обследовать некоторые районы Гинду-куша, в ее распоряжении были карты, предоставленные американским военным атташе в Кабуле. Карты оказались настолько неверными, что многие реки на них были показаны текущими от долин к водоразделам. Пользоваться такой картой было невозможно, и экспедиция вынуждена была возвратиться.

Для Кашгарского Памира долгое время использовались карты прошлого века и отдельные планшеты масштаба 1:420000, составленные еще в царское время топографами военного ведомства. Для отдельных районов имелись хорошие, но слишком мелкомасштабные карты, выполненные экспедициями А. Стейна, продолжавшимися до 1942 г. Лишь за последнее десятилетие китайские топографы предоставили экспедициям хороший топографический материал.

Гляциологические исследования, начатые в свое время Н. Л. Корженевским, за последние три десятилетия получили широкий размах. К 1930 г. Корженевский составил первый каталог ледников Средней Азии, в том числе и Памира. Эта огромная работа была выполнена на основе имевшихся к тому времени маршрутных материалов, однако, недостаточно полно. Между тем, развивающееся поливное земледелие среднеазиатских республик требовало разработки долгосрочных прогнозов водообеспеченности. Поскольку же большинство рек Таджикистана берет начало с ледников, учет их площадей приобретал прямое народнохозяйственное значение. Особенно большие массивы ледников отмечались на Памире и их изучение сразу же было поставлено в центр внимания. Задача состояла не только в выяснении количества и характера размещения ледников. Ученые знали, что подавляющая часть горных ледников осталась со времен четвертичных оледенений. Их было несколько. Сколько? Какими были условия между оледенениями? Как давно начали ледники неуклонно сокращать свою площадь? Продолжается ли это сокращение и по сей день, а если продолжается, то с какой скоростью? Ответы на эти вопросы дали бы основание для выяснения путей современного горного оледенения, а получены эти ответы могли быть только в результате прямого изучения современных ледников. Поэтому уже работники ТКЭ, в частности, В. И. Попов, начали сбор 'материалов по истории древнего оледенения. Энергетический отряд ТКЭ под руководством Н. А. Караулова, производя первый учет гидроэнергетических ресурсов Памира, также принимал во внимание условия оледенения. Работы ТКЭ совпали по времени со Вторым Международным полярным годом (МПГ). Памирская экспедиция МПГ уже в 1932 г. начала гляциологические наблюдения, продолжавшиеся два года. В них принял участие и упоминавшийся выше К. К. Марков. В целях дальнейшего изучения ледниковых явлений у края ледника Федченко был организован стационар, превращенный впоследствии в гляциологическую обсерваторию (высочайшую в мире-4000 м абсолютной высоты). Первым начальником на обсерватории был В. М. Бодрицкий. Многолетние материалы обсерватории обобщены в 1951 году С. Н. Чертановым.

Уже в 1933 г. было зарегистрировано суточное движение языка ледника в пределах от 27 до 90 см. Однако это еще не давало оснований для суждения о росте ледника. Ведь пластичное тело ледника может перемещаться и не наращивая объема. Требовались многочисленные экспедиционные исследования не только самих ледников, но и морен, оставленных древними ледниками. В там же 1933 г. географ Н. В. Крыленко провел исследование района оледенения в хребте Академии наук, а геолог К. Н. Паффенгольц собрал данные о роли оледенения в происхождении озера и озерной котловины Кара-Куля. Год спустя озероведческие и географические исследования Кара-Куля произвела экспедиция Н. Л. Корженевского. Таким образом, уже перед войной советская гляциология располагала значительными материалами по Памиру. Но единого мнения о количестве и характере древних оледенений так и не сложилось. Правда, мнение о пятикратном оледенении было опровергнуто, но одни исследователи считали, что. древних оледенений было три, другие признавали доказанными только два оледенения в четвертичный период. Большинство ученых, вслед за академиком Д. В. Наливкиным, признавало, что вся территория Восточного Памира покрывалась ледником.

Гляциологические исследования продолжались и во время войны. В 1943 году состоялся первый выезд на Памир гляциолога и геоморфолога Р. Д. Забирова, продолжавшего исследования ледников с перерывами до 1952 г. и завершившего их в 1955 г. сводной монографией по оледенению Памира. Для составления сводки Р. Д. Забиров за послевоенные годы широко использовал материалы аэрофотосъемок и установил, что площадь современного оледенения советского Памира составляет 8041 кв. км, а количество ледников-1085. Этот исследователь пришел к заключению о покровном характере древнего оледенения Восточного Памира.

Накопление фактического материала по гляциологии Памира продолжалось. В 1948 г. Н. А. Беляевский опубликовал работу, в которой приводились интересные данные по высотам ледников и снеговой линии в Кашгарском хребте. Через десять лет появились работы О. К. Чедия и Р. И. Селиванова об оледенении отдельных районов Памира и Припамирья. Одновременно В. В. Головин, закончив обработку материалов Управления гидрометслужбы Таджикистана по характеру стока памирских рек, пришел к основанному на расчетах выводу о том, что слой атмосферных осадков на Памире в настоящее время меньше слоя стока в реках. Это могло означать только одно-ледники Памира сейчас сокращают свою площадь. К такому же выводу в это время пришли и другие специалисты. И действительно, данные о сокращении ледников Памира стали поступать со всех сторон. Их доставляли альпинисты (Е. А. Белецкий и Е. Абалаков), геологи, геоморфологи. Не остались в стороне от решения этой проблемы и ботаники. Л. Ф. Сидоров на основе изучения географии некоторых луговых растений пришел к выводу, что эти растения не могли бы пережить оледенение на Восточном Памире, если бы оно было покровным. Внесли свой вклад и археологи. Начатые в 1956 г. работы палеолитического отряда под руководством В. А. Ранова, дали богатый материал не только по археологии, но и по многим палеогеографическим вопросам. Находки древесных стволов в древних захоронениях Памира позволили предположить, что после отступления четвертичного ледника климат Памира был мягче, чем в настоящее время, во всяком случае - влажней.

После нахождения в 1958 г. древней пещерной росписи на Восточном Памире, выполненной примерно 5- 7 тысяч лет назад, В. А. Ранов утвердился в своем предположении. На древнем рисунке в одной композиции были изображены кабан, як и человек, замаскированный под страуса. Ни кабанов, ни тем более страусов на Памире сейчас нет. Но возможно, если и не на самом Памире, то где-нибудь поблизости теплолюбивые кабан и страус должны были в послеледниковое время существовать. А это еще раз убеждало В. А. Ранова в существовании более теплых условий на Памире несколько тысячелетий тому назад.

Как видно из изложенного, (многие добытые факты по древнему оледенению часто противоречат друг другу, вернее - приводят к противоречивым выводам. Многие вопросы гляциологии Памира так и остались по сей день дискуссионными. Разгадку противоречий следует искать в дальнейшем накоплении фактического материала по самым различным направлениям и в сопряженном его изучении. Это - дело ближайшего будущего.

Немало сделано за последние 30 лет также в области климатологии и гидрологии Памира. Доставляемый растущей гидрометеорологической сетью материал постепенно подвергался обобщению. Особенно энергично эта работа велась после войны. В 1948 г. в составе экспедиции научно-исследовательского института географии Московского университета под руководством И. С. Щукина, на Памире начал свою работу климатолог Б. Чучкалов. Впоследствии им были выяснены многие вопросы влагооборота над Памиром и установлена (на основе сопоставления данных зарубежных и отечественных станций) муссонная природа летних осадков на Восточном Памире. Правда, потом этот вывод был подвергнут сомнению, но исследования Т. Л. Назаровой подтвердили влияние воздушных масс тропического происхождения на осадки не только в пределах Восточного Памира, но и других горных областей Средней Азии.

Значительно расширились представления о климатообразующих процессах на Памире после экспедиций Международного Геофизического Года (МГГ) в 1956- 58 гг. Проведенные М. И. Морозовой, М. А. Петросянцем и О. Г. Чернышевой аэрологические наблюдения доказали влияние горной поверхности на циркуляцию воздуха в тропосфере до высоты 20-22 км, подверженность всего Памира влиянию атлантических масс, приносящих осадки, а также высокую теплоотдачу горных территорий, по сравнению с равнинными. Эти работы подтвердили сделанные ранее выводы В. А. Джорджио и М. А. Петросянца о влиянии нагорий Центральной Азии на характер климатических процессов в Средней Азии, в частности, на Памире.

Уже в 1949 году в Ташкенте вышел из печати том Климатологического справочника, посвященного Средней Азии. В нем были приведены средние многолетние данные по метеорологическим станциям советского Памира. Через десять лет был издан более подробный Агроклиматический справочник специально по Таджикистану. Оба справочника сыграли большую роль в географической оценке климатов Памира.

На территории Памира во время МГГ функционировали различные наблюдательные пункты и даже одна климатологическая обсерватория. Они проводили изучение особенностей солнечного излучения на Кара-Куле и леднике Федченко, характера горно-долинных ветров и многие другие работы, позволяющие установить механизм климатообразования. Многие из этих материалов до сих пор обрабатываются.

Кое-что было сделано и по климатологии зарубежных частей Памира. К 1946 г. относится первая попытка обобщения метеорологических данных по Афганистану. Генеральный директор Метеорологической службы Афганистана Э. Стенз опубликовал работу, в которой отнес Восточный Афганский Бадахшан и Северный Гиндукуш к континентальной климатической зоне, использовав для этого вывода данные советских метеостанций. Приведенные им обобщенные показатели метеостанций Афганистана оказались весьма полезными для Понимания климатических процессов в этой части Азии, и они широко используются специалистами различных профилей.

Чрезвычайно плодотворны были исследования китайских климатологов в горной Кашгарии. Климатологи Цао Линь и Дуань Юэвэй впервые обобщили имеющиеся климатические показатели в Западном Китае и пришли к выводу, что горная Кашгария в климатическом отношении должна быть объединена в один район с Памиром.

Целый ряд наблюдений на реках и озерах Памира провели гидрологи. Особенно пристальное внимание привлекало Сарезское озеро. Это внимание было вызвано опасениями, что сдерживающий воды озера Усойский завал может не выдержать чудовищного напора воды в несколько кубических километров. В этом случае катастрофа грозила бы не только жителям прилегающих районов, но и далеко за пределами Памира, вплоть до низовьев Аму-Дарьи. Понятно поэтому, что режим Сарезского озера и состояние Усойского завала подвергались постоянным наблюдениям и обследованиям. В 1948 г. материалы двухлетних наблюдений над состоянием Сарезского озера опубликовал В. А. Акулов. Он пришел к заключению, что дальнейший подъем уровня озера прекратился, но угроза прорыва завала из-за размыва его рекой все же остается. Альпинист В. И. Рацек в 1951 г. посетил Сарезское озеро и в результате наблюдений опубликовал через год статью, в которой подверг сомнению основной вывод В. А. Акулова. О малой вероятности прорыва завала водами Сарезского озера написали также в 1958 г. Р. И. Селиванов и В. И. Андреев, пришедшие к выводу, что после стабилизации уровня озеро вступило в спокойную фазу развития. К близкому выводу пришел в 1960 году и О. Ф. Васильев. Таким образом, оптимистический прогноз судьбы завала и озера следует считать вполне достоверным.

Накопление фактического материала по географии Памира сыграло роль в неоднократном пересмотре взглядов на проблемы природного его районирования. Если в конце прошлого столетия Д. Л. Иванову и О. А. Федченко достаточно было установления геоморфологических и флористических различий между Западным и Восточным Памиром для того, чтобы отделить их друг от друга, как совершенно различные в природном отношении страны, то уже работы ТПЭ по комплексному изучению территории советского Памира позволили подойти к этому вопросу с большей основательностью. С одной стороны ТПЭ подтвердила, что характер рельефа на западе и востоке страны действительно различный, а с другой - были установлены и многочисленные черты сходства между Западным и Восточным Памиром. Общие тектонические зоны, общая сухость климата, общие климатические судьбы до конца третичного периода, одни и те же типы сухолюбивой растительности - все это после работ ТПЭ не позволяло рассматривать Западный и Восточный Памир, как совершенно различные природные районы. В противоположность Д. Л. Иванову и О. А. Федченко, считавших Памиром только восточную его часть, после работ ТПЭ стало ясно, что обе части страны являются Памиром, но восточная часть отличается сглаженным, а западная - рассеченным высокогорным рельефом. На этом основании эти "памиры" и следует разделять на Западный и Восточный. С тех пор термины Западный Памир и Восточный Памир как бы получили право гражданства, а территорию Горно-Ба-дахшанской автономной области стали рассматривать как единый природный район Памира, отличающийся внутренними различиями в рельефе. Термин "Памир" приобрел значение географического названия для территории между Сарыкольским и Заалайским хребтами и реками Памир и Пяндж.

