Виды туризма

15 января 2013
Тип материала: Рассказ Регион путешествия: Норвегия
Год путешествия: 2009
Вид туризма: Лыжный туризм Категория сложности: V
0 940 0

Дата: март - апрель 2009 г.

Автор: Валерия Глухова (Московская обл., г. Лыткарино)

Идея и средства для её воплощения

Идея сходить на Шпицберген родилась осенью. В сети появился фотоотчет о спортивном походе по Шпицбергену, совершенном группой туристов Турклуба МАИ в марте-апреле 2008 года под руководством Сергея Романенкова.

Молоденькие ребята и девчонки совершили труднейшее путешествие, множество первопрохождений перевалов и вершин, использовали альпинистскую технику. Но завораживали не подвиги. Завораживал сам Шпицберген с его удивительной северной красотой. И ведь лыжное путешествие, район для которого мы начали подыскивать в октябре, можно было провести в настоящем горном районе! К тому же прикоснуться к местам, тесно связанным с историей освоения Арктики было очень заманчиво. Тундровые Заполярные варианты померкли и отпали сами собой, когда в воображении засиял ОН! (Фото 00a.pdf)

Конечно, нужно было провернуть массу дел: найти потенциальных участников, познакомиться с ребятами из маевской группы и разузнать у них как можно больше о путях и средствах попадания на вожделенный Архипелаг, а так же раздобыть карты. Нужно было срочно разобраться в тонкостях авиаперевозок и оплаты сверхнормативного багажа, оформить банковскую карточку для оплаты электронных авиабилетов. Сделать международную страховку. Получить в МКК сопроводительное письмо, которое нам поможет получить норвежскую визу и поспособствует уже там, во время путешествия. Для получения визы заполучить подтверждение платежеспособности - справку с работы о зарплате и выписку с банковской электронной карточки. Собственно получить визу. Выяснилось, что виза нам нужна транзитная, т.к. регулярные авиаперевозки на Архипелаг Шпицберген осуществляет только Норвегия, вот для посадки в Осло и нужна норвежская транзитная виза. На сам Шпицберген виза не нужна.

Ссылка

Благодаря Александре Коллонтай, добившейся для молодой Советской Республики участия её в Парижском договоре, признания прав России на присутствие на Шпицбергене и особые экономические права, мы, россияне, можем относительно свободно попадать на далекий Арктический Архипелаг.

Доподлинно известно, что первые поселения на Груманте (старое название Шпицбергена) принадлежат русским поморам, несмотря на то, что открытие Архипелага приписывают Баренцу в 1596 году. Доказано, что поморские поселения уже существовали на Груманте в середине 16 века. Это обстоятельство добавляет гордости и уверенности - ведь это же исторически наша земля! Практически, не за границу едем, а лишь по полярным окраинам Родины путешествуем.

Шпицберген считается удобной современной стартовой площадкой для перелетов к Северному Полюсу. Та же тысяча километров, что и с мыса Арктический, что на Северной Земле, и с мыса Колумбия острова Элсмира (Канада), но в столице Шпицбергена, городе Лонгирбьюене, отстроен самый северный в мире аэропорт, осуществляющий регулярные рейсы, и который очень хорошо приспособлен для полетов Арктической авиации. А с городком Кингсбеем (ныне Ню-Олесунном) тесно связана история освоения воздушного пространства Арктики и достижения Северного Полюса на гидросамолетах ( Амундсеном и Элсвортом в 1925 году) и на дирижаблях (Амундсеном и Нобиле в 1926 году). Когда весь мир потрясла весть о крушении дирижабля "Италия" в 1928 году, отсюда, из Кингсбея, вылетел в свой последний полет на поиски своего друга Умберто Нобиле знаменитый норвежский полярник Руал Амундсен.

Итак, в моей голове началась подготовка к Арктическому путешествию. Идея засела прочнейше. Вопрос с участниками решился просто - я, Вадик, Слава Титов (оператор НТВ) и Олег Шумаков (консультант НТВ). Ну, четверо - это почти нормально!

В декабре отпал Слава. Ну что ж, плохо, но трое - это еще ничего. Но когда перед Новым годом Вадик объявил мне, что у него самого ничего не получается по его финансовым и семейным обстоятельствам, мне стало плохо. Ну просто физически ПЛОХО! Вадик по телефону как-то это понял и добавил, что это решение не окончательное, и просил подождать до после Рождественских каникул. У него должна была к тому времени возникнуть какая-то ясность. Я объявила, что если мы в этом году не пойдем на Шпицберген, я… я… я просто… ну не знаю что сделаю!

Ладно, ждем.

Но во мне уже завелся МЕХАНИЗМ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ. Я ничего не могла с собой поделать. Оно работало как-то само!

Не зная еще, пригодится ли все это, я раздобыла карты Шпицбергена, оформила Маршрутную книжку (для этого пришлось помелькать в МКК и даже показать свой слайд-фильм по зимнему лыжному путешествию в Путоранах), завела электронную банковскую карту.

Но пока билеты не взяты - возможность путешествия зыбка. Для уверенности нужно взять билет и знать, что сдать его невозможно.

И вот когда 10 января позвонил Вадик и сказал - "ДА! Мы идем на Шпицберген!", я сказала… "Уффф…" и выдохнула.

МЫ ИДЕМ НА ШПИЦБЕРГЕН!

И, похоже, нас все-таки двое. Ну что ж. В Путораны тоже боялись сначала идти вдвоём. Но ничего, в итоге прошли! И в сотый раз на ум приходит моя фраза: ну не отказываться же от мечты только лишь потому, что от неё смогли отказаться другие!

И закипела работа. Взятие билетов оказалось делом головоломным. (Разобраться в этих головоломках мне помог давнишний приятель Толя Петрукович.) На Шпицберген летает САС - Скандинавские авиалинии. Летает из Осло. А до Осло можно долететь и Аэрофлотом и Норвежскими линиями и тем же САС. Проанализировав цену билетов, ограничения по весу багажа, а так же условия перевозки сверхнормативного багажа, мы приняли следующие решения :

  • лететь из Питера. ( экономия - до 100 евро относительно перелетов из Москвы). Билет туда-обратно обошёлся в 1500руб.
  • до Осло лететь Норвежскими авиалиниями, где можно оплатить заранее и очень недорого лишний багаж и чехол с лыжами. 21200 руб. обошелся перелет 2-х человека до Осло и обратно, оплата 3 мест по 20 кг багажа (это не считая 2 по 10 кг ручной клади) и одного чехла с лыжами. Мы собирались обе пары лыж впихнуть в один чехол (Вадик специально для этой цели сшил один гигантский), да еще забить его излишками веса. Мы были уверены, что восьмидесяти килограмм да плюс еще контрабандный резерв в лыжном чехле - нам этого предела заведомо хватит. Итак: Питер - Осло и обратно обходится в 10600 руб. на одного человека.
  • из Осло до Лонгирбьюена лететь САС-ом, тут выбора нет, а чехол с лыжами и перевес тут придется оплатить, ничего не поделаешь. 20 кг - разрешенный вес, и плюс 8 кг ручной клади - это везется бесплатно. Сразу скажу, что эти билеты нам обошлись в 13300руб каждому (в оба конца), а перевес и чехол потянули в итоге при регистрации в Осло на 410 норвежских крон. Умножаем на 5.2 - тогдашний курс кроны к рублю. 2100руб - тоже не самая жестокая плата для двоих за возможность перевозки своего багажа. На обратном пути мы вообще обойдемся без перевеса.

Таким образом, полные траты на перелёты и провоз багажа составили (10600+13300+1050) =24950 руб. на одного человека.

Билеты были взяты электронные, оплата по банковской карте VISA. Банковская карта, кстати, оказалась очень удобной для оплаты абсолютно везде, от касс аэропорта до такси - не нужно искать обменники, терять на курсе валют. На Шпицбергене, кстати, ходят только кроны, евро здесь не в чести.

Получение визы оказалось делом совершенно простым - письмо от Туристического Совета России (на русском и английском), справки о доходах, взятые билеты и международная страховка. Загранпаспорт, фотка и денюшка. Вот, пожалуй, и все слагаемые счастья. Остальное зависело от нас.

Снаряжение

Я срочно уселась за шитье - по моим понятиям нам нужен был новый групповой спальник - старый хиловат, тяжеловат и чересчур огромен. То есть, нужен современный утеплитель. Я остановилась на Тинсулейте. Дорого, но зато качественно. Абсолютно не гигроскопичен, ближе всех утеплителей по своим свойствам стоит к пуху. К спальнику нужен конденсатник-попона - однослойный синтепон, обшитый с одной стороны самым легким подкладочным капроном. Так же я решила обзавестись изотермиком - слитным комбинезоном из полара. Через девчонок из Романенковской группы я нашла чудо-мастера-умельца, который за несколько часов пошил мне эту чудесную вещь. А так же мне требовались новые чуни, утепленные штаны, маски, шапки, рукавицы и перчатки, стельки в сапоги и новые вкладыши в старые сапоги. На новые сапоги мои финансы сказали "фигушки".

По поводу стелек: решила в этом походе попробовать давнишнее изобретение Геры Карпенко, человека, дважды покорившего Северный Полюс автономно. Думаю, сам Гера подсмотрел это у людей, увлекающихся зимней рыбалкой и вынужденных подолгу находиться на снегу и льду - использовать женские прокладки в качестве стелек в сапоги: прекрасная теплоизоляция и впитывание лишней влаги, в результате образуется очень мало снега и конденсата, влага в сапогах не накапливается. Материал расходный, сушить его не надо. С начала этого похода к прокладкам я теперь иначе как к части зимнего походного снаряжения, уж извините, относиться не могу. Вадику посоветовала тоже обзавестись этим расходным материалом. Он, по понятным причинам, попросил жену купить ему прокладки. На вопрос "А какие надо?" Вадик не нашел другого ответа как сказать: "Ну не знаю, размер на 43й!". Колоритно бы выглядел в аптеке покупатель, требующий прокладки на 43 размер!

В этот поход можно брать саночки, ведь большая часть маршрута должна пройти по пологим местам - берегам фьордов и долинным ледникам. В сани пойдет малообъёмный и самый тяжелый груз типа продуктов. Коврик и групповой спальник - братскую могилу - я собиралась нести в рюкзаке. Вадик все последние походы ходит совсем без рюкзака, весь груз пакует в сани. Каждый приспособился по-своему. Но все же братская могила великовата для саней. Её и моя судьба - тащиться в рюкзаке. А чересчур перегруженные сани я почему-то таскать не умею. Не удобно.

Снаряжение - самый важный вопрос в любом походе, а тем более в зимнем.

Что-то шила сама, что-то пришлось приобрести, все новое требовало подгонки и доделки. На капюшоны просился мех оторочки, на новый изотермик - карманы для фотоаппарата и аккумуляторов, ведь им все время нужно быть в тепле! На колени штанов - защита из пенки; на сапоги, чтоб не развалились - укрепляющие стёжки и заплатки (ведь пара обуви - одна!). На глаза - защитная маска от секущего ветра, а так же отороченные мехом (!) солнечные очки. Обшлага рукавов флисок и ветровок - не тугие и не свободные (чтоб не пережимать кровообращение и не пускать в рукав холодный ветер). Бельё - не держащее влагу. Я готовилась серьёзнейшим образом. Арктика заставляет продумывать все до мелочей. И хотя, в отличие от Вадика, мне не удалось вырваться в тренировочный поход на Урал в самом начале марта, все же к Арктическому путешествию я оказалась подготовлена прекрасно.

