Отчёты о походах

Автор - Максим Сысоев

Итак, нас было шестеро. Не считая собаки. Шел суровый 1992 год. Денег было мало…
В те далекие времена я планировал будущие маршруты, исключительно руководствуясь картой - "четырехкилометровкой". За плечами у меня были "суровые" летние походы на Оять и на Сяпсю-Шую. И неистребимый зуд авантюриста. Хотелось на Север. Тщательно изучив карту Карелии, я углядел речку под названием Уница. В районе Медгоры. Райончик был слегка известен по моим геологическим скитаниям. К речке шла, судя по карте, довольно приличная грунтовка от пос. Чебино, где, в то время была база одной из многочисленных геологических партий, с начальством которой я был немного знаком. А, главное, речка в среднем течении пересекалась "железкой", около которой, примерно в полутора километрах, находилась станция Уница. Я еще вернусь к этому факту в конце своего повествования.
В общем, нас было шестеро - я, Адмирал Михалыч (гнусная личность, обманом заманившая меня в водный туризм), Тараскин (человек, которому, в принципе, все равно, как идти и на чем, турист с ба-альшим стажем), мой боцман и суперкарго с нетривиальной фамилией Украинский, и два молодых энтузиазиста, Артем и Андрей (последний был переименован в процессе в Старшину, из-за неистребимой привычки долго и тщательно сушить вечером портянки). И, конечно, Макси - огромный черный ньюф.
Когда мы выезжали из Питера, здесь было около + 15. Когда мы прибыли в Медгору, а было это часа в 4 ночи, на градуснике было -8, причем было непохоже, что все эти сугробы утром растают. Но нас вел розовый оптимизм и бодрый энтузиазм. Поэтому, решив про себя и между собой, что "все это ерунда, и не такое видали", мы стали дожидаться обещанного автобуса. Утром автобус действительно пришел, нас встретил один из сотрудников геологической партии, и мы отправились в Чебино. По дороге, глядя на вскрывшиеся мелкие речки, мы успокаивали грызущего всех червя сомнения.
В Чебино была зима. Самая что ни на есть натуральная. Метровые сугробы, люди в валенках, и даже на солнце температура была явно ниже нуля. Но ехать надо. Загрузились мы в "кунг" выданного нам ГАЗ-52 и поехали. Ездили не долго. Когда открылась дверь, оказалось, что мы на том же месте. Как выяснилось, машина не смогла проехать по ни разу не чищенной за зиму дороге. Но, утешили нас, скоро подъедет ГАЗ-66, на котором мы уж точно доедем до речки. И действительно, минут через 40 этот самый ГАЗ подъехал. На сей раз, мы ехали значительно дольше, хотя даже в кузове чувствовалось натужное рычание двигателя. Наконец - остановка. Неужели приехали?!
Ага, как же! Выпрыгнув из кузова на снег, мы увидели, что прибыли на лесорубную делянку, 66-ой сидит на мостах в снегу, а дальше простирается нетронутая снежная целина. Только по неровностям занесенной колеи и отсутствию деревьев можно было догадаться, что это дорога.
"Вот что, ребята - сказал наш водитель - дальше я не проеду. Если хотите, могу отвезти вас обратно". Мы поинтересовались, сколько осталось до реки. "Километров 12" - был ответ. "Ну, это каких то 3-4 часа хода" - подумали мы и решили идти пешком. Это было нашей роковой ошибкой!
Да, должен сказать, что ходили мы в те времена на ПСНах-"десятках", и две штуки оных были у нас с собой.
Попрощавшись с сочувственно глядевшим на нас шофером, мы перекусили, переоделись и вышли. Первая попытка утянуть все на своих плечах оказалась неудачной. Снега было по колено, причем это был довольно нестойкий наст. То есть нога сначала несколько секунд держалась сверху, а потом проваливалась. Опять же, по колено было только в середине дороги. Отступив пару шагов в сторону, мы проваливались, чуть ли не по горло. В общем, пройдя метров 300, мы присели на рюкзаки и стали думать.
Гениальная идея пришла первой в голову Тараскину. Решено было надуть ПСНы, кинуть в них всю поклажу и волочь их волоком. Этакие бурлаки на снегу.
Сие и было сделано. Двое "дурлаков" тащили ПСН на веревках, а один толкал сзади. Я бы не сказал, что это было легко - идти, проваливаясь по колено, но это было явно быстрее, хотя, все равно, жутко медленно. К концу светового дня мы прошли километров семь. Умотались изрядно. Нарубив лапника и поставив палатки, забылись мертвым сном.