Со временем выявилась и отрицательная сторона такого взгляда: принятие Памира в государственных границах часто приводило к забвению географических связей советских памирских территорий с зарубежными. При таком ограниченном подходе к изучаемому объекту, внутренние различия между западом и востоком приобрели в глазах некоторых исследователей абсолютное значение. О различиях стали говорить больше, чем о сходстве. И с J952 г. К. В. Станюкович, Э. М Мурзаев и некоторые другие исследователи предложили на основании уже известных различий именовать Памиром только восточную его часть, а западный Памир называть Ба-дахшаном.

С возражениями против этих представлений выступили П. А. Гвоздецкий, некоторые ташкентские географы, а также и автор этих строк, предложивший на основании анализа природной обстановки гор Средней и Центральной Азии не только не сужать, но даже расширить объем Памира, по сравнению с тем, который был принят после ТПЭ, включить в его состав часть сопредельных зарубежных территорий и рассматривать его в тех границах, которые принимаются автором и в настоящей работе Эта дискуссия еще не закончена, хотя подавляющая часть географов продолжает придерживаться широкого понимания вопроса - что же такое Памир?

Географическое изучение Памира привело к созданию целого ряда схем внутреннего природного его районирования. Литература по этой проблеме накопилась довольно обширная, а многие схемы все-таки значительно противоречат друг другу. Это значит, что далеко не все вопросы географии Памира разрешены, что предстоит еще много сделать для осмысливания огромного фактического материала с единых научных позиций. Поэтому и останавливаться на этой нерешенной еще проблеме нет необходимости.

Очень много за последние три десятилетия сделано в области биологического изучения Памира.

Уже после первых публикаций И. А. Райковой о ботанических наблюдениях на Памире стало ясно, что после дореволюционных ботаников остался еще непочатый край работы. Предстояло изучить не только флору (то есть набор отдельных растений и их систематическую принадлежность), но и растительность (группировки, которые эти отдельные растения составляют, в зависимости от внешних условий) Памира, кормовые его ресурсы для развивающегося животноводства. Ботанический интерес к Памиру возрос и после опубликования С. Ю. Липшицем интересного очерка о поездке на Восточный Памир в поисках дикорастущих каучуконосов в 1931 году.

В 1932 г. группа ботаников и специалистов сельского хозяйства Среднеазиатского государственного университета (САГУ), под руководством профессора П. А. Баранова и при участии ветерана ботанического изучения Памира И. А. Райковой, начала изучение кормовых ресурсов области, для чего потребовалось составить обзорную карту растительности. Уже в 1934 г. И. А. Райкова начала картирование кормовых угодий в Аличур-ской долине. Из года в год закартированная территория расширялась. П. Н. Овчинников (ныне - академик АН Таджикской ССР) совместно с К. С. Афанасьевым, обследовав в 1935 г. растительность южной части Западного Памира, составил ее карту в масштабе 1 : 420 000. В том же масштабе карту растительности северной части Западного Памира составили Н. Б. Никифорова и Н. М. Кузнецов. Растительность очень важного пастбищного массива в урочище Джаушангоз закартировали в крупном масштабе Е. А. Варивцева и Н. М Кузнецов. Карта растительности десятитысячного масштаба была составлена К. В. Станюковичем для массива Рошорв и Д. Л. Марголиной для урочища Башгумбез. Через 2-3 года крупномасштабные карты растительности были составлены также для урочищ Каламы и Саук-Таш, закончена была геоботаническая съемка в Аличурской долине. Закономерности размещения растительности Памира становились все ясней. Это позволило уже в 1936- 1937 гг. составить первую обзорную карту Восточного Памира в масштабе 1:500 000. Авторами карты были И. А. Райкова, М. М. Советкина, К. В. Станюкович и ряд других геоботаников и кормовиков.

Экспедиционные методы не могли, однако, полностью удовлетворить запросы развивающегося сельского хозяйства. Появилась потребность в стационарном изучении растительности и внешней среды, в которой она развивается. П. А. Баранов и И. А. Райкова в 1935 г. установили на Памире ряд стационарных точек для опытных посевов и изучения динамики растительного покрова. Стационары были организованы в Джаушангозе, Хороге, Поршневе, Башгумбезе и на озере Яшиль-Куль.

Параллельно велись и микробиологические исследования, которых до сих пор на Памире никто не проводил. Эта работа выполнялась В. О. Таусоном, которому принадлежит первый микробиологический очерк Восточного Памира. Экспедиция САГУ занималась также изучением почв и животного мира. М. А. Орлов изучал главные типы почв Восточного Памира, а зоолог Р. Н. Мекленбурцев начал планомерное исследование птиц Памира, проведя для этого даже зимовку в чрезвычайно трудных условиях высокогорий.

Чтобы представить размах работ экспедиции САГУ, достаточно указать, что только ботаническими задачами занималось шестнадцать отрядов, в которых было 60 человек научного и технического персонала.

Одновременно с экспедицией САГУ, но за рубежами страны работала хорошо оснащенная Германская Гиндукушская экспедиция. Ботанические исследования в ней выполняли Тролль, Керстен, Гаккель и доктор А. Шайбе. Научные результаты экспедиции позволили значительно расширить представления о поясном размещении растительности в Гиндукушской части Памира. Была подвергнута ревизии старая схема поясов растительного покрова.

Накопившиеся к началу последнего тридцатилетия сведения о растительном покрове Памира были в значительной мере отражены Е. П. Коровиным в его монографическом труде о растительности Средней Азии и Казахстана. Во всяком случае, приложенная к книге карта растительности правильно фиксировала основные типы растительного покрова по имевшимся тогда представлениям.

Вообще организация постоянно действующих научных учреждений и стационаров на Памире была связана для экспедиции САГУ с огромными трудностями. Особенно много организационных осложнений вызвала многоснежная зима 1935-1936 гг. Перевалы оказались закрытыми. Подвоз продовольствия на Памир прекратился. Это ставило под угрозу не только зимовавших на Памире научных работников, но и часть коренного населения области. Для ликвидации создавшегося положения на прорыв снежных перевалов были направлены воинские части, которые успешно прошли из Оша на Памир и доставили туда продовольствие.

Уже к 1936 г. успешные агроботанические работы экспедиции САГУ и Памирской биостанции достигли значительного размаха. Результаты этих работ представилось возможным продемонстрировать перед всей областью. Осенью этого года в Мургабе была организована выставка-ярмарка, на которой демонстрировались сельскохозяйственные успехи не только колхозов, но и биологической станции. Выставка вызвала большой интерес: ее посетили 3500 человек, то есть более половины населения Памира в то время; люди приезжали даже из Кашгарии и других зарубежных районов Памира.

Подобная пропаганда научных успехов биостанции сыграла большую роль в развитии земледелия и животноводства на Восточном Памире.

Научный и экономический итог комплексному сельскохозяйственному изучению Горно-Бадахшанской автономной области подвела конференция, созванная в октябре 1936 г. в Ленинграде. Конференция наметила пути дальнейших работ по сельскохозяйственному освоению Памира.

Благодаря работам САГУ стала ясной в общих чертах схема вертикально-поясного размещения растительности Западного и Восточного Памира. Как известно, растительность в горах подвергается изменениям по мере поднятия на высоту. Сухой климат Памира обусловил развитие сухолюбивой растительности, совершенно не похожей на ту, которую привыкли видеть ботаники во влажных странах. Тем не менее, традиции ботаников, работавших в Альпах, заставляли ученых называть ботанические пояса Памира старыми названиями, связанными с ботаническим изучением Альп. Термины "альпийская" и "субальпийская" растительность широко применялись для обозначения ботанических поясов на Памире, хотя содержание этих поясов не имело ничего общего с тем, что наблюдалось в Альпах. После работ САГУ стало ясно, что Памир отличается совершенно особым распределением растительности снизу вверх. Для него были выделены пояса пустынной, полупустынной, степной и луговой растительности. В таком виде поясная схема была в 1937 г. опубликована Н. Ф. Гончаровым. Последовательность указанных поясов отвечала в целом зональным типам растительности умеренных широт северного полушария. И действительно, если бы мы продвигались с юга на север, из средней Азии в Россию, то мы пересекли бы зоны пустынь и полупустынь, затем степей и пришли бы в зону лесов, в которой широко развиты и луга. Однако, как показали последующие ботанические исследования, действительное размещение растительности снизу вверх на Памире не всегда отвечает зональным сменам с юга на север. Во всяком случае, с тех пор термины "альпийский" и "субальпийский" стали употреблять только для обозначения относительных высот растительных поясов.

Перед войной ботаническая литература по Памиру значительно расширилась и потребовала обобщения. Эту задачу в библиографической форме частично выполнила Д. И. Марголина, написавшая монографическую работу с обзором всех имевших место публикаций о флоре и растительности Таджикистана, в том числе и Памира. Начало Отечественной войны несколько задержало развитие исследований Памира. Тем не менее, и в военные годы биологи продолжали исследования. В научных учреждениях области успешно работал целый ряд специалистов. И. А. Райкова обобщила богатые ботанические материалы и подготовила монографическую работу по истории формирования растительного покрова Памира, связав этот вопрос с формированием рельефа области. Физиолог О. В. Заленский с группой учеников, работая на Памирской биостанции, выявил интересные особенности в ходе фотосинтеза у растений Памира. Было установлено, что большая высота, особенности солнечного излучения и суровые климатические условия Памира вызывают у растений физиологические реакции, отличные от тех, которые протекают внизу. Посетивший во время войны Памир профессор А. И. Толмачев, изучая современную высокогорную растительность, пришел к выводу, что в эпоху оледенений сумма осадков на Памире была более высокой, а климат менее континентальным. Когда ледники опускались с гор, они оттесняли книзу и высокогорную растительность. Это приводило к смычке высокогорных видов из разных горных систем и открыва ло путь к переселению растений из одной горной системы в другую. Этим А. И. Толмачев объяснял существование в настоящее время совершенно одинаковых видов в высокогорьях разных горных систем. Впоследствии эта тема была развита А.И.Толмачевым дальше и проблема происхождения высокогорных растений была освещена им в целом ряде фундаментальных трудов.

Во время войны появилась также первая ботаническая сводка по Афганистану, в том числе и по афганским районам Памира. Она была составлена И. А. Линчев-ским и А. В. Прозоровским на основе обобщения имевшихся тогда литературных материалов.

Сразу же после войны экспедиционная деятельность на Памире оживилась. Возобновилось картирование растительного покрова, наладилась работа целого ряда стационаров. Уже к 1947 г. были составлены карты растительности ряда районов Восточного Памира. Эту работу возглавил К.В.Станюкович. Были подведены итоги многолетнему изучению морозоустойчивости растений Памира, завершены работы по изучению корневых систем памирских растений. Многие работники биостанции занимались вопросами биохимии, происхождения жизненных форм и другими ботаническими проблемами. В 1949 г. К. В. Станюкович выпустил в свет монографическую работу о растительности Восточного Памира, в которой были обобщены богатые материалы по фитогеографии этого района. В книге было не только раскрыто содержание ботанических поясов, но и намечены пути дальнейшего изучения растительности Памира. Стало ясно, что только крупномасштабное картирование растительного покрова всего Памира может дать доброкачественную основу для планирования пастбищного хозяйства и животноводства области. Эта задача чрезвычайно трудоемка. Ведь растительность в горах изменяется не только снизу вверх, но и в зависимости от того, в какую сторону света обращен тот или иной склон, какие грунты и породы подстилают поверхность, в каких условиях увлажнения развиваются растительные группировки. Все это вызывает огромную пестроту растительного покрова и, чтобы положить эту мозаику на карту, геоботанику приходится многократно пересекать маршрутами хребты снизу вверх, заходить во все ущелья, забираться под самую снеговую линию. Небольшой отряд геоботаников может закартировать за один сезон всего только половину топографического планшетт, а таких планшетов по Памиру-десятки. Одного картирования тоже не достаточно. Ведь карта составляется для работников сельского хозяйства. Значит, приходится определять урожайность и кормозапас травостоя для каждого выделенного на карте контура, намечать пути улучшения кормовых угодий. Только тогда карта может быть основой для землеустройства, для планирования поголовья скота.