Сроки нашего путешествия - с 15 марта (выезд из Москвы на поезде) и по 7 апреля. То есть мы зацепим немножко и темное время суток. Ведь 22 марта - день равноденствия на всей нашей планете. То есть день условно равен ночи - от момента восхода до заката. Но с учетом долгих полярных сумерек темное время в этот день вместо 12 часов составит часов 8. А позже - и того меньше. По Путоранскому опыту мы знали, что полярный день прибывает стремительно. А ведь Таймыр намного южнее! Следовательно, оказавшись на Шпице (как мы стали ласково сокращенно называть Архипелаг Шпицберген) 17 марта, мы еще застанем все-таки настоящую темную ночь. И я увижу наконец Полярную Звезду почти прямо у себя над головой! Забегая вперед, скажу, что в день нашего появления на Шпицбергене темнело около 20 часов, светало около 6-ти часов утра, то есть еще была настоящая темная ночь. А к моменту окончания нашего маршрута темного времени не было вовсе, были лишь не очень темные сумерки, наподобие Питерских Белых Ночей, и то часа 2. И звезд, конечно, уже никаких и в помине не было.

Маршрут и команда

Что касается маршрута, то он диктовался нашими желаниями, которые мы сформулировали так:

  1. Хотим посмотреть на русский поселок Пирамиду,
  2. Хотим подняться на Плато Ломоносова,
  3. Попробовать, если получится, выйти на восточное побережье острова Западный Шпицберген (самого большого острова в архипелаге, где, собственно и находятся Лонгир, Баренцбург, Пирамида),
  4. А так же хотим увидеть, как рождаются айсберги - то есть увидеть снизу спадающий во фьорд язык ледника.
  5. Ну и конечно, если погода позволит, подняться на какую-нибудь вершинку, чтобы поснимать. (Фото 00b.jpg)

Никаких сверхспортивных задач мы не ставили. Маршрут у нас, в отличие от маёвцев, кольцевой, в случае форсмажора мы сможем кольцо уменьшить и уложиться в сроки. Опаздывать на самолет, как это случилось в Путоранском путешествии, мы не можем себе позволить. У нас тогда просто не хватит денег на возвращение домой.

За дневной переход мы рассчитывали проходить 18-20 км. Значит, за 18 ходовых дней мы можем пройти километров 320-350. Но это скорее завышенная цифра. Восхождения, погода, непредвиденные задержки, да и просто неверный расчет дневной нормы пути наверняка уменьшат посильное нам расстояние. Ведь ходить вдвоём - это не то, что двигаться группой 5-6 человек. Из отчета Сергея Романенкова мы знали, что тропёжки предстоит не много, сильные ветра и морозы быстро настуют свежевыпавший снег. Но все же, как нам пойдется - мы сможем определить только на месте, по факту.

Ну и, возможно, нужно познакомить кого-то из читателей с моим напарником, Вадимом Алексеевым. Я о нем писала во вступлении к статье "Путораны 2005. Членам МКК читать запрещается", опубликованной на сайте mountain.ru.

У Вадима есть свой сайт.

Что сказать, НАПАРНИК - это не просто товарищ по маршруту. Это человек, которому доверяешь, как себе. А в какие-то моменты - больше чем себе. Но поскольку мы все люди не простые, в каждом сидят черты сильного лидера, то несколько недель жизни бок о бок держать дружеские отношения не так-то просто. Всегда возникают трения, несогласия. Сложную науку напарничества мы с Вадимом постигали на Таймыре, на Кольском... А так же многому в плане напарничества меня научили пять недель в большом путешествии с Мариной Галкиной по Дальнему Востоку. И пока для меня на нынешний момент главный вывод всего этого опыта стар как мир: "Слово - серебро. МОЛЧАНИЕ - золото". Конечно, это ни в коем случае не означает, что весь маршрут надо молчать, как рыба об лёд. Нет! Но цена сказанного слова велика, и надо очень хорошо представлять, чего и как ты хочешь добиться от напарника, и стоит ли иногда произносить некое слово. Или все же оставить его себе. Ситуация и настроение забудутся, а резкое слово, задевшее человека, не вернешь. Да и не только резкое. Зная взрывной характер Вадика можно быть уверенным, что даже простое спокойное слово, отражающее твоё собственное мнение, если оно не совпадает с его мнением, может вызвать последствия, сравнимые с разрушениями известных тайфунов и цунами с красивыми женскими именами. ? Поэтому, спасая покой, приходится прибегать к специальным методам психологической подготовки: создавать себе особый настрой заранее, дома, а так же помогать себе уже там, на маршруте.

Очень поучителен опыт напарничества уже упомянутого Георгия Карпенко. Оба путешествия на Полюс у него были совершены вдвоём с напарниками, и оба дались не просто. Узнать о его путешествиях можно, прочитав его книги "Полюс. Неутоленная жажда" и "Возвращение на Полюс".

Питание

Осталась незатронутой еще одна тема - раскладка. Тема серьёзная, и от организации питания, так же как от подбора снаряжения и выстраивания отношений с напарником, в большой мере зависит успех всего путешествия в целом. Перед отъездом в свой тренировочный поход Вадик продиктовал мне примерный перечень продуктов, которые я должна взять на себя. Список включал: геркулесовые кашки Быстров, либо суп типа "Горячая кружка", через раз, сыр, изюм - на завтрак. Сало с галетами, курага и шоколад - на обед. Различные хлопья (картофельные и гречневые) плюс тушонка и халва - на ужин. Это сопровождалось галетами, подсолнечным маслом и заменителем сахара в чай. Внимательно проштудировав список, я с недоумением обнаружили количественную нехватку некоторых составных частей. В частности, у Вадика вполовину не хватало ужинов, а так же были слабоваты обеды. Но спросить у него ввиду его отсутствия я уже не могла, а закупать и порционно фасовать продукты было уже пора. Поэтому на свой страх и риск я изменила раскладку:

  1. Завтраки сделала чисто "кашными" (70г со сливками, сахаром и изюмом), без супов, добавила сливочное масло, изменила треугольнички сыра "Виола" на пластинки "Хохланда" (их проще согреть-растопить, можно просто в ладошках) и включила сухофрукты. Поскольку их удобно жевать на ходу, а голодаю я обычно в первой половине дня, то выдавать орехово-фруктовую смесь (60г) я планировала именно в завтрак.
  2. Обед я усилила значительно: на половину маршрута взяла вермишелевые пакетики Роллтон (60г), а на другую половину - пакетики супов типа "Горячая кружка". Но поскольку их вес всего 20г, то вдобавок к ним были взяты готовые хлопья "Картошка Московская". Те самые, хрустящие. Калорийность у них почти как у шоколада (540ккал), а вес - 40г. (Так что получаются те же 60г) Правда, в процессе транспортировки хлопья превратились в мелкую труху, но в целом, это не важно. Я планировала их высыпать прямо в суп для густоты и сытности. Сало с шоколадом, а так же карамель "Взлетная", для легкости полёта, конечно, заняли почетные места в списке обеденных продуктов.
  3. В вечерние хлопья (70г, картофельные, гречневые и рисовые, чередуя) я заранее всыпала по 15г. варено-сушеного мяса, а от тушонки решила отказаться совсем ввиду её большого веса. Ужин я усилила сдобным печеньем и баночкой меда - 800г. Мед я тоже подсмотрела у Геры. Вечером в горячий чай ложка меда и ложка коньяку или спирта - и вот оно, вечернее счастье уставшего и подмерзшего путника с мокрой спиной!

В целом, раскладка на 20 дней получилась весом 12,5 кг вместе со всеми упаковками и тарой. То есть примерно 600г сухого продукта в день. Не сказать, чтоб шикарно, но в целом, должно хватить. Меньше брать некуда. Это ж не лето, где грибы-рыбка и прочий подножный корм. В зимнем путешествии без нормального питания даже тепло организму не из чего вырабатывать, не говоря уж об энергии на восхождения и вообще на движение. Вадик взял свою спланированную заранее раскладку. И до второго дня маршрута я думала, что доставать продукты на двоих мы будем по очереди: я - завтрак, он - обед и т.д. В целом, раскладки бы уравнивались, и мы питались бы одинаково. Но, как оказалось, все будет совсем не так, но об этом позже.

Ну и прежде, чем переходить к дневнику путешествия, добавлю, что последнюю неделю перед вылетом на маршрут от волнения очень плохо спала и почти не могла есть. Это на старте-то тяжелого заполярного путешествия! А ведь одна из Гериных заповедей гласит: "На маршрут нужно выходить отдохнувшим, сытым и толстым!" Не знаю, удавалось ли когда-нибудь кому-нибудь, вопреки мандражу предстартовой лихорадки, выходить на старт отдохнувшим и толстым! Но, тем не менее, моё состояние наложило некий отпечаток на начало маршрута.

И вот он, день выезда из Москвы!

  • …Прощайте, прощайте на вечные веки,
  • Зажав в кулаке долгожданный билет.
  • Забудьте, забудьте о том человеке,
  • Которого знали вы тысячу лет.
  • Забудьте того, кто по мелочи жался
  • И книжки читал о великих делах.
  • Забудьте того, кто всю жизнь отражался
  • Одним отраженьем во всех зеркалах.
  • Спешу я туда, где пустыни и горы,
  • Где море кипит и шумят города.
  • И если вернусь я, то очень не скоро,
  • А прежним уже не вернусь никогда.
  • Там сбудется все - от триумфа до краха,
  • От тягостных слов до счастливых примет,
  • И сердце щемит от восторга и страха,
  • И знаю прекрасно, что выбора нет.
  • Поставьте же крест на страдальце убогом,
  • Который сбежал, оборвав поводок.
  • Прощайте, прощайте, пора в путь-дорогу, -
  • Даю напоследок протяжный гудок.
  • Алексей Иващенко,Георгий Васильев

Дневник путешествия

15 марта

Поезд Москва - Санкт-Петербург отправлялся в 22.10.

Лыжи мои в свой новый желтый огромный чехол уже давно забрал у меня Вадик. В итоге к поезду мой багаж состоял из довольно приличных размеров рюкзака (размеры его объяснимы, ведь в числе его содержимого была так называемая "братская могила" - внушительных размеров тюк с двухместным спальником и конденсатником-попоной), на котором были нахлобучены и притянуты эспандерами мои небольшие черные саночки. У санок моих, в отличие от Вадькиных, есть одно преимущество: на полозьях у них имеются небольшие ребра-направляющие, и при траверсе склона держатся они в моей лыжне лучше Вадиных санок, к тому же и перегруженных еще. Но сейчас, в дорогу, его багаж тоже был сложен в рюкзак, а уж рюкзак вложен в сани. Чувствуете разницу? На мой рюкзак саночки НАХЛОБУЧЕНЫ, как кепка, набекрень, а его рюкзак ВЛОЖЕН в сани. Разница не в размерах рюкзаков - они примерно одинаковые получились, а в размере саней.

На вокзал меня отвез брат Олег. Потихоньку подтянулись друзья-кореша по зимним путешествиям: Николаич, он же Игорь Щербаков, Валерка Мигло, он же Лысый Мачо, Толя Житков. Подъехали и друзья летники-водОЧники Игорь Пилютин по кличке БЗ@ (Боцман Злая собака) и Санёк Аникин. Уже у вагона, на перроне, как водится, открыли шампанское и коньяк, кому что нравится. Выпили за наш добрый путь, они - за нас, а мы - за них, за друзей. Проводили - это очень приятно, сразу чувствуешь, что "за нас друзья волнуются и ждут.." Это не то, что втихушку уезжать на недельку-другую в прогулочно-тренировочный поход.

Николаич дал нам с собой гостинец - еще бутылку коньяку. Кстати допили мы его только 19 числа, уже " в полях". Раньше не получилось.

16 марта

В 6 утра на туманном перроне Московского вокзала нас встретил старый приятель Вадика Денис Солдатиков. Погрузились в его "Опель", поехали завтракать. В Ёлках-Палках на проспекте, ведущем в Пулково, мы подзарядились пельменями и отправились в аэропорт.

Всю последнюю неделю я не могла ни есть ни спать толком, и все от волнения перед серьёзным путешествием. Теперь же, я почувствовала это еще в поезде, меня стало отпускать. Проснулся дикий голод. А после еды сразу хотелось спать. Откат, так сказать. Поэтому завтрак в Ёлках-Палках лишь разбудил утренний аппетит. Ну да ладно, в раскладке у меня некоторые продукты взяты на 20 дней вместо 18-ти ходовых. Не пропадём в дороге - в самолете-то должны покормить! Да и из дома мы тоже немножко взяли дорожной еды.

