Виды туризма
Состав группы:
"Папа" - Михаил Трусков (kayak301@yandex.ru)
"Мама" - Наталия
"Дочь" - Ольга - 16 лет
"Сын" - Николай - 10 лет (n_truskov@mail.ru)
"Племянник" - Игорь - 16 лет
Олд - эрдельтерьер - 4 года
Плавсредства:
Таймень-2, Таймень-3
День первый. Приезд
Поезд Москва-Лабытнанги везет мою семью в сторону Полярного Урала на реку Собь. Дети - Ольга и Коля, уже знакомы с её суровой красотой. В прошлом году мы в составе "детской" группы уже прошли её от ст. Собь до Катровожа с заходом на Хараматолоу и пешей радиалкой на Пайор.
Эмоций по приезде тогда было так много, что наша мама, туристический опыт которой не выходил за рамки каменистых перекатов Кабожи, неосторожно заявила - "И я бы хотела…". Слово не воробей. Долгими зимними вечерами мама шила необъятную капроновую палатку, способную вместить все наше семейство вкупе с рыжим эрдельтерьером Олди, и ещё более необъятный тент. Это был ее посильный вклад в материальное обеспечение желанного похода.
Нашу семейную группу усилил своим мужским началом мой племянник Игорь, по жизни достаточно капризный и своевольный юноша. Надо признать, что городские привычки напрочь ушли от него, как только Игорь столкнулся с первыми небольшими трудностями бытия на природе. Лучшего помощника я не мог бы себе и представить.
В походе мы не ставили перед собой каких-то спортивных целей. Предполагалось неторопливо спускаться до Катровожа, ловя рыбу и собирая дары природы. Также собирались подняться бечевой по Хараматалоу, показать маме Гагаринский порог и приготовить специально для неё "малосолку" и уху из хариуса, о которых ей много рассказывалось в прошлом году.
Мы планировали выйти из поезда, как и в прошлом году, на станции Собь, но в поезде на меня нашло какое-то затмение и мы эту станцию… пропустили. Позор на мою голову - ведь я обязательно хотел пройти этот мелководный, но очень красивый участок реки. Здесь Собь прорывается через уральские горы и по её правому берегу непрерывно тянется хребет Райиз, с красноватых склонов которого стекают водопадами множество ручьев.
Увы, в этот раз судьба не подарила нам этого кусочка заполярной красоты. Хотя, может это оказалось и к лучшему. Как выяснилось позже, из-за очень жаркой погоды, стоявшей в этих местах в июле, участок от ст. Собь до Харпа еще более обмелел и переход по нему был бы малоприятен.
Станция Харп. Выгрузили вещи и проводили взглядом уходящий поезд. Поскольку высадка здесь не планировалась, встал вопрос - куда идти?. Теоретически было ясно, что кратчайший путь через поселок приведет к правому повороту реки, туда где начинается первая ступень Харпского порога. Хотя мы и прошли с Ольгой весь порог в прошлом году на перегруженной "тройке" без особых проблем, проводить сейчас смелые эксперименты на маме и собаке не хотелось. Тем более, что во втором ("детском") экипаже не было опытного капитана - у Ольги это был первый поход в столь ответственной роли.
Приняли решение идти по рельсам в сторону Лабытнанги, постепенно забирая вправо, чтобы обойти Харп и выйти к реке уже после порога. Поскольку вещей было много, пришлось оставить на станции "на хозяйстве" маму с Олдом, а остальной люд бодро пошел по шпалам. (Схему пешего перехода до реки в район 3-й ступени порога смотри в отчете за 2001 год.) В ближайшее время будет опубликован - веб-мастер
Вероятно, вид преимущественно детской компании, идущей под рюкзаками по разветвляющимся рельсам, был настолько живописным, что с проезжающего мимо маневрового тепловоза нас окликнули и предложили свою помощь. Мы честно пояснили, что на станции остались еще люди и вещи, но этим не охладили желание добровольных помощников.
Забросив вещи на высокий металлический трап, идущий вдоль всего тепловоза, мы тронулись в обратный путь. Какого - же было удивление мамы и Олда, когда только что прошедший мимо тепловоз вдруг вернулся обратно и из него появились радостные мы с криками - "давай грузиться!!!". При погрузке самым забавным был эпизод, когда Олд, легко штурмовавший вагонные лестницы в течении двух суток поездки от Москвы, честно попытался самостоятельно залезть на почти вертикальную лестницу тепловоза. Увы, это оказалось выше его собачьих сил и маме пришлось затаскивать тяжелую собаку наверх на руках.
Поплутав по ржавым рельсам, тепловоз довез нас до места, где рельсы терялись в траве и камнях. До реки было метров 500. Окружающий пейзаж навевал мысли о Зоне Тарковского. На пути находился искусственный водоем, который, скорее всего, был отстойником очистных сооружений местного завода. Выбирать не приходилось. За полчаса дочелночили вещи до Соби.
Если сказать, что берег не очень подходил для сборки лодок, то это не сказать ничего. С трудом нашли более или менее ровную площадку среди прибрежного ивняка, и я начал собирать байдарки. Основной работой остальных членов группы в это время была яростная битва с явно превосходящими нас по численности полчищами местных комаров. Если двуногие члены команды бились осмысленно и с применением достижений современной химии, то бедный Олд никак не мог взять в толк, что это за напасть и как с ней бороться.
Надо сказать, что взятый с собой в большом количестве "Оксафтал" надежно защищал руки и морды всех членов группы… кроме мамы. Видимо, она обладала повышенной привлекательностью для кровососущих гадов, и они, пренебрегая собственным здоровьем, пробирались к её теплой коже, невзирая на толстый-толстый слой отравы.
Подобная беда преследовала маму на всем протяжении похода и это не раз выливалось в её не очень дружелюбные выпады в мой адрес, что, якобы, я плохо подготовился к походу и взял репеллент с просроченным сроком годности. Увы, это было именно так. Я взял весь неистраченный прошлогодний запас, ибо его было много, а о сроке годности я и не думал. На выпады в свой адрес я огрызался - мол, сама виновата, не надо быть такой вкусной…
Перевезя весь скарб на галечную отмель правого берега, расположенную чуть ниже третьей ступени порога и впадения притока Енга-Ю, мы разбили палатку и сразу завалились спать - уже наступило завтра…
День второй. Дневка
Весь день посвятили отдыху, привыканию к комарам и экскурсии в Харп - надо было дать телеграмму о благополучном начале маршрута. Комаров на пляже почти не было - их сдувал сильный ветер. Любовались видом Уральских гор и снежников на их склонах. Снова пожалел, что не смог на них взобраться и посмотреть на Собь сверху.
Не торопясь перепаковали вещи и подготовились к сплаву. За дровами далеко ходить не приходилось - вдоль реки на отмели полно плавника.
Здесь и везде далее палатку приходилось устанавливать не с помощью колышков, а используя большие камни. Поскольку палатка и тент здорово парусили, чтобы удержать всю конструкцию камни приходилось выбирать "труднопереносимые", особенно для крепления продольных растяжек.
В связи с этим все время приходилось искать компромисс: хотелось встать на продуваемой косе с мелкой галькой, чтобы и комаров сдувало и бока не наминало через тонкую пенку. Но на таких пляжах трудно было найти десятка полтора достойных камней для оттяжек. Вернее, найти то их можно было, но не всегда поблизости. При этом установка палатки превращалась в некое подобие соревнования "сильнейших мужчин планеты".
С другой стороны, было много берегов, густо засыпанных крупными камнями, но тогда приходилось искать песчаную проплешину, достаточных размеров.
День третий. Переход Харп - р. Ханмей
Наконец-то выплыли. Собь ниже Харпа уже достаточно полноводна и позволяет плыть не вычисляя более глубокую протоку. Река постепенно удаляется от железной дороги, которая еще некоторое время напоминает о себе шумом проходящих составов. То слева, то справа река огибает галечные пляжи, за которыми возвышаются каменистые осыпи, покрытые редким лесом.
Погода стояла ветреная, но без дождя. Сделали "зеленую стоянку" на галечном пляже в устье мелководного левого притока. Если у реки комаров еще как то сдувал ветер, то углубляясь по личным надобностям в прибрежную растительность, оставался с ними лицом к лицу. Лицо-то, оно как раз закрыто москиткой и намазано репеллентом, а остальные нежные части тела, которые приходится волей неволей оголять, фактически открыты для вероломного нападения. Выход был найден. Ладонь густо смазывалась "Оксафталом", запускалась, пардон, в штаны и там щедро мазала будущие оголенности. После такой подготовки неотложные процессы происходили практически безболезненно.
Сегодняшней целью было дойти до р. Ханмей, достаточно мощного левого притока Соби. В прошлом году мы неплохо ловили там щук. До места дошли около 16-00. Поставили палатку, и мы с Игорем сразу же отправились на байдарке облавливать широкое устье Ханмея. Я менял блёсны, но вблизи Соби не было ни одной поклевки. Зайдя в Ханмей метров на 300, где его ширина уменьшилась, вытащили по паре небольших щучек, грамм по 800. Для меня это было просто неким фактом открытия сезона, а для Игоря это были его первые щуки в жизни. Эмоциям не было предела .
Ближе к вечеру пытался блеснить хариуса чуть выше лагеря на правом берегу. Крупные хариусы неотвратимо преследовали блесну до самого берега, но вкусить ее отказывались. Практически после каждого заброса из глубины на мелководье выплывал хариус и, сверкнув плавником, снова уходил к своим собратьям. То ли ему не нравился мой внешний вид на берегу, то ли они просто тренировались… Короче, видело мое око, но зубы остались при своих интересах.
Первый улов щук зажарили и с удовольствием съели. Полярные щуки, взращенные в хрустальной воде, удивительно вкусны. Тут же выяснили, что взятый с собой противень от газовой плиты не самая удачная замена сковородке. Из-за странного профиля дна масло всегда стремилось вытечь из-под рыбы и скопиться в противоположном углу. Приходилось все время поправлять противень плоскогубцами, чтобы масло все-таки жило под рыбой.
День четвертый. Переход р. Ханмей - устье Хараматолоу
За день не торопясь дошли до устья Хары. По пути пытались блеснить щук, но безуспешно. Хараматалоу впадает несколькими протоками, разделенными галечными отмелями. На одной из таких отмелей мы и встали. По опыту прошлого года мы знали, что сразу за впадением Хары на правом берегу есть хорошие места для стоянки, но нас прельщали продуваемые галечники.
Противоположный берег Соби высокий, поросший кустарником, невысокими елями и лиственницами. Наверху поляны с высокой травой и редкими деревьями. Судя по карте, в паре километрах от Соби, если идти перпендикулярно к берегу, находятся несколько достаточно больших озер.
С берега открывался великолепный вид на дельту Хары. На горизонте за полосой леса серыми волнами возвышался Уральский хребет.
Готовясь уйти на несколько дней вверх по Харе, в прибрежных кустах спрятали основной запас продуктов, чтобы не тащить лишнего веса.
День пятый. Бечева устье Хараматолоу - Гагаринский порог
С утра привязали к лодкам веревки треугольником и пошли вверх по Харе. Я тащил тяжело нагруженую "тройку", а на долю Игоря пришлась разгруженная "двойка". Нашей целью было подняться до Гагаринского порога и пару дней постоять на нем, половить хариуса и полазить по прибрежным склонам.
Тащились недолго, около 4-х часов. Игорь все время отставал, что было, в общем-то, не удивительно - не хватало сил, а в основном, опыта. Неподалеку от порога я зачалил свою лодку и вернулся назад, чтобы помочь Игорю обвести большие валуны, далеко вдавшиеся в воду. Взяв его лодку, я почувствовал, что вести ее как-то неловко. Я не сразу понял, что же мне мешает. Когда же я понял причину, то покрыл себя самыми грязными из всех известных мне на тот момент ругательствами. Дело оказалось в том, что в качестве веревки я использовал капроновую стропу, шириной 20 мм, которая как только попадала в воду в районе кормы, начинала жутко тормозить и разворачивать лодку. Вытащить же её из воды в этой ситуации было совсем не просто. Другой веревки не было и я, перевязав на свою лодку злополучную ленту, потащил ставшую тяжелой и упрямой "тройку" дальше.