Разумеется, такая многогранная работа не могла быть выполнена силами небольших научных учреждений Памира. В нее включились геоботаники республиканских институтов ботаники и животноводства, Министерства сельского хозяйства, Московского государственного университета. Весь советский Памир был разделен на районы разной очередности, и картирование началось. С 1952 года Л. Ф. Сидоров начал картировать луговую растительность Восточного Памира и за 8 лет составил крупномасштабные карты всех луговых массивов, сопроводив их подробным описанием. Под руководством профессора К. В. Станюковича были составлены карты растительности урочища Ак-Таш, южных склонов Ваханского хребта, долины Тогуз-Булака и верховьев Гунта, района Са-резского озера и долины Балянд-Киика. За последние 8 лет О. Е. Агаханянцем составлены пастбищно-геобота-нические карты Язгулема, Бартанга, Гунта, Шахдары и других районов Западного Памира. Кроме того, геоботаниками пройдены сотни километров в разведочных маршрутах по наиболее труднодоступным местам для того, чтобы наметить районы будущих картировок. В настоящее время более трети территории советского Памира положено на подробные пастбищногеоботаниче-ские карты. Это дало возможность составить и ряд обзорных карт растительности Памира, многие из которых изданы нашей картографической промышленностью.

Много сделали и лесоводы. А. В. Гурским за 20 лет были подробно изучены дикорастущие древесные и кустарниковые породы Памира, изысканы пути их хозяйственного использования, исследованы особенности роста и развития деревьев в условиях высокогорий. В частности, А. В. Гурским установлено, что обилие ультрафиолетовых лучей в горах вызывает энергичное цветение и плодоношение древесных пород. В. И. Запрягаева составила полную характеристику Западно-Памирского лесорастительного района, который по предложенной ею схеме районирования охватывает не только долины Западного Памира, но и верховья крупных рек Кухистана. Лесоводами были разработаны и частично осуществлены лесоохранные меры. Было известно, что бесплановая вырубка лесов приводит к смыву мелкозема, к развеванию песков, а следовательно,- к сокращению и без того ограниченных посевных площадей. Предложенные меры по восстановлению памирских лесов значительно улучшили положение.

Обращают на себя внимание работы молодого па-мирского ученого X.Юсуфбекова, наметившего эффективные и дешевые пути превращения малопродуктивных пустынных группировок в высокоурожайные сенокосы, причем безо всякой обработки почвы - простым сбросом излишков поливной воды на склоны и подсевом луговых многолетних трав прямо по естественной растительности. Повидимому, метод X. Юсуфбекова окажется ключом к решению сложной проблемы зимних кормов на Памире.

В зарубежных районах Памира оживление ботанических исследований началось только за последние 10- 12 лет. Задача составления подробных геоботанических карт для тех районов пока не ставилась. Производились только первые ботанические разведки с целью выяснения главных закономерностей географического распространения ведущих типов растительности.

С конца сороковых годов Афганистан, в том числе и памирские его районы, стал привлекать внимание датских, норвежских, немецких и японских ботаников. Первые послевоенные ботанические сборы материала были произведены немецким ботаником Г.Ф. Нейбауером и норвежцем А. Хином в 1949 г. в Гиндукуше и Афганском Бадахшане, а через три года после этого начала работать Третья датская экспедиция в Афганистане. В ней участвовали видные ботаники, многолетние исследования которых значительно расширили представления о флоре Афганистана и его памирских окраин, позволили увязать данные по растительности и климату, пересмотреть на этой основе имевшиеся схемы ботанико-климатического и географического районирования страны. Материалы флористических сборов, геоботанических обследова ний лесной растительности и данные маршрутных рекогносцировок были обработаны и опубликованы Фоль-ком, Нейбауером, Рехингером и Койе. В труднодоступном'районе Тирич-Мира в Гиндукуше большой цикл исследований провела экспедиция альпинистского клуба Норвежского географического общества. Ботанические исследования в экспедиции проводили П. Венделбо и Экблад. Им принадлежит первое описание растительности этого горного узла. В 1960 г. японским ботаником С. Китамура был составлен первый конспект флоры Афганистана, причем памирские его окраины были охарактеризованы крайне поверхностно из-за недостатка фактических материалов.

В Кашгарском Памире ботанические исследования проводились комплексными экспедициями, в которых принимали участие не только китайские, но и советские специалисты. Особенности сложения растительного покрова Куньлуня и Кашгарских гор были изучены Ли Ши-ин и А. А. Юнатовым, проблемы геоботанического районирования этих районов решались Лю Шень-о, Фун Цзун-вэем и В. А. Грубовым. В результате этих совместных работ было довольно быстро ликвидировано отставание ботанической изученности китайской части Памира. Почвенное изучение Памира пока несколько отстает от ботанического. Это частично объясняется имевшими место заблуждениями относительно характера почв Памира.

Уже перед войной стало известно, что на Памире распространены почвы пустынного типа. Поскольку климат Памира отличается сухостью, это никого не удивляло. Но оценка этому факту была дана не совсем правильная. Пустынные почвы распространены в равнинах Средней и Центральной Азии. И вдруг - пустынные почвы на такой большой высоте! Ведь ученые знали, что с высотой относительная увлажненность территории возрастает. По всем правилам на больших высотах Памира должны были находиться почвы более влажных климатов. А оказалось- наоборот. Когда пояса в горах меняются местами и верхний пояс оказывается ниже предыдущего - такое явление называют поясной инверсией. Вот существование пустынных почв на Памире и расценили, как явление инверсии. Именно так объяснял памирские поч-вы И. П. Герасимов. И прошло еще много времени, пока стало ясным, что инверсией следует считать смещение поясов в пределах одного природного района, что Па-мир - это своеобразный район, и что сравнивать его с равнинными территориями, где распространены пустынные почвы, нельзя. Существование же пустынных почв на высотах объясняется изоляцией Памира от океанических масс воздуха.

Несколько позже - перед самой войной - советский Памир был посещен агропочвоведом В. Н. Ивановым. Обследовав почвы вдоль Памирского тракта, он ошибочно распространил вскрытые им особенности долинных почв и на склоны. Эта ошибка частично была исправлена для Восточного Памира профессором И. Н. Антиповым-Каратаевым в 1948 г. Но ошибочный взгляд на почвы Западного Памира не только не был исправлен, "даже усугублен". На территорию Западного Памира А. Н. Розановым в 1950 г. были распространены закономерности размещения почв, присущие влажным районам Гиссаро-Дарваза. Создалось странное положение: ботаники отмечали для Западного Памира пустынно-степную растительность, а по данным почвоведов получалось, что под этой сухолюбивой растительностью развиваются горнолуговые почвы. Подавляющая часть почвоведов распуб-лики была занята изучением и картированием почв в хлопкосеющих районах. И потому на эту ошибку было обращено внимание только лишь в 1958 г. С этого времени и началось планомерное систематическое изучение и картирование почв советского Памира. Под руководством П. А. Керзума отряды молодых почвоведов И. А. Канн и В. Я. Кутеминского произвели стационарное и экспедиционное обследование почв в разных высотных поясах, и в настоящее время почвоведами уже составлена обзорная почвенная карта для большей части советского Памира. Что же касается зарубежных районов Памира, то об их почвах мы можем судить только на основании тех закономерностей, которые вскрыты на нашей территории.

В зоологическом изучении Памира за последние тридцать лет тоже были достигнуты немалые успехи. Еще в начале 30-х годов фауну Памира изучали зоологические отряды под руководством профессора Д. Н. Кашкарова и М. П. Рязанова. Уже тогда стало ясно, что фауна Восточного Памира обнаруживает общность с фауной центрально-азиатских нагорий, в частности, Тибета. Поскольку Памир занимает узловое положение в горных системах континента, следовало установить географические связи его фауны с животным миром других горных стран.

В первую очередь было обращено внимание на рыбную фауну многочисленных рек и озер Памира. Г. П. Булгаковым и Г. Б. Сокуровым в 1934 г. были изучены рыбные богатства Яшиль-Куля и Булун-Куля. Эти озера и сейчас являются главными объектами, на которых производится рыбный промысел.

Паразитологические исследования на Восточном Памире в середине 30-х годов проводились силами сотрудников Киргизской станции Всесоюзного института экспериментальной медицины, а на Западном Памире - группой таджикских специалистов под руководством Г. Я. Змиева изучалась и фауна насекомых. Старейший таджикский энтомолог Е. П. Луппова еще до войны изучала в Рушанском районе насекомых с целью разработки мер борьбы с наиболее вредными из них, а И. А. Москвин одновременно начал подробное изучение иксодовых клещей Памира.

В течение последних лет обширные энтомологические коллекции на Памире были собраны многими московскими специалистами - профессором А. А. Бунделем, доцентом А. Н. Желоховцевым, энтомологом А. В. Цветаевым. Большие энтомологические сборы в долине Пянджа произвел три года назад член-корреспондент АН Таджикской ССР М. Н. Нарзикулов. В результате, к настоящему времени памирская энтомофауна широко представлена в крупнейших коллекциях Союза.

Позвоночные животные Памира изучались многими зоологами. Перед войной богатые материалы этих исследований были обобщены в монографическом труде сотрудником Киевского университета А. Б. Кистяковским. К сожалению, большая часть материалов и рукопись во время немецкой оккупации были утрачены и работа была опубликована в сокращенном виде только после войны, в 1950 г. Но и в таком виде труд А. Б. Кистяковского до сих пор является лучшей сводкой по животному миру Горно-Бадахшанской автономной области.

Фауна птиц Памира еще до войны изучалась Г. П. Де-ментьевым, опубликовавшим сводную работу. Но она оказалась не полной и перестала удовлетворять зоологов. В 50-х годах орнитологические исследования значительно расширились. С 1954 г. Р. Л. Потапов, а через год А. В. Попов начали многолетнее изучение условий гнездования птиц Памира, выяснение биологии и географии орнитофауны. Были установлены интересные географические связи фауны птиц Памира. И. Абдусалямовым подробно изучены птицы озерной котловины Ранг-Куля.

Изучению животного мира труднодоступных глубинных районов Памира способствовало одно предприятие, начатое по явному недоразумению. Читатель, наверное, хорошо помнит начавшееся несколько лет назад оживление в прессе по поводу, так называемого, "снежного человека". Загадочные следы и рассказы шерпов о диких людях в Гималайских горах возбудили особенно оживленный интерес общественности после успешного восхождения альпинистов на высочайшую вершину мира Джомолунгму (Эверест). В погоне за сенсацией в Гималаи одна за другой отправлялись экспедиции, многие из которых финансировались крупными газетными компаниями. Заговорили и о диких людях в Тибете. Поскольку же Восточный Памир по своим ландшафтам сходен с Тибетом, были высказаны предположения, что и на Памире возможно отыскать следы загадочного "снежного человека". Было опубликовано несколько ошибочных сообщений, будто кто-то видел что-то похожее на дикого человека в районе ледника Федченко. Для проверки этих сообщений в 1958 г. союзной Академией была организована специальная экспедиция под руководством К. В. Станюковича. Как и предупреждали трезвые голоса, никакого "снежного человека" или его следов на Памире обнаружено не было. Этот отрицательный ответ на главный вопрос, поставленный перед экспедицией, привел к тому, что спустя несколько лет и вся работа этой экспедиции стала оцениваться многими, как неудовлетворительная. Справедливость требует подчеркнуть заслуги этой экспедиции. Она предприняла обследование наиболее труднодоступных районов Памира- Сарезского озера, Западного Пшарта и Балянд-Киика. Для работы на Сарезском озере был построен и с трудом доставлен по частям на место большой моторный плот специальной конструкции. Экспедицией составлены геоботанические карты района обследования на площади около полумиллиона гектаров, изучен животный мир территорий, которые зоологами до сих пор не посещались, собраны богатые спелеологические10 и археологические материалы. И хотя мотивы организации экспедиции весьма курьезны, проделанную ею работу следует оценить по достоинству.