В 10.30 мы были в Пулково, там же приобрели обратные железнодорожные билеты из Питера в Москву на 6 апреля. Договорившись о встрече нас из Осло 6 апреля, Денис уехал. Мы перепаковали груз - сделали 3 баула по 20, 20 и 15 кг. Плюс лыжный чехол и два пакета ручной клади.

В Пулково же, уже фактически на маршруте, выяснилось случайно, что Вадик не взял карты. Совсем. Начальник экспедиции и без карт? Прекрасный комплект цветных карт я напечатала ему уже давным-давно. И свой комплект я, конечно, собиралась брать (я без карт вообще передвигаться по земле не могу). Но даже если ты изо всех сил доверяешь напарнику, всё равно одного комплекта мало. Теперь придётся трястись над ним, не дай бог выпустить из рук - улетит!

Закончив возню с барахлом, сидим спокойно и ждём свой рейс. Опять хочется спать и есть.

На регистрации, против ожидания, проблем не было, так как в Пулково не оказалось представителя Норвежских авиалиний, все прошло легко. Хотя и перевес у нас уже был оплачен, мы все же волновались. А зря.

В самолете ни поспать ни поесть не удалось - лёту-то всего 2 часа, и даже не покормили!

В 16 с копейками приземлились в Осло. Заграница! И я и Вадик за кордоном бываем редко, единичные случаи в жизни. Да! Снежку-то у них маловато!

В аэропорту мы сначала растерялись. Чужой язык навалился на нас со всех сторон. Но поскольку спешить нам было некуда, мы не торопясь подрейфовали с толпами по зданию аэропорта и довольно быстро поняли его внутреннее устройство: по прилёту оказались мы на 1-м этаже, зал вылета - на 2-м. Разобрались, что нам делать и куда идти завтра с утра, нашли тихую лавочку, где мы можем спокойно расположиться до утра. В город мы, конечно, не попадаем - искать куда пристроить багаж, потом ехать на пригородном поезде, осваиваться в чужой столице, потом проделывать все в обратном порядке - лень. Было бы нас побольше и народ бы был поазартней… А лавочка оказалась вполне уютной. Как и говорил Сергей Романенков, никто нас не тревожил, никому мы не были нужны. За границей так: если ты что-то делаешь, то считаешь нужным делать именно так, и с тобой считаются. Единственный раз к нам с вопросом подошел работник аэропорта, когда мы оба ненадолго оставили без присмотра вещи.

Кипяток мы нашли внизу, на 1-м этаже в автоматах, наливающих чай и кофе, перекусили. Поменяли деньги : за 100 евро мы получили 867 норвежских крон. Пригляделись к сувенирам - пока кажется дороговато. Бутылочка сока и булочка Вадику обошлись в 43 кроны. Если в рублях - нормальная цифра. А если умножить на курс - 5,2 к рублю - получается около 250 рублей. Ничего себе булочка! - поперхнулся Вадик.

Вечером в Осло пасмурно и тепло, около 0 градусов. Что-то завтра ждет нас на Шпице? Какие температуры?

Перепаковали багаж обратно в 2 рюкзака, запихав в баул с лыжами уйму тяжелых вещей вплоть до мешков с продуктами и ремнабора. Весов под рукой нет, но навскидку рюкзаки у нас весят около 20 кг каждый. Только бы не заставили взвешивать лыжный чехол! Весит он не меньше 15 кг, а реально думаю что под 20.

17 марта

Проснулись, умылись. Позавтракали чаем и сырниками из дома. Регистрацию, chek-in, делает автомат с помощью твоей бумажки - электронного билета или с помощью веденного кода бронирования рейса. Покрутив головой - русских нет! - и поприсматриваясь, как делают регистрацию другие, я освоила эту процедуру. На ломаном английском пообщались при сдаче багажа. Перевес - 5 кг. Плюс оплата чехла (взвешивать его не стали! Чехлы у них идут в оплате штуками! И молодец Вадик - сделал один чехол для двух пар лыж) - всего 410 крон, т.е. примерно 2150 родных рублей. Оплатила карточкой - это удобно и быстро: не надо отсчитывать наличность, бежать в обменник (евро тут не принимают для расплаты) . А на мобильный телефон тут же приходит сообщение о расходах и остаток суммы в рублях. То есть нам для своих внутренних пересчетов тоже очень удобно: я знаю трату так же и в рублях.

Билайн берет свободно - отослала смс-ки родным и друзьям.

В duty-free все очень дорого, не подступишься, хотя и есть интересные вещицы - сувениры в стиле народов севера.

Авиакомпания SAS имеет много рейсов по всему миру, на летном поле стояло множество самолетов с логотипом компании. Нам достался самолет без национального героя на хвосте, зато рядом стоял другой - с героем. Его-то мы и поснимали. ( Еще Сергей Романенков рассказывал, что на хвостах многих самолетов этой авиакомпании нарисованы портреты национальных норвежских героев. В их числе Руал Амундсен, Фритьоф Нансен, Тур Хейердал и другие) (Фото 1.jpg, Фото 2.jpg)

Видеокамера глючит. Уже бесит. ( Как оказалось позже, я нечаянно нажимала на расположенные снаружи небольшие кнопочки, предназначенные для разных эффектов)

Самолет не полон, есть свободные места. Мы были уверены, что после посадки в Тромсё народу станет еще меньше. Но сильно ошиблись. Много народу вышло. Но село - еще больше. После взлета в сторону Шпицбергена самолет оказался полон!

Аэропорт города Тромсё расположен на плоском полуострове, посадочная линия начинается прямо у кромки воды. И поначалу было даже ощущение, что мы садимся в воду.

В самолете опять не кормят. То-то билеты были такие недорогие!

Мы летим на Шпицберген! До сих пор не верится.

Облака, облака…Они похожи на снег… В разрывах виден Ледовитый Океан!

Но вот мы заходим на посадку. Под нами на океане битое крошево льда. На Шпицбергене идет снег. Сквозь тусклую видимость снежной пелены показываются склоны гор. Как похоже на Путораны! - восклицаем мы дружно!

Побежала посадочная полоса. Сели. Пешком идем к зданию аэропорта.

Мы на Шпицбергене!

Однако слегка задувает и снег идёт - небольшая метель.

Получив багаж и выйдя из небольшого здания аэропорта стали искать такси. Водитель говорит немного по-английски. Мы - гораздо хуже. Но все же он понял, что нам нужно в сторону гор (как мы позже узнали, он понял нас превратно: он подумал, что мы хотим, чтоб он покатал нас по горам!). На его вопрос есть ли у нас ружьё и получив отрицательный ответ, он замотал головой и объявил, что не может везти нас в горы. А отвезёт нас к рашен транслейта - в офисе губернатора есть русская секретарша. Она и поможет нам решить все разногласия.

В офисе к нам вышел помимо русской девушки Анастасии высокий норвежец. Узнав наши планы, они слегка удивились. Видимо, не часто ходят дикие лыжники в этих краях. О команде Романенкова, бывшей тут в прошлом году, они не слыхали. Нам показали границы разрешенных передвижений. При условии взятия в прокат оружия они разрешали нам путешествие в пределах своего округа. Мы собирались их нарушить, но пообещали, что не нарушим. И вправду, нарушить их не смогли, не успели…

С наших паспортов были сняты копии, записаны сроки нашего возвращения. Так же норвежец осведомился о наличии у нас страховки. Получив с нас обещание взять в прокат ружье и ограничившись этим, норвежец откланялся. А мы поговорили еще с Анастасией, она рассказала, что в первых числах апреля сама будет в Пирамиде, русском поселке. От нее мы узнали, что в выходные, когда мы будем возвращаться, все магазины будут закрыты и заранее слегка расстроились. Анастасия взяла с нас обещание сообщить ей о нашем выходе с маршрута, объяснила водителю, куда мы хотим попасть и что нам нужно помочь купить бензин или уайтспирит, и мы тепло попрощались.

Заехав в прокат оружия, мы выяснили, что, во-первых, это очень дорого - 750 крон (250 крон в неделю, а у нас - 18 полевых дней, почти 3 недели) не считая патронов, а во-вторых, Вадик все равно не взял разрешение на оружие. Так что остаётся вариант взять несколько ракетниц и этим ограничиться. 5 штук по 60 крон. Купили уайтспирит. На этом мы распрощались с цивилизацией, она нам больше не попутчик.

Водитель довез нас до конца дороги, до рудника. Взяли его телефон - позвоним, когда выйдем, и он приедет за нами. Тепло попрощались, поснимали взаимнообразно друг друга, мы его - на камеру, он нас - на телефон.

Метет, однако. Хорошо, что я поспорила с торопыгой Вадиком, настояла на задержке и в туалете офиса губернатора заранее переоделась в ходовое, запасливо приготовленное сверху, в клапане рюкзака. Одела изотермик - одевать его здесь, в метели, было бы, мягко говоря, некомфортно. Я не сниму его теперь до 5 апреля, почти 3 недели будет на мне эта вторая поларовая кожа. Далее сверху теплые капроновые штаны, а так же легкая капроновая ветровка.

Ну что же. Хоть и близок вечер - уже около 17 ч., нужно все же отойти от дороги немного, да почувствовать ход - может, что-то завтра поправить в укладке рюкзака или саней.

За какими-то скирдами строительного утеплителя мы перепаковали рюкзаки в сани. У Вадика теперь это только сани, а у меня рюкзак с братской могилой и нетяжелые санки с продуктами.

Перед нами должна быть долина реки Адвентдален. Только её совсем не видно в метели, но чуть виднеются темными пятнышками небольшие норвежские хижины. Они разбросаны по берегам долин и фьордов. Как мы потом узнали - это нечто вроде дач: в Лонгирбьюэне сухой закон, и любители выпить уезжают отдыхать в свои маленькие коттеджи. В некоторых горел свет - там люди. Попробуем найти безлюдную избушку.

Пройдя около 3 км, мы поднимаемся к одному из домиков. Преодолев довольно крутой взлет и втащив туда сани, мы обследуем норвежскую дачу: есть два домика, один над другим, оба заперты на висячий замок. Есть старые нарты, высокое крыльцо, рога над дверьми, кОзлы для распилки дров(!), противомедвежий коврик с гвоздями у двери. Нет одного - ключа от домика. В книге выдающегося советского гляциолога Евгения Зингера "Шпицберген - страна острых гор" мы вычитали, что любой полевой домик от медведей обычно запирался. Но ключик висел рядом, на гвозде. Мы оглядели все места, куда, по нашему мнению можно было повесить ключик, но все же его не нашли. Зато не заперт туалет! Аккуратный норвежский сортир не был щелястым, как на нашей родине. Плотно подогнанная дверь, полностью закрытое щитом характерное возвышение. На полке рядом - не только внушительный запас туалетной бумаги, но и теплое пенопластовое накладное сиденье. В наших условиях это уже верх комфорта!

Но все же надо где-то ставиться. Спрятавшись от ветра за домик, на жестком плоском заструганном месте ставим палатку. Любимый двухместный желтенький горный БАСК, снова ты станешь нашим желанным приютом на несколько недель, укроешь нас от снегов и ветров, разделишь с нами приключения!

Поставил палатку - бивак готов. Можно смело лезть внутрь и устраиваться на отдых. Только снег еще надо заготовить для ужина и завтрака.

Опробовали горелку - уайтспирит горит прекрасно: ровно и жарко. Двухлитровый цельный алюминиевый котелок был с нами и в Путоранах. Закипает быстро: сначала по кружечке чайку. (Фото 03.jpg) Потом, с наслаждением потягивая благородный напиток (чай имеется в виду. А вы что подумали?), можно не торопясь запаривать ужин. Предложила Вадику доставать продукты по очереди - он кормит в ужин, я - в завтрак, он - в обед, и так далее.

Дневные -4 градуса к вечеру превратились в -10. А к утру - в минус16. Но спим хорошо.

