Туристское творчество

Сказка для детей

Автор - Алексей Слепухин (Екатеринбург)
E-mail: adventurer@r66.ru

Зима выдалась холодной, суровой и снежной. Идти по глубокому снегу Каменистого Распадка было неудобно даже ей - широкие лапы и длинные ноги не помогали. Часто проваливаясь, Пуку постоянно скребла снежную корку густой шерстью живота. Вчера, вылизывая израненные подушечки лап, она обратила внимание, что волосы на груди и брюхе вытерлись и уже плохо сохраняют тепло. А зима и не думает заканчиваться. Теплая шкура ох как пригодится в эту пору...

Пуку голодала уже третьи сутки. Каждый раз, выходя на охоту, она тщательно продумывала её и осматривала территорию. Добравшись до намеченного места, долго устраивалась в засаду, учитывая каждую мелочь. Но все предостережения и жизненный опыт не помогали ей. В первую ночь она дождалась молодого годовалого лося и, высоко прыгнув, должна была попасть ему как раз на спину оленя, но он сам спас себе жизнь, провалившись в глубоком снегу. Пуку перелетела через голову животного, даже не задев его своими крепкими передними лапами. Лось, не осознав, кто такой свалился рядышком с ним, рванул, что было сил и, сшибая рогами сучки деревьев, громыхнул в подлеске. Тяжело поднявшись, она поняла, что больше охоты здесь не будет. Плестись обратно домой с пустым животом ей было обидно и тягостно. Сколько раз она, вот так прыгая на спину оленей, выходила победительницей, а сегодня… Нет, эта зима себя ещё покажет.

Вчерашний день был тоже не богат на охоту: с раннего утра повалил густой снег, потом завьюжило так, что даже её, привычные к темноте, глаза не могли помочь. Лес словно вымер, всё живое притаилось в ожидании спокойствия и тишины. 

Так прошёл второй голодный день и длинная беспокойная ночь.

Сидя на большом разлапистом суку, Пуку выжидала. Сегодня надо обязательно надо поймать хоть какую-то добычу. День должен быть хмурым, но зато прекратил падать снег. Первый, кто попался ей на глаза, был Кут, умный и хитрющий заяц. Он был старожилом ушастого народа. Кто только не охотился на него: и волк Туро, и росомаха Фух, и даже косолапый хозяин Каменистого Распадка Маных. Заяц, будто заговорённый, всегда выходил из всех переделок живой. Единственный, кто хоть раз покалечил, но не поймал его, была Пуку, когтями поцарапавшая ему бок. С тех пор обитатели Распадка и прозвали зайца "Кут" - "оцарапанный".

Сегодня заяц Кут медленно двигался навстречу притаившейся в ветвях старого кедра Пуку. Ещё несколько неосторожных шагов и он будет в пределах прыжка.

Дождавшись удобного момента, хищница прыгнула. Кут, сбитый тяжеленными конечностями Пуку, перевернулся несколько раз и отлетел на пару метров от приземлившейся рядом охотницы. Не разобрав где опасность, он рванул навстречу Пуку, но, увидев её разъярённую морду и горящие глаза, начал тормозить. Но не тут-то было. Снег под утро покрылся тонкой, но скользкой корочкой, на которой невозможно быстро затормозить. Лапы бедного ушастика разъехались в стороны, и он летел навстречу своей погибели в распластанном виде. Но случилось чудо. Проехав между широко расставленных лап охотницы, он ещё успел, и оттолкнуться от них, увеличивая скорость невольного скольжения. Пуку, не готовая к такому повороту событий, пропустила мохнатого зверька под собой, не успев причинить ему вреда.

Дальнейшие действия обоих были очевидны: он убегает, загребая длинными задними лапами, она, проваливаясь в глубокий снежный настил, пытается догнать. Будучи спринтером по природе, Кут, конечно, остался жив, но зато целую неделю после этого случая сидел под Мохнатой Елью, дрожа от каждого шороха.

