Туристское творчество

Автор: Ирина Морозова (С-Петербург, Москва)

Источник: ullutau.ru

 

Если от тебя ушел парень, не плачь -

пусть плачет та, к которой он ушел.

- Готова?

- Да.

Поворачиваю голову. Смотрю в ее глаза. На короткий миг одного дыхания ловлю чужой холодный взгляд своей напарницы.

- Выдавай.

Делаю шаг вверх по жесткому холодному льду.

Мне больше нравятся скалы. Они как будто живые и теплые, и ты с нежностью берешься за скалу, как за женскую грудь, которая трепещет и пульсирует при твоем прикосновении. И передвигаясь все выше и выше, прижимаясь к ней всем телом, ты сливаешься с Горой в едином танце любви.

Ото льда же веет холодом и безразличием. И с таким же ответным холодом ты жестко и грубо вбиваешь в него зубья кошек и клюв инструмента.

Останавливаюсь. Оглядываюсь вниз на свою напарницу. Вижу как она напряжена. Несмотря на увеличившееся между нами расстояние, вижу ее жесткий и холодный взгляд, обращенный на меня. Такой же жесткий и холодный, как этот лед.

Чтобы снять это звенящее напряжение, завинчиваю бур.

- Выдай.

Прощелкиваю веревку в карабин, отворачиваюсь и забываю про нее, делая очередной шаг вверх, чтобы продолжить этот жесткий танец с ледяным телом Горы.

Веревка движется легко и свободно. Я ее практически не замечаю и... не ощущаю. Она не мешает мне.

Я люблю эту Гору. Это моя любимая Гора. Но сегодня я иду не по теплым ласковым скалам, не по пушистому белому снегу и не по мягкому податливому фирну. Сегодня наш танец - не танец нежных любовников. Сегодня она встречает меня жестким зимним льдом.

И такой же холод исходит сегодня из самых недр ее души. И такой же холод теперь в моей душе. Этот холод заставляет меня все жестче вонзать зубья кошек. С каждым ударом я выплескиваю на эту ледяную плоть всю свою боль, которая растекается по склону, скалывается острыми осколками и сыплется вниз мелкой ледяной крошкой на мою напарницу, разбиваясь вдребезги о то ледяное безмолвие, которое исходит от нее.

Снова останавливаюсь, завинчиваю бур, оборачиваюсь.

Она осталась совсем вдали маленькой, растворившейся в ледяной пустоте фигуркой. Хочется, чтобы и в моей жизни, как и на этом склоне, она осталась вдали слабым зыбким воспоминанием.

Но я знаю, что сейчас я завинчу еще один бур, крикну ей: "Страховка готова", и она снова начнет приближаться все ближе и ближе. И так до тех пор, пока нас связывает одна веревка. До тех пор, пока мы не пройдем этот маршрут.

Одна веревка... Один мужчина... Одна боль... И обе мы не можем отщелкнуться и уйти.

Молча выбираю веревку. Она подходит. И я снова ловлю ее холодный и ледяной взгляд. Она вщелкивается в станцию. На какой-то момент мы свободны друг от друга. На какой-то краткий миг передышки нам не нужна эта хренова веревка между нами, которая безвольно повисла, как расслабившийся мужчина. Но вот она снова отдышалась, подобрала и натянула между нами веревку.

- Готова? - ставший уже лишним вопрос.

- Да.

Делаю шаг вверх по жесткому холодному льду.

С каждым резким и грубым ударом, я выплескиваю из себя свою боль. Медленно двигаюсь вверх, пронзая своим горячим теплом этот безмолвный холод. Медленно и свободно тянется связочная веревка.

Жестким расчетливым движением я вбиваю инструмент и зубья кошек, зная, что не имею права ни на одно неверное движение. И таким же холодным расчетливым движением ее руки выдают мне веревку.

Руки. Ее руки. Руки, которые ласкали моего любимого мужчину. Перед глазами снова и снова встает картина, как ее пальцы трепетно проводят по его щеке. От нахлынувшей боли изо всех сил вонзаю в лед клюв молотка. Руки. Ее руки. В этих руках сейчас моя жизнь. Этим рукам сейчас достаточно одного резкого движения...

- Самостраховка.

Краткий миг свободы.