Много, очень много сделано исследователями Памира за последние три десятка лет. Можно было бы рас сказать и об интересном путешествии через Кашгарский Памир индийского посла в Китае К. П. Менона в годы второй мировой войны, и о работах А. М. Судиловской по изучению птиц Кашгарии, и о новых флористических исследованиях академика АН Таджикской ССР П. Н. Овчинникова, и о путешествиях спутника известного Аврелия Стейна - литовского ученого А. И. Пошки по Гиндукушскому Памиру, и о замечательных восхождениях альпинистов на вершины Памира, и о развитии микробиологических исследований на Памире, и о многих неудачах и трудностях, с которыми приходилось сталкиваться исследователям. Но для всего этого наверное понадобилось бы еще несколько книг. Ведь за один только 1960 год по советскому Памиру прошло более сорока экспедиционных отрядов геологов, геоботаников, почвоведов, зоологов, цитологов, охотоведов и представителей многих других научных дисциплин. Такого размаха исследований детально одной книгой, конечно, не охватить.

Подводя итоги послереволюционному периоду исследований природы Памира, следует подчеркнуть, что для советской части этой горной страны, а в последние годы и для китайской, характерны были три профилирующие черты: работа крупных научных коллективов, организация не только экспедиционных, но и стационарных исследований и, наконец, прикладной характер исследовательских работ, направленных на развитие социалистической экономики. В результате стало возможным практическое применение полученных данных в хозяйственной жизни области и республики.

А ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

(вместо заключения)

Одной из наиболее привлекательных сторон истории признается то обстоятельство, что можно мысленно уйти в прошлое так далеко, как только пожелаешь. Об истории исследования природы Памира этого сказать нельзя. По мере углубления в прошлое этой истории, количество доступных для суждения материалов все уменьшается, а затем иссякает вовсе. Даже самое горячее желание уйти в этих поисках дальше V века до нашей эры неизменно должно натолкнуться на одно непреодолимое препятствие, а именно на то, что до этого времени, по-видимому, вообще сколько нибудь заметных путешествий, достойных упоминания в античной литературе, на территории Памира не было.

Накопление фактического материала по мере приближения к нашему времени происходит как бы в геометрической прогрессии: если более или менее существенные события в изучении территории Памира в далеком прошлом отделялись друг от друга веками, то последняя сотня лет дает в этом отношении настолько обильный материал, что заметные вклады в дело изучения природы Памира отделяются друг от друга во времени сначала годами, а потом даже месяцами.

Особенно богат многосторонними исследованиями послереволюционный период. В советское время естественные науки дифференцировались на отрасли особенно резко. Это, впрочем, вообще характерно для науки XX века. Специфично для советского периода скорее даже не это разделение наук, а всемерное развитие, наряду с экспедиционными, также стационарных исследований на Памире, и кроме того, придание этим исследованиям прикладного характера. Отныне оценка каждого исследования производилась уже не только с чисто познавательных позиций, но и в отношении практической его значимости для развивающегося народного хозяйства. Исследователь ставил перед собой конкретные задачи, продиктованные практикой. Поскольку же практика многогранна, исследования Памира соответственно также стали многосторонними. В наше время трудно найти специалиста, подготовленного по двум-трем научным дисциплинам настолько, чтобы он мог одинаково эффективно проводить исследования по всем этим областям знаний. Наш век -это век узких специалистов. Отсюда другая характерная черта для советского периода исследований Памира - коллективность исследований. Вот почему советский период истории исследования Памира изобилует таким большим количеством имен. Вот поэтому-то в данном объеме книги нельзя было не только дать хотя бы краткую оценку каждому исследованию, но даже полностью перечислить все экспедиционные группы, работавшие на Памире в советское время.

То же самое следует сказать и об исследованиях за последние годы Кашгарского Памира китайскими специалистами. В научной литературе последних лет появились новые имена китайских ученых, работы которых прямо или косвенно касались территории Памира. Это- географы, геоморфологи, почвоведы, климатологи и многие другие, немало сделавшие для решения теоретических проблем районирования, имеющих первостепенное значение для рационального размещения производства. Все характерные для советского периода исследований черты присущи и новейшему периоду исследований Кашгарского Памира.

Много исследователей работало в XX веке и на территории Афганской части Памира: норвежцы и датчане, немцы и французы, японцы и англичане. Здесь исследования носили уже иной характер. Каждая экспедиция работала сама по себе, не всегда учитывая даже то, что было сделано до нее. Стационарных работ не проводилось, так как перед этими исследователями никто не ставил хозяйственных задач. Иногда нарушались даже непреложные правила научной преемственности. В результате многие биологические виды, давно уже описанные советскими учеными в Средней Азии и обнаруженные потом в Афганистане, были переописаны иностранными исследователями заново, как будто открытые впервые. О коллективности исследований здесь не могло быть и речи. Понятно, что и степень исследованности афганслой части Памира оказалась наиболее низкой. Лишь разрозненные материалы по Гиндукушу и Бадахшану дают возможность судить о природе этих территорий, да и то лишь благодаря общим закономерностям, вскрытым советскими и китайскими учеными для сухих высокогорий Азии.

Таким образом, по двум противоположным причинам - из-за недостаточности материалов по древнему периоду и из-за обилия материалов в последние десятилетня - изложенные в книге данные по истории исследования природы Памира не могли быть представлены с исчерпывающей полнотой. И все-таки, даже помещенных в книге фактов достаточно, чтобы усмотреть общую тенденцию в развертывании исследований Памира, в развитии идей на полученном материале: от случайных непроверенных сведений, порождавших подчас фантастические представления о Памире, к специальным путешествиям, дававшим сравнительно достоверный, хотя научно и не осмысленный материал; от этих путешествий - к целенаправленным экспедициям, доставлявшим данные уже для научных суждений и далее - к специальным научным маршрутно-экспедиционным исследованиям, давшим богатый материал для познавательных целей; наконец, переход к изучению советской, а затем китайской частей Памира крупными научными коллективами не только экспедиционным путем, но и стационарно, и не только в теоретическом, но и в сугубо прикладном плане. Каждый из этих этапов отвечал в общих чертах экономическому и политическому интересу, проявлявшемуся к Памиру в разные исторические эпохи. Именно так эти этапы исследования и надо расценивать. И уж во всяком случае, изложенных в книге фактов достаточно для того, чтобы не считать Памир территорией мало: изученной и редко посещаемой исследователями. Материалы книги показывают как много, шаг за шагом, сделано путешественниками и учеными в познании природы Памира.

А что же дальше? Значит ли это, что Памир изучен окончательно и досконально? Конечно, нет. Даже на территории советского Памира предстоит еще очень много сделать по углубленному изучению его природы. Ведь до сих пор советские и китайские альпинисты открывают все новые вершины в особенно труднодоступных районах этой горной страны. Значит, даже не все черты поверхности Памира подробно положены на карту. Это предстоит еще сделать. И потом, если бы вся территория Памира была исхожена вдоль и поперек и изучена во всех деталях, разве возможны были бы события, подобные недавним, связанным с поисками легендарного "снежного человека?" Конечно, нет. Такие курьезы возможны только там, где есть еще пробелы в научных исследованиях.

Огромная работа должна быть проделана топографами. Развивающаяся экономика Горно-Бадахшанской автономной области требует все более подробного картографического материала. Без него невозможно ни строительство, ни составление специализированных карт природных ресурсов. А геологические исследования? Разве в этом отношении сделано уже все? Геологи - самый многочисленный и наиболее оснащенный отряд исследователей на Памире. Соответственно и сделано в области геологии может быть больше, чем в других областях науки. И все-таки, даже и здесь многие узловые вопросы требуют трудоемких и многосторонних исследований. Это - тектоническое районирование, взаимоотношение структур Памира и Тянь-Шаня, поисковые критерии, да и просто геологическое и геоморфологическое строение отдельных районов, особенно на контакте тектонических зон. А гидрогеология? В этой области специалистам предстоит еще сказать свое слово. Ведь все земледелие Памира поливное. И проблема водообеспеченности подчас стоит крайне остро.

Бесконечно много надо сделать и в области биолого-сельскохозяйственных наук. Формирование растительного покрова, пастбищно-кормовая его оценка, изыскание рациональных и эффективных путей перестройки малопродуктивных кормовых угодий, поиски новых полезных растений для введения их в культуру, разработка методов борьбы с вредными растениями и животными, а так же многие проблемы лесоводства, освоения новых земель, физиологии и биохимии - по всем этим направлениям сделаны уже заметные, но лишь первые шаги. Предстоит сделать значительно больше. Ведь на подробные пастбищно-геоботанические карты пока положено менее половины территории советского Памира, а почвенные исследования практически только-только начаты и составлена лишь схематическая карта почв области.

А как обстоит с климатическими исследованиями? Если долинные части советского Памира довольно подробно охарактеризованы данными метеостанций, то в высокогорных районах пока насчитываются единичные станции и наблюдательные пункты. Еще не выяснены до конца все стороны влагооборота, экранирующей роли гор, влияния горной поверхности на процессы переноса воздуха и т. п.

Очень много предстоит сделать также геофизикам, агрохимикам, луговедам, зоогеографам, палеонтологам и представителям других отраслей знания. И это в советской части Памира. В Кашгарском Памире китайским ученым предстоит сделать еще больше. Что же касается Гиндукуша и Афганского Бадахшана, то там до сих пор остаются непознанными многие и более общие стороны природной среды.

А нужно ли все это? Кому нужна эта далекая засушливая горная страна? Так могут спросить скептики. Конечно, есть еще много природных областей, более доступных для хозяйственного освоения и до сих пор не изученных в полной мере. Стоит ли так много сил тратить на изучение трудного Памира? Стоит, и вот почему. Прежде всего, следует учитывать перспективы на будущее. Памир отличается очень сложным геологическим строением. При подобной пестроте сложения возможностей и перспектив на будущее в смысле открытия новых источников сырья значительно больше, чем в странах с более однообразным геологическим строением. Природная среда Памира крайне пестра. Для биолого-сельскохозяйственных целей - это настоящая природная лаборатория, в которой можно изыскать условия, бесконечно отличающиеся на очень небольшом пространстве. В этой естественной лаборатории физиологи и селекционеры, климатологи и луговеды, почвоведы и агробиологи могут получить ценнейшие научные материалы, вскрыть любопытнейшие природные закономерности, выявить новые объекты изучения и на базе всего этого сделать новые вклады в народное хозяйство горных районов страны. И не только нашей страны. Памир-это узловая горная территория. Природные черты его во многом сходны с природой смежных горных территорий Китая. Изучая своеобразную природную среду Памира, мы часто получаем материалы, которые легко применить и в братском Народном Китае.

Не следует забывать также о том, что материалы исследований дают ответ и на повседневные запросы экономики и культуры. Особенно это касается отраслей, для которых условия Памира благоприятны - животноводства, садоводства, горной промышленности, промышленности строительных материалов. Здоровый климат и обилие ценных минеральных и термальных источников открывают большие возможности для курортологии.

Значит, стоит изучать Памир, значит, не зря большая армия исследователей ежегодно работает в этом суровом горном крае.

Известный писатель Джозеф Конрад когда-то писал, что "география, единственная из всех наук, возникла из действия, и, больше того-отважного действия". Сейчас многие науки, возникшие даже из умозрительных построений, стали науками отважного действия, науками, черпающими материал в многогранном, часто опасном труде экспедиций. Их много, этих наук. Неисчерпаем доставляемый ими фактический материал по самым различным сторонам природы Памира. И если перед каждой из отраслей знаний применительно к Памиру стоят огромные задачи, то неизмеримо больше следует сделать по обобщению многочисленных, часто разобщенных данных в виде фундаментального труда, который подвел бы итог исследованиям сотен тружеников, вложивших свои силы и знания в дело изучения природы Памира - замечательной горной страны.