Надо сказать, что пеший переход мамы с Олдом вдоль Хары отнюдь не был легкой прогулкой. Поскольку они не могли выбирать удобный для ходьбы берег, то им либо приходилось карабкаться на скалистые берега, либо продираться сквозь густой прибрежный кустарник. Чтобы Олд не поранил лапы об острые камни, маме частенько приходилось просто тащить собаку на руках.
Начал накрапывать дождь. Сам слив в третьей ступени порога обнесли, благо единственное место для установки палатки находилось метрах в ста выше по течению на правом берегу. Это достаточно небольшой пятачок относительно пологого берега, свободного от камней, на котором мы смогли под аккомпанемент продолжающегося дождя установить свою немаленькую палатку.
Надо сказать, что при малой воде встать на пороге можно, но только небольшой компанией, поскольку левый берег скалистый, а кроме упомянутой площадки на правом берегу приткнуться негде. У воды полоса крупных камней и практически сразу берег уходит вверх заросшим склоном.
Река выше слива течет в высоких скалистых берегах, поросших лиственницами и елью. Склоны представляют из себя нагромождение огромных валунов, покрытых мхом.
Гагаринский порог состоит из трёх ступеней. Первая находится примерно в восьмистах метрах выше третьей. Первая ступень - это несколько крупных глыб у правого берега, вдоль которых идет мощная, четко обозначенная струя. Единственная сложность - ступень расположена на изгибе реки, что затрудняет вход в неё. При низкой воде оголяются более мелкие камни в русле, что затрудняет проход.
За первой ступенью, метрах в 400, уже за левым поворотом реки, начинается т.н. вторая ступень. На самом деле - это достаточно мощная шивера из беспорядочно разбросанных в русле крупных камней, часть из которых выступает над водой, а часть - обливники. Валы от камней сбиваются друг с другом, создавая полный хаос. Основной струи нет и приходится лавировать и надеяться на остроту зрения матроса и слаженность экипажа.
Практически сразу за шиверой находится основной слив третьей ступени. Он расположен вплотную у правого берега и отмечен огромным валуном, высотой в 1-1.5 метра от уровня воды. Перепад в сливе около полутора метров. Слева от основного слива узкая гребенка камней с рядом более мелких сливов, непроходимых при среднем уровне воды.
То, что я описал, характерно для обычного уровня воды. Подъем воды на 30-50 см в корне меняет картину. Вторая ступень уходит под воду и представляет собой просто бурный, но безопасный поток. Конечный слив расширяется практически на всю ширину реки и вместо явно выраженного перепада воды со стоячими валами после него, образуется примитивный пологий слив с косыми 30-ти сантиметровыми стоячками.
При подъеме воды на 1-1.5 метра первая ступень проходится вдоль левого берега по ровной струе с косыми валами на выходе, на месте второй ступени - мощнейшие стоячие валы до 1.5 метров, третья ступень - струя с косыми валами, проходится без проблем. (Опыт сплава 2001 года на "Щуке-3")
Вдоль реки дул сильный ветер и чтобы костер не задувало, кострище расположили среди крупных камней. Вертикальные стойки костра пришлось со всех сторон обкладывать камнями, поскольку воткнуть их в грунт не удалось. В результате получился эдакий очаг, здорово возвышающийся над землей.
Несмотря на усталость, наладили перетягу и достаточно быстро выловили с Игорем несколько небольших хариусов. Убедившись, что рыба есть и орудие лова функционирует, успокоились и отложили промышленный лов на завтра.
Перед сном зашел в воду и на небольшой глубине поставил торчком оба топора, прислонив их к камню. Вечером снова начался дождь, продолжавшийся всю ночь.
День шестой. Дневка.
Мы спокойно спали под стук дождевых капель по тенту палатки и не предполагали о надвигающейся опасности. Около 6 часов утра Игорь решил выйти из палатки по своим надобностям. Как только он застегнул молнию, с улицы раздалась удивительная по своей музыкальности фраза, произнесенная испуганным голосом. Неподдельный ужас, сквозивший в голосе племянника, да и сама формулировка, заставил меня выскочить из тёплого спальника и высунуть голову на улицу.
Фраза была следующей : "Дядя Миша!!! Топоры тонут, вода в костре !!!" Согласитесь, что на такой словесный изыск не отреагировать было невозможно. Я увидел, что кромка воды плещется всего в 2-х метрах от палатки. В десятке метров от берега едва угадывались качающиеся в струе верхушки топорищ, а кострище представляло собой небольшой атолл, возвышающийся в метре от берега.
Прикинув скорость приближения стихии, я был вынужден окончательно отогнать от себя утреннее дремотное состояние ( я явно выраженная "сова"!) и, вооружившись одним из спасенных топоров, пошел искать другое пристанище для палатки. Учитывая крутость склона и размеры палатки (2.5 х 4 м) проблема представлялась мне совершенно неразрешимой. Но и уходить с насиженного места не хотелось.
В результате поисков, метрах в 50-ти выше по течению, на склоне была обнаружена относительно горизонтальная площадка практически искомых размеров. Пришлось не только вырубать растущие на ней кусты, но и "планировать" её поверхность, подрубая топором часть склона и перемещая землю на низкую часть площадки. За полтора часа работы плацдарм был подготовлен. В дневнике за этот день было записано - "Волок 50 м". На прощание, мы запечатлели себя на фоне подступившей воды примерно с того же ракурса, как и накануне.
К полудню вода дошла до границы ночной стоянки. Большинство камней в русле ушли под воду, и на месте второй ступени меж берегов текла ровная струя, кое-где отмеченная белыми барашками от наиболее выдающихся валунов.
Обиднее всего было то, что из-за высокой воды абсолютно перестал брать хариус. В этих местах его и так немного, а теперь, после подъема воды, я смог выловить всего одного, грамм на 400, на черную "вертячку".
К обеду дождь перестал, но вода не думала спадать, и, хотя и медленнее, но продолжала завоевывать сантиметры берега. К вечеру белые барашки на месте бывшей шиверы пропали совсем, а слив третьей ступени практически перестал быть заметным.
После обеда сходил на первую ступень порога. Залитые водой валуны не представляли из себя той сложности, какими я их запомнил по прошлому году.
День седьмой. Дневка
Утром снова пытались ловить хариуса, но так же безуспешно. Первую половину дня потратили на прогулки по огромным валунам, из которых состоит склон правого берега. С высоты открывается чудесный вид на крутой противоположный берег, поросший лиственницами и ленту реки, подернутую белой рябью.
После обеда мы с Игорем совершили экскурсию к устью левого притока Макар-Рузь. К тому моменту, когда мы дошли до Макара, с неба исчезли последние облака и стало настолько жарко, что после долгой дороги захотелось охладить разгоряченное тело в прозрачной воде Хары. Купался по-нудистски, поскольку в радиусе многих километров потенциальных зрителей замечено не было. Бесстрастный объектив фотоаппарата запечатлел тот момент, когда я уже вылез из ледяной купели, грелся на валуне, обсыхал и объедал ягоды с заранее собранных кустиков черники.
Вечером было решено, что утром будем сплавляться в Собь, поскольку вся возможная программа пребывания на Харе была выполнена, а надежда на улов хариуса оставалась призрачной.
День восьмой. Сплав Гагаринский порог - Собь
Вода не спадала. Погрузились в лодки прямо у лагеря и беспрепятственно "прошли" вторую и третью ступень порога. Ведомая мной "тройка" была загружено основной массой вещей, в багажном отсеке сидел Коля, а на месте матроса обитали мама и Олд. Всей компанией мы без особых усилий за 1 час пролетели до Соби, один лишь раз остановившись на галечном пляже для группового фото. Воды было столько, что наша хорошо подгруженная лодка ни разу не царапнулась за дно ни на одном из перекатов.
В Собь вышли левой протокой, забрали из кустов спрятанный рюкзак и, не задерживаясь, стали сплавляться вниз. Километрах в семи ниже устья Хары по левому берегу пошли высокие каменистые осыпи с лесом наверху и множеством подмытых деревьев вдоль обрывистого берега. Самые щучьи места. Похлестали воду блёснами, но никто не взял.
Сразу за осыпями река делает резкий левый поворот. Правый берег порос лесом. Слева обширная галечная коса. На ней решили остановиться на ночлег. Мне все-таки не верилось, что в таких местах мы останемся без щук.
Пляж был изумителен. Мелкая галька, выглаженная потоком воды, образовала идеально ровную поверхностью. На ней можно было бы разбивать теннисный корт. Но мы не теннисисты, а туристы, и нам, как всегда, были необходимы камни для установки палатки.
Пока Игорь и женщины разгружали лодки, я занялся поиском достойных камней. Увы, найти их здесь было совсем не просто. В итоге, большая часть "колышков", включая мощные камни, весом 15-20 кг для продольных оттяжек, была в буквальном смысле выкорчеваны из земли, поскольку свободно лежащих на поверхности камней не было в принципе.
В итоге, после установки палатки, с поломанными ногтями и сбитыми пальцами, я обнаружил, что пропал Олд. Пропажа была обнаружена достаточно быстро - Олд никуда не девался, а терпеливо лежал на своём матрасике на месте матроса в байдарке. Скорее всего, он небезосновательно считал это место наиболее комаробезопасным, ведь пока мы находились на воде, комары почти не доставали. Мудрый Олд решил спрятаться здесь от надоедливых кровососов. Пришлось объяснить умному псу, что красный тряпочный домик уже установлен и он может перемещаться в него.
Надо сказать, что Олд вел себя в походе весьма достойно. Почти всё свободное время на берегу он проводил в палатке. Поскольку самостоятельно открывать молнии он не умел, то по мере необходимости он своим ворчанием показывал, что пора бы с ним погулять.
Чтобы хоть чуть-чуть защитить собаку от комаров, Олда в преддверии похода долго не стригли и на Соби он выглядел обросшим и запущенным барбосом. Несмотря на такой внешний вид, воспитанный городской пёс воспринимал галечные отмели, как асфальт, справлять на который свои надобности не дозволяется. Посему, он настоятельно требовал, чтобы его вели к ближайшим кустам, или, по крайней мере, искал высокий кустик травы, растущий среди пляжа. Только здесь интеллигентная собака считала для себя возможным задрать лапу.
Вечером, переплыв на правый берег, я вновь с отчаянным упорством хлестал разнообразными блёснами заливчики и подмытые деревья. Один раз, уже при выходе блесны из воды, на неё попытался наброситься небольшой щурёнок. Щука не брала. Я бы поверил в то, что здесь её вообще нет, если бы не встретил у воды место, где, судя по размеру чешуи, не так давно чистили оч-чень крупную рыбу. Видно, высокая вода и здесь творила свое грязное дело.
Ближе к ночи на нашу отмель, только чуть выше по течению, пристала моторка с тремя аборигенами. Оказалось, что неподалеку от нашего места от берега в прибрежные кусты идет неприметная с воды тропа. Там, метрах в 100 от воды, стояла рыбацкая изба. Мужики объяснили, что сознательно поставили её вдали от берега, чтобы поменьше заходили туристы, которые частенько ведут себя не как гости, а как варвары.
Увидев, что мы путешествуем с псом, они подсказали, что несмотря на предупреждения, написанные на тюбиках, своих собак они безбоязненно мажут антикомарином. Это был очень своевременный совет, поскольку уши Олда уже были здорово обгрызены мошкой.