18 марта

С утра задувает прилично, ветер относительно вчерашнего только усилился. Позавтракали. Собираюсь в норвежском сортире. Там чисто и не дует. Вадик выбрал площадку между углом домика и высоченным застругом. Заметает, думаю, там все равно. Но проверять не пошла. Самой забот хватает. Копаемся долго, выходим лишь в 11.25. Поздно. Ну ладно, первый день все же. Пока каждая вещь своё место найдет, а дальше все быстро будет.

Дует и дует. Я на выход запаковалась. Шпицберген все-таки! Но жарко. Экспериментирую с одеждой. Потеть категорически нельзя.

Выходим на дорогу. Снегоходы снуют в обе стороны, проехали несколько собачьих упряжек. Что интересно, каюр стоит за саночками, на полозьях, и иногда как на самокате подталкивается ногой. (Фото 04.jpg) Одна упряжка даже остановилась возле нас. Собак в упряжке шесть и запряжены они попарно друг за другом - цугом.

Пейзаж вокруг тусклый - в снегопаде склоны гор не разберешь, всё похоже. Ориентироваться трудно, но не только из-за видимости, а еще и потому, что и пологие и очень крутые склоны показаны горизонталями, тогда как на картах, которыми мы пользовались у нас, для обозначения отвесных стен используют знак "крутой сброс". Короче, ориентирование пока не простое. Когда будет видимость, надеюсь, будет проще.

Ветер сначала дул сзади. Потом зашел прямо в лицо. Видимо, мы проходим какие-то боковые невидимые пока для нас ущелья.

Налобную полоску, которой сейчас нечего было делать на лбу, и которая с утра просто болталась на шее, я натянула на нос и дышу из-под неё. Вадик ничего подобного не сделал и, как оказалось потом, надышался холодом, сам не заметил как.

Проходим каньончик с черными сыпучими стенками. Возможно, порода, составляющая их, похожа на каменный уголь. Обедаем в закутке за выступом каньонной стенки в ямке, образованной снежными завихрениями. Сейчас черед Вадика быть кормильцем. Нехотя он достал 2 галеты, кусочек сала и 5 курагинок. Всё - говорит. Это обед. Ну и чай еще. С сахарозаменителем. Жидковато, думаю, ну посмотрим.

К 19 часам в природе ничего не изменилось - так же дуло и мело. Но пора вставать, однако. В рассеянном свете плохо видно рельеф, и, хотя нам никакие падения с карниза не угрожают, все же идти не очень приятно. Как раз нам пора было покидать долину Сассендалена, сворачивать в боковую долинку, где-нибудь там мы и решили устроиться. Преодолевая небольшой подъем я почувствовала необычную слабость. Хм, странно. Сквозь летящий с ветром снег Вадик разглядел домик. Он укроет нас, хотя бы слегка! Даже если заперт, стены-то у него есть! Но домик оказался обитаем - там горел свет. Эх. На чужих задворках стоять не хочется. А вот впереди маячит еще один! Вадик двинул к нему. А меня, казалось, покинули последние силы. Что ж такое? И тут я поняла: питание! Такой слабенький обед сам по себе не страшен, внутренний запас сил должен же быть на этот случай. Но в том-то и дело, что запас-то оказался исчерпанным - неделя недоедания на фоне волнения дала себя знать. Не мог простой ходовой день, хоть и первый, так меня срубить. Сила в руках-ногах должна еще быть. Недосып я, скорее всего, восполнила уже за последние двое суток безделья. А вот питание… Ясно - на Вадькином пайке я загнусь. Думаю, что ему тоже маловато: мерзнуть начнет. Но это ж он ошибся в раскладке, надо как-то ситуацию менять. Доползя до второго домика, который тоже оказался занятым - около него стояли три снегохода, и внутри горел тусклый свет - я, зная, что сейчас будет, предложила Вадику попробовать пополнить чуток его продуктовый запас, пока еще не поздно, пока не ушли от людей. Что тут началось! Основным смыслом последовавшей далее непереводимой игры слов было "Мне хватит, дорогая, не беспокойся. Еще и тебя накормлю!" Ага, думаю, накормишь. Своими 8-ю кг на три недели? Ну-ну. Как оказалось, суточной весовой нормой продуктов Вадик не запаривался, а слово "калорийность" не входит в число знакомых ему слов. Но основной итог разговора - мы питаемся каждый своими продуктами - вполне меня устроил.

В дальние дали дальше идти не было смысла, все равно укрытия впереди нет, поэтому, отойдя на 50 метров от домика, мы ставим палатку. Думаю, что её хозяева так нас и не заметили.

За день прошли 18 км.

19 марта

За ночь у Вадьки разболелось горло, голос сел, охрип.

Ветер все дует. Бывает ли на Шпицбергене тихая погода? Что-то сомнения берут. Минус 17 за бортом.

Утром, во время завтрака, из-под приоткрытой молнии палатки наблюдаем в белой мгле 4 камня на склоне. Через некоторое время камни меняют конфигурацию. Олени! Готовлюсь снимать их на видео. При любой съемке моментально замерзаешь. Нет-нет, да и нетерпеливо стянешь мешающие тебе перчатки. Вообще темперамент мешает при съемке, а при съёмке в арктических условиях - тем более. Двигаться замедленно и дышать через раз - вот залог качественной съемки. Со штативом, конечно, я не возилась. Снимала чаще всего с рюкзака, с мешочка с крупой, как учил великий Славка Титов. (Фото 05.jpg) Иногда снимала с палок, поставленных домиком, когда рюкзака не было поблизости. Все лучше, чем с руки. При съёмке панорамы крупа в мешочке шуршала, а микрофон все это записывал. Но со временем, то ли крупа подзамерзла, то ли я панорам с мешочка стала меньше снимать, но треск и шуршание в отснятом видеоматериале исчезли. Съемка занимала прилично времени. Еще в первые ходки я выяснила, что висящая, как у Славки - под мышкой, видеокамера доставляет большие неудобства. И нести тяжело, и доставать неудобно. Все равно надо снимать рюкзак, ведь извлечь кофр из-под горла ветровки невозможно - мешают лямки рюкзака. Поэтому камеру я очень быстро определила на сани, а в палатке она поначалу жила в холодном углу, накрываемая каким-нибудь пакетом от выпадения инея при работе горелки.

Когда на ходу я решала, что хочу что-то снять, мне нужно было остановиться, снять рюкзак, подтянуть к себе сани, достать камеру. Пристроить на рюкзак или лыжные палки мешочек с крупой. Из-под ветровки из маленького кармашка на поларе-изотермике извлечь аккумулятор в пакетике (кармашков много, 5 аккумуляторов и больше десятка разнообразных батареек для фото и фонаря с плеером, все герметично упакованы от влаги тела. И вес всего этого хозяйства немалый!), освободить его от пакетика, пристроить быстро куда-нибудь норовящие улететь пакет от камеры и пакетик от аккумулятора. Подсоединить аккумулятор, пристроить камеру, включить её, застыть в какой-нибудь неудобной позе, не дыша, комментируя или нет, происходящее. Перчатки к этому моменту уже как-то снялись сами собой, потому что согретые телом аккумуляторы остывают мгновенно, и нужно делать все манипуляции быстро, пока не замерзло питание. Вот поэтому при выборе чем жертвовать - аккумулятором или руками - всегда выпадало мерзнуть рукам. Ведь руки все же согреешь. А севший аккум - подзарядить я не смогу. Зарядка - тяжелая, я её не взяла. Потом все манипуляции с аккумулятором быстро проделываешь обратно, поминутно дуя в перчатку. Убираешь камеру, надеваешь рюкзак. Плюс ко всему на поясе у меня встречаются два ремня - поясной от рюкзака и ремень с пряжкой-самосбросом от саней. Эти оба ремня вечно норовят помешать друг другу застегнуться, поделать с этим я ничего не могла, могла только лениво огрызаться на торопившего меня и упрекавшего в задержках Вадика. Но что делать! Снять же надо наше путешествие по Шпицбергену! Подвиг должен быть запечатлен! Друзья не простят, если мы им его не покажем!

Собрались мы на этот раз ловко, вышли в 10.10 и полчаса снимали оленей. (Фото 06.jpg) К людям местные копытные привыкли, подпускают близко. Мы смогли их хорошенько разглядеть: очень мохнатый бежево-коричневатый зимний мех, толстенькие (или просто пушистые?) ножки, мех темного цвета кругами вокруг глаз, небольшие рожки. Но главное отличие от, например, якутских тундровых оленей - маленькое и очень острое копыто. Бить твердый фирн, доставать из ям жалкие крохи ягеля приходится этим полярным животным. Но вид у них был, в общем, вполне довольный и упитанный, наши сожаления о скудном питании, видимо, в этом случае не совсем уместны. Мы натыкались впоследствии на выбитые оленями ямы. Что там можно было есть - осталось для меня неразрешенной загадкой. Но оленьи орешки, размером с маленькую черную витаминку, присутствовали во множестве везде, где неподалеку копытило снег небольшое стадо. Встречали мы их именно небольшими стадами, и, скорее всего, каждое маленькое стадо имело свои пастбища, далеко не откочевывая от них. Мы судим так потому, что количество оленей встреченных нами здесь же на обратном пути совпадало с тем, что видели на пути туда, это же относилось и к другим стадам, встреченным нами на обратном пути, а запомнить их в лицо мы, конечно, не могли.

Ветер потихоньку стих, но снежок еще сыпет. -17 градусов. Нормально. Мы все еще находимся на снегоходной трассе, ведущей из Лонгира на Сассендален. Куда потом пойдет трасса - пока для нас загадка. А сейчас плотно укатанное полотно дороги позволяет идти бездумно.

С утра попробовала считать снегоходы, обогнавшие нас. К обеду получилось не меньше 80-ти. Вереницы по 5-15 машин, максимально в одной группе было 32. Одетые в абсолютно одинаковые шлемы, комбинезоны, обрезиненные, как у нас, сапоги, горнолыжные очки, и теплые рукавицы-краги. Водители снегоходов, как один, приветствовали нас одинаковым жестом руки: "Хай!" Видимо, были проинструктированы перед выездом. Держались они друг от друга на постоянной дистанции, направляли снегоход точно след в след за предыдущей машиной, ни дюймом левее или правей. Колонну возглавляли и замыкали снегоходы гидов-инструкторов. У них обязательно развевался флажок на высокой антенне, а сзади были прицеплены нарты с канистрами. Если передний гид- инструктор считал нужным, то объезжал нас по соседней колее с большим запасом, поэтому мы шли с ними параллельно, приветствуя каждого в ответ дружеским взмахом "Хай!".

Дорога, шедшая по низу долины, вдруг как-то нелогично полезла на склон, на левый борт. Мне она показалась более накатанной, поэтому я, шедшая впереди, выбрала её. Вадик, шедший сзади, продолжил движение вперед по ложбинке, по малонакатанной трассе. Пришлось мне вернуться. Это петляние, как оказалось, было неспроста. Скоро его, правая дорога тоже полезла на склон. Дело в том, что впереди долина входила в каньон. А в каньоне обнаружился водопад. Обе колеи, одна справа, другая слева, обходили водопад по склонам. Петля по правому склону в итоге получилась длиннее на пару километров, хотя и дала мне возможность поснимать еще северных оленей, красавца рогача и его семью. На фирновом мысу, наблюдая оленей и раскинувшуюся впереди внизу долину Сассендален, мы заобедали.

Снег уже давно кончился, почти открылись горы. Вершинку горы над нами я попыталась запомнить - ведь нам через 2 недели сворачивать сюда, в эту долинку, на трассу, направляясь уже в Лонгир. Сейчас мы уходить будем влево, к фьорду, а придем справа, сверху по течению Сассендалена.