Потом эту встречу будут пересказывать все, от мало до велика, из обитателей Каменистого Распадка как "величайшую охоту грозной Пуку" и "счастливое утро Кута". 

Пуку была разочарована. Она, старая охотница, грозный и суровый страж Распадка, правда, не лишённая благородства, так и не смогла поймать этого пройдоху. Стыд! Никогда не впадавшая в отчаяние, Пуку сильно забеспокоилась - она не могла остаться голодной, нет.

Рассказывая об охоте отважной Пуку, я забыл рассказать о ней самой и, у тебя, мой терпеливый дружок, накопилось много вопросов, готовых в один момент сорваться с языка. Не торопись, сейчас всё объясню.

Пуку, грозная охотница - рысь, обычная серая рысь с кисточками на ушах. Но в отличие от других своих сородичей, Пуку с самого детства окружал некий ореол таинственности. Рыси всегда держались особняком от других жителей Каменистого Распадка, но Пуку была особенной. Спросите любого зверька Распадка, и он взахлёб расскажет о ней завораживающие истории, но только вполголоса. А вдруг она тихо лежит себе в ветвях дерева и слушает то, что ты о ней рассказываешь? Нет, лучше уж вполголоса. Её, эту хитрющую рыже-серую бестию, а именно так произвольно можно перевести её имя, уважают все. Никто не отважится поспорить с ней. Пуку кроме своей силы, ловкости, чудовищной выносливости и невероятной хитрости (куда там до неё рыжехвостой лисице Су!), всегда отличалась… нежным материнством. Её отпрыски почти всегда выживали до взрослого возраста, были умны, хитры, расчетливы и горды. Только некоторые из её подросших детей пострадали, да и то, это было, исключением. Два года назад погиб во время бури Монк, крупный и сильный самец, один из первых сыновей Пуку, отчаянно боровшийся со стихией до последнего вздоха. Да, вот недавно охотник из далёкого Ущелья, что в трёх лунных переходах от Распадка, случайно ранил Боту, молодую самочку. Не найдя её, охотник ушёл ни с чем. Бота же, выждав несколько часов, со стрелой в боку пришла умирать к матери. К утру её не стало. Пуку, как могла, зарыла тело дочери в подстилку Долговязой Ели. Так и простились мать и дочь. С тех пор Пуку словно окаменела: перестала общаться и выходила только на охоту. Её, когда-то великолепная, срыжа шкура стала совсем серой и невзрачной; кисточки на ушах болтались, словно "в воду опущенные". Рысь тяжело переживала кошмарный эпизод с дочерью, испытывая упадок жизненных сил. Да, ещё эта зима. Но Пуку была ответственной матерью и, она должна поймать что-то себе на долгожданный обед.

Теперь пришло время рассказать, почему она так беспокоилась. Надо представить тебе ещё одного персонажа, а точнее двух. Это пара маленьких сереньких комочков, что с нетерпением ожидали мать, зарывшись в теплую подстилку из материнской шерсти, мха и птичьего пуха. Они были голодны, а мать, возвращаясь с долгой охоты, не могла накормить давно голодных малышей. В этот год рысята появились у Пуку позднее обычного. Раньше, в молодые годы, котята подрастали быстрее, и мать могла довольно скоро приступить к обучению подрастающего поколения. Но в этот раз всё было по-другому. Малыши родились на исходе лета. Оно было дождливое, а зима голодной. О ней даже говорить не хочется. Зверюшки прятались, мечтая о долгожданной весне.

Пуку понимала - это последний раз, когда она возится с детьми, больше их у неё не будет. Возможно, поэтому процесс воспитания и роста котят так затянулся. Осенью рысь могла довольно легко добыть пропитание, но с приходом холодов ситуация изменилась. Стала тоскливо и неуютно в Каменистом Распадке. В пору было уходить в поисках новых богатых угодий, но с детьми далеко не уйдёшь, да и по ночам стало намного холоднее. Даже её теплая шкура не спасала в студёные и ветреные ночи. 