День девятый. Сплав по Соби
Утром наблюдали, как соседи проверяли сеть, поставленную на ночь на повороте реки. Бальзамом на мою израненную рыбацкую душу пролились их удивленные слова о том, что здесь всегда было так много рыбы, а сегодня почему-то её нет совсем… Узнав, что мы ловим только на спиннинги, удивились ещё больше и настоятельно посоветовали брать в эти места хоть маленькую, но сеточку - без рыбы не останетесь.
На противоположном берегу среди зелени проглядывало какое-то светлое пятно с подозрительно правильными формами. Сплавал туда и обнаружил огромный пенопластовый параллелепипед, размером около 140х80х30 см. Перевез его на наш берег. Соседи сказали, что это кусок теплоизоляции, которую изготавливают на заводе в Харпе.
Импровизированный плот легко удерживал меня на воде, а уж для Коли это была просто находка. Усевшись на пенопласт и вооружившись байдарочным веслом, Колюха совершал каботажное плавание под неусыпным взором мамы, стоявшей на берегу и готовой спасать ребёнка в случае плотокрушения.
Поскольку долго стоять на этом месте мы не собирались, то попытались утащить эту водную игрушку с собой на следующую стоянку. Привязав плот к нашей байдарке, мы бодро потянули его вниз по течению. Увы, сопротивление пенопласта оказалось неожиданно столь сильным, что, помучавшись несколько минут, мы с большим сожалением бросили его на волю течения, а сами с облегчением поплыли догонять ушедший далеко вперед детский экипаж.
Примерно через час хода слева увидели аккуратную избу. Она гостеприимно выглядывала из леса на высоком берегу. Решили остановиться и осмотреть её, поскольку для мамы и Игоря это была первая встреченная ими охотничья избушка. Изба на предыдущей стоянке не в счет, поскольку мы в нее не ходили.
Изба традиционная - железная печь, нары, стол, лавки. На нарах оленья шкура. Вокруг избы сухой лес, полный черники. За лесом начинаются болота с редкими перелесками. Встретили немного морошки и десяток ягод княженики, вкуснейшей ягоды в здешних местах. Неповторимый вкус княженики нельзя сравнить и с чем, она действительно "княжеская ягода", не только по сравнению с пресноватой морошкой и кисло-сладкой черникой, но и со всеми другими известными мне дикорастущими ягодами.
Долго задерживаться в избе не стали, поскольку планировали устроить перекус в устье реки Черной. До неё по нашим подсчетам оставалось около 7 километров. Действительно, через час хода справа увидели каменистую отмель, через которую в прозрачную Собь вливались темные воды Черной.
Вероятно, ошибка в дневнике. От "маленькой избы" до устья р.Черной не более 1 километра. (Опыт 2001 года).
Мама с Олей стали готовить перекус, сервировав стол на огромном камне с плоской вершиной. Мы с Игорем отправились ловить щук. Ловили с берега вокруг устья Черной. Игорь поймал пару штук весом 1.5-2 кг, а я, уже собравшись идти на призывные крики женщин к столу, буквально у себя из-под ног выцепил щуку, килограмма на 2.5. Она взяла метрах в 3-х от берега, на мелководье среди камней, схватив блесну, которая уже почти что волочилась по дну. Собственно, удовольствия от поимки я не получил - всё произошло слишком скоропостижно.
Во время перекуса Олд показал цирковой номер. Он ловко вскочил на импровизированный стол и встал там, не задев ничего из съестного. Олда согнали и даже не надавали ему тумаков. Всем было понятно, откуда у него это взялось. Дело в том, что мы почти все время ели в палатке, спасаясь от комаров и мошки и Олд питался с нами на правах равного среди равных. При этом он спокойно бродил по необъятной палатке, переступая через "стол", когда ему это было необходимо. Ну, а здесь стол вдруг оказался на камне… Разве это препятствие для тренированной собаки! В общем, повеселились.
После перекуса спустились до большой избы, стоящей на высоком правом берегу, часах в трех хода от устья Черной речки. Был воскресный вечер и похоже, что избу только что покинули какие то обитатели - около входа на земле было рассыпано много свежей морошки. Это было вдвойне приятно. С одной стороны мы не пересеклись с конкурентами на жилплощадь, а с другой - было очевидно, что на этом месте кроме рыбы мы разживёмся и ягодами.
Изба большая. Печь обложена камнями. На огромных нарах мы из палатки устроили подобие балдахина, чтобы спастись от несметного количества комаров, обитавших в избе. Поскольку предполагали прожить в избе несколько дней, то устроили генеральную уборку и выгребли на улицу большую кучу мусора. Думаю, что такой чистой изба ещё никогда не была с момента постройки.
Выгрузил лодки, я решил побросать блесну прямо у избы. Первый же заброс в глубину привел к зацепу. Зацеп был какой то странный. Там, в глубине, блесна зацепилась за что-то тяжёлое, но явно не живое. Так казалось поначалу. Это "что-то" с трудом подтягивалось к берегу без рывков и дёрганий. Было впечатление, что я тащу к берегу большой развесистый куст. Подматывать катушкой "Орион-102" было невозможно. Я отходил на 2-3 шага (больше не позволял берег), выбирал леску катушкой и таким образом понемногу подтягивал к берегу этот таинственный "зацеп".
Внезапно сработал катушечный тормоз и леска легко заструилась через кольца спиннинга. С трудом затормозил "зацеп" и снова стал потихоньку вываживать нечто к берегу.
Весь этот процесс происходил, как во сне. Разумом я, безусловно, понимал, что на том конце лески сидит что-то живое и немерено большое, но полное отсутствие активного сопротивления расслабляло и даже разочаровывало. Все происходило в абсолютной тишине. Так, по крайней мере, мне казалось. Я даже не замечал, что неподалеку от поля битвы на берегу стоит Игорь и с широко открытыми глазами и ртом наблюдает неравный поединок.
Короче, на третьей или четвертой попытке такого нашего с "зацепом" перетягивания каната, выбрав в очередной раз порцию лески, я совершил опрометчивый поступок, недостойный звания рыбака. Я взялся руками за леску и, находясь в сумеречном состоянии рассудка, стал тащить упирающийся "зацеп" вручную. Тащил я, надо признать, недолго. Раздался звук "пынь-ь-ь" и в моих руках повис обрывок лески "Byron" 0.4, способный в статике выдержать 12.5 кг (проверял!!!).
Тишину разорвал возглас задыхавшегося от волнения Игоря: "Дядя Миша ! Там было такое!!! Размером с Колюху !!!" Игорь стоял на высоком берегу и в прозрачной воде видел этот "зацеп" воочию. Только тут я "прозрел" и окончательно поверил, что тащил не куст, а большую рыбу. От досады хотелось выбросить в реку ненужный теперь спиннинг и заняться чем-то менее эмоциональным. Например, сбором морошки. Настроение ловить рыбу пропало. Я понимал, что такого случая может не представиться не только в этом походе, но и вообще в жизни.
Огорчение от проигранного поединка сгладил тот факт, что в избе на полке, кроме традиционной соли, нашелся пузырек с небольшим количеством "Дэты", который смог защитить нежную мамину кожу от комаров. Видимо, его срок годности ещё не прошёл!!! Пару дней мама смогла смотреть на мир, откинув москитную сетку.
День десятый, одиннадцатый и двенадцатый. Дневка
В избе стояли три дня. Погода баловала - дождей не было. Мы с Игорем ловили небольших щук, килограмм по 3-4. Колюха на маленькие хариусные блёсны пытался ловить мелких щурят, в изобилии пасшихся около береговой травы. Иногда ему это удавалось.
За избой было озеро с заросшими лесом берегами. На озере кормились утки, на которых мы пытались охотиться с помощью спортивной пневматички ИЖ-62. Близко утки не подпускали, а при попадании в них утяжеленный пульки метров с 20-ти, раздавался характерный треск удара о перья, птица обиженно вскрикивала и улетала.
За озером начинались болотистые места, где среди невысоких лиственниц в траве желтели переспелые ягоды морошки. Никогда ранее я не видел такого ее количества. Там мы по очереди ползали, восполняя недостаток витаминов в организме. Олд жрал морошку наравне со всеми. Видно тоже витаминов не хватало.
Сейчас изба разрушена - провалилась крыша. Опыт 2001 года.
День тринадцатый. Сплав по Соби
Ходовой день. Планировали пройти большую часть пути до Катровожа. По пути выходили и обследовали две избы. Обе на левом берегу. Одна на большом плёсе, на низком заболоченном берегу, другая, ближе к Катровожу, на склоне холма, возле заросшего травой залива.
После этой избы удобных мест для стоянок практически нет. Берега либо высокие, поросшие лесом, либо заболоченные с ивняком по кромке воды. Ближе к Катровожу по правому берегу встретились песчаные пляжи, на которых когда то брали песок. Берега изуродованы мощной техникой. Когда на горизонте из-за прибрежных деревьев стала показываться ретрансляционная вышка Катровожа, встали на левом берегу на песчаной косе.
День четырнадцатый. Сплав до Катровожа
Перед Катровожем река расширяется, расходится по протокам. Берега заросли ивняком. Когда на горизонте появляются строения Катровожа, ширину Соби определить невозможно. Большое количество низких, покрытых травой островов, скрывают истинный правый берег. Течение замедлилось, в воде появилось множество водорослей и травы.
Забавный случай произошел с детским экипажем буквально перед высадкой на берег в Катровоже. Через протоку, по которой они шли, на травянистый остров стал вплавь переправляться небольшой табун лошадей. Ребятам пришлось навалиться на весла, чтобы опередить животных, иначе им пришлось бы лавировать среди плывущих и фыркающих голов.
Встали на берегу, не доходя метров 300 до строений Катровожа возле рощи. Сразу бросился в нос запах недалекой зверофермы. Пока сушили лодки, я пошёл в поселок договариваться о доставке в Лабытнанги. Была пятница. Около берега стояла самоходная баржа местного маркитанта, который приплыл сюда и торговал ассортиментом классического сникерсно-сигаретного киоска. Он был готов забрать нас с собой до Салехарда, но свой отход он планировал только на понедельник. Ждать не хотелось и я договорился с местными молодыми аборигенами, что они завтра забросят нас на двух моторках в Лабытнанги.
Вечером наблюдали, как на акватории Соби наши предполагаемые извозчики устроили шоу в духе французского Берси. Моторные лодки гонялись друг за другом, закладывая крутые виражи. Апофеозом была попытка прыжка одной лодки через другую.
Увы, последствия этой водочной феерии были печальны, но об этом мы узнали только на следующее утро.
День пятнадцатый. Сплав по Оби до Лабытнанги
Рано утром я направился к местному дебаркадеру искать наших извозчиков, чтобы уточнить время нашего отправления в Лабытнанги. Нашел я их в весьма удрученном состоянии духа и тела. Тела их болели от последствий вчерашних возлияний, а души были озабочены тем, что в результате вчерашнего столкновения были неизлечимо повреждены одна лодка и один мотор. Как следствие, ребятам было уже не до нас. Договор был расторгнут в одностороннем порядке и мы остались ни с чем.
Положение усугублялось тем, что было субботнее утро и надежд на приход какого-либо катера в Катровож до понедельника не было. Оставался вариант идти в Лабытнанги своим ходом. Неудавшиеся извозчики не только подтвердили реальность такого перехода, но и по-дружески посоветовали не углубляться в протоки, а идти ближе к фарватеру, чтобы не заблудиться.
Вернувшись в лагерь, мы обсудили с мамой варианты ожидания здесь в течение двое суток прихода некоего катера, либо перехода до Лабытнанги самостоятельно. Перспектива сидеть на окраине грязного поселка с перманентно пьяными хантами показалась нам куда менее заманчивой, чем плыть по великой сибирской реке какие-то сорок километров… Решили идти.