Влево от нас долина соединяется с Биллефьордом, правая часть фьорда называется Темпельфьорд. Красавица гора Темплет видна на другой стороне фьорда. Плосковерхая, слоистая, имеющая фактурно изрезанный передний склон, до боли напоминающая Путоранские склоны. (Фото 07.jpg) Гора притягивала взгляд и объектив камеры и фотоаппарата, все остальные склоны были плавными, заснеженными. Я сразу поняла, что на нашем простом маршруте это будет одна из самых красивых гор. Смотреть на неё можно бесконечно. У подножия горы, как мы знали, вморожена в лед норвежская шхуна, где сейчас ресторан. Туда и уходила накатанная снегоходная трасса, наискосок пересекающая Сассендален, а ширина его в этом месте была не меньше 4 км. Походив зачем-то какими-то углами, и накрутив в итоге за день лишних несколько километров, мы приткнулись на ночевку в устье небольшого каньончика. Стрем по медведям начал незримо закрадываться в подсознание - недалеко от нас морской лед фьорда, возможно где-то открытая вода. Но что делать! Над входом в каньончик нависают большие карнизы, ниспадающие завораживающими волнами и рюшами. На всякий случай встали от них в сторонке.

Из дневника: "В 18.40 ставимся. Сумерки близки, в природе затишье. Ни ветерка! Обалдеть, как классно!

Вадик горячий, похоже, с температурой. Чаи гоняем с медом.

Стрем по медведям. Вокруг палатки построили "редкокол" - из 4 лыж и 4 палок частокол не получается." (Фото 08.jpg)

Полезного продвижения сегодня - 15 км.

20 марта

Вадик температурит. После завтрака решаем - сидим на месте. Последствия хождения с температурой могут быть плачевными. А день потери для нас не очень страшен - маршрут-то у нас кольцевой, его размер мы можем сами подогнать под имеющееся у нас время.

Попона сильно мокрая. Надо её вывесить на лыжах, пока солнце за высокую гору не ушло. Пока позавтракаем, она частично подсохнет на солнышке, так как почти черная, а частично выморозится, тогда я её потру и мелкие раскрошенные ледышки легко высыпятся из неё. Видно, что Вадькина сторона обледенела намного сильнее - действительно температура у него. Пропотел наверно ночью.

В 12 часов Вадик лег спать, а я взяла камеру, фотоаппарат и пошла лазить по окрестностям. Склон над нами оказался рассечен небольшими, но непреодолимыми каньонами, поэтому высоко залезть мне не удалось. Но все же небольшая высоточка мне покорилась, и гора Темплет была заснята в разнообразных ракурсах. (Фото 09.jpg) Колоритны так же оказались глубокие заструги с причудливыми завитками, выдутыми ветром. Невдалеке гуляет одинокий олень.

Из дневника: "Вернулась. Вадик не спит - мерзнет. Но вроде его не знобит. Все равно нужно дать ему антибиотик. Пообедали салом, галетами и чаем из термоса. Залезла тоже спать. Отрубилась сразу. Спала часа 2, дальше Вадик не дал - ночью, говорит, спать не будешь. Ладно, валяемся, слушаем музыку (плееры есть у нас у обоих). Что делать - не понятно. На улице -17. Горы опять затянуло, ветер порывами. В 19.30 поели, в 21.20 спать. Уснула почти сразу. Опять, блин, ветер".

21 марта

Проснулась в 5.45 - уже светло. Приоткрыла молнию: все вокруг розовеет - солнце встаёт! И даже палатку уже освещает солнце! Быстро обмела иней с потолка палатки, ноги в бахилы (самодельные чулки из кордуры с теплой стелькой), руки в перчатки и бегом на улицу - снимать! (Фото 10.jpg) И не зря. Солнце будет вставать с каждым днем все раньше, и рассвет больше уже мы не застанем воочию. А кадры розовеющего снежного надува над нашей палаткой и сиреневых теней в глубине каньончика стали украшением фотоколлекции и больше уже не повторились.

Вроде Вадику лучше, температуры нет, теперь слабость. Ладно, пойдем потихонечку, гор нет, по краю фьорда, по ровному рельефу, не торопясь, без фанатизма, прислушиваясь к самочувствию. Вчера дала ему пить антибиотики. Тут уж некогда кокетничать - игры с иммунитетом уместны дома.

Пока собирались, откуда-то вылезла куропатка. Прошлась рядом, не торопясь. Я даже снять её успела.

Выходим рано, в 9.10. Минус 17. Утро ясное - так здорово! В устье реки пасутся олени. (Фото 11.jpg) Видимо, под фирном спрятаны какие-то галечные островки с ягелем. Вышли на лёд фьорда. Я впервые на морском льду. С почином!

Перед обедом пересекаем свежий медвежий след. (Фото 12.jpg) Медведь был небольшой, подросток. Но прошел совсем недавно, вероятно сегодня утром. Вот и первый намек на присутствие хозяина Арктики! След ведет слева, от изб на берегу фьорда, направо, к кораблю. Видимо, хозяин не пропускает мимо местные помойки. Хотя какие помойки у прогрессивных буржуинов? Наверное, банки сплошь да обертки. Да и те в пластиковых пакетах.

Корабль стоит во фьорде, на фоне белой горы, красиво все ж таки. Правда, далеко. Увидеть его мне удалось только в объектив камеры при некотором приближении. Вадику зрения хватает увидеть его невооруженным глазом. Во фьорд позади корабля спадает ледник Фон-Постбреэн, сползающий по загибающейся долине, обрывается к морю синими растрескавшимися глыбами льда. Очень далеко. Только синяя полоска ледяного обрыва видна вдалеке. Но на нашем пути еще будет обрывающийся во фьорд ледник, рядом с Пирамидой, мы увидим вблизи эти будущие айсберги обязательно!

Скалы кругом - бастионы! Темплет - красавица, глаз не отвесть! (Фото 13.jpg) За ней видно впадение узкого ледника - туда уходила команда Сергея Романенкова. Много снимаем.

Решаем, как идти дальше - вдоль по берегу фьорда или вверх по широкому долинному леднику, набрав метров 500 и потом сбросив их, окажемся напротив Пирамиды. Выбираем все ж таки берег, хоть и стрёмно. Но неохота ломать просто так горы, к тому же Вадик еще не оправился. (Фото 14.jpg) На берегу есть хижины, попробуем заночевать там.

К ночи похолодало - дубачок! Внизу, у фьорда, повышенная влажность - на рюкзаке выпал мелкий иней и переливается в свете фонариков. А шапки, маски и мех на капюшоне обросли изрядной снежной бахромой. Свернули к ближней хижине в устье долины Йипсдален. Хижина заперта, ключа нет.

Вы видели когда-нибудь наши таёжные избушки? Печка, нары, стол. Соль, чай. Кружка, чайник. Охапка дров. Все, что нужно, чтобы спастись от непогоды. Избушка всегда открыта. Максимум - открывающаяся наружу дверь подперта поленом. А что такое хижина на Шпицбергене? Аккуратный домик, крытый черепицей, обитый крашеной вагонкой. В окнах - стеклопакеты, закрытые ставнями. Сняв ставень, удалось увидеть, что внутри: мягкая мебель, полированный столик. Камин, канделябры. Тьфу, блин. Вся эта роскошь закрыта. Заперта на врезанный замок. Даже если тебя будет доедать белый медведь, избушка эта тебе ничем не поможет. Хотя нет! Сбоку избушки привешена лестница - можно залезть на крышу. Гуманно, ничего не скажешь. Вадик, понятно, ругается. Ему бы, конечно, не мешало сейчас для поднятия самочувствия отдохнуть в хорошем укрытии.

На градуснике -22. Плюс морская влажность - мороз становится труднотерпимым. Эх, в домушку бы сейчас, к камину! Да и усталость чувствуется - за день приблизились к Пирамиде на 18 км!

Ставим палатку опять в тени дома, прямо у крыльца. Похоже, тут расчищали - ровно. Кругом палатки устанавливаем, как ежи: лыжи, палки, жерди, кОзлы, лестница - все, что нашлось. Противомедвежья оборона. А что делать: смешно, да не до смеха. (Фото 15.jpg)

Вечером, за ужином, выработался своеобразный ритуал, порядок действий. В Путоранах этот ритуал был связан с костровыми просушками, а здесь - с горелкой. Первым делом, когда вещи в мешках разложены по углам и середина свободна, раскладываем горелку, топим первую порцию снега. В палатке почти сразу становится тепло, можно раздевать верхнюю половину туловища - снимать ветровку, маски, шапку. Ветровку - в угол. Завтра ей снова мокнуть-мерзнуть. Маску, шапку и перчатки - на веревки, что проходят по бокам палатки. (Фото 16.jpg) Потихоньку подсыхает спина - моя и изотермика. Теплые штаны снимать и оставаться в изотермике не стоит - ниже уровня горелки в палатке, естественно, минус, не такой как на улице, но все же снег на полу палатки не тает. На уровне горелки - точка росы. На этом уровне или все тает (если кастрюльку временно снимают с огня), тогда по стенкам палатки текут ручейки от растаявшего инея, то все замерзает - образуется корка льда. Лед - лучше, он уже не может перейти с вещи на вещь, в отличие от воды. Но вот молнии, находящиеся в точке росы - страдали: лед, намерзший на молниях, грозил нам попортить застежку палатки. А это неприемлемо, со льдом мы периодически боремся, благо он довольно легко сшелушивается с капрона. Следующий этап разоблачения - снимаю валенки-вкладыши (сам сапог уже, конечно, снят, голенище завернуто, и стоит он в тамбуре), одеваю чуни, сверху свои любимые бахилы из кордуры. Легкие, "как носочки" - говорит Вадик. Валенки и стельки с той парой прокладок, что были вместе со стелькой, прикалываются булавками к потолку для просушки - там теплее всего. Вторая пара прокладок, что обматывала носок, пальцы ноги, идет на выброс. Она забирает столько влаги, что дальнейшее её использование невозможно. Через минуту после снятия она хрустит замерзшим внутри льдом. А первая пара не очень влажна, ею завтра я и обмотаю носок стопы, а под стельку возьму новую пару. Таким образом, расходую только одну пару в день, как и планировала, а использую одновременно - две! В освободившийся мешочек из-под чуней я придумала складывать из карманов на теле, на изотермике, все аккумуляторы. Их тоже надо проверить - не попала ли влага в пакеты. А то разрядятся неминуемо! Весь мешок с аккумуляторами и батарейками отправляется в теплое место - за пазуху. Весит он под килограмм. Искусство требует жертв! Но, что меня все же вдохновляет, он постепенно облегчится - батарейки расходуются, а использованные аккумуляторы отправятся мерзнуть в клапан рюкзак. Когда расстелем спальник, этот желтый мешочек с электричеством и надписью "чуни" будет ночевать у меня под боком вместе с фотоаппаратом. А потом к этой компании крупногабаритных предметов добавится и видеокамера. Но это будет позже, когда она окончательно замерзнет и будет отказываться снимать.

К моменту разборок с электричеством в желудке уже комфортно располагается горячий чай, а на горелке топится вторая порция воды - для собственно ужина. Вот теперь пора доставать зеленый расходный мешок с продуктами, коробку с галетами. Пора извлекать из него продукты на ужин - предвкушая вкусности и роняя слюну. Есть время еще и отобрать продукты на завтрашний завтрак и обед. Они попадут сразу в мешочек с посудой, а волшебный зелененький мешок будет ждать меня до завтрашнего вечера. Или я буду весь день ждать встречи с ним - кто знает… Хотя мы не голодаем, во всяком случае я, все же голод к вечеру чувствуется, а сало на боках потихоньку тончает. И это с моей 550-600-граммовой раскладкой! Как же Вадик-то себя чувствует? Бодрится, говорит, что хватает. Ну ладно. Не торопясь едим, пьем чай с халвой в шоколаде и шоколадным печеньем "Покер". Я подсела на это печенье еще дома.. 5 капель коньячку - законны после ходового дня. Обсуждаем впечатления дня и планы на завтра. Погоду, норгов, их домики, буржуйскую жизнь, нашу … Остапа понесло…

Из дневника: "Отбиваемся в 22.30. Опять будем рано вставать. На небе всего две звезды. Небо светлое. Полярную хочу!!!"