Так, проведя утро и день в пустых поисках, Пуку немного насытилась, поймав четырёх крупных мышей возле Большого Кедра, как это делает хитрюшка Су.

Немного повеселев, рысь решила возвращаться домой. Изловив напоследок небольшую мышку, она живую её понесла в зубах детям, чтобы они могли поучиться навыкам охоты. Двое её отпрысков были разные. Первой родилась маленькая Нул, сильная и крепкая красивая рысиха, вторым слабенький Туок. Глядя на него, Пуку сначала показалось, что он не выживет. Но её материнский опыт и дальнейшие события показали обратное. Малыш выжил и сейчас, несмотря на свои скромные размеры, не отставал от своей сестрёнки. Они барахтались и резвились, когда мать возвращалась домой. В такие минуты своим опытным глазом, Пуку отметила, что этот мальчишка очень необычный и, в то же время, какой-то непохожий на всех остальных её детей. В этом маленьком тельце улавливалась какая-то незримая сила. Что-то словно дремало в этом Туоке, но вот только что?

Впрочем, матери в последние дни некогда было. Дети часто спали, а когда просыпались от голода и не находили матери, немного играли, а потом снова засыпали. Пуку совсем извелась в поисках еды, всё чаще задумываясь, как бы перейти в другое место. Ещё бы месяц и, возможно, котята смогли бы выдержать длительный переход, но не сейчас.

Медленно и осторожно ступая по снегу, рысь приближалась к своему дуплу. Какая-то смутная тревога вдруг остановила её. Что-то с её детьми…

Ты не уснул ещё, дружок, пока я мирно рассказывал тебе историю Пуку? Нет? Тогда должен тебе рассказать о росомахе Фух. Трудно найти в наших лесах более хитрого, наглого и опасного зверя, чем Фух. Она не боится никого, правда, редко вступает в переделки с крупными хищниками. Но зато всем остальным она может показать свои самые хищнические зубы и злобный нрав. Росомаха любит охотиться исподтишка, когда зверь чуть зазевался. Тогда ему понадобиться много сил и везения, чтобы отбиться от неё. Иногда росомаха идёт "напрямки", нападая на здорового и сильного зверя, не боясь его копыт, рогов, зубов, когтей и ещё чего-нибудь. В общем, не случайно её не любят ни хищники, ни их жертвы. С ней в Хмурых Горах никто не водит дружбу. Зато за Фух давно тянется недобрая слава "разорительницы чужих гнёзд", "наглого повесы", "кровавого клыка", "поедателя падали", ну и многих других прозвищ.

Сердце у Пуку заболело не случайно, на то была серьёзная причина. Фух, также голодная, выследила рысь, вызнав, где располагается логово давнего врага. Как только Пуку отправилась на охоту, Фух подкралась к дуплу. Рысята мирно спали, свернувшись в один клубок, обогревая, друг дружку. Кончик хвостика Нул прикрывал мордочку брата, зато его волосики постоянно щекотали сестрёнку, попадая в ушко. Каждый раз, когда шерсть будила её, Нул поводила ушами. Сон молоденькой рысихи был не крепкий. Вот и сейчас она вздрогнула правым ушком, приподняв голову. В замаскированное отверстие дупла влезла чья-то голова, злобно сверкнули глаза. Нул потянулась, слегка вытягивая передние лапки и растопырив пушистые подушечки с крохотными коготками. В это время чудной зверь схватил её, выволок в ослепительный мир. Нул успела лишь жалобно мяукнуть в протест, но жизнь ей уже не принадлежала. Распластанная на верхнем суку от дупла, она умирала из-за смертельного укуса, так и не узнав, что же это такое огромное и светлое - мир.

Туок проснулся от возни, жалоб сестры и чьего-то присутствия. Сквозь щелки полусонных глаз он увидел чужака, от которого пахло незнакомым и неприятным. Зверь осклабился и как-то противно зарычал, словно обрадовался. Мать-рысиха так никогда не делала. Приходя откуда-то, всегда ложилась рядом, подставляя им с сестрой теплый живот и сладкое молоко из больших бугорков, и облизывая их полностью: от крохотных дрожащих хвостиков до маленьких мокрых носиков. 