Быстро собрали лодки, закупили в маркитантской барже-палатке десяток вкуснейших австрийских шоколадок для перекуса и в 12-00 стартовали в свой последний водный переход в этом походе.
Об этом 10-ти часовом переходе вдоль фарватера Оби можно было бы написать отдельный отчет (сагу, реквием, плач…). Скажу лишь следующее. Это было последней каплей, после которой наша мама твердо отказалась не только от дальнейшего участия в водных походах, но вообще от общения с природной водой. Я бы назвал это аквафобией. Ей, в юности пловчихе-разряднице, долго ещё снились проплывающие рядом океанские лайнеры и скрип перегруженного Тайменя, взбирающегося на волны, отнюдь не предусмотренные заводской инструкцией. Ещё одним последствием этого перехода по Оби было то, что Ольга потом очень долго морщилась при одном упоминании о шоколаде…
Именно за эти десять часов я убедился, что земля действительно круглая. Острова, всплывающие из-за горизонта, постепенно сливались в одну линию. Правого берега иногда просто не было видно, и глаз едва улавливал вершины растущих там деревьев.
Мелкие геометрические фигуры вдали на правом берегу, видимые сначала только в мощный бинокль, постепенно приобретали явственные очертания домов Салехарда. Это превращение мы наблюдали последние шесть часов хода. Все это время слева на горизонте, далеко от предполагаемого берега Оби маячила высокая мачта. Не имея карты, мы долго гадали, к какому же населенному пункту она относится. Предположения простирались вплоть до Харпа. Как оказалось впоследствии, это была телевышка в Лабытнанги.
Попытка выйти на заросший ивняком плоский остров для технической стоянки удалась с большим трудом. Метров за двадцать до берега байдарки уткнулись в ил. Выйдя из лодки, мы провалились "по самое некуда". Именно тогда я понял, что заночевать на Оби нам вряд ли удастся и придется идти до последних сил. Мама это тоже поняла, но между собой мы общались на эту тему языком Эзопа, чтобы не травмировать раньше времени детские души.
Встречный ветер нагонял волны, которые регулярно заливали сидящего впереди Олда. Чтобы собака не получила воспаление легких, мама надела на неё ветровку, продев передние лапы Олда в рукава и застегнув молнию на животе.
Через 8 часов хода удалось перекусить на песчаной косе на левом берегу. Казалось, до Салехарда осталось совсем чуть-чуть. Городские пятиэтажки и портовые краны можно было рассматривать без бинокля.
После отдыха детский экипаж во весь голос начал орать песни. Над просторами Оби неслось: "И пусть над нами километры воды, и пусть над нами бьют хвостами киты…" и еще что-то, связанное с хождение апостола Андрея пешком по воде. Специфический репертуар. Это говорило только о том, что физические силы у них иссякли и ребята идут "на зубах". По правому берегу уже во всей красе расстилался Салехард. Впереди на реке вырисовывался большой остров. На левом берегу за зеленью леса виднелись строения Лабытнанги с уже привычной вышкой. Было около 23 часов, но благодаря белым ночам было светло. Предстоял последний, но наиболее сложный участок пути - поиск тех проток, по которым можно было бы пройти к Лабытнанги.
Неожиданно посреди реки мы увидели большую моторную лодку. Она качалась на волнах, а люди копались в её двигателе. Появился шанс хотя бы определиться с тем, по каким протокам идти. Оставив ребят, мы с мамой налегли на весла и на остатках сил поплыли к моторке. Мысль была одна - только бы они не починили мотор и не уплыли…
В большом "Прогрессе" находились двое рыбаков лет по 45-50 и сын одного из них. Выслушав наш вопрос о протоке, они в один голос ответили изысканно просто - "А вы плывите за нами…". Наступив на горло собственной песне, я попросил лодочников взять на буксир наш детский экипаж и довезти их до Лабытнанги. Рыбаки, не раздумывая, согласились. Более того, они потребовали отдать им и Кольку. Коля был перемещен в моторку и укутан в теплый сухой бушлат одного из рыбаков. Пока дожидались подхода ребят на байдарке, мужики исправили какую-то неполадку в движке и были готовы к отплытию.
Ольга и Игорь пересели в "Прогресс", привязали байдарку и моторка резко взяла с места. Нам оставалось только издалека наблюдать, в каком месте их лодка скроется в береговой зелени. В этот момент я понял, что не обговорил с лодочниками то место в Лабытнанги, где они оставят ребят. Все произошло слишком быстро. Потом я понял, что этот вопрос у рыбаков не возник, поскольку наиболее естественным местом для финиша нашего похода им представлялся берег у железнодорожного вокзала.
Для меня, увы, в тот момент это не было столь очевидно. Шел уже одиннадцатый час интенсивной гребли в отнюдь не тепличных условиях и мозг отказывался адекватно воспринимать внешнюю обстановку. Работало подсознание - детей надо вывозить на "большую землю", и все мелкие детали были не важны…
Ушедшая недалеко моторка вдруг заложила вираж и направилась прямиком к нам. Как потом выяснилось, рыбаки спросили у ребят откуда и сколько времени мы идем и тут же приняли решение не бросать нас на произвол судьбы. На всякий случай.
Оба Тайменя были привязаны вдоль бортов моторки таким образом, что наполовину выступали за кормой "Прогресса" Поскольку моторка уже была загружена выше нормы, мы с мамой разместились на капитанских местах байдарок. У мамы в ногах приютился и промокший Олд. Как только заработал 30-ти сильный "Вихрь", находившийся прямо между мной и мамой, произошли два непредвиденных события.
Первое - это то, что Олд, совершенно очумевший от шума двигателя в метре от него, попытался выпрыгнуть за борт байдарки в открытый космос. Помешала этому мама, от безысходности вцепившись зубами в Олдово ухо. Дело в том, что обе руки у неё были заняты. Одной она держалась за борт моторки, а другой, на которой был намотан поводок, за фальшборт байдарки. Олд, не ожидавший от хозяйки такого зверства, взвизгнул от боли, но с судьбой смирился, и остаток пути ничком лежал на дне байдарки, переживая случившееся.
Второй неожиданностью было то, что бурун от винта моторки, зажатый корпусами байдарок, стал прямиком переливаться через фальшборта, активно затапливая наши многострадальные "Таймени". Выход нашли парадоксальный - увеличили обороты двигателя. Скорость возросла и основной бурун сдвинулся на деку кормы. Обе кормы байдарок пропали в белой пене, но в кокпиты вода поступать перестала.
И я и мама крепко держались за борта моторки, стараясь разгрузить носовые веревки, крепившие байдарки. Несмотря на это, нос тяжелой "тройки" в итоге все-таки был вырван с мясом.
Моторка быстро несла нас по узким протокам, сворачивая то влево, то вправо, а то натужно шла против течения. Берега проток представляли собой неприступную стену сплошного ивняка.
Через 15 минут гонки по узком водным коридорам, я понял, что своим ходом мы сегодня до Лабытнанги вряд ли бы дошли. Через 30 минут я понял, что здорово переоценил свои силы и силы своей команды, запланировав за одну ходку пройти путь от Катровожа до Лабытнанги. Через 45 минут я понял, что эта случайная встреча нас просто спасла.
Через 55 минут гонок по неуютным протокам моторка замедлила ход около лодочно-гаражного кооператива, находившегося прямо у железнодорожных путей. Я вышел на твердую землю и от избытка чувств надел одному из спасителей на шею армейский 10-ти кратный бинокль, а другому отдал ракетницу с запасом сигнальных ракет. Было 12 часов ночи . Мы находились в 300 метрах от железнодорожного вокзала поселка Лабытнанги.
День шестнадцатый. Последний
В шесть тридцать утра мы уже раскладывала вещи в пустом вагоне набирающего ход поезда Лабытнанги-Москва. Олд поначалу ехал "зайцем", поскольку купить на него билет можно было только в багажной кассе, а она открывалась в 7-30. Коллизия была улажена с помощью старшего проводника, который собственноручно выписал Олду билет, стоимостью в 25 килограмм багажа и … штраф за его безбилетный проезд.
Пьяненькая проводница пыталась обниматься с Олдом, приговаривая: "Ух ты, моя вкуснятина...". "Вкуснятина" Олд, на дух не переносящий даже легкого запаха спиртного, в этом случае то ли держал себя в лапах, осознавая значимость персоны проводницы, то ли просто не имел сил реагировать на подобную дерзость. Скорее всего - второе, ибо двое суток езды до Москвы он пластом лежал на своем коврике и безмятежно дрых, изредка поскуливая во сне.
Резюме
Очень интересный маршрут для путешествия с детьми практически любого возраста. Если не пытаться лопатить просторы Оби, а смиренно дожидаться попутного катера от Катровожа до Лабытнанги, то можно сказать, что проблемы заброски и выброски не существует. Это огромный плюс маршрута. Для гарантированного отъезда на "попутке" в течение одного-двух дней рекомендую планировать приход в Катровож в начале недели. По воскресным дням транзитные катера не заходят. При желании повторить наши "подвиги напрасные", положите на переход по Оби до Лабытнанги пару дней, не лезьте на фарватер и будьте готовы ночевать в совершенно неприспособленном месте среди ивняка.
По состоянию на 2001 год стоимость официального билета Катровож - Салехард - 178 рублей (рейс только по пятницам), перевозка на моторке - 500-800 рублей с носа, на "транзитных" катерах - 150 рублей с носа до Салехарда. За дополнительную плату довезут до Обского порта Лабытнанги. Паром Салехард-Лабытнанги - по 50 рублей. От Обского порта до ж/д вокзала частники просят по 100 рублей с носа, а реально везут за 100 рублей полную машину. Билетная касса на вокзале работает до 14 мск. Если опоздаете, то ночью и утром будете стоять в очереди. Вечером прибывает поезд из Москвы и проводники пускают в пустые вагоны на ночевку за небольшую денежку.
Отсутствие населёнки не означает, что вы не встретите двуногих существ. Река популярна у туристов, да и местные рыбаки не так уж редко встречаются по берегам. Но это скорее положительный фактор. Поскольку "случайных" людей здесь не бывает, то подобные встречи всегда полезны, по крайней мере, для обмена информацией.
Богатая рыбой река, обильные плантации черники и морошки, грибы не дадут скучать никому. Если отойти от реки и углубиться в тундру, то владелец дробовика не останется без полярной куропатки, которые взлетают из зарослей карликовой берёзки прямо из-под ног. На реке и озерах множество уток.
Сейчас куропаток значительно меньше. По словам местных, они пропали в 1995-96 годах и сейчас популяция только восстанавливается. Опыт 2001 года.
С местами для стоянок проблем нет. На выбор галечники, избушки и просто оборудованные стоянки в прибрежных лесах. Виды Уральских гор и белые заполярные ночи придают походу особый колорит.
Сложных для прохождения мест кроме Харпского порога нет. Все перекаты достаточно глубоки, чтобы не опасаться за целостность шкуры байдарки. Мелководье до Харпа не столько опасно, сколько замедляет ход.
Единственный минус - обилие комаров и мошки. Тут уж надо готовиться морально и технически. Москитки и обилие репеллента - обязательный атрибут любого похода по Приполярному Уралу.
При остановках в рыбацких избах имейте в виду, что кодекс чести туриста не позволяет ничего брать "на память". Лучше оставьте какой-то свой сувенир.
И, наконец, несколько страшных слов. Имейте в виду, что по рыбацким избушкам шастают мышки, а они в этом районе могут быть носителями лептоспироза. Люди, будьте бдительны - мойте руки перед едой и не дышите пылью !!! И ещё. Реки обского бассейна сильно заражены описторхозом. Настоятельно не рекомендую есть малосолку из любых рыб, кроме более или менее "чистого" хариуса. Берегите себя !!! Предохраняйтесь вовремя !!!