1 Записки Эратосфена сохранились лишь в виде отдельных отрывков в трудах Страбона
2 По В. В. Григорьеву - "Хой Син".
3. Пандит - титул, присваивавшийся в Индии лицам, окончившим школу индийской классической науки, соответствует таджикскому "домулло". Услугами пандитов англичане пользовались дли производства топографических съемок и астрономических наблюдений. Для этой цели из среды пандитов отбирались лица для специального обучения.
4 Тограк - особый вид тополя.
5 О лже-путешественнике по Памиру испанце Хименесе, Турк. ведомости, №№ 5, 11, 12, 1893; Еще два слова о Хименесе, Турк. ведомости, № 24, 1893.
6 Т. е. видов, встречающихся только на данной территории.
7 Репер _ знак, закрепляющий точку поверхности при топот--фнческих съемках и разного рода изысканиях.
8 Рукописные материалы Н. И. Вавилова об этой экскурсии готовятся к печати А. В. Гурским.
9 Альгология - наука о водорослях.
10 Спелеология - наука о пещерах.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Абдуллаев X. М. Васильковский Н. П., Вайнер Л. А., Исламов О. И, Очерки из истории геологического изучения Средней Азии, Ташкент, 1956.
  2. Агаханянц О. Е. Краткий обзор растительности Бадахшана. Сб. ст. Тадж. фил. ВТО, Тр. АН Тадж. ССР, т. 99, Душанбе, 1958.
  3. Агаханянц О. Е. О природных границах Памира. Изв. ВГО, № 5, 1961.
  4. Акулов В. В. Некоторые наблюдения над состоянием Сарезского озера в 1946 г. Изв. ВГО, т. 80, вып. 3, 1948.
  5. Аль-Бируни. Канун ал-Ма'суди.
  6. Андочский А. Вогнно-географические исследования Афганистана. СПб, 1908.
  7. Андреев М. С. Таджики долины Хуф. Изд. АН Тадж. ССР, Душанбе, 1951.
  8. Антипов-Каратаев И. Н. Выветривание и почвообразование на Во-сточном Памире. Тр. АН Тадж. ССР. т. 1, 1951.
  9. Архангельский А. Д. Геология и геологическое строение СССР. Гос. научно-техн. изд. нефтяной и горно-топл. пром., М-Л., 1941.
  10. "Афганистан". Изд. Ген. штаба. СПб, 1904.
  11. "Бабур-наме или записки султана Бабура". Пер. Ильминского, Казань, 1857.
  12. Баранов П. А. и Райкова И. А. Среднеазиатский гос. университет в борьбе за освоение Памира. Бюлл. САГУ, вып. 20, Ташкент, 1955.
  13. Баратов Р. Б. и Захаров С. А. К вопросу о взаимоотношении Памира и южного Тянь-Шаня. Изв. отд. ест. наук АН Тадж. ССР, № 14, 1956.
  14. Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, ч. II СПб, 1900.
  15. Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России Изд.2-е, Л., 1925.
  16. Бархатов Б. П. Рельеф и современное оледенение Язгулем-Рушанского района (Западный Памир). Изв. ВГО, N° 3, 1950.
  17. Бейкер Дж. История географических открытий и исследований М.1950.
  18. Беллью Г. Кашмир и Кашгар. Дневник английского посольства в Кашгаре в 1873-1874 гг., СПб, 1877.
  19. Беляевский Н. А. К орографии и геоморфологии горных областей западного Куньлуня. Изв. ВГО, т. 8, в. 3, 1948.
  20. Бендерский Н. А. Памир в географическом и историческом (после завоевания Кокандского ханства) отношениях. Изв. ТОРГО, т. VI, 1907.
  21. Беньковский В. С Памиров. С Шаджана в Рошан и обратно. Туркестана?. Вед., №№ 12 и 14, 1894.
  22. Берг Л. С. Об изменении климата в историческую эпоху. Землеведение, № 3. 1911.
  23. Бернштам А. Н. Историческая география Тянь-Шаня и Памиро-Алая. Изв. РГО, т. 87, № 1, 1955.
  24. Беседин П. И. Поездка в Шугнан летом 1914 г. Изв. Бот. сада, 1915.
  25. Биддалф. Народы, населяющие Гиндукуш. Пер. Б. Лессара, Ашхабад, 1886.
  26. Бичурин (Иакинф) Замечания на статью о исследовании вершин Сыр-и Аму-Дарьи. Записки РГО, кн. 3, 1849.
  27. Бичурин Н. Я. (Иакинф) Географический указатель мест на карте к истории древних среднеазиатских народов. СПб, 1851.
  28. Богданович К. И. Северо-западный Тибет, Куэнь-Лунь и Кашгария. Изв. РГО, т. XXVII, 1891.
  29. Богданович К. И. Геологические исследования в Восточном Туркестане. Тр. Тиб. эксп. 1889-90 гг., ч. И, СПб, 1892.
  30. Богоявленский Н. В. На озерах Памира. Дневник Отд. ихтиол. Русск. общ. акклимат. жив. и раст., М., кн. 2, № 5-6, 1905.
  31. Боднарский М. С. Античная география. Книга для чтения. Географ-гиз, М. 1953.
  32. Бонвало Габриэль. Неведомая Азия. Путешествие в Тибет. Ташкент,1897.
  33. Борис А. Путешествие в Бухару: рассказ о плавании по Инду от моря до Лагора с подарками великобританского короля и отчет о путешествии из Индии в Кабул, Татарию и Персию, предпринятом по предписанию высшего правительства Индии в 1831, 1832 и 1833 гг. М., Изд. П. В. Голубкова, 1848-1849. Букинич Д. Д. Усойское землетрясение и его последствия. Бюлл.. Русс. горн, общ-ва, сент. 1913.
  34. Букинич Д. Д. Путь из долины Бартанга в долину Язгулема через перевал Карфурбордж. Изв. Турк. отд. РГО, Ташкент, 1916.
  35. Булгаков Г. П. Рыбные богатства Памира Тезисы Конф. по с/х освоению Памира, Л., в. П., 1936.
  36. Бурхан-уд-Дин-хан-и-Кушкеки, Каттаган и Бадахшан. Перевод А. А. Семенова, Ташкент, 1926.
  37. Вавилов Н. И. и Букинич Д. Д. Земледельческий Афганистан. Л., 1929.
  38. Васильев О. Ф. Наблюдение за состоянием Усойского завала на Са-резском озере в 1956 г. Изв. ВГО, № 5, I960.
  39. Вебер В. Н. По поводу обвала на Памире в 1911 г. Геол. вестник, №4, 1915.
  40. Венюков М. О. Памире и верховьях Аму-Дарьи. Зап. РГО, СПб, № 2, 1861.
  41. Венюков М. Очерк географических исследований в Азиатской России. Воен. сб., № 7, 1877.
  42. Воейков А. И., Л. С. Берг об изменениях климата в историческую эпоху Метеор, вест., № 4, 1912.
  43. Воскобойников М. Из наблюдений на Памире. Землеведение, т VI, кн. 3, М., 1899.
  44. Вялов О. С. О взаимоотношении Памира и Тянь-Шаня. Изв. ТФАН СССР, № 2, 1943.
  45. Гедин Свен. В сердце Азии. Памир. Тибет. Восточный Туркестан. Путешествие 1893-1897 гг., Изд. А. Ф. Девриена. СПб, 1899.
  46. Геология СССР, т. XXIV, Госгеолтехиздат, 1959.
  47. Герцулин М. Движение летучего отряда полковника Ионова в Рошан в 1893 г. Воен. сборн. СПб, т. CCLII, № 4, 1900.
  48. Головин В. В. Механический состав наносов рек Таджикской ССР. сб. ст., Тадж. фил. ВГО, № 1, Тр. АН Тадж. ССР, № 99, 1958.
  49. Головнина Ю. Д. На Памирах. М., 1902.
  50. Гончаров Н. Ф. Районы флоры Таджикистана и их растительность. Флора Тадж-на, т. V., Изд. АН СССР, М.-Л., 1937.
  51. Горбунов Н. П. Географические работы 1928 г. в области белого пятна на Памирах. Природа, № 9, 1929. Гордон. Путешествие на Памир. Перевод М. И. Венюкова, СПб, 1877.
  52. Григорьев А. Г. О тектонических структурах и особенностях геологического развития Алая и Памира. Изв. ТФАН, № ц, 1946.
  53. Григорьев С. Г. Памир (географический очерк). Естествозн. и географ., № 8, М., 1903.
  54. Гродеков Н. И. Через Афганистан. Путевые записки. Изд. "Нов. время". СПб, 1880.
  55. Громбчевский Б. Л. Доклад о путешествии в 1889-1890. гг., Изв. РГО. т. XXVII, в. 2. 1891.
  56. Грум-Гржимайло Г. Е. Описание путешествия в Западный Китай. М., 1948.
  57. Губин И. Е. Памир и сопредельные страны (схемы тактонического районирования юга Средней Азии). Изв. ТФАН СССР, № 2. 1943.
  58. Гурский А. В. Дикорастущие и культурные древесные растения Советского Бадахшана. Тр. ТФАН, т. XVIII, 1951.
  59. Джорджио В. А. и Петросянц М. А. Летний антициклон над Тибетом. Докл. АН УзССР, № 8, 1950.
  60. Забиров Р. Д. Оледенение Памира. Географгиз., М., 1955.
  61. Зайцев В. Н. Памирская страна - центр Туркестана. Историко-географический очерк (с картой), Ежегодн. ферг. обл., т. 2, 1903.
  62. Зайцева М. Г. О термотропизме высокогорных растений. Сообщ. ТФАН СССР, в XXIX, 1950.
  63. Зайченко. Памиры и Сарыкол. Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Турк. военным округом,, в. 34-35, 1902.
  64. Заленский О. В. Краткие итоги ботанических исследований Памира. Бот. журн., 34, № 4, 1949.
  65. Запрягаева В. И. Лесорастительные районы Таджикистана. Сб. "Лесоразведение в Таджикистане", Душанбе, 1957 г.
  66. Иванов В. Н. Почвы Памира. Зап. Тадж. с/х ин-та, т. 1, Душанбе, 1948 г.
  67. Иванов Д. Л. Что называть Памиром? Изв. РГО, т. XXI, 1885.
  68. Иванов И. По ущелью р. Бортанга от Таш-Кургана до Кала-и-Вамара. Русск. Турк., № 50, 7-V, № 56, 21-V, 1899.
  69. Иванов И. Г. Заметка о посещении Сарезского озера в июле 1928 г. Изв. Ср.-Аз. Географ, общ-ва, т. XIX, 1929.
  70. Иванович С. Шугнан, Вахан и Рушаи. Турк. вед., № 238, 27. X. 1911.
  71. Извлечение из описания путешествия через Памир (с севера на юг), совершенного Георгием Литльделем. Сб. мат. по Азии, в. 50, 1892.
  72. Иконников С. С. Состав и анализ флоры Памира, Л., 1960. История изучения Азиатской России. Азиатская Россия, т. 2, 1914.
  73. Карра де Во Б. Арабские географы. Изд. ЛГУ. Л., 1941.
  74. Керзон Д. И. Памиры и притоки Оксуса. Сб. геогр. и статит. мат. по Азии. XXII, 1898.
  75. Кистяковский А. Б. Материалы по зоогеографии Памира. Уч. Зап. Киевск. Гос. ун-та, т. IX, в. VI, Тр. зоологич. музея № 2, Киев, 1950. Климатологический справочник СССР, в. 19, Ташкент, 1949.
  76. Клунников С. И. Юго-западный Памир. Последние географические открытия. Изд. АН СССР, 1937.
  77. Книга Марко Поло. Пер. И. П. Минаева. Ред. и вст. ст. И. П. Магидовича, Географгиз, М., 1956.
  78. Ковда В. А. Кондорская Н И., Новая почвенная карта Китая. Почвоведение. № 12, 1957.
  79. Колесников В. С. Краткое описание посещения Сарезского озера в 1925 г. Изв. Ср.-Аз. географ, общ.-ва, т. XIX, 1929.
  80. Корженевский Н. Л. Поездка на Памиры, Вахан и Шугнан в 1903 г. Тр. Общ. землевед, при СПб ун-те, т. 1, 1903/1904 и 1904У1905.
  81. Корженевский Н. Л. Краткий отчет о поездке на Памир летом 1923 г. Изв. Турк. отд. РГО, т. XVII. 1924.
  82. Корженевский Н. Л. Каталог ледников Средней Азии. Изв. Ср. Аз. мат. ин-та, Ташкент, 1930.
  83. Корженевский Н. Л. Озеро Кара-Куль (физ-географический очерк). Изд. ТПЭ" Л., 1936.
  84. Коржинский С. И. Очерк Рушана и Шугнана с сельскохозяйственной точки зрения. Сельск. хоз.-во и лесоводство, т. CXXXIX, № 4, СПб, 1898.
  85. Корнилов. Кашгария или Восточный Туркестан. Ташкент. 1903.
  86. Коровин Е. П. Растительность Средней Азии и Казахстана. М.-Ташк., 1934.
  87. Косиненко. По тропам, скалам и ледникам Алая, Памира и Дарва-за. Изв. РГО, т. 51, вып. 43, 1915.
  88. Костенко Л. Экспедиция в Алайские горы. Русский инвалид, №№ 206, 211, 229, 235, 239, 244, 250, 1876. Крыленко Н. В. По неисследованному Памиру. Географгиз, 1960. Кудрявцев. Описание пути от ст. Муз-кол до впадения в Гунт р.Лянгар-Сая, Изв. Турк. отд. РГО, т. XI, в. 2, ч. 2, 1915.
  89. Кузнецов. Памиры. Сб. мат. по Азии, в. 56, 1894.
  90. Куропаткин А. Н. Кашгария. Историко-географический очерк страны,ее военные силы, промышленность и торговля. Изд. ИРГО, СПб.,1879.
  91. Кушелевский В. И. Материалы для медицинской географии и санитарного описания Ферганской области. Новый Маргеллан. т. 1, 1890, т. II, 1891, т. III, 1892.
  92. Лабунцов А. Н. Геолого-минералогические исследования на западном Памире и в провинции Бадахшан в Афганистане в 1928 г. (с приложением статьи Н. И. Березкина - Источник Гарм-Чашма). В изд. Пам. эксп. 1928 г., Тр. вып. 4, Минералогия, Л., 1930.
  93. Ланге О. К. Современное состояние Усойского завала. Изв. Ср.-Аз. Географ, общ-ва, т. XIX, 1929.
  94. Лапин Б. Повесть о стране Памир (от верховьев Пянджа к верховьям Инда). Избранное. Изд. СП-М., 1958.
  95. Ласточкин. Восточный Туркестан. Кашгария. Изд. шт. Турк. окр. Ташкент. 1911.
  96. Лебедев Д. М. Очерки из истории географии в России XV и XVI веков, М., 1956.