22 марта

Проснулись около семи. Тихо, -14. Сыпет снежок. Пока собирались, развиднелось. Уже почти ясно. Только солнце пока за горой - это мы стоим за выступом горы Темплет, в тени пока.

Утренние сборы - без ритуалов. Сугубо практично топим снег, завтракаем, заливаем кипяток в термос. С некоторой тщательностью пакуемся - шея, голова, ноги требуют особых забот. Единственное, что еще полезно для себя сделать с утра - это выгрести накопившийся иней из сапога. Делают это обычно ложкой. Очень удобно: у ложки длинная ручка и специальная заточенность на выгребание чего-либо. Но я, умница, опасаясь морозов, взяла ложку деревянную. Ею скрести бесполезно, поэтому пришлось выходить из положения: соорудить скребок из запасной лыжной пятки. В носке сапога, конечно, выгребать трудно. Но что делать - чем тщательнее выскребешь иней, тем позже замерзнут ноги. После упаковки ног - быстрые сборы. Лишних движений уже нет, отсеялись за предыдущие дни. Теперь сборы легки и недолги, каждая вещь и каждое движение знает своё время и своё место.

Топаем к мысу. Решили подрезать мыс, а не обходить. И к счастью! Хоть и пришлось немного поторопить в подъём (Вадик еще слабоват после температуры, пришлось и мне попыхтеть), потом все же нашли след снегохода, а за мысом - почти открытая вода! Тонкий темный лед. Видать, под вчерашним морозом только встал. Ну, где вода - жди встречи с косолапым.

К слову сказать, хотя на Шпицбергене и не принято передвигаться без оружия, поднять его на медведя можно только в самом крайнем случае. И если нападение медведя вынудит вас убить его, то лишь ДОКАЗАВ, что вы действовали в рамках необходимой самообороны, вы отделаетесь ТОЛЬКО штрафом. Немаленьким. Короче, медведи строго охраняются. Медведи об этом знают, и просто делают что хотят. Никого особо не боятся, даже появляются на улицах поселков. При встрече с ним трудно прогнозировать его поведение, но, скорее всего, он склонен воспринимать вас как добычу. Особенно если с нерпой у него не сложилось, охота не задалась. А в этом году, говорят, ветер отогнал лед, и медведи вынуждены бродить по островам.

Первое, что мы увидели, перевалив за мыс - это старую щелястую явно русскую избушку. (Фото 17.jpg) Сколочена она была из горбыля, не заперта, только дверь приперта бревном, но попасть внутрь тоже возможности не было ввиду заваленности подступов и забитостью снегом изнутри. Но все же полегчало: родной российский бардак умиротворяет русскую душу на упорядоченной до отвращения чужбине.

А второе, что мы увидели за мысом - это огромные, размером с диаметр баскетбольного мяча, медвежьи следы. Они были не очень свежие, возможно вчерашние или позавчерашние, но точно после последней метели, в которую мы прилетели. Медведь не торопился - шаги были небольшие, следы шли прямо друг за дружкой, волочил лапы, не трудясь их поднимать, и по снегу остались волнистые росчерки - когтями и длинной шерстью, что растет вокруг ступни, как человек бы чиркал обшлагами брюк. След шел рядом с избушкой, но потом сворачивал к воде. (Фото 18.jpg) Вадик вдруг почему-то страшно заторопился - выяснилось, что даже снимать нам некогда.

…Пух вдруг вспомнил об одном неотложном деле…

Ладно, отойдем - сниму с перегиба следующего мыса и избушку и залив сразу. На мысу, на отдыхе, рядом с нами пробежал песец. А я - с камерой, снимаю панораму закованного льдом Биллефьорда и его соединение со вскрытым Сассенфьордом. Погоня! Я - на взгорок, за песцом. А он бежит и оглядывается, будто стащил что-то. Ну, сняла, на бегу, с одышкой, ну уж как смогла. Эх, классно! К нам пришел животный мир!

Топаем вдоль офигенных гор. (Фото 19.jpg), (Фото 20.jpg) Слоистые склоны причудливо изрезаны большими и маленькими башенками. Их верхушки засыпаны снегом, будто засахарены. Глаз не отвесть! А когда стало садиться солнце, все вокруг зарозовело - и снимать можно было не торопясь, ведь сумерки здесь долгие. (Фото 21.jpg) Сняла на видео пару эпизодов нашего движения ВДВОЁМ вдоль обалденных заснеженных слоистых розовых склонов. Для этого пришлось остановить Вадика, забежать дугой вперед, чтоб мой след не попал в кадр, все настроить, подсоединить, включить съемку, потом обратно бегом, быстро в рюкзак и санный ремень, которые вечно норовят путаться. Палки в руки и чинным шагом следом за Вадиком. Получилось. Но во всей этой беготне потеряла аккумулятор. Взял-таки Шпицберген с меня плату. Так же и Чулышман в своё время взял с меня плату аккумулятором. У великих маршрутов проявляются одинаковые склонности - электричество им нужно!

Дошли до очередного мыса. Думаем, что делать. До Пирамиды 15 км. Это часа 4-5. То ли резать напрямки с целью сегодня же дойти по русского посёлка, но рисковать тем, что, не успев засветло, оказываемся вблизи поселка на льду фьорда наедине с медведями. То ли уж не рвать, а спокойно переночевать на этой стороне за каким-либо укрытием. Оказаться рядом с поселком на берегу фьорда, но не в поселке, мы считали - это хуже, чем оказаться вдалеке от поселка на берегу фьорда. Все та же медвежье-помоечная тема. Рваться в поселок в итоге мы не стали. Хоть и надо бы Вадику восстановиться в тепле, но усилия по достижению этого тепла могут чрезмерно ударить по самочувствию. Короче - без фанатизма.

Протянули мы еще километра 4, прошли маяк. Пересекли и следок медвежий - шел он обратно, нам навстречу, от Пирамиды, и был он двойной - поверх больших отпечатков лежали маленькие. Мамашка с медвежонком прошли дня 2назад. В небольшом прибрежном распадочке меж двух надувов встали в 60 метрах от уреза льда. Время нормальное, 19.30. На фьорде чуть задувает, а у нас тихо, мы за боковой защитой. Прошли сегодня около 22 км. Вадик, похоже, оклемался. Ужинаем, как обычно, начиная с чая с ложечкой меда, потом запариваем свои каши с мясом, потом еще чай. Завтра будем в поселке. Интересно!

Из дневника: "Перед сном вылезла - вот она, Полярная, почти над головой! Наконец-то!!! УРА!!! Звезд мало, небо светловатое, но Большая Медведица нашлась легко. Да еще и сияние! Обычное, зеленое, не очень плотное, но все же было! -20."

Наконец-то сбылась Мечта - увидеть Полярную звезду почти над головой! Наша широта примерно 78 градусов, значит, Полярная не добирает до зенита 12 градусов. Узенький лучик, почти неотличимое на глаз отклонение Звезды от зенита. Да, и север-то по ней уже трудно определить. А через несколько дней звезды исчезнут совсем - наступит полярный день.

23 марта

Утром -18. Порасстраивалась еще раз по поводу потерянного аккумулятора - потеряла-то полный! Нет чтоб почти использованный обронить. Но, видно, пустой - недостаточная плата Арктическому Архипелагу за наше путешествие. Ладно, это еще недорогая цена…

Выходим. Ступая на лед фьорда, я услышала, как дышит океан: Лед, покрывающий фьорд отделен от берега небольшой трещиной. (Фото 22.jpg), (Фото 23.jpg) Морская волна, гуляющая в паре десятков километров отсюда на открытом просторе и сильно погашенная расстоянием, приподнимает лед на фьорде на несколько сантиметров, затем плавно опускает его. Трещина то чуть шире, то поуже. Края льда берегового и льда морского трутся друг о друга, скрипят, шелестят. Океан вздыхает. Интересно, что, даже находясь на берегу, чувствуешь - океан живой! Как же сильно это чувство, когда шагаешь к Полюсу, шествуешь по льдинам, перебираешься через полыньи. Насколько психологически сложно, наверно, чувствовать под ногами бездну, шаткость своего существования на льдинах. Мы часто в разговорах соизмеряли свои ощущения с людьми, идущими к Полюсу. Гера Карпенко, наш общий знакомый, дошел вдвоём с напарниками до Полюса ДВАЖДЫ, оба раза автономно, один раз ногами, с лыжами и рюкзаком, другой - с помощью собачьей упряжки. Наше путешествие даже близко не стоит рядом с тем, что приходилось преодолевать на пути к Полюсу. У нас - небольшая загородная прогулка. Нас с Герой, на которого мы готовы равняться во всем, объединяет только Арктика, арктические условия путешествия. И лишь слегка - обстановка. Но все же часто в мыслях обращались к Гериным путешествиям. Две его книги - "Полюс - неутоленная жажда" и "Возвращение на Полюс" оставили у нас обоих неизгладимое впечатление. Часто мы обсуждали между собой нюансы полярных путешествий, эти разговоры, надо сказать, украшали наше общение.

Я задерживаюсь, снимаю, как дышит океан. Вадик терпеливо ждет. (Фото 24.jpg) Надо отдать ему должное, за исключением вчерашнего дня, больше Вадик не торопил меня, отдавая дань необходимости съёмки любых интересных моментов, и терпеливо ждал, даже если ждать приходилось на ветру. Я со своей стороны старалась не злоупотреблять его ожиданием. Мерзнуть - вещь неприятная. Правда, снимая, я мерзла тоже.

На открытом пространстве фьорда уже во всю мело - позёмка разгулялась. Надо укутать нос. Дует почти навстречу: ветер идет ровно по фьорду, а мы под углом пересекаем его. Пирамида - гора почти идеальной пирамидальной формы, сверкает впереди. (Фото 25.jpg) Под ней - поселок и рудник. Только рассматривать их невозможно - ветер сечет глаза. Изредка поднимая глаза и находя впереди Вадькин силуэт, я тут же глаза опускаю снова вниз. Да и не только глаза - лицо тоже опускаю. Меховая опушка моей ветровки, хоть и видавшая виды, защищает щеку и глаза. Мех по краю капюшона - не для красоты, он выполняет сугубо практическую задачу: он разбивает ветер, смягчает его обжигающее действие на лицо. Ведь действие ветра известно: с ветром мороз воспринимается крепче!

Поснимать поземку ценой окоченевших рук удалось (Фото 26.jpg), но, что удивительно, эти кадры струящегося по фирну снега не произведут на сидящего на теплом диване зрителя никакого серьёзного впечатления, кроме эстетического. И только я знаю, какой ценой их удалось снять.

Да, дует уже крепко. Несколько часов непрерывного движения (на минутной остановке закоченеваешь основательно и потом минут 15 ходовых не можешь согреться, поэтому я предпочла в тот переход совсем не отдыхать) навалили серьёзную усталость. Спина под рюкзаком занемела. А Пирамида ну не приближается, кажется, ни на дюйм!!! Наконец я не выдерживаю, скидываю рюкзак. Одеваю басковскую штормовку. Пусть она не дышит, но и ветер не пропустит! К тому же капюшон у неё с высоким защищенным горлом, а опушка капюшона - мех от росомахи, он прекрасно разбивает ветер у лица, отморозить одну щёку, что обычно бывает при боковом ветре, не удастся! Если будет жарко - открою молнии под мышками. Влага замёрзнет на подкладке и я её потом просто стряхну. Вот теперь я чувствую себя комфортно! Надо было раньше сообразить. Так и заболеть можно!

Вадик, так же ценой замерзших рук, сделал несколько кадров: поземка, размытыми полосами струится по застругам, по льду. Сделал мой крупный план: глаза улыбаются, а носа не видно, на капюшоне толстый слой инея на меху росомахи (живая росомаха - не обмерзает!) весь на одной стороне, дыхание при нашем движении всё время сдувало влево! (Фото 27.jpg) Впоследствии, в качестве комментария к этой фотографии, моему приятелю пришел на ум бородатый анекдот:

-Что, Василий Иванович, дождь?

-Нет, Петька, Ветер!