"Папа" - Михаил Трусков (kayak301@yandex.ru)
"Мама" - Наталия
"Дочь" - Ольга - 16 лет
"Сын" - Николай - 10 лет (n_truskov@mail.ru)
"Племянник" - Игорь - 16 лет
Олд - эрдельтерьер - 4 года
Плавсредства:
Таймень-2, Таймень-3
День первый. Приезд
Поезд Москва-Лабытнанги везет мою семью в сторону Полярного Урала на реку Собь. Дети - Ольга и Коля, уже знакомы с её суровой красотой. В прошлом году мы в составе "детской" группы уже прошли её от ст. Собь до Катровожа с заходом на Хараматолоу и пешей радиалкой на Пайор.
Эмоций по приезде тогда было так много, что наша мама, туристический опыт которой не выходил за рамки каменистых перекатов Кабожи, неосторожно заявила - "И я бы хотела…". Слово не воробей. Долгими зимними вечерами мама шила необъятную капроновую палатку, способную вместить все наше семейство вкупе с рыжим эрдельтерьером Олди, и ещё более необъятный тент. Это был ее посильный вклад в материальное обеспечение желанного похода.
Нашу семейную группу усилил своим мужским началом мой племянник Игорь, по жизни достаточно капризный и своевольный юноша. Надо признать, что городские привычки напрочь ушли от него, как только Игорь столкнулся с первыми небольшими трудностями бытия на природе. Лучшего помощника я не мог бы себе и представить.
В походе мы не ставили перед собой каких-то спортивных целей. Предполагалось неторопливо спускаться до Катровожа, ловя рыбу и собирая дары природы. Также собирались подняться бечевой по Хараматалоу, показать маме Гагаринский порог и приготовить специально для неё "малосолку" и уху из хариуса, о которых ей много рассказывалось в прошлом году.
Мы планировали выйти из поезда, как и в прошлом году, на станции Собь, но в поезде на меня нашло какое-то затмение и мы эту станцию… пропустили. Позор на мою голову - ведь я обязательно хотел пройти этот мелководный, но очень красивый участок реки. Здесь Собь прорывается через уральские горы и по её правому берегу непрерывно тянется хребет Райиз, с красноватых склонов которого стекают водопадами множество ручьев.
Увы, в этот раз судьба не подарила нам этого кусочка заполярной красоты. Хотя, может это оказалось и к лучшему. Как выяснилось позже, из-за очень жаркой погоды, стоявшей в этих местах в июле, участок от ст. Собь до Харпа еще более обмелел и переход по нему был бы малоприятен.
Станция Харп. Выгрузили вещи и проводили взглядом уходящий поезд. Поскольку высадка здесь не планировалась, встал вопрос - куда идти?. Теоретически было ясно, что кратчайший путь через поселок приведет к правому повороту реки, туда где начинается первая ступень Харпского порога. Хотя мы и прошли с Ольгой весь порог в прошлом году на перегруженной "тройке" без особых проблем, проводить сейчас смелые эксперименты на маме и собаке не хотелось. Тем более, что во втором ("детском") экипаже не было опытного капитана - у Ольги это был первый поход в столь ответственной роли.
Приняли решение идти по рельсам в сторону Лабытнанги, постепенно забирая вправо, чтобы обойти Харп и выйти к реке уже после порога. Поскольку вещей было много, пришлось оставить на станции "на хозяйстве" маму с Олдом, а остальной люд бодро пошел по шпалам. (Схему пешего перехода до реки в район 3-й ступени порога смотри в отчете за 2001 год.) В ближайшее время будет опубликован - веб-мастер
Вероятно, вид преимущественно детской компании, идущей под рюкзаками по разветвляющимся рельсам, был настолько живописным, что с проезжающего мимо маневрового тепловоза нас окликнули и предложили свою помощь. Мы честно пояснили, что на станции остались еще люди и вещи, но этим не охладили желание добровольных помощников.
Забросив вещи на высокий металлический трап, идущий вдоль всего тепловоза, мы тронулись в обратный путь. Какого - же было удивление мамы и Олда, когда только что прошедший мимо тепловоз вдруг вернулся обратно и из него появились радостные мы с криками - "давай грузиться!!!". При погрузке самым забавным был эпизод, когда Олд, легко штурмовавший вагонные лестницы в течении двух суток поездки от Москвы, честно попытался самостоятельно залезть на почти вертикальную лестницу тепловоза. Увы, это оказалось выше его собачьих сил и маме пришлось затаскивать тяжелую собаку наверх на руках.
Поплутав по ржавым рельсам, тепловоз довез нас до места, где рельсы терялись в траве и камнях. До реки было метров 500. Окружающий пейзаж навевал мысли о Зоне Тарковского. На пути находился искусственный водоем, который, скорее всего, был отстойником очистных сооружений местного завода. Выбирать не приходилось. За полчаса дочелночили вещи до Соби.
Если сказать, что берег не очень подходил для сборки лодок, то это не сказать ничего. С трудом нашли более или менее ровную площадку среди прибрежного ивняка, и я начал собирать байдарки. Основной работой остальных членов группы в это время была яростная битва с явно превосходящими нас по численности полчищами местных комаров. Если двуногие члены команды бились осмысленно и с применением достижений современной химии, то бедный Олд никак не мог взять в толк, что это за напасть и как с ней бороться.
Надо сказать, что взятый с собой в большом количестве "Оксафтал" надежно защищал руки и морды всех членов группы… кроме мамы. Видимо, она обладала повышенной привлекательностью для кровососущих гадов, и они, пренебрегая собственным здоровьем, пробирались к её теплой коже, невзирая на толстый-толстый слой отравы.
Подобная беда преследовала маму на всем протяжении похода и это не раз выливалось в её не очень дружелюбные выпады в мой адрес, что, якобы, я плохо подготовился к походу и взял репеллент с просроченным сроком годности. Увы, это было именно так. Я взял весь неистраченный прошлогодний запас, ибо его было много, а о сроке годности я и не думал. На выпады в свой адрес я огрызался - мол, сама виновата, не надо быть такой вкусной…
Перевезя весь скарб на галечную отмель правого берега, расположенную чуть ниже третьей ступени порога и впадения притока Енга-Ю, мы разбили палатку и сразу завалились спать - уже наступило завтра…
День второй. Дневка
Весь день посвятили отдыху, привыканию к комарам и экскурсии в Харп - надо было дать телеграмму о благополучном начале маршрута. Комаров на пляже почти не было - их сдувал сильный ветер. Любовались видом Уральских гор и снежников на их склонах. Снова пожалел, что не смог на них взобраться и посмотреть на Собь сверху.
Не торопясь перепаковали вещи и подготовились к сплаву. За дровами далеко ходить не приходилось - вдоль реки на отмели полно плавника.
Здесь и везде далее палатку приходилось устанавливать не с помощью колышков, а используя большие камни. Поскольку палатка и тент здорово парусили, чтобы удержать всю конструкцию камни приходилось выбирать "труднопереносимые", особенно для крепления продольных растяжек.
В связи с этим все время приходилось искать компромисс: хотелось встать на продуваемой косе с мелкой галькой, чтобы и комаров сдувало и бока не наминало через тонкую пенку. Но на таких пляжах трудно было найти десятка полтора достойных камней для оттяжек. Вернее, найти то их можно было, но не всегда поблизости. При этом установка палатки превращалась в некое подобие соревнования "сильнейших мужчин планеты".
С другой стороны, было много берегов, густо засыпанных крупными камнями, но тогда приходилось искать песчаную проплешину, достаточных размеров.
День третий. Переход Харп - р. Ханмей
Наконец-то выплыли. Собь ниже Харпа уже достаточно полноводна и позволяет плыть не вычисляя более глубокую протоку. Река постепенно удаляется от железной дороги, которая еще некоторое время напоминает о себе шумом проходящих составов. То слева, то справа река огибает галечные пляжи, за которыми возвышаются каменистые осыпи, покрытые редким лесом.
Погода стояла ветреная, но без дождя. Сделали "зеленую стоянку" на галечном пляже в устье мелководного левого притока. Если у реки комаров еще как то сдувал ветер, то углубляясь по личным надобностям в прибрежную растительность, оставался с ними лицом к лицу. Лицо-то, оно как раз закрыто москиткой и намазано репеллентом, а остальные нежные части тела, которые приходится волей неволей оголять, фактически открыты для вероломного нападения. Выход был найден. Ладонь густо смазывалась "Оксафталом", запускалась, пардон, в штаны и там щедро мазала будущие оголенности. После такой подготовки неотложные процессы происходили практически безболезненно.
Сегодняшней целью было дойти до р. Ханмей, достаточно мощного левого притока Соби. В прошлом году мы неплохо ловили там щук. До места дошли около 16-00. Поставили палатку, и мы с Игорем сразу же отправились на байдарке облавливать широкое устье Ханмея. Я менял блёсны, но вблизи Соби не было ни одной поклевки. Зайдя в Ханмей метров на 300, где его ширина уменьшилась, вытащили по паре небольших щучек, грамм по 800. Для меня это было просто неким фактом открытия сезона, а для Игоря это были его первые щуки в жизни. Эмоциям не было предела .
Ближе к вечеру пытался блеснить хариуса чуть выше лагеря на правом берегу. Крупные хариусы неотвратимо преследовали блесну до самого берега, но вкусить ее отказывались. Практически после каждого заброса из глубины на мелководье выплывал хариус и, сверкнув плавником, снова уходил к своим собратьям. То ли ему не нравился мой внешний вид на берегу, то ли они просто тренировались… Короче, видело мое око, но зубы остались при своих интересах.
Первый улов щук зажарили и с удовольствием съели. Полярные щуки, взращенные в хрустальной воде, удивительно вкусны. Тут же выяснили, что взятый с собой противень от газовой плиты не самая удачная замена сковородке. Из-за странного профиля дна масло всегда стремилось вытечь из-под рыбы и скопиться в противоположном углу. Приходилось все время поправлять противень плоскогубцами, чтобы масло все-таки жило под рыбой.
День четвертый. Переход р. Ханмей - устье Хараматолоу
За день не торопясь дошли до устья Хары. По пути пытались блеснить щук, но безуспешно. Хараматалоу впадает несколькими протоками, разделенными галечными отмелями. На одной из таких отмелей мы и встали. По опыту прошлого года мы знали, что сразу за впадением Хары на правом берегу есть хорошие места для стоянки, но нас прельщали продуваемые галечники.
Противоположный берег Соби высокий, поросший кустарником, невысокими елями и лиственницами. Наверху поляны с высокой травой и редкими деревьями. Судя по карте, в паре километрах от Соби, если идти перпендикулярно к берегу, находятся несколько достаточно больших озер.
С берега открывался великолепный вид на дельту Хары. На горизонте за полосой леса серыми волнами возвышался Уральский хребет.
Готовясь уйти на несколько дней вверх по Харе, в прибрежных кустах спрятали основной запас продуктов, чтобы не тащить лишнего веса.
День пятый. Бечева устье Хараматолоу - Гагаринский порог
С утра привязали к лодкам веревки треугольником и пошли вверх по Харе. Я тащил тяжело нагруженую "тройку", а на долю Игоря пришлась разгруженная "двойка". Нашей целью было подняться до Гагаринского порога и пару дней постоять на нем, половить хариуса и полазить по прибрежным склонам.
Тащились недолго, около 4-х часов. Игорь все время отставал, что было, в общем-то, не удивительно - не хватало сил, а в основном, опыта. Неподалеку от порога я зачалил свою лодку и вернулся назад, чтобы помочь Игорю обвести большие валуны, далеко вдавшиеся в воду. Взяв его лодку, я почувствовал, что вести ее как-то неловко. Я не сразу понял, что же мне мешает. Когда же я понял причину, то покрыл себя самыми грязными из всех известных мне на тот момент ругательствами. Дело оказалось в том, что в качестве веревки я использовал капроновую стропу, шириной 20 мм, которая как только попадала в воду в районе кормы, начинала жутко тормозить и разворачивать лодку. Вытащить же её из воды в этой ситуации было совсем не просто. Другой веревки не было и я, перевязав на свою лодку злополучную ленту, потащил ставшую тяжелой и упрямой "тройку" дальше.