Пробуждение было связано с надеждой, что осталось, в общем-то, немного. На наше счастье, стояла солнечная погода, что изрядно прибавляло оптимизма. Всю дорогу Макси носился взад - вперед по лесу, оставляя кое-где желтые пятна, ибо лапу поднять было негде. Через пару часов усилий втянулись, жизнь стала казаться не столь уж тяжелой, каждый шаг приближал нас к заветной цели…
И вот, наконец, около пяти часов вечера впереди показалась река.
Сказать, что мы были счастливы - значит не сказать ничего. Никогда еще узкая полоска воды не вызывала у меня такого всеобъемлющего восторга. Если бы мы знали, что нас ждет впереди.
Хоть мы и не особенно торопились со сборами, через час мы были готовы к спуску на воду. После двух дней "пара-конного" передвижения по заснеженному лесу очень хотелось взять в руки родное весло! Что мы тут же и осуществили. Последние кадры на память и наши дредноуты медленно двинулись вниз по течению. Но счастье было недолгим!
Не пройдя и полутора километров, мы уткнулись в ледовое поле. Но мы настолько уверились, что наши проблемы уже позади, что даже этот факт не испортил нашего настроения. Хотя не мешало бы насторожиться. Визуально ледовое поле тянулось метров на 300, затем река делала поворот.
Поначалу мы пытались ломать лед веслами, затем рубить мачете - результат был почти нулевой, льда было сантиметров 15. Близился закат, и было решено вставать на ночевку, выдернув ПСНы на лед. 
Ужин несколько припозднился в связи с тем, что костер, несмотря на сооруженный настил, ушел под снег примерно на 1,5 метра. После ужина народ завалился спать, а Старшина остался сушить портянки. Впрочем, его можно было понять, ибо пошел он в поход в коротких резиновых сапогах, и ему приходилось всю дорогу надевать на портянки полиэтиленовые мешки, что, впрочем, мало помогало при глубине снега выше колена.
Утренняя разведка показала, что впереди около километра льдов, далее вода чистая. Пришлось вспомнить два предыдущие дня и снова впрячься в бурлацкую работу. Но чистой воды оказалось немного. Впереди снова виднелись ледовые поля…
На третий день этого странного турне мы уже всерьез обсуждали засылку гонцов в Чебино за вездеходом. Но гордость (или лень) возобладала. Снова разведка. Река стала шире, а лед - тоньше. Дневная температура на солнце достигала временами 12-13 градусов тепла, правда, довольно часто сменяясь мокрой метелью. Было забавно видеть ползущую по ослепительно белому снегу гусеницу, в воздухе прожужжала еще не проснувшаяся толком мошка. 
Разведка, впрочем, как и процесс "волочения", осложнялась тонким верхним слоем льда. К счастью, лед в этих местах был двойной, так что провалиться глубже, чем по пояс не удалось никому. ПСНы связали "цугом", основная группа тянула их на веревках вдоль берега, а двое, в прорезиненных химзащитных штанах, толкали первый, грузовой, плот. Идти вдоль берега вряд ли было проще - мокрый снег выше колен, под которым отчетливо хлюпала вода и труднопроходимые прибрежные кусты. Несколько раз за день приходилось останавливаться, выливать воду из бахил, затем из ботинок, после чего выжимать носки из верблюжьей шерсти и снова одевать все это на ноги. 
Забегая вперед, скажу, что на 60 км речки чистой воды было километров семь, что воспринималось, как подарок природы, хотя в этих местах, в основном на шиверах, было весьма мелко. Один раз даже пришлось клеиться.
Не обошлось без забавных моментов. Последний час перед обедом волочь ПСНы стало как то особенно тяжело. Кто-то заметил, что и Макси давно не видать. Михалыч, как хозяин собаки, пошел искать его по прибрежным кустам, а Артем решил прилечь на баллон второго плота, где и обнаружился этот большой лохматый сукин сын, мирно дрыхнувший в течение этого часа. То-то мы упирались!