  97. Лебедев Д. М. Очерки по географии в России XVIII в. (1725- 1800 гг.).М, 1957.
  98. Линчевский И. А. Ботанические результаты'Германской Гиндукуш-ской экспедиции 1935 года. Сов. бет., № 1-2, 1940.
  99. Линчевский И. А. и Прозоровский А. В. Основные закономерности распределения растительности Афганистана. Сб. научн. работ БИНа им. Комарова АН СССР (1941-1943 гг.), Л., 1946.
  100. Липшиц С. Ю. Поездка на Памир в 1931 году за тау-сагызом. Сов. каучук, № 8, 1932, № 9, 1932.
  101. Лысаковский К. Памир и Алай. Записки Кавк. Крымск. горного клуба, вып. 2. Одесса, 1912.
  102. Ло Кай-фу. Проект природного районирования Китая. Изв. АН. СССР, сер. геогр., № 2, 1956.
  103. Магидович И. П. Очерки из истории географических открытий. Учпедгиз, М., 1956.
  104. Мазов С. Восточная Бухара, Бадахшан и Северный Афганистан (по чужим и своим наблюдениям и заметкам). Русск. дело, № 17- 24, 1886.
  105. Мандельштам А. М. Материалы к историко-географическому обзору Памира и припамирских областей. Тр. Ин-та ист., арх. и этн., т. III, Изд. АН Таджикской ССР, Душанбе, 1957.
  106. Марголина Д. Л. Флора и растительность Таджикистана. Библиография, Тр. ТФАН СССР, т. XV, 1941.
  107. Марков К. К. Геоморфологический очерк Северного Памира и Вахии по наблюдениям 1932-33 гг. Тр. Межд. полярн. года, Памир, 1, 1936.
  108. Марков К. К. О проблеме древнего оледенения гор Средней Азии. Пробл. физ. геогр., № 4, 1937.
  109. Марков К. К. Высыхает ли Средняя и Центральная Азия? Вопр. геогр., №24, 1951.
  110. Марковский А. П. О взаимоотношении Памира и Тянь-Шаня. Научн. итоги ТПЭ, 1936.
  111. Матвеев. Поездка по Бухарским и афганским владениям в феврале 1877 года. Сб. мат. по Азии, в. 5, 1883.
  112. Мекленбурцев Р. Н. Материалы по млекопитающим и птицам Памира. Тр. САГУ, Ташкент, 1936.
  113. Минаев И. Сведения о странах по верховьям Аму-Дарьи. СПб, 1879.
  114. Молчанов Л. А. Доклад о поездке на Памир. Турк. Вед. № 44, 25-Н, 1914.
  115. Мурзаев Э. М. Схема физико-географического районирования Средней Азии. Изв. АН СССР, сер. геогр., в. 6, 1953.
  116. Мурзаев Э. М. О происхождении названия Памир. Природа, 2, 1954.
  117. Мурзаев Э.. М. Памирские записи. "Непроторенными тропами", Изд. Мол. Гвардия. М., 1954 а.
  118. Муханов. Памирский район. Изд. шт. Турк. воен. окр. под ред. ген.майора Федяй, Ташкент, 1912.
  119. Мушкетов И. В. Памир и Алай. Живописная Россия, т. X, 1885.
  120. Мушкетов Д. И. Туркестан, т. 1, изд. 2, Изд. РГО, ПГр, 1915.
  121. Мушкетов Д. И. Туркестан, т. II, изд. РГО, ПГр. 1917.
  122. Назаров П. С. Поездка на Памир. Землеведение, т. III, № 1, М., 1896.
  123. Налнвкин Д. В. Очерк геологии Туркестана. Ташк.-М., 1925.
  124. Наливкин Д. В. Обзор геологии Памира и Бадахшана, Тр. Всесоюзн.геолого-развед. упр., в. 182, 1932. Петрушевский Б. А. Палеография и тектоника Афганистана и Таджикистана. Тр. Ин -та геолог, наук, вып. 8, 1940.
  125. Поляк А. А. Физическая география Афганистана (учебное пособие). Ред. М. Г. Асланова, изд. Моск. ин-та востоковедения, М., 1953.
  126. Попов А. Сношения России с Хивою и Бухарою при Петре Великом. Зап. РГО, т. IX, СПб, 1853.
  127. Попов В. И. Материалы по истории древнего оледенения Памира, Бадахшана и Дарваза. Тр. Всесоюзн. геол. разв. упр., в, 242. 1932.
  128. Попов М. Г. Между Монголией и Ираном. Избр. соч., изд. АН Туркм. ССР, Ашхабад, 1958.
  129. Потапов Р. А. К орнитофауне Памира. Докл. АН Тадж. ССР, 1956.
  130. Преображенский И. А. Усойский завал. Мат. по общ. и прикл. геол.,изд. Геол. ком., в. 14, 1920.
  131. Лутята Д. В. Очерк экспедиции в Памир, Сарыкол, Вахан и Шугнан. 1883 г. Сб. геогр., топогр. и стат. материалов по Азии, в. X, СПб, 1884.
  132. Развитие науки в Таджикистане. Сб. статей. Тр. ТФАН СССР, т.XXVII, Душанбе. 1951.
  133. Райкова И. А. Материалы к ботанико-географической характеристике Памира. Изв. Турк. отд. РГО, т. XVII, 1924.
  134. Райкова И. А. К истории формирования растительного покрова Памира в связи с формированием общего рельефа и рельефа долинных местообитаний. Тр. САГУ, нов. сер., № 1, 1945.
  135. Рацек В. И. Еще к вопросу о Сарезском озере. Изв. ВГО, т. 84, в. 4, 1951.
  136. Ревелиотти Л. На крыше мира. Из Калькутты в Ташкент через Кашмир, Гильгит, Хунзу и Памиры. СПб, 1915.
  137. Регель А. Э. Путешествие на Памир. Отчет РГО за 1882 г., Спб, 1883.
  138. Риттер К. Землеведение. География стран Азии. Изд. ИРГО, СПб, Риттер К. Землеведение. География стран Азии. Изд. ИРГО, СПб, 1869-ч. 1, 1873-ч. II.
  139. Розанов А. Н. Почвы Афганистана, Почвоведение, вып. 3-4, 1945.
  140. Розанов А. Н. Почвенные ресурсы Таджикистана. Почв. иссл. в Таджикистане. Изд. ТФАН, Душанбе, 1950.
  141. Самарин П. Ф. Очерки Бадахшана. Кавказ, №№ 48, 49, 1853.
  142. Сваричевская 3. А. О меридиональных хребтах Памира. Вестник ЛГУ, № 24, сер. геол. и геогр., в. 4, Л., 1958.
  143. Свенске К. Обозрение главнейших путешествий и географических открытий в десятилетие с 1838 по 1848 год. Ст. 2-я, Вестн. РГО, ч. 1, кн. 2, отд. 3, 1851.
  144. Свешникова В. М. Корневые системы растений Памира. Тр. АН Тадж. ССР, 1952.
  145. Северцов Н. А. Заметки о фауне позвоночных Памира. Зап. Турк. отд. общ-ва люб. естествозн., антроп. и этногр. т. I, в. I, Ташкент, 1879.
  146. Северцов Н. А. Орографический очерк Памирской горной системы.Зап. РГО, т. 13, 1836.
  147. Селиванов Р. И. Поверхности выравнивания и рельеф Памира. Докл.АН Тадж. ССР, № 2, 1957.
  148. Селиванов Р. И. Природа и природные ресурсы Таджикистана. Таджикгосиздат, Душанбе, 1958.
  149. Семенов П. П. История полувековой деятельности императорского русского геграф. общ-ва 1845-1895 гг. ч. I-III, СПб, 1896.
  150. Серебренников. Очерки Шугнана. Сб. геогр., топогр. и статист, матер.по Азии, т. XX, 1896.
  151. Серебренников. Памир и памирские ханства. Инж. журн., № 12,1896 а. Сидоров Л. Ф. Луга Памира, Л., 1960.
  152. Синицын В. М. О геологической границе куньлунских и тяньшанских структур в памироалайском сближении. Изв. АН СССР, сер-геол., № 6, 1945.
  153. Синицын В. М. Центральная Азия. Географгиз, 1959.
  154. Скерский. Краткий очерк Памира. Сб. геогр., топогр. и статист, мат,по Азии, в. 50, 1892.
  155. Смирнов Е. С. Заметка о записи наивысших горизонтов воды в источниках. Семиречье, № 3-4, 1917. Снесарев А. Е. Памиры в средние века и великий памирский путь.Изв. ТОРГО, т. VII, 1907.
  156. Снесарев А. Е. Афганистан, М., 1921.
  157. Соболевский Г. Современное и древнее оледенение Куньлуня. Изв.РГО, т. 54, 1919.
  158. Соловьев Н. А. Памиры и верховья Аму-Дарьи. Ист. и геогр., № 8, Станкевич Е. В. По Памиру. Путевые записи. Русск. вести., СПб,ССХСП, авг., сент., окт., ноябрь, 1904. Станюкович К. В. Растительный покров Восточного Памира. ГИЗ.Географгиз, М., 1949.
  159. Станюкович К. В. Еще раз о том, что называется Памиром. Изв.РГО, в. 4, 1952.
  160. Страбон. География в семнадцати книгах. М., 1879.
  161. Судиловская А. М. Птицы Кашгарии, М., 1936.
  162. Тагеев Б. По Азии. М., 1903.
  163. Тезисы Конференции по сельскохозяйственному освоению Памира.
  164. в. I и II, Л., 1936.
  165. Толмачев А. И. Ледниковый период и история развития растительности Памиро-Алая. Изв. ТФАН СССР, № 7, 1944.
  166. Томсон Дж. О. История древней географии. М, 1953.
  167. Тюрина М. М. О морозоустойчивости растений Памира. Сообщ. ТФАН СССР, в. XVII, 1949.
  168. Уклонский А. С. Химич. сост. поверхности, вод Афганистана. Сб."Ак. Вернадскому", т. 1, М., 1936. Федченко Б. А. Памир и Шугнан, СПб, 1902. Федченко Б. А. Шугнан. Геогр. и бот. результ. путешеств. 1901-1904 гг., ч. I, СПб 1909.
  169. Федченко Б. А. и Кнорринг О. Э. Введение в изучение растительности Китайского Туркестана. Тр. по прикл. бот., ген. и селекц., т. XXII, в. 5., Л" 1930.
  170. Федченко О. А. Флора Памира. Тр. Имп. СПб. бот. сада, т. XXI, в. III, СПб, 1903.
  171. Физико-географическое районирование Китая. Сб. статей, изд. ИЛ, М, 1957.
  172. Хименес С. Этюды по среднеазиатским вопросам. Русск. вед. №№ 5,19, 23, 1893.
  173. Худуд ал-Алем. Ред. В. В. Бартольда, Л., 1930.
  174. Чейкин М. И. Географический очерк Восточного Памира. Изв. Туркм.Отд. РГО, т. X, в. 1, 1914. Чертанов С. Н. Наблюдения за многолетним движением ледника Федченко. Изв РГО, т. 83, вып. 1, 1951. Чихачев П. О исследовании вершин Сыр - и Аму-Дарьи и нагорной площади Памир. Зап. РГО, № 3, 1849. Шоу Р. Б. Очерки верхней Татарии, Яркенда и Кашгара. СПб, 1872.
  175. Шпилько Г. А. Землетрясение 1911 года на Памирах и его последствия. Изв. РГО, т. 50, вып. 1 и II 1914. Штейн А. (Стейн). Об экспедиции на Памир и Сарезское озеро в 1915 г. Извлечение из доклада. Изв. ТОРГО в 1915 г., т. ХШ, в. 1, стр. 150-153, 1917.
  176. Щукина Н. М. Как создавалась карта Центральной Азии. Географгиз,1955.
  177. Эггерт. Очерк Памиров. Сб. материалов по Азии, в. 76, 1902.
  178. Юль Г. Очерк географии и истории верховьев Аму-Дарьи. Перев. с англ. О. А. Федченко, Н. В. Ханыкова и
  179. Г. Юля, СПб, Прил. к. Изв. РГО, т. IX, 1873.
  180. Юсуфбеков X. Значение и приемы залужения пустынных пастбищ в Западном Памире. Изд. АН Тадж. ССР 1960.
  181. Al-Ja'qubi, Histor:ae 11.
  182. Borheck А. С. Erdbeschreibtmg von Asien, 11, Dusseldorf, 1793.
  183. Burrary O. G. and Hayden H. H., A skatsh of thj geography and geology of the Himalaya mountains and Tibet. Delhi, 1933.
  184. Carey and Dalgleich, In Chinese Turkestan and Northern Tibet. Geogr. Soc. Supplement pap., v. Ill, p. I, 1890. Deasy, In Tibet and Northern Turke-tan. Being the record of three years explorations. London, 1901.
  185. Dubex et Valmont, Tartarie, Beloutchistan, Boutan et Nepal. Paris,1848.
  186. Dunraore, The Pamir. London, 1893.
  187. Qeiger W., Die Pamir-Gebiete, Geogr, Abhandl,, bd. II, Hf. I, Wi-en, 1887.
  188. Hiouen-Thsang, Memoir; sur les contres o:cidentales. Paris. 1857
  189. Humboldt A, Asie Centrale. Paris, 1844.
  190. Huntington E, The pulse of Asia. London, 1907.
  191. Jounghusband F. E., The heart of continent: a narrative of travels in Manshuria, across the Gobi desert, through the Himayas, the Pamir and Chitral, 1884-1891. 3. ed., London, 1896
  192. Koje M. Rechinger K. H., Simbolae Afghanicae. Det kongelige Danske Videnskab. Sel kab, bd. 8, № 2, 1954. Montgomerie F., Report of Mirza's exploration from Cabul to Kashgar, Journ. of the Royal Georg. Soc, v, XLI 1870. Olufsen O., Through the unknown Pamirs. London, 1904.
  193. Paquier J., Le Pamir. Etude de geographie physique et historique sur I Asie Central. Paris, 1876.
  194. Paulsen O., The second Danish Pamir Expedition, conducted by O. Olufsen Copenhagen, 1920.
  195. Poska A., Nuo Baltijos iki Bengalijo". VIII-.Tarp dangu remianciu
  196. ledynu", Sakalas. Kaunas, 1940.
  197. Rickmers W. R., The Duab of the Turkestan. Cambridge, 1913.
  198. Stein A., Serindia, v. I, London, 1921. Stein A., Innermost Azia, T. I. II, Oxford. 1928
  199. Stenz E. The climate of Afghanistan, its aridity, drmess and divisions. N.-Y., Polish Inst, of arts sciences in America, 1946, Terra H. de-, Geologische Forschungennm Westlichen Кдт-lun und Ka-ra-Korum-Himalaya. Berlin. 1932.
  200. Volk O. H., Klima und Pflanzenverbreitung in Afghanistan. Yegetatio N 5-6, 1954.
  201. Wendelbo P., Plants from Tirich-Mir. Nitt. Magazin f. BotaniKK, v. 1.
  202. Oslo, 1952.
  203. Wood J., A jorney to the} source"of the river Oxus. New edition, London, 1872.