Надо сказать, что пеший переход мамы с Олдом вдоль Хары отнюдь не был легкой прогулкой. Поскольку они не могли выбирать удобный для ходьбы берег, то им либо приходилось карабкаться на скалистые берега, либо продираться сквозь густой прибрежный кустарник. Чтобы Олд не поранил лапы об острые камни, маме частенько приходилось просто тащить собаку на руках.
Начал накрапывать дождь. Сам слив в третьей ступени порога обнесли, благо единственное место для установки палатки находилось метрах в ста выше по течению на правом берегу. Это достаточно небольшой пятачок относительно пологого берега, свободного от камней, на котором мы смогли под аккомпанемент продолжающегося дождя установить свою немаленькую палатку.
Надо сказать, что при малой воде встать на пороге можно, но только небольшой компанией, поскольку левый берег скалистый, а кроме упомянутой площадки на правом берегу приткнуться негде. У воды полоса крупных камней и практически сразу берег уходит вверх заросшим склоном.
Река выше слива течет в высоких скалистых берегах, поросших лиственницами и елью. Склоны представляют из себя нагромождение огромных валунов, покрытых мхом.
Гагаринский порог состоит из трёх ступеней. Первая находится примерно в восьмистах метрах выше третьей. Первая ступень - это несколько крупных глыб у правого берега, вдоль которых идет мощная, четко обозначенная струя. Единственная сложность - ступень расположена на изгибе реки, что затрудняет вход в неё. При низкой воде оголяются более мелкие камни в русле, что затрудняет проход.
За первой ступенью, метрах в 400, уже за левым поворотом реки, начинается т.н. вторая ступень. На самом деле - это достаточно мощная шивера из беспорядочно разбросанных в русле крупных камней, часть из которых выступает над водой, а часть - обливники. Валы от камней сбиваются друг с другом, создавая полный хаос. Основной струи нет и приходится лавировать и надеяться на остроту зрения матроса и слаженность экипажа.
Практически сразу за шиверой находится основной слив третьей ступени. Он расположен вплотную у правого берега и отмечен огромным валуном, высотой в 1-1.5 метра от уровня воды. Перепад в сливе около полутора метров. Слева от основного слива узкая гребенка камней с рядом более мелких сливов, непроходимых при среднем уровне воды.
То, что я описал, характерно для обычного уровня воды. Подъем воды на 30-50 см в корне меняет картину. Вторая ступень уходит под воду и представляет собой просто бурный, но безопасный поток. Конечный слив расширяется практически на всю ширину реки и вместо явно выраженного перепада воды со стоячими валами после него, образуется примитивный пологий слив с косыми 30-ти сантиметровыми стоячками.
При подъеме воды на 1-1.5 метра первая ступень проходится вдоль левого берега по ровной струе с косыми валами на выходе, на месте второй ступени - мощнейшие стоячие валы до 1.5 метров, третья ступень - струя с косыми валами, проходится без проблем. (Опыт сплава 2001 года на "Щуке-3")
Вдоль реки дул сильный ветер и чтобы костер не задувало, кострище расположили среди крупных камней. Вертикальные стойки костра пришлось со всех сторон обкладывать камнями, поскольку воткнуть их в грунт не удалось. В результате получился эдакий очаг, здорово возвышающийся над землей.
Несмотря на усталость, наладили перетягу и достаточно быстро выловили с Игорем несколько небольших хариусов. Убедившись, что рыба есть и орудие лова функционирует, успокоились и отложили промышленный лов на завтра.
Перед сном зашел в воду и на небольшой глубине поставил торчком оба топора, прислонив их к камню. Вечером снова начался дождь, продолжавшийся всю ночь.
День шестой. Дневка.
Мы спокойно спали под стук дождевых капель по тенту палатки и не предполагали о надвигающейся опасности. Около 6 часов утра Игорь решил выйти из палатки по своим надобностям. Как только он застегнул молнию, с улицы раздалась удивительная по своей музыкальности фраза, произнесенная испуганным голосом. Неподдельный ужас, сквозивший в голосе племянника, да и сама формулировка, заставил меня выскочить из тёплого спальника и высунуть голову на улицу.
Фраза была следующей : "Дядя Миша!!! Топоры тонут, вода в костре !!!" Согласитесь, что на такой словесный изыск не отреагировать было невозможно. Я увидел, что кромка воды плещется всего в 2-х метрах от палатки. В десятке метров от берега едва угадывались качающиеся в струе верхушки топорищ, а кострище представляло собой небольшой атолл, возвышающийся в метре от берега.
Прикинув скорость приближения стихии, я был вынужден окончательно отогнать от себя утреннее дремотное состояние ( я явно выраженная "сова"!) и, вооружившись одним из спасенных топоров, пошел искать другое пристанище для палатки. Учитывая крутость склона и размеры палатки (2.5 х 4 м) проблема представлялась мне совершенно неразрешимой. Но и уходить с насиженного места не хотелось.
В результате поисков, метрах в 50-ти выше по течению, на склоне была обнаружена относительно горизонтальная площадка практически искомых размеров. Пришлось не только вырубать растущие на ней кусты, но и "планировать" её поверхность, подрубая топором часть склона и перемещая землю на низкую часть площадки. За полтора часа работы плацдарм был подготовлен. В дневнике за этот день было записано - "Волок 50 м". На прощание, мы запечатлели себя на фоне подступившей воды примерно с того же ракурса, как и накануне.
К полудню вода дошла до границы ночной стоянки. Большинство камней в русле ушли под воду, и на месте второй ступени меж берегов текла ровная струя, кое-где отмеченная белыми барашками от наиболее выдающихся валунов.
Обиднее всего было то, что из-за высокой воды абсолютно перестал брать хариус. В этих местах его и так немного, а теперь, после подъема воды, я смог выловить всего одного, грамм на 400, на черную "вертячку".
К обеду дождь перестал, но вода не думала спадать, и, хотя и медленнее, но продолжала завоевывать сантиметры берега. К вечеру белые барашки на месте бывшей шиверы пропали совсем, а слив третьей ступени практически перестал быть заметным.
После обеда сходил на первую ступень порога. Залитые водой валуны не представляли из себя той сложности, какими я их запомнил по прошлому году.
День седьмой. Дневка
Утром снова пытались ловить хариуса, но так же безуспешно. Первую половину дня потратили на прогулки по огромным валунам, из которых состоит склон правого берега. С высоты открывается чудесный вид на крутой противоположный берег, поросший лиственницами и ленту реки, подернутую белой рябью.
После обеда мы с Игорем совершили экскурсию к устью левого притока Макар-Рузь. К тому моменту, когда мы дошли до Макара, с неба исчезли последние облака и стало настолько жарко, что после долгой дороги захотелось охладить разгоряченное тело в прозрачной воде Хары. Купался по-нудистски, поскольку в радиусе многих километров потенциальных зрителей замечено не было. Бесстрастный объектив фотоаппарата запечатлел тот момент, когда я уже вылез из ледяной купели, грелся на валуне, обсыхал и объедал ягоды с заранее собранных кустиков черники.
Вечером было решено, что утром будем сплавляться в Собь, поскольку вся возможная программа пребывания на Харе была выполнена, а надежда на улов хариуса оставалась призрачной.
День восьмой. Сплав Гагаринский порог - Собь
Вода не спадала. Погрузились в лодки прямо у лагеря и беспрепятственно "прошли" вторую и третью ступень порога. Ведомая мной "тройка" была загружено основной массой вещей, в багажном отсеке сидел Коля, а на месте матроса обитали мама и Олд. Всей компанией мы без особых усилий за 1 час пролетели до Соби, один лишь раз остановившись на галечном пляже для группового фото. Воды было столько, что наша хорошо подгруженная лодка ни разу не царапнулась за дно ни на одном из перекатов.
В Собь вышли левой протокой, забрали из кустов спрятанный рюкзак и, не задерживаясь, стали сплавляться вниз. Километрах в семи ниже устья Хары по левому берегу пошли высокие каменистые осыпи с лесом наверху и множеством подмытых деревьев вдоль обрывистого берега. Самые щучьи места. Похлестали воду блёснами, но никто не взял.
Сразу за осыпями река делает резкий левый поворот. Правый берег порос лесом. Слева обширная галечная коса. На ней решили остановиться на ночлег. Мне все-таки не верилось, что в таких местах мы останемся без щук.
Пляж был изумителен. Мелкая галька, выглаженная потоком воды, образовала идеально ровную поверхностью. На ней можно было бы разбивать теннисный корт. Но мы не теннисисты, а туристы, и нам, как всегда, были необходимы камни для установки палатки.
Пока Игорь и женщины разгружали лодки, я занялся поиском достойных камней. Увы, найти их здесь было совсем не просто. В итоге, большая часть "колышков", включая мощные камни, весом 15-20 кг для продольных оттяжек, была в буквальном смысле выкорчеваны из земли, поскольку свободно лежащих на поверхности камней не было в принципе.
В итоге, после установки палатки, с поломанными ногтями и сбитыми пальцами, я обнаружил, что пропал Олд. Пропажа была обнаружена достаточно быстро - Олд никуда не девался, а терпеливо лежал на своём матрасике на месте матроса в байдарке. Скорее всего, он небезосновательно считал это место наиболее комаробезопасным, ведь пока мы находились на воде, комары почти не доставали. Мудрый Олд решил спрятаться здесь от надоедливых кровососов. Пришлось объяснить умному псу, что красный тряпочный домик уже установлен и он может перемещаться в него.
Надо сказать, что Олд вел себя в походе весьма достойно. Почти всё свободное время на берегу он проводил в палатке. Поскольку самостоятельно открывать молнии он не умел, то по мере необходимости он своим ворчанием показывал, что пора бы с ним погулять.
Чтобы хоть чуть-чуть защитить собаку от комаров, Олда в преддверии похода долго не стригли и на Соби он выглядел обросшим и запущенным барбосом. Несмотря на такой внешний вид, воспитанный городской пёс воспринимал галечные отмели, как асфальт, справлять на который свои надобности не дозволяется. Посему, он настоятельно требовал, чтобы его вели к ближайшим кустам, или, по крайней мере, искал высокий кустик травы, растущий среди пляжа. Только здесь интеллигентная собака считала для себя возможным задрать лапу.
Вечером, переплыв на правый берег, я вновь с отчаянным упорством хлестал разнообразными блёснами заливчики и подмытые деревья. Один раз, уже при выходе блесны из воды, на неё попытался наброситься небольшой щурёнок. Щука не брала. Я бы поверил в то, что здесь её вообще нет, если бы не встретил у воды место, где, судя по размеру чешуи, не так давно чистили оч-чень крупную рыбу. Видно, высокая вода и здесь творила свое грязное дело.
Ближе к ночи на нашу отмель, только чуть выше по течению, пристала моторка с тремя аборигенами. Оказалось, что неподалеку от нашего места от берега в прибрежные кусты идет неприметная с воды тропа. Там, метрах в 100 от воды, стояла рыбацкая изба. Мужики объяснили, что сознательно поставили её вдали от берега, чтобы поменьше заходили туристы, которые частенько ведут себя не как гости, а как варвары.
Увидев, что мы путешествуем с псом, они подсказали, что несмотря на предупреждения, написанные на тюбиках, своих собак они безбоязненно мажут антикомарином. Это был очень своевременный совет, поскольку уши Олда уже были здорово обгрызены мошкой.