На шестой день нашего "увлекательного" путешествия у молодежи началась паника. Артем вспомнил, что его родители будут волноваться, Старшина тоже куда то заторопился. Все утро из-за горизонта доносилось отдаленное гудение проходящего автотранспорта, хотя по карте никакой дорогой здесь и не пахло. На обед встали на распутье - река, видневшаяся в прогалинах, уходила направо, а прямо шла широкая просека. Тараскин сходил на разведку вдоль берега (вообще, у меня создалось впечатление, что он никогда не устает). Вернувшись, он сказал, что чистой воды не видно. Посовещавшись, мы решили зарыть ПСНы в снег и выходить налегке. Идти решили все же вдоль берега, так как куда ведет просека - никто не знал. 
ПСНы зарыли среди молодых сосенок. Как выяснилось - это было правильное решение, почему - скажу позже. Пообедали, Михалыч даже умудрился помыть голову снегом, и двинулись.
Спустя часа три кросса по пояс в снегу по мокрым сугробам мы выползли из леса на шоссе. Я безнадежно тащился сзади всех, так как проваливался в снег везде, где остальные шли поверху. Спасибо Сане Украинскому - он все время шел рядом. Сразу за шоссе, на обочине, был сделан деревянный столик и скамейки, на которых уже вкушала прелести отдыха основная группа. Вы знаете, какой кайф после недели прогулок по метровым сугробам ощутить под ногами твердый асфальт?!
Придя в себя и переодевшись в сухое, мы наконец задумались над тем, откуда здесь, собственно, шоссе. Мимо проносились фуры дальнобойщиков, хотя на карте здесь был лес.
Не могу сказать, что это был основной вопрос, нас интересовавший. Куда более нас интересовало - в какую сторону по этому неизвестному тракту нам двигаться? Ибо удаляться от Медгоры совершенно не хотелось. После недолгих раздумий, сориентировавшись по карте, мы резво двинулись на северо-восток. Вечерело. Эйфория ходьбы по твердому асфальту тихо сходила на нет, а попутный транспорт, видя компашку небритых бродяг с рюкзаками и огромным грязным псом, категорически не хотел останавливаться. Наконец нам повезло - двое ребят из Рязани на порожнем фургоне притормозили и позволили нам залезть в кузов.
Когда мы добрались до Медгоры, у нас хватило сил съесть последнюю банку тушенки, плюхнуться на стулья около печки в зале ожидания и выключиться. Дежурный по вокзалу с трудом растолкал нас к приходу паровоза. Всю дорогу до Питера я проспал на верхней полке. И было мне хорошо…
Ребятам удалось вырваться за снарягой только через две недели. Я валялся дома с бронхитом, поэтому могу основываться только на их впечатлениях.
А им повезло, они попали в паводок. Поэтому вся операция по спасанию заняла около 2,5 часов, из них 1,5 - на дорогу туда. Помните, я говорил, что мы правильно зарыли ПСНы среди мелких деревьев? Так вот, то, что мы приняли за просеку, оказалось основным руслом реки. С трудом добравшись по колено в воде до места "сокрытия", Тараскин и Украинский увидели наши тюки плавающими в воде у берега. Только частые мелкие деревца не дали им успешно "удрейфовать" по течению. 
Сплав вниз по течению к мосту занял не больше 20 минут. Так закончился один из самых сложных в моей практике майских походов. 

Но, видимо, за шесть лет я не поумнел…
В 1998 году я честно занимался летом организацией коммерческого сплава, поэтому выбраться в поход смог только в конце августа. В это время большинство братьев-водников смывается в Азию, а я хотел в Карелию, в Заонежье. Так началась вторая серия беспримерного Уницкого хождения. Логически, идея была неплоха. Быстренько проскочить небольшую, но порожистую речку, пройти вдоль берега Уницкой губы и углубиться в Заонежский п-ов, пройдя его насквозь мелкими протоками и озерами.
Проблемы было две - на чем идти и с кем. После долгих раздумий для этого маршрута я выбрал серийную надувную лодку "Вуокса" фирмы "Мнёв и К". Двухместная лодочка весом, после устранения всего лишнего, порядка 10 килограммов и грузоподъемностью около 250, похожая на растолстевшую пирогу, вполне устраивала меня в роли личного каяка. В ней вполне помещались, кроме меня, две большие гермы, продукты и костровое снаряжение.
Напарника себе я искал долго. Единственным вариантом оказался некий Андрей, которого я, практически, не знал. Водного опыта у него едва хватало для карельской двойки, но, в конце концов, любые пороги ходятся - по берегу. Сей славный вьюнош пришел к нам из не менее славного КТМЗ. 