Зверь ещё раз зарычал, пододвигаясь ближе. Туок привстал, потянувшись на всех четырёх лапках, смешно вытянув хвостик-обрубок в сторону. Чужак открыл пасть, сделав выпад вперёд. Туок, не рассчитав движения после сна и потягиваясь, оступился, рыхло повалясь набок. Смертельная пасть, лязгнув зубами, промахнулась. Фух ещё раз сделала попытку нападения, но тут Туок, словно подталкиваемый кем-то, стал защищаться. Раздосадованная росомаха решила покончить с малышом, проникнув в чужое жильё полностью. Но вот этого как раз и не любил Туок. Не осознавая опасности, котёнок бросился вперёд на врага, сердясь и не понимая, почему игра не заканчивается. Он, подпрыгнув, оказался на морде незнакомца, впившись коготками в мякоть носа и случайно расцарапав левый глаз. Фух взбесилась. Она не ожидала такого. Места было маловато, да и задние лапы свисали снаружи, отчаянно ища под собой вдруг пропавшую ветку. Так, лишённая маневра, она не могла сражаться с этим маленьким наглецом, расцарапавшим ей морду. Глаз неожиданно заплыл кровью - это Фух поняла, почувствовав знакомый запах и тепло тонких струй на коже. И тут неожиданно котёнок укусил росомаху в переносицу. Сильнейшая боль, словно острая ветка, пронзила хищницу, парализуя её до дрожи. Такого с ней никогда не было. Не в силах удерживать своё большое, вдруг обмякшее, тело Фух вывалилась из дупла. Её обидчик, Туок, летел вместе с ней, зажмурив от ярчайшего света глазки, лишь сильнее сжимая лапки, когтями зацепившись в это страшилище. 

Упали они неудачно, погрузившись в глубокую обжигающую холодом подстилку. Туок, оказавшись под росомахой, в момент приземления сразу потерял сознание. Мрак заполонил глаза, и он уже ничего не помнил. Лапы так и не успели отцепиться от чужака, особенно левая…..

Пуку стояла посреди леса, замерев от нахлынувшей тревоги. Из оцепенения её вывела трескотня Бута. Бут, старая белка, был соседом рыси. Его Пуку не трогала, предпочитая иметь осторожного соседа, предупреждающего обо всех новостях Распадка. Он был болтлив, но предупредителен с рысью. Сейчас он отчаянно звал Пуку, торопливо прищёлкивая языком. Его трескотня была непонятна ей, но, как мать, она поняла - с детьми случилась беда!

Рванув с места, Пуку широко прыгала по глубокому снегу, не обращая на неудобство движения никакого внимания и не экономя силы. Свернув у Большого Камня, кошка кубарем скатилась со склона, распугав лесную братию, повылезавшую из своих норок. Все увидели "грозного стража" в страшном гневе, какого не было с ней давно. Пуку ломилась через лес без дороги. Су, сидевшая под сосной и рассматривавшая свой хвост, была ошарашена видом рассвирепевшей кошки. Лучше не вставать ей на пути! Трусливо поджав хвост, лисица поглубже спряталась в низких сосновых лапах.

Рысь, протаранив последний сугроб, в ужасе остановилась возле Долговязой Ели. Её дети….

Нул. Тело дочери свешивалось с ветки возле дупла, как-то беспомощно опустив лапки. Сердце Пуку сжалось. Котёнок! Как же так?! 

