Туристское творчество

Автор - Иван Соболев (Москва)

Оригинал статьи размещен на сайте "http://sw72.narod.ru" rel="nofollow"

Любой поисковик, услышав это слово в разговоре коллег, сразу поймет, о каком месте идет речь.

К северу от Великого Новгорода находится край тревожных кроваво-красных закатов, неприветливых осиновых лесов, медленных сонных рек и клюквенно-брусничных болот. Впервые попавший сюда человек сразу замечает редкую, непривычную тишину. Иногда кажется, что она так и висит здесь вот уже более полувека со времен трагедии 2-й Ударной и 52-й Армий, разыгравшейся в местных лесах весной и летом 1942 года. Словно сама природа не желает нарушать покой последнего приюта оставшихся здесь бойцов. Долина… Здесь нет дорог в привычном понимании этого слова. Даже безумец не сунется сюда на автомобиле. Добраться от железной дороги до разбросанных по болотам военно-поисковых лагерей можно только на тяжелом гусеничном тягаче. Или пешком, продираясь с многокилограммовым рюкзаком сквозь заросли осины и прыгая в болотных сапогах через затопленные канавы. Пять - семь километров, пройденных по Долине, порой выматывают физически также, как и дневной переход по карельской или уральской тайге.
Лагеря стоят обычно на островах среди болот - там посуше. Иногда обстоятельства заставляют отступить от этого правила, но тогда даже чтобы дойти от одной палатки до другой, приходится влезать в сапоги. Летом над болотами, под палящим солнцем, бывает, висит туча комаров и слепней. А в мае может выпасть снег, и, умываясь утром из залитой водой воронки, приходится пробивать кулаком сверкающую корку льда.

Долина… Здесь до сих пор ощущается дыхание войны. Вот посеченная осколками сосна, в ствол которой вросла стальная нить проволочного заграждения. Вон за той воронкой чуть залитые водой лежат россыпью артиллерийские мины - здесь вражеский снаряд опрокинул вагон узкоколейки с боеприпасами. По ту сторону просеки поблескивают алюминиевые осколки сбитого "Юнкерса", чуть поодаль темнеет кабина подорванной при отступлении "Катюши" и корпуса "Эмок", не сумевших пройти через болото. Весной леса здесь покрываются сплошным ковром подснежников, в августе в глазах рябит от клюквы и брусники, такой крупной, какой я не видел даже в Карелии. Иногда кажется, что каждый цветок, каждый кустик ягод - это оставшийся здесь солдат. Прорывающая болотный мох, тянущаяся к свету и Солнцу оборвавшаяся когда-то жизнь. Долина… Здесь можно встретить людей самых разных профессий, взглядов, пристрастий. Это проявляется и в одежде, и в разговорах, и в стиле поведения. Но из разных уст порой слышится одна и та же фраза: "Мы тоже солдаты той войны, мы пришли на помощь окруженной армии". И донесения разведгрупп, возвратившихся с рекогносцировки местности, звучат совсем по-боевому. "Район высоты 45.1, от пересечения просек 100 метров на Северо - Запад - из воронки поднято три человека. Местность требует детального обследования". Это значит, что завтра туда отправятся все, кроме дежурной смены. Отправятся на весь день, до вечера, взяв с собой обед в виде сухого пайка. Но это будет завтра. А пока можно позволить себе немного расслабиться, заварить крепкий лесной чай, разжечь посильнее костер, попеть под гитару. Подумать о том, что если шумит лес и светят звезды над головой, раз рядом есть друг и любимый человек, то вроде бы не так безрадостна и безнадежна наша жизнь, как привыкли мы ее воспринимать. Но снова возникает не дающая покоя мысль: у НИХ тоже была своя радость, своя мечта, своя дружба, своя любовь. Но ОНИ уже полстолетия лежат здесь, подо мхом, в обнимку с проржавевшими винтовками и пулеметами. Ради того, чтобы радоваться, мечтать, дружить и любить смогли другие. И ты уже с нетерпением ждешь завтрашнего утра, когда команда "Лагерь, подъем!" послужит началом нового рабочего дня. Нет, наверное, нового боя. Как-то раз, после окончания экспедиции, командир нашего сводного отряда, подводя итоги, сказал мне: "Ну вот, считай, что еще взвод ребят мы из окружения вывели". В этой короткой фразе, пожалуй, сконцентрирован весь смысл поисковой работы. Лучший ответ обывателю на его уже порядком поднадоевший вопрос: "А зачем вам все это надо?"

Долина… Эти места до сих пор пользуются дурной славой. И у местных, и у приезжих. Непроходимые болота, глухие леса, огромное количество взрывоопасных предметов, банды мародеров - охотников за оружием… И еще есть здесь что-то, объяснению пока неподдающееся. Поисковый фольклор хранит немало историй, многие из которых, пожалуй, поставили бы современную науку в тупик. Впрочем, от района, где за сравнительно короткое время ужасной смертью погибли многие сотни тысяч человек, можно ожидать всего чего угодно. И, похоже, кроме поисковиков, давно пора бы обратить на него внимание специалистам по аномальным явлениям.
И все равно - обладают эти места каким-то своеобразным притяжением. Сюда хочется вернуться снова и снова. Может, оттого, что люди здесь собираются по-особому волевые, сильные, тертые жизнью и обветренные дальними дорогами - приятно находиться рядом с такими. Может быть, оттого, что здесь, среди болотных топей и лесных чащоб, полных опасностей и неожиданностей, существует свой, особый мир, более честный, чем привычный нам городской? Где твоя судьба зависит только от тебя, твоего опыта, знаний, характера, и многое начинаешь понимать в себе и других совсем по-другому? А может, от осознания того, что еще работать здесь и работать, и не только нам - детям еще достанется?
На эти вопросы трудно найти однозначный ответ. Да и существует ли он вообще?

Стоит на братском кладбище у деревни Мясной Бор памятник-часовня. Каждый год сюда выносят из окрестных лесов останки бойцов, погибших в отчаянной попытке помочь осажденному Ленинграду. Из года в год звучат здесь автоматные залпы в память, о "ровесниках, что на полстолетья старше нас". Вновь и вновь, прощаясь, обнимаются у шоссе усталые и запыленные бойцы поисковых отрядов. И словно пароль, как своеобразная клятва верности Родине, своему долгу и друг другу звучат слова: "До следующей "Долины"!

Грузовики, автобусы и поезда скоро разнесут нас по разным уголкам страны. Но мы знаем, что следующая встреча состоится обязательно.