В общем, мы сговорились, посчитали раскладку, купили билеты и отправились в Медгору. Доехав автобусом до моста, мы встали на уже знакомой читателю по предыдущему повествованию стояночке со столом. Спустившись к воде, я обнаружил мелкий ручеек шириной метров пять с камешками в том месте, где на карте были обозначены пороги с гордым именем Кондруткины. Кондрутка сей был, видать, невелик ростом, коль ему ЭТО показалось порогами. Но ведь неистребим во мне оптимизм. Ну и что, бывают же в речке мелкие места.
Сборы несколько затянулись. Надуть лодку, как вы понимаете, труда не представляет, а вот с Андрюхиным каяком "тритоновского" производства возникли проблемы. Как выяснилось, он его видел в первый раз в жизни и уж тем более не догадался дома собрать. Поэтому процесс превратился в решение головоломки, затянувшись до 5 часов вечера. За это время мы успели пообедать, я проверил ходовые качества моей посудины и умудрился ее проколоть в двух местах, наткнувшись на "розочку" от бутылки. Хорошо хоть корейский чудо-клей был с собой, хватило получасовой сушки. Наконец каяк Андрея был собран, вещи не без труда распиханы, и мы двинулись. И тут оказалось, что это не участок реки такой мелкий, это она вся такая.
Первые километры дались с трудом. Обладая более гибкой посудиной, я пропихивался между камнями, используя весло в качестве шеста, время от времени выскакивая из лодки в особо мелких местах. Андрюха, с его жестким каркасом, регулярно брел по колено в воде, таща каяк за собой. 
Пройдя километра два, мы решили вставать на ночлег. Нашли относительно сухое местечко на болотистом берегу, поужинали и завалились спать.
Утро встретило нас мелким дождичком. Парило. Нещадно жрала мошка. Под ногами противно чавкали огромные гнилые подосиновики. Но идти надо. Этот день не внес особых изменений в ландшафт русла и наш стиль хождения. Я накачивал себе пресс, помогая всем телом лодке и веслу, Андрей уныло тащился сзади пешком по воде, ибо попытка сесть в каяк заканчивалась дыркой на шкуре. Так продолжалось часов до четырех. Дождь на время перестал. После очередного "порога", слева, мы увидели заводь и довольно симпатичную горушку. Место нам понравилось, и мы решили встать. Андрей направился на рыбалку, а я занялся сбором брусники, которой в том году было предостаточно. Захотелось побаловать себя компотиком. И хотя Андрюхины успехи в ловле рыб были весьма скромны, мы порадовали себя неким подобием ухи и превосходным брусничным морсом.
Согласно карте, впереди нас ждал очередной порожистый участок, а впадение слева реки Чёбинки рождало надежду на повышение уровня воды. Надо сказать, что так оно и произошло. Только при это русло реки стало шире и глубина увеличилась ненамного. Хотя я уже ощущал увеличение расхода, т.к. лодку сдергивало с мелководья потоком без особых усилий с моей стороны. Для Андрея же ничего не изменилось, просто прибавились опасения кильнуться на мелководье.
Так, в борьбе с дождем, мошкой и мелководными шиверами прошел еще один день.
Следующий день должен был отзнаменоваться большими порогами, а точнее - порогом Большой. Учитывая увеличение расхода воды, я приготовился к нормальному сплаву. Через некоторое время нам попался настоящий двоечный порог. Скальная гряда, локальный перепад порядка 1 м - хоть и мелко, но можно прокатиться. Учитывая характер реки, я предположил, что это и есть Большой. Но рыбак на берегу просветил нас, что Большой - дальше и он действительно большой. Что вселило в наши сердца надежду. И вот, через некоторое время из-за поворота показалась стена, сложенная из валунов. Видимо, остатки плотины, напоминающие близкие сердцу падуны на Уксуне. Мы даже отправились на просмотр…
Нет, стена была впечатляющей! Причем с левого берега не просматривалась. "Рискнем" - подумал я и смело ринулся в… Проход в стене не порадовал ничем, кроме быстротока. Далее была длинная горка с хорошим уклоном, по которой токим слоем текла вода. По главной струе, без сомнения, на моей шалапуньке вполне можно было скатиться, что я и сделал. Метров через триста уклон уменьшился и катание "на халяву" закончилось. Отсюда вывод - Большим в этом районе называется длинный и нудный, но никак не сложный порог, с широким разливом реки по моренной гряде. Так что не стоит обольщаться.