- Страховка готова.

Теперь, пока она подходит ко мне, теперь в моих руках, руках, ласкавших..., в моих руках ее жизнь.

Веревка за веревкой продолжается эта шахматная партия. Шаг за шагом продолжается этот танец любви. Только теперь Гора - наш общий любовник, с которым мы по очереди сливаемся.

Но вот наконец она отступает, не выдержав этого затянувшегося танца на передних зубьях. Что ж, девочка, этот зимний лед еще тебе не по зубам. В твоей душе еще не достаточно боли и яростной страсти, чтобы заглушить боль в отбитых пальцах и сведенных от напряжения икрах.

Прощелкиваю веревку.

- Перила готовы.

У меня теперь тоже есть время немного расслабиться. Слегка приседаю, и поджав ноги и уперевшись коленями в лед, откидываюсь на самостраховке.

Я люблю эту Гору. Иногда она встречает меня ласково и нежно. Иногда, как сейчас, выматывает так, как не может вымотать ни один, даже самый неутомимый любовник. Но я люблю ее.

- Готова?

- Да.

И я снова вбиваю зубья кошек в плоть любимой горы.

- Выдавай.

И снова вверх, шаг за шагом, удар за ударом. Наконец среди зеркально-жесткого льда вижу сбоку манящую своей матовой теплотой полосу фирна. Но как обманчива и ненадежна порой теплота, так же хрупок и ненадежен тонкий слой рыхлого сухого фирна под которым скрывается все тот же лед. Делаю по нему несколько шагов и ухожу обратно на жесткий, но открытый и надежный лед.

Но вот наконец перемычка. Вщелкиваю веревку в станционную петлю.

- Перила готовы.

Снимаю кошки, убираю ледовый инструмент и наконец-то с любовью прижимаюсь к родным и теплым скалам южной стороны. Испытываю миг блаженства, как удовлетворенная любовница в объятиях насытившегося любовника. Жду, когда подойдет та, с которой мне пришлось разделить любимого мужчину и с которой я захотела разделить любовь к моей любимой Горе.

Она подходит. Садится рядом. Холодный ледяной взгляд слегка теплеет. Мы с ней слишком близки друг с другом. Настолько насколько могут быть близки испившие из одного источника, разделившие одну любовь. Но я так и не знаю, что скрывается за ее ледяным безмолвием, за ее ледяной пустотой. Так же как и ей не дано познать моего страстного жаркого огня.

- Идем?! - взаимный вопрос-утверждение. Пора двигаться дальше. Расслабляться пока рано.

Укорачиваем веревку между нами. Некоторое время мы идем близко друг от друга, но не приближаемся слишком и не удаляемся. Правда, в какой-то момент пришлось все же снова сблизиться, чтобы стремный участок пролезть попеременно.

Вершина.

Свобода.

Легкость.

Как в калейдоскопе мелькают - люди, подходящие с разных маршрутов, меняющие записку в туре и уходящие обратно; моя напарница, флиртующая с мужиками; я сама, достающая рацию и передающая информацию базе.

Но мое сознание, мое Я в этот момент растворяется в огромном и мощном все заполняющем сознании Джайлыка.

И вот снова мы остаемся с ней одни. Одни на этой вершине. Мое Я возвращается ко мне и все мое внимание снова сосредотачивается на моей напарнице. Она уходит вниз впереди меня. Идя следом, следя внимательно за ее и собственными движениями, за веревкой, тянущейся между нами, легко и нежно касаясь теплых родных скал, краешком сознания я ласково трусь о сознание Джайлыка.

Снова перемычка. Снова люди. Снова флирт.

"Сплетенье рук, сплетенье тел, судьбы сплетенье..."

Мы с Джайлыком молча наблюдаем за ней.

Но вот наступает момент, когда нам обеим предстоит покинуть его теплое ласковое сердце и снова опуститься в недра ледяного склона.

Но наша энергия пробудила Джайлык. Его мощное сердце начало растапливать холодный лед.

И вот его огромные склоны приходят в движение. С грохотом, как в кузнице Гефеста, вниз по ледовому кулуару начинают сходить огромные каменные блоки, увлекая за собой груды более мелких камней.

Спускаемся прямо вниз, стараясь держаться подальше от этого ледового кулуара, который нам все равно предстоит пересечь.