Обычно осторожная, рысь не смогла уберечь детей. Запрыгнув наверх, мать замерла. Лапы разъезжались в стороны, отказываясь выдерживать могучее тело рысихи. Бедная Нул! Пуку склонилась над телом погибшего котёнка. По широкому носу кошки скатилась крупная слеза, предательски свесившаяся с кончика, не желая падать. Мать не могла сделать ни одного движения. Вдруг её пронзила мысль: где второй? Только сейчас она заметила ямку у подножья дерева, где скрывалось тело Фух. Её, лесную разбойницу, рысь узнала сразу, но была не в силах даже зарычать. Практически свалившись с ветки, рысь подобралась поближе. Яростно зацепив тело врага, она выволокла его наружу. Где Туок? Кошка бросилась в дупло -малыша там тоже не было. Отказываясь что-то понимать, Пуку повела головой. Взгляд упёрся в вездесущего Бута, но он молчал. Привычная трескотня отсутствовала. Мать поняла, пропали оба малыша!

Замерев у тела дочери, Пуку так и просидела практически весь день. Только под вечер она, неожиданно для себя самой, спрыгнула и, взяв в зубы окоченевший труп извечного врага, она понесла его в сердце Каменистого Распадка. Рысь несла мертвую Фух спокойно, не терзая её. Дойдя до Одинокой Скалы, Пуку взобралась на самую её верхушку, к Предательскому камню, что грозит упасть уже не одно лето.

Забравшись туда, мать-рысиха молча положила ношу к ногам. Окинув остекленевшим взглядом Распадок, снова взяла в зубы тело росомахи, Пуку выпустила его. Она не стала смотреть, как труп врага падал, цепляясь за острые бока камней. Нет, она постояла немного и повернула обратно, убитая свалившемся на неё горем. Конечно, все видели и поняли, что означал этот поступок грозной Пуку. Ещё бы! Не только страх, но и уважение объяли жителей Каменистого Распадка. Конечно, Пуку была такой же хищницей, как и Фух, но всегда благородной! В эту ночь её пожалели все, но только в эту ночь. Дальше была жизнь, а там как повезёт…..

Вернувшись к Одинокой Ели, рысь, аккуратно ухватив за шкурку мертвую дочь, отнесла её в дупло и завалила бывшей подстилкой.

Ночью в Распадке спали немногие. Порою зверюшки, высунувшись из своего укрытия, наблюдали тревожную картину: Долговязую Ель, разлапистую ветвь и на ней сидевшую "столбиком" Пуку. Ночь была морозной, но небо чистым. Свидетелем горя Пуку была ярко-жёлтая Луна, вышедшая посочувствовать рыси. Капельки слёз замёрзли на морде у Пуку, но она ничего не чувствовала. Мыслей тоже не было. Рысь сидела и не понимала, как ей жить дальше. Жизнь остановилась и, стала безразлично ей. Эти два маленьких котёнка были последним чаянием рысихи….

Перед рассветом рысь заметила Бута, чьё большое тело еле угадывалось в сумерках - белка приблизилась настолько, чтобы её было возможно разобрать. Рысь уставилась на него, не понимая, чего он хочет. Но нет, Бут продолжал прищёлкивать языком, несвязно бормоча о мышах. Какие мыши?! О чём ты? Но вот сосед, наконец, вымолвил: "Туок". Пуку резко поднялась, вспугнув и без того робкого зверька. Оказывается, Бут пытался втолковать о мышах, что нашли Туока. Рысь не поверила своим ушам, но белка настойчиво звала её вниз, грузно спускаясь по стволу соседнего дерева. Кошка в один миг оказалась на снегу. Там, у ямы, из которой она достала Фух, суетился серый мышонок, пискливо визжа. Навострив уши, Пуку не сразу разобрала, что ей передаёт известие Ягонда, королева мышиного царства. Мышонок пищал, дрожа от страха, но рысь нетерпеливо переступала с лапы на лапу, вонзая когти в снежный наст. Эти движения и хруст снега вспугнули мышь. Юркнув в какой-то невидимый для Пуку ход, посланец так и не сказал главного: где?