День девятый. Сплав по Соби
Утром наблюдали, как соседи проверяли сеть, поставленную на ночь на повороте реки. Бальзамом на мою израненную рыбацкую душу пролились их удивленные слова о том, что здесь всегда было так много рыбы, а сегодня почему-то её нет совсем… Узнав, что мы ловим только на спиннинги, удивились ещё больше и настоятельно посоветовали брать в эти места хоть маленькую, но сеточку - без рыбы не останетесь.
На противоположном берегу среди зелени проглядывало какое-то светлое пятно с подозрительно правильными формами. Сплавал туда и обнаружил огромный пенопластовый параллелепипед, размером около 140х80х30 см. Перевез его на наш берег. Соседи сказали, что это кусок теплоизоляции, которую изготавливают на заводе в Харпе.
Импровизированный плот легко удерживал меня на воде, а уж для Коли это была просто находка. Усевшись на пенопласт и вооружившись байдарочным веслом, Колюха совершал каботажное плавание под неусыпным взором мамы, стоявшей на берегу и готовой спасать ребёнка в случае плотокрушения.
Поскольку долго стоять на этом месте мы не собирались, то попытались утащить эту водную игрушку с собой на следующую стоянку. Привязав плот к нашей байдарке, мы бодро потянули его вниз по течению. Увы, сопротивление пенопласта оказалось неожиданно столь сильным, что, помучавшись несколько минут, мы с большим сожалением бросили его на волю течения, а сами с облегчением поплыли догонять ушедший далеко вперед детский экипаж.
Примерно через час хода слева увидели аккуратную избу. Она гостеприимно выглядывала из леса на высоком берегу. Решили остановиться и осмотреть её, поскольку для мамы и Игоря это была первая встреченная ими охотничья избушка. Изба на предыдущей стоянке не в счет, поскольку мы в нее не ходили.
Изба традиционная - железная печь, нары, стол, лавки. На нарах оленья шкура. Вокруг избы сухой лес, полный черники. За лесом начинаются болота с редкими перелесками. Встретили немного морошки и десяток ягод княженики, вкуснейшей ягоды в здешних местах. Неповторимый вкус княженики нельзя сравнить и с чем, она действительно "княжеская ягода", не только по сравнению с пресноватой морошкой и кисло-сладкой черникой, но и со всеми другими известными мне дикорастущими ягодами.
Долго задерживаться в избе не стали, поскольку планировали устроить перекус в устье реки Черной. До неё по нашим подсчетам оставалось около 7 километров. Действительно, через час хода справа увидели каменистую отмель, через которую в прозрачную Собь вливались темные воды Черной.
Вероятно, ошибка в дневнике. От "маленькой избы" до устья р.Черной не более 1 километра. (Опыт 2001 года).
Мама с Олей стали готовить перекус, сервировав стол на огромном камне с плоской вершиной. Мы с Игорем отправились ловить щук. Ловили с берега вокруг устья Черной. Игорь поймал пару штук весом 1.5-2 кг, а я, уже собравшись идти на призывные крики женщин к столу, буквально у себя из-под ног выцепил щуку, килограмма на 2.5. Она взяла метрах в 3-х от берега, на мелководье среди камней, схватив блесну, которая уже почти что волочилась по дну. Собственно, удовольствия от поимки я не получил - всё произошло слишком скоропостижно.
Во время перекуса Олд показал цирковой номер. Он ловко вскочил на импровизированный стол и встал там, не задев ничего из съестного. Олда согнали и даже не надавали ему тумаков. Всем было понятно, откуда у него это взялось. Дело в том, что мы почти все время ели в палатке, спасаясь от комаров и мошки и Олд питался с нами на правах равного среди равных. При этом он спокойно бродил по необъятной палатке, переступая через "стол", когда ему это было необходимо. Ну, а здесь стол вдруг оказался на камне… Разве это препятствие для тренированной собаки! В общем, повеселились.
После перекуса спустились до большой избы, стоящей на высоком правом берегу, часах в трех хода от устья Черной речки. Был воскресный вечер и похоже, что избу только что покинули какие то обитатели - около входа на земле было рассыпано много свежей морошки. Это было вдвойне приятно. С одной стороны мы не пересеклись с конкурентами на жилплощадь, а с другой - было очевидно, что на этом месте кроме рыбы мы разживёмся и ягодами.
Изба большая. Печь обложена камнями. На огромных нарах мы из палатки устроили подобие балдахина, чтобы спастись от несметного количества комаров, обитавших в избе. Поскольку предполагали прожить в избе несколько дней, то устроили генеральную уборку и выгребли на улицу большую кучу мусора. Думаю, что такой чистой изба ещё никогда не была с момента постройки.
Выгрузил лодки, я решил побросать блесну прямо у избы. Первый же заброс в глубину привел к зацепу. Зацеп был какой то странный. Там, в глубине, блесна зацепилась за что-то тяжёлое, но явно не живое. Так казалось поначалу. Это "что-то" с трудом подтягивалось к берегу без рывков и дёрганий. Было впечатление, что я тащу к берегу большой развесистый куст. Подматывать катушкой "Орион-102" было невозможно. Я отходил на 2-3 шага (больше не позволял берег), выбирал леску катушкой и таким образом понемногу подтягивал к берегу этот таинственный "зацеп".
Внезапно сработал катушечный тормоз и леска легко заструилась через кольца спиннинга. С трудом затормозил "зацеп" и снова стал потихоньку вываживать нечто к берегу.
Весь этот процесс происходил, как во сне. Разумом я, безусловно, понимал, что на том конце лески сидит что-то живое и немерено большое, но полное отсутствие активного сопротивления расслабляло и даже разочаровывало. Все происходило в абсолютной тишине. Так, по крайней мере, мне казалось. Я даже не замечал, что неподалеку от поля битвы на берегу стоит Игорь и с широко открытыми глазами и ртом наблюдает неравный поединок.
Короче, на третьей или четвертой попытке такого нашего с "зацепом" перетягивания каната, выбрав в очередной раз порцию лески, я совершил опрометчивый поступок, недостойный звания рыбака. Я взялся руками за леску и, находясь в сумеречном состоянии рассудка, стал тащить упирающийся "зацеп" вручную. Тащил я, надо признать, недолго. Раздался звук "пынь-ь-ь" и в моих руках повис обрывок лески "Byron" 0.4, способный в статике выдержать 12.5 кг (проверял!!!).
Тишину разорвал возглас задыхавшегося от волнения Игоря: "Дядя Миша ! Там было такое!!! Размером с Колюху !!!" Игорь стоял на высоком берегу и в прозрачной воде видел этот "зацеп" воочию. Только тут я "прозрел" и окончательно поверил, что тащил не куст, а большую рыбу. От досады хотелось выбросить в реку ненужный теперь спиннинг и заняться чем-то менее эмоциональным. Например, сбором морошки. Настроение ловить рыбу пропало. Я понимал, что такого случая может не представиться не только в этом походе, но и вообще в жизни.
Огорчение от проигранного поединка сгладил тот факт, что в избе на полке, кроме традиционной соли, нашелся пузырек с небольшим количеством "Дэты", который смог защитить нежную мамину кожу от комаров. Видимо, его срок годности ещё не прошёл!!! Пару дней мама смогла смотреть на мир, откинув москитную сетку.
День десятый, одиннадцатый и двенадцатый. Дневка
В избе стояли три дня. Погода баловала - дождей не было. Мы с Игорем ловили небольших щук, килограмм по 3-4. Колюха на маленькие хариусные блёсны пытался ловить мелких щурят, в изобилии пасшихся около береговой травы. Иногда ему это удавалось.
За избой было озеро с заросшими лесом берегами. На озере кормились утки, на которых мы пытались охотиться с помощью спортивной пневматички ИЖ-62. Близко утки не подпускали, а при попадании в них утяжеленный пульки метров с 20-ти, раздавался характерный треск удара о перья, птица обиженно вскрикивала и улетала.
За озером начинались болотистые места, где среди невысоких лиственниц в траве желтели переспелые ягоды морошки. Никогда ранее я не видел такого ее количества. Там мы по очереди ползали, восполняя недостаток витаминов в организме. Олд жрал морошку наравне со всеми. Видно тоже витаминов не хватало.
Сейчас изба разрушена - провалилась крыша. Опыт 2001 года.
День тринадцатый. Сплав по Соби
Ходовой день. Планировали пройти большую часть пути до Катровожа. По пути выходили и обследовали две избы. Обе на левом берегу. Одна на большом плёсе, на низком заболоченном берегу, другая, ближе к Катровожу, на склоне холма, возле заросшего травой залива.
После этой избы удобных мест для стоянок практически нет. Берега либо высокие, поросшие лесом, либо заболоченные с ивняком по кромке воды. Ближе к Катровожу по правому берегу встретились песчаные пляжи, на которых когда то брали песок. Берега изуродованы мощной техникой. Когда на горизонте из-за прибрежных деревьев стала показываться ретрансляционная вышка Катровожа, встали на левом берегу на песчаной косе.
День четырнадцатый. Сплав до Катровожа
Перед Катровожем река расширяется, расходится по протокам. Берега заросли ивняком. Когда на горизонте появляются строения Катровожа, ширину Соби определить невозможно. Большое количество низких, покрытых травой островов, скрывают истинный правый берег. Течение замедлилось, в воде появилось множество водорослей и травы.
Забавный случай произошел с детским экипажем буквально перед высадкой на берег в Катровоже. Через протоку, по которой они шли, на травянистый остров стал вплавь переправляться небольшой табун лошадей. Ребятам пришлось навалиться на весла, чтобы опередить животных, иначе им пришлось бы лавировать среди плывущих и фыркающих голов.
Встали на берегу, не доходя метров 300 до строений Катровожа возле рощи. Сразу бросился в нос запах недалекой зверофермы. Пока сушили лодки, я пошёл в поселок договариваться о доставке в Лабытнанги. Была пятница. Около берега стояла самоходная баржа местного маркитанта, который приплыл сюда и торговал ассортиментом классического сникерсно-сигаретного киоска. Он был готов забрать нас с собой до Салехарда, но свой отход он планировал только на понедельник. Ждать не хотелось и я договорился с местными молодыми аборигенами, что они завтра забросят нас на двух моторках в Лабытнанги.
Вечером наблюдали, как на акватории Соби наши предполагаемые извозчики устроили шоу в духе французского Берси. Моторные лодки гонялись друг за другом, закладывая крутые виражи. Апофеозом была попытка прыжка одной лодки через другую.
Увы, последствия этой водочной феерии были печальны, но об этом мы узнали только на следующее утро.
День пятнадцатый. Сплав по Оби до Лабытнанги
Рано утром я направился к местному дебаркадеру искать наших извозчиков, чтобы уточнить время нашего отправления в Лабытнанги. Нашел я их в весьма удрученном состоянии духа и тела. Тела их болели от последствий вчерашних возлияний, а души были озабочены тем, что в результате вчерашнего столкновения были неизлечимо повреждены одна лодка и один мотор. Как следствие, ребятам было уже не до нас. Договор был расторгнут в одностороннем порядке и мы остались ни с чем.
Положение усугублялось тем, что было субботнее утро и надежд на приход какого-либо катера в Катровож до понедельника не было. Оставался вариант идти в Лабытнанги своим ходом. Неудавшиеся извозчики не только подтвердили реальность такого перехода, но и по-дружески посоветовали не углубляться в протоки, а идти ближе к фарватеру, чтобы не заблудиться.
Вернувшись в лагерь, мы обсудили с мамой варианты ожидания здесь в течение двое суток прихода некоего катера, либо перехода до Лабытнанги самостоятельно. Перспектива сидеть на окраине грязного поселка с перманентно пьяными хантами показалась нам куда менее заманчивой, чем плыть по великой сибирской реке какие-то сорок километров… Решили идти.