До обеда то лил дождичек, то прояснялось. Прояснения сопровождались северным ветерком, так что на обеде, в ожидании супа, мы слегка постукивали зубами. К вечеру погода окончательно прояснилась, и в лучах предзакатного солнца перед нами открылся порог Мостовой. Оч-чень меткое и нетривиальное название. С учетом того, что порог не только расположен до, под, и после оного моста, но его нижняя часть, в основном, образована ржавыми конструкциями этого самого моста. Впрочем, наверху пришлось немного покрутиться. Вылезши перед мостом на твердую землю, мы, после долгих раздумий, просмотров техногенного участка ниже, осмотра днища Андрюхиного каяка и т.д. и т.п., решили закончить с этой славной речкой. Выдернув суда на просушку, мы поставили палатки, т.к. кирпичная избушка путевого обходчика нас не вдохновила. Комаров немеряно, да и грязновато. Но шмотки на просушку мы там оставили.
Подьем утром решили устроить пораньше. Погодка порадовала нас солнцем и обильной росой. Довольно быстро затолкав так и не просохшую снарягу в рюкзаки, мы решили двинуть в сторону железнодорожной станции Уница. Помнишь, о внимательный читатель, я уже упоминал это название?
Очередной, пеший, этап нашего путешествия был полон курьезов. По карте - "четырехкилометровке" это вполне солидный полустанок в полутора километрах от моста, окруженный аж четырьмя отдельно прорисованными домами. Дело было так. Навесив рюкзак на спину и мешок с лодкой - на грудь, я сказал Андрею, который уже утягивал свой рюкзак : "Догоняй!" и, далеко не бегом, побрел вперед. Некоторое время я не оглядывался, догадайтесь почему. После поворота путей я сделел передых и посмотрел назад. Андрея не было. "Что то он медленно…" - лениво подумал я, подождал пару минут, и, взвалив поклажу, двинул дальше. Пройдя два километра (по километровым столбам) и не обнаружив станции, я оглянулся снова. Андрея не было. Дойду до станции - решил я - там и подожду. Единственное, на этом участке пути, сторение открылось мне через километр. Заброшенное кирпичное здание с дверями с двух сторон и недостроенный гаражик рядом. Я несколько опешил, и, мучимый сомнениями, оставив рюкзак, протопал вперед еще с километр. Никаких следов других рукотворных сооружений, кроме, естественно, самой железной дороги. Значит, это все-таки она - утвердилась в голове здравая мысль. Вернувшись обратно, я, в который раз, не увидел своего напарника. Это настораживало. Но переться назад было так лень, что я решил подождать еще. Минут через сорок на горизонте показалась фигура с рюкзаком. Когда фигура приблизилась, я задал вопрос, уже около часа вертевшийся у меня на языке: "Какого хрена ты там делал?".
Оказалось, сей добрый молодец, изучив предварительно карту и проводив меня взглядом, несколько замешкался со сборами, а затем! (внимание!), пошел в противоположную сторону!!!
Ну, естессно, отмахав пару-тройку километров и не встретив меня, просветлел головой и бросился за мной вдогонку. Воистину, наглядная иллюстрация к народной мудрости о голове, не дающей ногам покоя.
А потом мы стали ждать поезда. И ждали долго. Проходяшие мимо составы оказывались товарными и категорически отказывались останавливаться, несмотря на размахивание найденным в сарае знаком остановки. Мы решили, что пришло время обеда.
По закону подлости, едва только закипела вода, из-за поворота показалась мотодрезина. На сей раз Андрюха не сплоховал, и мотовоз, с диким скрежетом, остановился. Мы побросали внутрь шмотки, влезли сами, и двинулись в сторону Кяппасельги. Как мы узнали у дорожной бригады, на станции Уница уже много лет не останавливается ни один поезд. И тут мы осознали, как нам повезло!
В Кяппасельге была предпринята, последняя попытка следовать намеченному маршруту, но автобус, следующий в сторону Уницкой губы, отказался взять нас на борт, а следующий шел только через два дня (выходные, понимаишь). Уткнувшись очередной раз в карту, мы решили доехать поездом до станции Лижма, пешочком дойти до берега Онеги, и остановившись на одном из островов, тихо провести остаток времени на стоянке. Что мы, собственно, и сделали. И, в принципе, не пожалели о своем решении. 
Так бесславно закончилась вторая, и последняя, часть моей Уницкой эпопеи. И это всё…