Весь нежный "амур" остается наверху. Застигнутая грозной мощной страстью моей могучей Горы, я снова становлюсь жесткой и хладнокровной, как и он. Мозг фиксирует такой до боли знакомый рельеф, который вдруг в этом году так сильно изменился и стал таким чужим и незнакомым. Фиксирует траекторию камней и частоту, с которой они сходят.

Единственный путь - это спуститься прямо вниз на перемычку и по широкой дуге обойти снизу под этим кулуаром вдоль самой кромки снежного карниза на перемычке. И в этот момент, как будто предупреждая, отрывается особо крупный блок и прямо на наших глазах медленно, но неотвратимо набирая скорость, проносится мимо и долетев до того места, где мой мозг мысленно прочертил наш путь, пролетает дальше и, снеся половину карниза, обрушивается вместе со всей этой массой снега вниз в Тютюсу.

Замираю в каменном безмолвии.

- Что будем делать? - Она нервно закуривает.

- Спускаться.

Да, девочка, за твоим ледяным безмолвием еще слишком много суетной жизни. В твоей душе еще слишком мало боли, боли, которая сильнее страха, боли, рождающей внутри в недрах огня жесткое спокойствие.

"Спускаться".

Другого пути все равно уже нет.

Нам остается только по очереди перебегать под жерлом кулуара.

Что ж, ирония теперь в том, что мы с ней по-прежнему связаны одной веревкой, но наша жизнь больше не в наших руках, не в тех руках, которые ласкали... Она во власти сильной и независимой Горы, с которой мы дерзнули станцевать этот танец Любви втроем.

Я молча наблюдаю как она спускается последнюю веревку до перемычки, как в это время пока она спускается, вдоль нее пролетает пара мелких камушков. В этот момент мое сердце замирает. Но я ничего уже не могу сделать, отсчет пошел. Она быстро отщелкивается от веревки и быстро, насколько может, перебегает под жерлом кулуара.

Я вздыхаю с облегчением. Сердце возвращается к прежнему ровному хладнокровному ритму. Наступает моя очередь.

Мозг в последний раз фиксирует все до мельчайшей детали. Быстро спускаюсь до перемычки, быстро начинаю перебегать...

- Стой! Стой!

Дальше все происходит как на замедленной кинопленке. Вижу, как кто-то далеко впереди машет мне руками, слышу крики: "Стой!" Мое подсознание уже раньше меня самой начинает понимать, что происходит.

Останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь лицом к Джайлыку. Вижу прямо над собой огромный черный желоб там, где раньше был глубокий чистый снег. Вижу, как, набирая скорость, прямо на меня несется целый эшелон камней. И как будто управляемые чьей-то невидимой рукой они пролетают вокруг меня со всех сторон.

Это был один из немногих моментов в жизни, когда сознание настолько замерло, настолько обострилось и расширилось, что за эти считанные то ли секунды, то ли минуты мозг успел зафиксировать буквально каждый камень. Вот слева прошел большой важный и самоуверенный сангвиник. Вот справа со звоном несется более мелкий и нервный холерик. Он бежит наперегонки с пролетевшим высоко над головой более крупным камнем. У каждого из них свой неповторимый звук, который улавливает и различает мой так же до предела обострившийся слух. Но вот наконец мимо, идя вдоль самого склона, прошуршал последний маленький камушек.

Я бросаю последний взгляд на возвышающийся надо мной, кажущийся таким огромным, Джайлык, который только что излил на меня свой оргазм. Ну вот и все. Этот любовный акт завершился.

Я добегаю до нее.

- Ты чему смеешься?

Я не могу ответить на ее вопрос. Хоть мы и разделили эту любовь втроем, но последний миг принадлежит только нам с Ним двоим.

Да, девочка, ты пройдешь еще сама свой Путь.

Наступит миг и я уйду свободна.

Наступит день и боль в ее душе точно так же заглушит боль в сбитых пальцах и сведенных от напряжения мышцах.

Наступит время, когда нас с ней больше не будет связывать одна веревка... один мужчина...

Наступит...

А пока я смотрю на почерневшие ногти на ногах и вспоминаю, как с болью вонзала зубья кошек в ледяную плоть Горы.