Быстро собрали лодки, закупили в маркитантской барже-палатке десяток вкуснейших австрийских шоколадок для перекуса и в 12-00 стартовали в свой последний водный переход в этом походе.
Об этом 10-ти часовом переходе вдоль фарватера Оби можно было бы написать отдельный отчет (сагу, реквием, плач…). Скажу лишь следующее. Это было последней каплей, после которой наша мама твердо отказалась не только от дальнейшего участия в водных походах, но вообще от общения с природной водой. Я бы назвал это аквафобией. Ей, в юности пловчихе-разряднице, долго ещё снились проплывающие рядом океанские лайнеры и скрип перегруженного Тайменя, взбирающегося на волны, отнюдь не предусмотренные заводской инструкцией. Ещё одним последствием этого перехода по Оби было то, что Ольга потом очень долго морщилась при одном упоминании о шоколаде…
Именно за эти десять часов я убедился, что земля действительно круглая. Острова, всплывающие из-за горизонта, постепенно сливались в одну линию. Правого берега иногда просто не было видно, и глаз едва улавливал вершины растущих там деревьев.
Мелкие геометрические фигуры вдали на правом берегу, видимые сначала только в мощный бинокль, постепенно приобретали явственные очертания домов Салехарда. Это превращение мы наблюдали последние шесть часов хода. Все это время слева на горизонте, далеко от предполагаемого берега Оби маячила высокая мачта. Не имея карты, мы долго гадали, к какому же населенному пункту она относится. Предположения простирались вплоть до Харпа. Как оказалось впоследствии, это была телевышка в Лабытнанги.
Попытка выйти на заросший ивняком плоский остров для технической стоянки удалась с большим трудом. Метров за двадцать до берега байдарки уткнулись в ил. Выйдя из лодки, мы провалились "по самое некуда". Именно тогда я понял, что заночевать на Оби нам вряд ли удастся и придется идти до последних сил. Мама это тоже поняла, но между собой мы общались на эту тему языком Эзопа, чтобы не травмировать раньше времени детские души.
Встречный ветер нагонял волны, которые регулярно заливали сидящего впереди Олда. Чтобы собака не получила воспаление легких, мама надела на неё ветровку, продев передние лапы Олда в рукава и застегнув молнию на животе.
Через 8 часов хода удалось перекусить на песчаной косе на левом берегу. Казалось, до Салехарда осталось совсем чуть-чуть. Городские пятиэтажки и портовые краны можно было рассматривать без бинокля.
После отдыха детский экипаж во весь голос начал орать песни. Над просторами Оби неслось: "И пусть над нами километры воды, и пусть над нами бьют хвостами киты…" и еще что-то, связанное с хождение апостола Андрея пешком по воде. Специфический репертуар. Это говорило только о том, что физические силы у них иссякли и ребята идут "на зубах". По правому берегу уже во всей красе расстилался Салехард. Впереди на реке вырисовывался большой остров. На левом берегу за зеленью леса виднелись строения Лабытнанги с уже привычной вышкой. Было около 23 часов, но благодаря белым ночам было светло. Предстоял последний, но наиболее сложный участок пути - поиск тех проток, по которым можно было бы пройти к Лабытнанги.
Неожиданно посреди реки мы увидели большую моторную лодку. Она качалась на волнах, а люди копались в её двигателе. Появился шанс хотя бы определиться с тем, по каким протокам идти. Оставив ребят, мы с мамой налегли на весла и на остатках сил поплыли к моторке. Мысль была одна - только бы они не починили мотор и не уплыли…
В большом "Прогрессе" находились двое рыбаков лет по 45-50 и сын одного из них. Выслушав наш вопрос о протоке, они в один голос ответили изысканно просто - "А вы плывите за нами…". Наступив на горло собственной песне, я попросил лодочников взять на буксир наш детский экипаж и довезти их до Лабытнанги. Рыбаки, не раздумывая, согласились. Более того, они потребовали отдать им и Кольку. Коля был перемещен в моторку и укутан в теплый сухой бушлат одного из рыбаков. Пока дожидались подхода ребят на байдарке, мужики исправили какую-то неполадку в движке и были готовы к отплытию.
Ольга и Игорь пересели в "Прогресс", привязали байдарку и моторка резко взяла с места. Нам оставалось только издалека наблюдать, в каком месте их лодка скроется в береговой зелени. В этот момент я понял, что не обговорил с лодочниками то место в Лабытнанги, где они оставят ребят. Все произошло слишком быстро. Потом я понял, что этот вопрос у рыбаков не возник, поскольку наиболее естественным местом для финиша нашего похода им представлялся берег у железнодорожного вокзала.
Для меня, увы, в тот момент это не было столь очевидно. Шел уже одиннадцатый час интенсивной гребли в отнюдь не тепличных условиях и мозг отказывался адекватно воспринимать внешнюю обстановку. Работало подсознание - детей надо вывозить на "большую землю", и все мелкие детали были не важны…
Ушедшая недалеко моторка вдруг заложила вираж и направилась прямиком к нам. Как потом выяснилось, рыбаки спросили у ребят откуда и сколько времени мы идем и тут же приняли решение не бросать нас на произвол судьбы. На всякий случай.
Оба Тайменя были привязаны вдоль бортов моторки таким образом, что наполовину выступали за кормой "Прогресса" Поскольку моторка уже была загружена выше нормы, мы с мамой разместились на капитанских местах байдарок. У мамы в ногах приютился и промокший Олд. Как только заработал 30-ти сильный "Вихрь", находившийся прямо между мной и мамой, произошли два непредвиденных события.
Первое - это то, что Олд, совершенно очумевший от шума двигателя в метре от него, попытался выпрыгнуть за борт байдарки в открытый космос. Помешала этому мама, от безысходности вцепившись зубами в Олдово ухо. Дело в том, что обе руки у неё были заняты. Одной она держалась за борт моторки, а другой, на которой был намотан поводок, за фальшборт байдарки. Олд, не ожидавший от хозяйки такого зверства, взвизгнул от боли, но с судьбой смирился, и остаток пути ничком лежал на дне байдарки, переживая случившееся.
Второй неожиданностью было то, что бурун от винта моторки, зажатый корпусами байдарок, стал прямиком переливаться через фальшборта, активно затапливая наши многострадальные "Таймени". Выход нашли парадоксальный - увеличили обороты двигателя. Скорость возросла и основной бурун сдвинулся на деку кормы. Обе кормы байдарок пропали в белой пене, но в кокпиты вода поступать перестала.
И я и мама крепко держались за борта моторки, стараясь разгрузить носовые веревки, крепившие байдарки. Несмотря на это, нос тяжелой "тройки" в итоге все-таки был вырван с мясом.
Моторка быстро несла нас по узким протокам, сворачивая то влево, то вправо, а то натужно шла против течения. Берега проток представляли собой неприступную стену сплошного ивняка.
Через 15 минут гонки по узком водным коридорам, я понял, что своим ходом мы сегодня до Лабытнанги вряд ли бы дошли. Через 30 минут я понял, что здорово переоценил свои силы и силы своей команды, запланировав за одну ходку пройти путь от Катровожа до Лабытнанги. Через 45 минут я понял, что эта случайная встреча нас просто спасла.
Через 55 минут гонок по неуютным протокам моторка замедлила ход около лодочно-гаражного кооператива, находившегося прямо у железнодорожных путей. Я вышел на твердую землю и от избытка чувств надел одному из спасителей на шею армейский 10-ти кратный бинокль, а другому отдал ракетницу с запасом сигнальных ракет. Было 12 часов ночи . Мы находились в 300 метрах от железнодорожного вокзала поселка Лабытнанги.
День шестнадцатый. Последний
В шесть тридцать утра мы уже раскладывала вещи в пустом вагоне набирающего ход поезда Лабытнанги-Москва. Олд поначалу ехал "зайцем", поскольку купить на него билет можно было только в багажной кассе, а она открывалась в 7-30. Коллизия была улажена с помощью старшего проводника, который собственноручно выписал Олду билет, стоимостью в 25 килограмм багажа и … штраф за его безбилетный проезд.
Пьяненькая проводница пыталась обниматься с Олдом, приговаривая: "Ух ты, моя вкуснятина...". "Вкуснятина" Олд, на дух не переносящий даже легкого запаха спиртного, в этом случае то ли держал себя в лапах, осознавая значимость персоны проводницы, то ли просто не имел сил реагировать на подобную дерзость. Скорее всего - второе, ибо двое суток езды до Москвы он пластом лежал на своем коврике и безмятежно дрых, изредка поскуливая во сне.
Резюме
Очень интересный маршрут для путешествия с детьми практически любого возраста. Если не пытаться лопатить просторы Оби, а смиренно дожидаться попутного катера от Катровожа до Лабытнанги, то можно сказать, что проблемы заброски и выброски не существует. Это огромный плюс маршрута. Для гарантированного отъезда на "попутке" в течение одного-двух дней рекомендую планировать приход в Катровож в начале недели. По воскресным дням транзитные катера не заходят. При желании повторить наши "подвиги напрасные", положите на переход по Оби до Лабытнанги пару дней, не лезьте на фарватер и будьте готовы ночевать в совершенно неприспособленном месте среди ивняка.
По состоянию на 2001 год стоимость официального билета Катровож - Салехард - 178 рублей (рейс только по пятницам), перевозка на моторке - 500-800 рублей с носа, на "транзитных" катерах - 150 рублей с носа до Салехарда. За дополнительную плату довезут до Обского порта Лабытнанги. Паром Салехард-Лабытнанги - по 50 рублей. От Обского порта до ж/д вокзала частники просят по 100 рублей с носа, а реально везут за 100 рублей полную машину. Билетная касса на вокзале работает до 14 мск. Если опоздаете, то ночью и утром будете стоять в очереди. Вечером прибывает поезд из Москвы и проводники пускают в пустые вагоны на ночевку за небольшую денежку.
Отсутствие населёнки не означает, что вы не встретите двуногих существ. Река популярна у туристов, да и местные рыбаки не так уж редко встречаются по берегам. Но это скорее положительный фактор. Поскольку "случайных" людей здесь не бывает, то подобные встречи всегда полезны, по крайней мере, для обмена информацией.
Богатая рыбой река, обильные плантации черники и морошки, грибы не дадут скучать никому. Если отойти от реки и углубиться в тундру, то владелец дробовика не останется без полярной куропатки, которые взлетают из зарослей карликовой берёзки прямо из-под ног. На реке и озерах множество уток.
Сейчас куропаток значительно меньше. По словам местных, они пропали в 1995-96 годах и сейчас популяция только восстанавливается. Опыт 2001 года.
С местами для стоянок проблем нет. На выбор галечники, избушки и просто оборудованные стоянки в прибрежных лесах. Виды Уральских гор и белые заполярные ночи придают походу особый колорит.
Сложных для прохождения мест кроме Харпского порога нет. Все перекаты достаточно глубоки, чтобы не опасаться за целостность шкуры байдарки. Мелководье до Харпа не столько опасно, сколько замедляет ход.
Единственный минус - обилие комаров и мошки. Тут уж надо готовиться морально и технически. Москитки и обилие репеллента - обязательный атрибут любого похода по Приполярному Уралу.
При остановках в рыбацких избах имейте в виду, что кодекс чести туриста не позволяет ничего брать "на память". Лучше оставьте какой-то свой сувенир.
И, наконец, несколько страшных слов. Имейте в виду, что по рыбацким избушкам шастают мышки, а они в этом районе могут быть носителями лептоспироза. Люди, будьте бдительны - мойте руки перед едой и не дышите пылью !!! И ещё. Реки обского бассейна сильно заражены описторхозом. Настоятельно не рекомендую есть малосолку из любых рыб, кроме более или менее "чистого" хариуса. Берегите себя !!! Предохраняйтесь вовремя !!!
Комментарии