Рысь беспомощно посмотрела в темноту ямки, а затем перевела взгляд на Бута. Тот, мешком усевшись, у подножья дерева, что-то нервно пережёвывал. Когда хищница подняла на него глаза, он замер. Затем сквозь кашу содержимого рта стал трещать мышонку, чтобы тот не пугался и выходил - его не тронут. Хотя сам Бут нервничал: мало ли чего можно ожидать от Грозного Стража в таком состоянии. Наконец, мышь осмелилась выглянуть и скороговоркой пролепетала, что её котёнок свалился в один из ходов, и им, мышам, нипочём не вытолкать наверх. Сердце у Пуку потеплело - её котёнок жив! 

Бросившись в яму, она испугала мышонка и Бута, предусмотрительно забравшегося к себе на дерево. Кошка не чувствовала запаха малыша. Пахло противной Фух, холодом от земли, лесной подстилкой да ещё мышами, но не её Туоком. Где он? Она стала отчаянно выгребать промерзшую землю, не понимая, где необходимо копать. Вдруг уха её достиг тонкий визг-приказ: "Стой!". Выглянув из ямы, Пуку на снегу заметила крупную мышь. Это и была королева Ягонда. Не спеша, приблизившись к рыси, царственная особа коротко поведала ей, что рысёнок неудобно провалился в ход с левой стороны, и её мыши не могут вытолкать его. К тому же, рысь роет в другом месте, закапывая и без того узкий ход. Втолковав всё это, Ягонда медленно удалилась - негоже королевам убегать, как никак монарх!

Пуку осторожно разгребла кучу, недавно ею же и созданную. Наконец, её лапа почувствовала небольшой лаз, куда, конечно, свою огромную лапу запустить не могла. Но как туда попал котёнок?

Если ты помнишь, дружок, Туок потерял сознание, падая вместе с Фух. Через некоторое время его лапы разжались и он, погребённый телом росомахи неожиданно стал проваливаться ещё глубже, пока не оказался в одном из многочисленных ходов мышиного лабиринта. Но он этого не помнил. Оказавшись под землёй, рысёнок не замерз: в царстве Ягонды было тепло. К тому же его посетила не одна сотня мышей, сбежавшихся посмотреть на неслыханное чудо. Сотней раз обнюханный, он не слышал мышиного писка и топота их лапок. Его нашла малютка-мышь, бежавшая по какому-то срочному делу, о котором потом все забыли, и сообщившая это известие лично королеве. От Ягонды по цепочке был передан строгий приказ: не трогать кошку! Она приползла сама, окружённая свитой приближённых мышей. Её личный лекарь понюхал "чудо" и вынес вердикт: он жив! Ягонда, вернувшись к себе, тотчас отправила племянника наверх разузнать, что происходит. Родственник возвратился взбудораженный - известия были одно тревожнее другого. Выслушав всё, королева решила помочь Пуку. Вот так племянник и стал послом к Грозному Стражу, о чём он впоследствии взахлёб и рассказывал очень долгое время. 

Туок стал приходить в себя по двум причинам: он замерз и проголодался, а ещё снизу его кто-то толкал. Места было мало; вокруг темнота. Но через некоторое время над головой зашуршали и, Туок увидел свою мать. Комочки земли падали ему на мордочку, попадая в глаза и нос. Задохнувшись от пыли, рысёнок чихнул, зажмурив глаза. Через некоторое время Туок почувствовал, что снизу стали сильнее подталкивать. И вот, рысиха смогла зубами осторожно подхватить сына за левую переднюю лапку. Было неудобно и больно, но он терпел. Слегка приподняв из узкого лаза сына, Пуку аккуратно перехватила его, взяв, наконец, за шкирку. Бережно неся как хрупкую веточку, мать перенесла котёнка к подножью Долговязой Ели, а потом в узкое верхнее дупло. За её маневром следило множество зверюшек, озабоченных этим случаем. Устроив котёнка, рысь спустилась вниз. Там, у ямки, она постояла, посмотрев на Бута и стайку мышей. Кошка ничего не произнесла, да и смысла в этом не было. Затем она молча удалилась обратно.