Пирамида ведет себя с нами нечестно! Она отбегает! Как ни гляну после прогона с опущенной головой - ждешь её уже ближе, а она все далеко! Да еще, кажется, будто дальше, чем была!

Вадик заголодал. Время уже обеденное, 15 часов, но на открытом льду обедать - безумие. Замерзнешь в момент! Даже большие ледяные цветы защиты от ветра не дают - для этой цели они слишком маленькие. (Фото 28.jpg) А образуются они так: при большой воде лед на надводном камне замерзает, а при опускании уровня воды обламывается, но остаётся кусками на камне. Вот и получаются большой ледяной цветок, за которым даже не видно камня, родившего его.

Дотягиваем до каких-то сараев. Всё! Пирамида достигнута. Небольшой переход, около 10-11 км, но сколько сил отнял!

Находим открытый вагончик, обедаем в нем, в затишке. Морозец, однако, а спина сырая. Мы ж не в палатке с работающей горелкой! Холодно, надо двигаться. Беру самые тёплые рукавицы, надеваю пуховую куртку. Не беда, что пух заберёт всю влагу со спины. Вечером мы будем иметь возможность высушиться. Идём в Пирамиду, гулять.

Перед нами стела - она знакома по снимкам в фотоотчете Сергея Романенкова. (Фото 29.jpg) Под стелой - вагонетка с углём и надписью: "31 марта 1998 г. выдана эта последняя тонна угля рудника Пирамида". Слово "последняя" всегда навевает грусть.

Сфотографировали стелу - солнце за ней садится, красиво! Дорога расчищена, видно, что бульдозер работал буквально сегодня. Дорога привела к огромному гаражу-ангару. Он открыт, у входа стоит техника, всё работает. Сбоку от здания в отдельной пристройке тарахтит генератор. Заходим - в боковом помещении мужики, трое, возятся с какой-то железкой.

-Здравствуйте,- говорим!

-О, русские! Вы откуда?

Познакомились. Юра, Женя и Михаил. Мы рассказали, кто мы и откуда, и куда идем. Юра, начальник, как наиболее ответственный, говорит: "Ребят, вы извините, у нас скоро комиссия, на сегодня еще работы много. Вы тут пока осваивайтесь, а в 18 часов у нас смена закончится, мы вас тогда и чайком напоим и устроим в тепле, в комнату, и вещи ваши просушим и баньку, если захотите, затопим".

Удивительно! Казалось бы, в законсервированном поселке - что там делать, от скуки помрешь. Оказалось - нет! Норги постоянно покушаются на наш поселок, Пирамиду. Он законсервирован 10 лет назад, всё в хорошем состоянии, и здания и коммуникации. Как ни заглянут в Пирамиду - ан нет, тут люди живут, постоянное население, жизнь идет, техника работает, дороги расчищены, из трубы дымок - все путём. Но ребята не только обозначают присутствие. Компания "Арктикуголь", добывающая уголь на Шпицбергене, владелец строений и территории, не хочет отдавать это обжитое место норгам, ведь те собираются устроить здесь гостиничный бизнес. Мы, дескать, и сами сможем здесь гостиницы открыть на базе законсервированных жилых домов. Вот ребятам и дано задание попробовать ввести в строй один-два жилых дома, проверить электрику, водопровод, канализацию. Но вся и загвоздка здесь, как рассказали ребята нам позже, именно в водоснабжении. Сами для себя они на бульдозере раз в две недели заново пробивают заметенную дорогу к озеру 2.5км, бурят лёд, помпой качают воду в бочки, вручную катают и на снегоходах возят к себе. На туристов, конечно, таким образом воды не напасешься - им и в унитазе вода нужна, и в кране, и помыться-побриться и ванну принять… У северных народов, тех же норвежцев, канадцев, всё давно придумано, проблема решена разными способами, в том числе снегоплавильными заводами. Но ведь это вложиться надо, организовать и наладить! А наше руководство хочет прибыль сразу, прямо сейчас! Да еще на горбу трех человек! Вот и ждут они проверку, 27 числа должен прибыть "генерал", как они его называют, т.е. гендиректор "Арктикугля" с комиссией, а рабочих рук катастрофически не хватает. Нет специалистов-инженеров, нет банального экскаваторщика! У самих у них специальности такие - Женя электрик, Миша механик, Юра механик и бульдозерист, а так же общее руководство работами. Тепло в посёлке даёт генератор, электричеством ребята и обогреваются и готовят на нём. Живут они прямо в ангаре, где установлены три теплых вагончика, у каждого своё жильё. Готовят каждый что нравится, в основном все, что растворяется кипятком, и ходят друг к другу в гости. Рабочее время соблюдают строго, и утром в 9 часов они уже на трудовом посту.

Короче, пошли мы с Вадиком гулять по поселку, по тем его дорожкам, которые оказались расчищены. Месить сугробы по пояс, конечно, не хотелось. "Город теней" - так назвали Пирамиду ребята. Множество четырехэтажных домов с кондиционерами на окнах, с добротными дверьми, окна в нижних этажах закрыты щитами, верхние застеклены, ни одного разбитого. Большое и темное сейчас овощехранилище с застеклённым планом эвакуации 1979 года на стене, где указано назначение помещений: "картофелехранилище, капуста, лук, апельсины, корнеплоды, сыр" поразили моё воображение. Ведь это были теплые помещения!

Вот огромный заколоченный спортивный комплекс им. Гагарина, выстроенный "в честь 30-летия Советского угольного рудника Пирамида", как гласит надпись на доске. Спорткомплекс на такой широте - с бассейном, который когда-то функционировал! Перед ним большая площадь с множеством снегоходных следов - туристам-снегоходчикам тоже интересно в "Городе теней". На площади стоит герб "Арктикугля": на фоне красного стяга мускулистый белый медведь попирает ногами земной шар с красной звездой в районе Шпицбергена. (Фото 30.jpg)

Гуляя по городу, я ощутила, что вернулась во времена детства. В городе остановилось время: бюст Ленина, кругом звезды, серпы и молоты, лозунги времен развитого социализма. (Фото 31.jpg) В поселке жило раньше до тысячи человек! Работал рудник, люди жили и работали здесь, на виду у иностранцев, вполне прилично.

В порт и в штольню мы, конечно, не попали. Вход в штольню расположен на середине склона одноименной с поселком горы Пирамиды. Ребята рассказали, что в горе штольня идет не вниз, а вверх, к вершине! От её входа вниз, к подножию, ведет подъёмник - пара рельс, по которой перемещались вагонетки с углем. (Фото 32.jpg)

Солнце склоняется к западу и уже близко к тому, чтоб закатиться за ближние горы. Хотя до самого захода солнца еще далеко, для нас оно уже заходит, мы скоро окажемся в тени. Противоположные склоны гор зарозовели. Нам хорошо виден отсюда ледник Норденшельда, названный в честь известного шведского мореплавателя, исследователя Арктики. Недлинный, но широченный ледник нам предстоит пройти, видны его синие краевые сераки - большие отломки ледника, вот-вот готовые обрушиться на лед фьорда. Или, если весна придет раньше, чем момент падения, то в воду. Тогда из них получатся айсберги. Эх! Завтра мы туда доберемся, вблизи посмотрим на эту красоту! Видно, что подниматься на ледник нужно по правой для нас стороне, орографической левой. Ребята говорили, что, бывает, снегоходы там проезжают и придерживаются как раз правой стороны. Из ледника прямо напротив нас торчит гора Терриерфьеллет - этакий утюг, на которую мы наметили себе подняться.

В начале седьмого мы возвращаемся к вещам. Подъехал на снегоходе Женя - забрал мой рюкзак. Мы с санями топаем до ангара пешком. Ребята только что закончили работу, расходятся по комнатам - переодеваться. Женя любезно предоставил нам свою комнату для разбора барахла, мы немедленно заполнили все полки и крючки своими шапками-масками-стельками-рукавицами. А в бане, которая потихоньку топится всегда и там сейчас тепло и сухо, можно развесить большие вещи - попону, валенки-вкладыши, сами сапоги, которые тоже уже за 5 дней набрали инея. Женя пригласил нас пить чай. У него оказался и хороший кофе. А шоколадные конфеты, горкой лежавшие на столе, заставили нас выпить по три чашки чая/кофе. Женя, добрая душа, решил отдать нам всю свою комнату, уже изрядно заваленную барахлом, насовсем, а ужинать и спать решил пока перебраться к Мише, за что мы были очень ему благодарны. Ребята ушли ужинать, мы тоже решили пока поесть, а на 9 часов вечера назначили посиделки - у нас есть резервных 250 грамм спирта, на закуску порежем сырокопченой колбасы.

Камера, согревшаяся в тепле в полиэтиленовом пакете (дабы избежать выпадения конденсата при внесении из холода в тепло), ожила, и я смогла заснять гостеприимных хозяев за разговорами про житьё-бытьё полярное, про беды и радости маленького поселка, затерянного в царстве Снежной Королевы, в горах архипелага Шпицберген, на широте 78 градусов 40 минут.

24 марта

Утром нас поразила удивительная болезнь: нам не хотелось уходить. Мы пронаслаждались теплом до обеда, с толком и расстановкой пакуя подсохшее барахло. Добрый Женя вручил Вадику ворох норвежских супчиков, норвежского порционного, как в самолетах, масла, похожего на маргарин, несколько банок тушёнки. Тушенку Вадик взял одну. В 14 часов силком мы выгнали себя в поля: ветер сегодня был гораздо слабее вчерашнего, мороз около 20 градусов. Ребята проводили нас до порта - довезли на микроавтобусе. Попрощались тепло, сфотографировались на память. (Фото 33.jpg)

Русский поселок медленно удаляется за спиной. Слева, в торце Биллефьорда открываются горы, за которые уходили ребята группы Романенкова. Там, в морозной дымке, скрывается ледяная шапка острова Западный Шпицбереген - плато Ломоносова. Оно протяженное, и мы тоже поднимемся на него, но не на северо-востоке от Пирамиды, а на востоке. Горы, ограничивающие Биллефьорд с севера и северо-востока, необычны: они по-прежнему слоисты, (Фото 34.jpg) но по склонам не выветрены причудливыми башенками, а окаймляются сверху, как венком, поясом останцов - слоем твердой породы, разрушенной меньше, чем более нижние слои. Или же этот слой твёрдой породы лежит, как блин, сверху, на горах, набекрень, как берет. (Фото 35.jpg)

Погода хорошая, солнышко. С гор чуть тянет холодом. -22. Мы останавливаемся, снимаем.

И вот тут-то до нас стало доходить: расстояние через фьорд до языка ледника большое, не меньше 13 км, это явно больше, чем посильное нам за половину ходового дня. Нам бы успеть сфотографировать ледяные глыбы, отломившиеся от языка ледника, по солнышку! Мы прибавили. Остановок почти не стало. Но солнце, полого катившееся по небосклону, все же двигалось к закату слишком быстро. Примерно в двух километрах от ледника стало ясно, что по солнцу поснимать лёд мы не успеем. Все кругом розовое, а лед фьорда, по которому мы торопимся к леднику, уже в тени, фиолетово-синий. (Фото 36.jpg)

В нескольких сотнях метров от ледника Вадик уже просто бросил сани и налегке, с последними лучами солнца, побежал к синим глыбам льда. (Фото 37.jpg) Я, давно уже чувствовавшая, что одета холодновато для вечера, все жалевшая времени, чтоб остановиться и надеть маску и штормовку, поняла, что по солнцу точно не успеваю, наконец, оделась, но, как потом выяснилось, было уже поздно. К тому же выяснилось, что камера опять замерзла напрочь (и когда успела? 5 часов назад мы вышли из тепла!), оставалось только фотографировать.

Когда я добралась до ледника, солнца уже не было. Огромные глыбы сине-зеленого льда, отколовшиеся от языка ледника, но еще стоящие, как гигантские столбы, рядом, поражали воображение. (Фото 38.jpg) На льду фьорда валялись в хаосе уже рухнувшие экземпляры.