3. Часть 2

История Памира в фотографиях

Фотографии из книги "Памир", издательство "Планета" 1987 год, под редакцией члена- корреспондента АН СССР М.С. Асимова. Также использованы фотографии Ищука Н.Р.

Первые российские Исследователи Памира

фото 1. Алексей Федченко (1844-1873) -в центре. Великий русский путешественник, биолог. Открыл и описал Заалайский хребет, высочайший его пик (ныне пик Ленина). Погиб в 28 лет в Швейцарии, в Альпах на леднике Коль-дю-Жеань, брошенный в непогоду проводниками, когда готовился к памирской, заветной своей экспедиции. Он не взошел на ледник, впоследствии названный его именем. Это сделал через 5 лет, его друг, энтомолог Василий Федорович Ошанин, пробиравшийся по руслу Мук-су. В.Ф.Ошанин писал: "Пусть Федченковский ледник и в далеком будущем напоминает путешественникам имя одного из даровитейших и усерднейших исследователей Средней Азии".

Знаменитый исследователь Средней Азии И.В. Мушкетов писал: "Деятельность этого талантливого исследователя, если учесть, что экспедиция А.П.Федченко состояла всего из него самого и его благородного товарища Ольги Александровны Федченко, которая с редким для женщин самоотверженностью разделяла все труды и лишения своего мужа".

После смерти мужа Ольга Александровна продолжала его дело. Она занималась подготовкой и изданием его трудов. Воспитала сына-Бориса Алексеевича Федченко, вследствие известного ботаника. В 1901 году Ольга Александровна вместе с сыном участвуют в Памирской экспедиции. Вместе они подготовили фундаментальный труд "Флора Памира". В 1910 году 65-летняя О.А.Федченко участвовала в экспедиции на Памир.

фото 2. Ольга Александровна Федченко (1845-1921). Член корреспондент Петербургской Академии Наук, путешественник, биолог, художник, жена и соратник А.П.Федченко. Фотография сделана последние годы ее жизни, около 1918 года, Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 3. Иван Васильевич Мушкетов (1850-1902), выдающийся русский геолог и географ, исследователь Памира, автор фундаментального труда "Туркестан". Фото с Ленинградского архива фотокинодокументов АН СССР.

фото 4. Василий Федорович Ошанин. (1845-1917). Энтомолог, географ, путешественник, открыл крупнейший в Азии ледник и назвал его именем своего друга Алексея Федченко.

фото 5. Ледник Федченко. Протяженность ледника 70 км. Фото Таджикской Гидрометслужбы, 2006 год.

фото 6. Николай Алексеевич Северцов (1827-1885), выдающийся русский зоолог, географ и путешественник, исследователь Памира.

Российские пограничники на Памире

Притеснения и жестокость со стороны иноземных войск вызвали недовольство всего населения Памира, особенно ярко проявившиеся в Западной части Памира. Ведя борьбу против захватчиков, население Памира неоднократно обращалась к представителям Росси в Туркестане с просьбой присоединить Памир к России. Не ограничиваясь письменным прошением, представители Памира, преодолевая большие трудности, приезжали в пределы русского Туркестана с тем, чтобы добиться у туркестанских властей помощи и поддержки для изгнания иноземных войск и присоединения на добровольных началах к России. Вот что писал журналист и историк С.И. Уманцев в 1892 году: "На долю России достались негостеприимные, не поддающиеся земледелию и культуре местности сурового Памира".

фото 7_2. Михаил Ефремович Ионов (1846-1923) командир казачьего отряда. В 1892 году во главе особого отряда, "отряд летучий русский", как называли его англичане, занял Памир, чтобы "ногою твердой стать на территории, принадлежащей России".

Отряды Ионова, начальника первых Памирских отрядов, очистили Памир от пришельцев, весьма вразумительно исправив английскую географию Памира и вынудив английских дипломатов признать государственные границы на Памире такими, какими они есть и сейчас. Первые военные русские отряды не только охраняли границу Бадахшанского Памира, но и внесли большой вклад в изучение географии и геологии Памира.

Российские пограничники покинули Памир в 2005 году.

фото 7. Редкая фотография: первые русские путешественники в Аличурской долине с местными жителями. Их архива Е.А.Снесаревой.

фото 8. Караван Памирской экспедиции. Конец 19 века. Фотография В.Н.Зайцева. Из архива Е.А Снесаревой. Интересная деталь: теперь верблюдов здесь нет.

фото 9. В тишине пустынных пространств пробирались первые исследователи на Памир; где верхом, где пешком. На озере Каракуль. Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 10. Смена Шаджанского отряда капитана Кузнецова-первого в истории Памирского пограничного отряда - отрядом Зайцева. 1894 год.

фото 11. Памирский транспорт. Фотография В.Н.Зайцева. Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 12. Пост Памирский. 1902г. Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 13. Василий Николаевич Зайцев (1851-1933), начальник памирского отряда в 1893-1894 годах, Исследователь Памира. Фото из архива Е.А.Снесаревой.

фото 14. У стен Памирской крепости Кала-и- Вамир в Рушане. Настоящее время не существует. Начало 20 века. Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 15. Странствующие дервиши. 1901г.

фото 16. Андрей Евгеньевич Снесарев (1865-1937г). Начальник памирского отряда, военный деятель, географ, востоковед. Из архива Е.А.Снесаревой.

фото 17. Город Хорог. 1910 год. Фотография из архива Г.А.Шпилько.

фото 18. Город Хорог. 2006 год. Фото Ищук Н.Р.

Сарезское землетрясение

В 1911 году, в 11 час.15 мин. ночи с 5-го на 5-е февраля, в районе Памиров произошло событие, последствие которого внесли существенные изменения в местную географию, причинили много бед.

От сильных подземных толчков произошел страшный обвал горы в долину р. Бартанг у кишлака Усой. За отсутствием на Памире сейсмографических приборов, записывающих землетрясение, затруднительно судить о силе землетрясения 1911 года. О происшедшем несчастии не знали долго ни в Хороге, ни на Посту Памирском. Первое донесение о катастрофе был послан спустя 45 дней после землетрясения, штабс-капитаном Заимкиным. В донесении говорилось, что от землетрясения 5-6 февраля отвалившейся горой уничтожен кишлак Усой, в котором погибли 57 человек, и весь скот, спаслись только один старик и 2 мальчика. Всего по донесению погибло 105 человек. В этом же донесении сообщалось, что река Мургаб, не имея выхода вперед, стала разливаться в ширину и грозит затопить кишлак Сарез.

Отсутствие более или менее точных данных о завале, главное, о той опасности для населения, которую может представлять прорыв озера -побудили начальника Памирского отряда Г.А Шпилько лично посетить завал и озеро. Наблюдения Шпилько уникальны, ведь его экспедиция первая исследовала озеро. В то время озеро Сарез не имела еще того размера, как на сегодняшний день. Г.А. Шпилько первым исследовав новый феномен, сделал свой прогноз: "Итак, по моему мнению, Сарезское озеро не в состоянии ни прорвать, ни опрокинуть завал. Спуск озера начинается с просачивании воды, которая медленно размывает свое ложе. Просачивание превратится в более или менее спокойный поток..."

Исследования Сарезского озера не прекращаются и сегодня.

фото 22. На фотографии: капитан Заимкин, сообщивший о Сарезском землетрясении, исследователь Сарезского озера начальник Памирского отряда

Г.А Шпилько в юрте гостеприимного чабана.

фото 23. На плоту "Памирец" впервые на неведомом озере. 1913 год. Фотографии из архива А.Г.Шпилько

фото 24. Участники первой Сарезской экспедиции. В центре А.Г.Шпилько. Фотографии из архива А.Г.Шпилько

фото 25. Сарезское озеро в наши дни. 2006г. Фото Ищук Н.Р.

Длина озера 55,8 км, абсолютная высота зеркала озера 3263м, максимальная ширина озера 3,3 км, максимальная глубина озера 500м, максимальный объем воды в озере 16,074 км3, приходная часть баланса 47,1 м3/с=1487 млн.м3/год, расходная часть баланса 47,7 м3/с=1505 млн.м3/год, максимальное сезонное колебание.