В дупле Пуку свернулась клубком - в центре оказался единственный оставшийся в живых отпрыск. Она не чувствовала голод и холод. Она была счастлива, просто счастлива тем, что котёнок жив и здесь, рядом с её животом. Туок спал спокойно, лишь периодически сжимая во сне лапки, словно хватая кого-то. Так прошли ещё одни сутки, в течение которых рысиная семья так ни разу и не показалась. Бут несколько раз высовывался из своего укрытия, но безуспешно. А потом… потом они исчезли. Просто исчезли. Никто не видел Грозного Стража, не нашли следов, и даже слухов не было. Все жители Каменистого Распадка гадали, куда могли деться старая рысь и маленький котёнок, да ещё без всяких следов. Разговоров было много, но всё догадки.

Зима была на исходе. Все с нетерпением ждали весну. Хотелось солнца, первых вестников, таяния снегов, упоительной надежды, запахов и тепла. Действительно, скоро всё изменилось.

Лето было ранним, жарким и очень богатым. В лесах росли бесчисленные грибы, вкусные ягоды, корешки и зелень. Зверюшки стали нагуливать животики, отъедаясь после длинной голодной зимы. В округе успокоились и хищники, и их потенциальная добыча. Наступило долгожданное равновесие. Стали появляться детишки. Маных, например, каждый день играл со своим медвежонком, уча его то как собирать малину, то как играть на рассохшем сучке от сосны. Бесчисленные пернатые то и дело сновали туда - сюда с насекомыми в клювах, кормя свою ораву. У хитрюшки Су появилась двойня; волки устроили логово в одной из расщелин Хмурых Гор, а об остальных обитателях и говорить нечего.

Бут растолстел за это лето. Сидя на ветке дерева и уплетая очередной гриб, он подсчитывал, сколько и каких припасов сумел припрятать. Его очередной математический процесс закончился неудачно - Бут недосчитался нескольких мешочков с орехами, охапки корешков, связки маленьких грибков и, главное, сушёных ягод. Нервничая от такой недостачи, белка набила полный рот орехов так, что он даже не плотно закрывался. В уме Бут ещё раз прикинул, где что лежит, и успокоился, вспомнив про тайник. Как это он мог о нём забыть? Обрадовавшись находке и своей сообразительности, стал медленно щёлкать орехи. 

Но тут его глаза увидели то, отчего он замер и, орешки стали выпадывать наружу. Бут остолбенел. И было отчего. По лесной тропе, мягко раздвигая листву, бесшумно шла Пуку. Она выглядела великолепно. Голова высоко и гордо поднята, шкура лоснится и не спадает по бокам, как в голодное время, ноги легко и основательно ступают по моховой подушке, неся крепкое и сильное тело рыси. Поравнявшись с деревом, где сидел Бут, производивший сложные подсчёты, кошка остановилась. Она повернула мордочку в его сторону, пронзив парой зеленоватых глаз. Оторопь охватила белку, не ожидавшую этого. Но рысь недолго задержала на нём своё внимание. Зато слегка наклонила голову, и Бут понял, что это знак её признательности. От такой неожиданного поворота событий он стал часто жевать, проглатывая всё вместе: и ядрышки орехов, и скорлупу. Так он и остался сидеть, пораженный увиденным, в то время как вездесущие сороки разносили по всему Каменистому Распадку весть, что вернулся Грозный Страж.

Пуку шла медленно, грациозно переваливаясь с лапы на лапу. За ней шёл подросший котёнок. Это без сомнения был Туок. Он полностью научился копировать походку матери, отчего стал ещё больше похож на неё.

Так и шли они по звериной тропе друг за дружкой, серьёзные и невозмутимые. Только хвостик - обрубок Туока как-то смешно подёргивался из стороны в сторону, словно котёнок вилял им от радости.

Впрочем, они оба были рады возвращению в родные края. Он и его мать, Пуку.

Вот мы и добрались до конца нашей истории. Как тебе? Отчего молчишь? Э, да ты закемарил, дружок. Ну что ж, спи. Авось в своих сладких снах ты и увидишь нашу Пуку, Грозного Стража Каменистого Распадка, что в Хмурых Горах