Памир в советское время

фото 26. Николай Леопольдович Корженевский (1879-1958), Фото 1904 года.

Н.Л. Корженевский собою, своим делом, служением Памиру накрепко связал три эпохи изучения края: 1). период ученых-одиночек, 2). офицеров - исследователей, 3). период комплексных постоянных исследований в советское время. Неслучайно его имя носят хребты, ледники, вершины. Одна из высочайших вершин - пик Корженевской - открыта ученым в 1910 году. Корженевского по праву называли "некоронованным королем" ледников Средней Азии. Обаяние его личности отмечали все, кому посчастливилось у него учиться, с ним путешествовать. В последние годы жизни жил в Ташкенте, умер 1979 году.

фото 27. Евгения Сергеевна Корженевская с сестрой Софьей. В ее честь Н. Л. Корженевский назвал второй во высоте пик Памира -пик Корженевской.

фото 28. Иван Григорьевич Дорофеев- участник семи памирских экспедиций, топограф, географ, гляциолог, первооткрыватель многих Памирских вершин, ледников, перевалов. Фотография 1958 года.

фото 29. Группа топографов и альпинистов преодолевают перевал Кашал-аяк, 1928 год. Фото И.Г. Дорофеева

фото 30. Караван Таджикской Комплексной Экспедиции 1932 года.

фото 31. Евгений Михайлович Абалаков, первовосходитель на пик Коммунизма (7495м.), сразу после восхождения, 3 сентября 1933 года.

фото 32. Строительство высокогорной обсерватории на леднике Федченко. "Решено было строить станцию капитально, с отдельными комнатами для зимовщиков, с лабораторией, с хорошей радиостанцией - писал 1932 году П. Лукницкий.

Станция строилась в Ташкенте. Она висела 4 тонны, а приборы, запасы топлива, продовольствия на год, еще девяносто шесть тонн. Все грузы перебрасывались вьюками из Алтын - мазара на ледник Федченко. Для перевозки грузов понадобилось свыше трех тысяч вьюков. Станция построена на скальном обнажении, которую открыл в 1928 году И.Г. Дорофеев.

фото 33. ГМС сегодня. Фото Таджикской Гидрометслужбы, 2005 год.

фото 34. Николай Иванович Вавилов (1887-1943), великий биолог 20 века, побывал на Памире 1916 году. Привез в Россию с Западного Памира (район Бартанга) редкий сорт пшеницы.

Большой Памирский Тракт

Памирский Тракт соединяет города Душанбе, Хорог, Мургаб и Ош. На этой дороге сразу понимаешь, куда попал, реки, горы и каньоны поражают своими масштабами и грандиозностью. Но не менее поражают человеческие усилия, затрачиваемые на строительство и поддержание дороги в рабочем состоянии. Во многих местах дорогу приходится восстанавливать по нескольку раз в год и по сей день.

В 1930 годы еще дороги соединяющей столицу республики Таджикистан Душанбе с Памиром не было. До Памира экспедиции шли пешком, караванной тропой, по оврингам, зачастую рискуя жизнью. Прорубить дорогу по скалам было дорогостоящим и трудным делом.

Большой Памирский Тракт строил вся страна. В газетах 1940 года писали: "Трасса Ново-Памирского тракта пролегло по 14 оврингам, протяженностью 14 км, по бесчисленным скалам и огромным валунам. Веками строились эти овринги".

Что такое ОВРИНГ?

Высоко в горах дыхкане разводили костры. Когда камень накалялся, его обдавали ледяной водой. Скала трескалась. В трещину вбивались палки, из хвороста делали настил. Овринги строили местах лишенных троп, по отвесным, крутым берегам рек. Их было очень много по всем рекам Памира. Сейчас таких дорог-оврингов на Памире нет.

С Афганской стороны по реке Пяндж, до сегодняшнего дня в местах отсутствия троп есть овринги.

фото 35_2. Овринги со стороны Афганистана. Вдоль реки Пяндж. 2004 г.

фото 35. Дорога вдоль Пянджа, проложенный русскими солдатами на месте оврингов, 1912 год.

фото 35_4. Митинг по поводу открытия Большого Памирского Таркта.1940г.

фото 35_3. Дорога вдоль Пянджа в Советское время. 80-90-е годы.

фото 36. Памирский Таркта по р. Пяндж 2006 год. Фото Ищук Н.Р

фото 37. Серпантины дорог Памира.

фото 38. Памирский Тракт в районе Хабурабатского перевала.

фото 39. Памирский Тракт. Восточный Памир.

фото 40. Во время разлива рек. Фото Ищук Н.Р. 2005г.

фото 41. Дороги 21 века. Построено правительством Таджикистана, уже после развала СССР. фото Ищук Н. 2005г.

Памирцы Западного Памира

Памирцы-этнографические группы в Горном Бадахшане - язгулемцы, рушанцы, бартангцы, шугнанцы, ишкашимцы, ваханцы. Живут также в Афганистане (мунджанцы и зебагцы, а также рушанцы, шугнанцы, ишкашимцы и ваханцы), в Пакистане (обл. Читрал - мунджанцы и йидга),в Китае (Синьцзян-Уйгурский автономный район - сарыкольцы и ваханцы). Языки памирские.

Важная деталь: жители Памира придерживаются исмаилизма - ветви шиитского ислама, который настолько далеко отошел от ислама ортодоксального, что, по сути, это отдельная религия. Духовный глава исмаилитов принц Карим Ага Хан IV живет в Швейцарии. Мультимиллиардер, он оказывает большую помощь Памиру. В рамках его Фонда разработана и действует специальная Программа поддержки развития обществ горных регионов.

Памирцы- гордые, доброжелательные, весёлые, обходительные, гостеприимные.

В прежние времена женщины Памира не знали такого порабощения и унижения, как в равнинных районах Средней Азии. Памирские женщины никогда не закрывали лиц.

фото 42. Жители Рушана. Фотография конца 19 века. Из архива Е.А. Снесаревой.

фото 43. Дом памирцев. На Памире практически нет деревьев. Из чего строить дом? Из того, что в изобилии. Из обломков камня, валунов. В стену идут граниты, и базальты, рудные и нерудные материалы. Такой дом -это срез геологии прилегающей местности. Фотография 1980-х годов.

фото 44. В доме памирца из Ишкашимского района. Современный дом памирцев-это сложное, большое и красивое сооружение, в котором огромное значение имеет внутренняя отделка.

Но надо иметь в виду что дома строят в разных долинах по-разному. В Ишкашиме одно, в Шугнане и Рушане другое, а в Ванче совсем другие дома.

фото 45. Семья памирцев из Хорога. Фото 1980-х годов.

Веками изолированные от влияния соседних народов, памирские песни сохранили первобытную чистоту музыки далеких предков. И памирские музыкальные инструменты отличаются от инструменты долин. Самобытность, в частности, состоит в том, что в прошлом народности жили разобщено. Жители разных долин Памира почти не встречались. Разными были условия жизни долинного Рушана и горного, ветреного Ишкашима На Памире никогда не было музыкального многоголосья, музыка развивалась в форме унисона, одноголосья. Памирское сольное пение-символ оторванности, уединенности. Нет ничего бессмысленного, "просто для красоты". Все сжато, сгущено до символа.

Богатство Памира

Область богата месторождениями олова, цинка, свинца, вольфрама, молибдена, редких металлов, горного хрусталя, угля, асбеста, талька, соли, драгоценных камней (лал, лазурит), яшмы, оникса, мрамора. В этом горном регионе можно найти почти все элементы таблицы Менделеева. В особый ряд можно вывести крупнейшее в стране месторождение золота - Дарвазское. Именно на Памире имеется Кухи-лал - уникальное месторождение легендарного бадахшанского лала, красного камня - самоцвета первой величины, стоящем в одном ряду с алмазом, изумрудом, сапфиром и рубином. Недра Горного Бадахшана богаты и минеральными источниками, среди которых широко известна целительная Гарм Чашма, самый популярный курорт области, куда едут лечиться со всего СНГ.

фото 46. Гора Кухи-лал в Ишкашимском районе, в ее недрах с незапамятных времен добывают благородную шпинель-лал, слава и гордость Бадахшана.

фото 47. Благородный шпинель-Лал. В центре уникальная находка -самородок 5880 граммов (размером чуть меньше футбольного мяча). Фото 1986 года. Украден и вывезен за границу из музея "Памиркварцсамоцветы" в 1995 году, местонахождение неизвестно.

фото 48. Камнерезный цех Даштагского мраморного комбината.

фото 49. Гарм -Чашма- самый знаменитый бальнеологический курорт Памира. Уникальные источники горячий минеральных вод сложного состава с высоким содержанием сероводорода, обладающих лечебными свойствами находятся в Ишкашимском районе, в живописном ущелье на высоте 2800 метров.

фото 50. Хорогский аэропорт. 1980-е годы.

фото 51. Древняя крепость у кишлака Ямчун в долине реки Пяндж.

Восточный Памир

Восточный Памир. Климат суровый, резкий, сухой. Характерны крутые пререпады сезонной и суточной температуры, ее контраст в тени и на солнце: лицо горит от жгучих лучей, а спине холодно. Зима долгая и суровая- с октября по апрель. Январь -самый холодный месяц (средняя температура января минус 19-25 градусов). В отдельные годы не редкость и температура минус 40, а на абсолютном полюсе холода, в Булункуле, отмечали до минус 63 градуса. Лето прохладное, период с температурой выше 10 градусов длится всего 69 дней, в Булункуле - 44 дня, -пишут современные климатологи.

На Восточном Памире проживают киргизы.

фото 52. Выезд с Хорога. Эта дорога ведет на Восточный Памир. Фото Ищук Н.Р. 2003 год.

фото 53. Восточный Памир, Аличурская долина. Праздничный городок животноводов. 1983 год.

фото 54. Дети купаются на озере Каракуль. Восточный Памир. Высота 4000 м. Здесь жарко не бывает.

фото 55. Город Мургаб, столица Восточного Памира, самый высокогорный районный центр, 3576 метров над уровнем моря. Здесь не растут деревья, каждый кустик на улицах Мургаба - предмет заботы и гордости жителей.

фото 56. На центральной улице города Мургаб

фото 57. Житель восточного Памира.

фото 58. Яки.

О Памирских кутасах (яках) академик Д.В. Наливкин писал: "Кутас-король Памира, животное необыкновенное. Рога и голова у него как у быка, шерсть как у козы, хвост как у лошади, грудь как котел паровоза, а хрюкает, как свинья".

Яков традиционно разводят на Восточном Памире. Автор единственной до сих пор монографии "Як Памира" Б.Синицин (1934) писал: "Верхней границы для существования яков нет. Они могут жить на любой высоте, где есть корм. А нижняя граница для них 2-2,5 тысячи метров над уровнем моря". Дикие яки сохранились только на Тибете, да и там их осталось мало. Памирские яки, давно одомашненные, прирученные человеком. Живут они впрочем, почти на вольном выпасе, перемещаясь в поисках корма на большие расстояния, сами без понукания приходят к чабанскому становищу. Обычный цвет яка -черный. Шерсть яка столь густа и обильна пухом, свисает "юбкой", что спасает его от страшной стужи.

фото 59. Верхом на яке.

фото 60. Стадо архаров на леднике. Их называют архарами Марко Поло.1896 год. Фото из книги В.И. Липского "Горная Бухара".

Сейчас ушли в легенду стада из тысячи голов, и десять теперь не просто встретить.

фото 61. На Памире, чуть отъедешь от тракта, повсюду валяются на земле огромные архарьи рога, как непременная черта пейзаха. Из многих районов архары исчезли совершенно. Причина -бесконтрольная охота. Фото Ищука Н.Р.

фото 62. Знаменитый Памирский козел. По научному: "Сибирский козерог", киик по киргизки. Размеры с осла. Фото с интернета.

фото 63. Трофей Ищука Н. Р.

Рога 15-летнего киика украшает прихожую.

фото 64. Снежный барс. На снежного барса (ирбиса) охота запрещена 1968 года. Сейчас на Памире насчитывается не больше 500 барсов. Фото с Интернета.

фото 65. Последний ловец барсов Чегебей. 1987 год.

фото 66. Памир-Крыша мира. Посередине пики Маркса, Энгельса и гора Кобра (слева). Фото Ищук Н.Р.


0 0
Комментарии
Список комментариев пуст
Добавить публикацию