Странная постройка из ровных ледяных плит удивила нас: она была похожа на голубой дольмен, стенки и верхняя плита были идеально ровными, посередине просматривался просвет. (Фото 39.jpg) Как могла, не расколовшись, верхняя плита так ровно лечь на нижние? Было ощущение, что руки десятков строителей заботливо опустили ледяные плиты одни на другие, а затем отполировали их. Под тяжестью ледникового льда на морском льду (извините за тавтологию) лед фьорда просел, на нем выступила морская вода. А по краям этих снежно-ледовых луж выросли соляные цветы: морская соль из воды кристаллизуется в виде узоров, похожих на дубовые листья. (Фото 40.jpg) Пара льдин вздыбилось, они наехали друг на друга, да так и замерзли, образовав ледяную пещерку, а в целом - торос! (Фото 41.jpg) Мы бродили среди ледяного сада, удивлялись чудесам природы, снимали все же, несмотря на сумерки, потихоньку замерзая. (Фото 42.jpg) Здесь тихо, а наверху, над ледником, чуть метет. Чувствуются порывы ветра.

Нужно искать место для лагеря - не на льду же вставать. Возвращаемся к вещам. Проходим к краю ледника и находим ровную площадку у серой стены льда, которая защитит нас от ветра, гуляющего наверху. Правда, край льда совсем рядом. А вдруг на льду выступит вода? Мы почесали репу и отодвинули палатку повыше.

Вечером за ужином мы вздрогнули от грохота обвала: рухнула, видимо, одна из огромных ледяных колонн. Хорошо, что мы в этот момент не рядом с ней!

Я начала чувствовать своё горло - чуть саднит, эх, черт! Надышалась-таки! Спешка эта, будь неладна, погоня за светом! За ужином надо было бы врезать по медку, да я облопалась, и мед не влез. А зря. Ночью горло саднить перестало, но боль пошла вниз, в дыхательные пути, в кашель. Видимо, по Вадькиному сценарию, блин. Ох, как не хочется болеть!

25 марта

Из дневника:

"Камера мертвая, не снимает, хотя всего -15. Наверху метет, порывы ветра и к нам залетают, ясно, что и нам достанется. Надеваю штормовку сразу, и маску неопреновую достаю. Полоска красная на нос уже не прокатит.

Лезем. 1-я ходка очень тяжелая, все болит. Потом ничего".

Ходки у нас большие, почти по часу, сколько я ни говорила Вадику, что это много - не слушает. Падаю полумертвая на собственный рюкзак на первом отдыхе. Все ясно. Все же я заболела. Через несколько минут нахожу в себе силы оглядеться кругом. Мы набрали по высоте метров 150. (Фото 43.jpg) Прошли уже район расколотого льда - сераков, и сейчас рядом с нами уже район трещин: ледник на изломе трескается, сейчас они забиты льдом, только края ледяных трещин синеют из-под снега.

Дальше организм втянулся, пошло легче, но зато порывы ветра стали куда сильней. Доходим до нижнего подножия нашей горы - Терриерфьеллет. Чтобы нам пообедать, Вадику пришлось выкопать яму в снегу в небольшой ложбинке, условном затишке. Но все равно метет, снег лезет всюду. (Фото 44.jpg) На минутку сняла рукавицы - продукты достать, так еле руки согрела потом! Ту же кнопку на термосе рукой в рукавице не нажмешь! Залила кипятком суп в стакане. Решила, пока заварится - штаны переодеть. Пробивает утепленные на холофайбере штаны! Достала толстые, те, что сама утепляла, на тинсулейте. Так пока переодевала (а это быстро: штаны и те и другие - самосбросы!), в закрытый стакан с супом снегу намело - не размешать, все остыло моментально; не то что лапша, соль не растворилась - не обед, а ужас!

Пошли дальше, наверх. Порывы такие, что еле удерживаешься на ногах. Да еще рюкзак парусит. Прошли метров 500 по ложбине вдоль подножия горы, стало гораздо круче, чем до горы, на леднике. Сопротивляться ветру можно только стоя на двух ногах. Чуть отрываешь одну ногу для шага - теряешь равновесие. В итоге - больше стоишь, чем идешь. А ветер, похоже, усиливается. Все, смысла пытаться двигаться дальше - нет, нужно вставать лагерем. (Фото 45.jpg)

Прошли сегодня 10 км с набором высоты не менее 450 м.

Нашли скальный выступ, за ним типа затишок. Совсем затишья тут, конечно, нет нигде, просто шквалы разбиваются, не плотной стеной ветер на тебя обрушивается, а круговертью отдельных несильных разнонаправленных порывов. Ногами и лопаткой сначала выкапываем, потом выравниваем площадку под палатку. Вадик возится, все выравнивает, а я уже еле стою. Мне всё плохеет. Молчу. Палатку ставим больше часа. Сначала закрепляем её по углам, пришпиливаем к утоптанному снегу. С дугами мучаемся - на морозе перестаёт сокращаться резина, и дуги собрать не так-то просто. Излишек резинового шнура, 15-20 см, приходится аккуратно, сантиметр за сантиметром запихивать в трубку. Поднимаем дуги, вставленные в кармашки палатки, синхронно, быстро, чтоб ветер не начал трепать и вырывать из рук полунатянутое и приподнятое от земли полотнище. Мгновение - тент накинут, пристегнут и юбка тщательно засыпана снегом, снег притоптан, прихлопан, тамбуры оттянуты лыжными палками. Они загнаны ручкой в снег по самые кольца! Теперь ветер нас не растреплет, не унесет. Палатка проверенная, хотя и старенькая уже, но выдержать должна. 4 затейливо переплетенные дуги дают уверенность в её ветроустойчивых свойствах. Всё, дом стоит, обошлось, ничего не улетело. Сани и рюкзак по очереди распаковываем прямо у входа: вынул вещь - забросил внутрь. Иначе никак. В таких условиях не больно-то разложишься! Падаю в палатку первой - на ногах стоять нет уже сил. Вадик еще возится снаружи, заготавливая для готовки снег, проверяя оттяжки, устраивая в безопасное место санки. Они ведь тоже могут улететь - парусность у них большая!

Ужинаем в 20 часов. Вот сколько возились! После обеда почти и не шли, а ужинаем по времени как будто после полноценной половины дня. В 21.30 отбиваемся.

Камера в полиэтиленовом пакете допущена к ночлегу в тепле - в ногах спальника. Может, оживет. Хотя я после утренней попытки её и не доставала больше - во-первых, сил не было, во-вторых, только откроешь - забьёт её тут же снегом. Но я почти уверена, что она сейчас мертвая, хотя мороза сильного нет и быть не может.

В чае с медом я не могла себе вечером отказать, но ночью за это всегда приходит расплата. Чтобы по нужде на ветер не вылезать (об этом страшно даже думать!), придумала себе приспособу. Секретов не выдам, но всё придумано давно, ничего нового. В тему - припомнился известный эпизод рассказа "Среди белых гор" Александра Бермана из сборника "Среди стихий":

…В дни сидения под пургой ели мы мало, но в чае не могли себе отказать. И уже в первое утро начали испытывать естественную потребность. Директор предложил пренебречь условностями и отвести для наших нужд участок снега в углу палатки, подальше от кухонной ямы. Начальник усмотрел в этом определенный непорядок, что, как известно, всегда влечет за собой штраф. Мы не возражали. Размер штрафа установили по стандарту - рубль. Мы с Сашкой полезли в рюкзаки, распаковывая "подкожные деньги", и выложили по рублю. Начальник торжественно актировал деньги в кассу. Потом он минут двадцать тщательно одевался и полез наружу. В щель под занавеской ворвался снежный вихрь. Это произвело на Директора, который тоже собрался наружу, впечатление, и к моменту прихода Начальника он задолжал обществу рубль. Начальник вполз отдуваясь и был похож черт знает на что. Тут же Директор предъявил ему рубль. Начальник, весь залепленный снегом, сидя прямо на снежном полу, отплевываясь, с рублем в руке, глядел на этот бумажный предмет, мучительно осознавая его реальный смысл и назначение…

Всю ночь ветер буквально рвёт палатку. Грохот стоит такой, будто над твоей головой один за другим проносятся гружёные составы. Но если сказать себе, что у нас все в порядке, нам ничто не угрожает, заткнуть уши ватой и втянуть голову в плечи, то вполне себе ничего - можно спать.

Но сплю плохо - очень жарко. То ли температура у меня, то ли терморегуляция организма временно нарушилась, но спальник душит меня, и засыпаю я лишь когда вылезаю по пояс в расстегнутую боковую молнию, прикрытая лишь попоной.

26 марта

Проснулись как обычно. Решение о выходе отложили на после завтрака. Не торопясь, топим снег, прислушиваясь к ударам ветра. Именно ударам. Впечатление такое, будто чудовищный великан молотит палатку огромными воздушными кулаками. Дует ровно с востока, со стороны плато Ломоносова. Это огромный ледяной купол, расположенный в восточной части острова Западный Шпицберген (норвежцы его называют просто остров Шпицберген, а весь архипелаг - Свальбард). Высота его в той части, которую мы собираемся пересекать, около 900 метров над уровнем океана. В своей северной части плато достигает высот почти 1300 метров. С восточной стороны плато пониже, называется там оно уже ледник Фильхнерфонна. От океана он ничем не прикрыт, высоких хребтов там нет - ещё восточнее расположена плоская и низкая Земля Улава, и ветры, гуляющие над просторами Северного Ледовитого океана, свободно могут добираться до внутренних районов острова Западный Шпицберген. Мы сейчас находимся на половине высоты западного склона плато, но и тут нам достаётся изрядно. Что же делается наверху, на плато Ломоносова? А ведь наше колечко заложено по часовой стрелке, и сейчас по плану мы как раз должны идти участок этого кольца, направленный на восток, то есть навстречу ветру. Сомнительно, что мы сможем сегодня выйти. Не только идти против ветра, а ВООБЩЕ ИДТИ не получится. Видимости нет никакой, гор не видно, из вида исчезают временами даже камни, лежащие в 10 метрах от входа в палатку. Да и собраться в таких условиях без потерь невозможно. Принимаем решение сегодня никуда не трогаться, пережидать.

Часам к 10-11 утра порывы ветра вроде бы стали послабей. Вадик решается выйти - попробовать, раз уж все равно время есть, хоть сколько-нибудь забраться на гору Терриерфьеллет, под которой мы стоим. Высота её 1211м. Мы мечтали о восхождении на неё обязательно в хорошую погоду, потому что стоит она обособленно, вокруг ледники, ничто не будет закрывать панорамы окрестных гор и плато, и с неё, вероятно, видно даже вершину горы Ньютонтоппен (гора Ньютона). На Ньютона поднималась команда Сергея Романенкова, и по показаниям их альтиметра высота Ньютонтоппен оказалась 1760 м, то есть выше, чем считавшаяся высшей точкой Шпицбергена гора Перриртоппен - 1717м. Было бы интересно и на Ньютона, конечно, подняться. Дома мы мечтали и об этом. Но за наши сроки - не успеть. Тогда уж надо было снегоходную заброску планировать. А это еще порядка 12 килорублей с носа.

Рядом с нашей горой Терриерфьеллет - гора-близнец Ферриерфьеллет (Затейники эти норвежцы!). Она точно так же обособлена и торчит из ледника, как утюг на скатерти. До неё не больше 1.5 км на юг, но сейчас её почти совсем не видно, хотя и потише стали порывы.

Камера ожила. Прямо через слегка расстегнутый вход я сняла, как пропадают в пурге ближние ко входу камни. И звукоряд получился характерный - как ветер треплет и рвёт палатку.

Вадик ушел около 12-ти. Я осталась - мне лучше отлежаться сегодня. Хоть температуры никакой у меня нет, но есть насморк, но для меня - нету хуже болезни, чем насморк! Да и кашель появился, в груди отдаётся болью. Кто бы рассказал мне, что в зимнем походе умудрился заболеть - засмеяла бы. А тут мы умудрились оба, по очереди!

Залезла я обратно в спальник. Пишу дневник, слушаю плеер под музыку ветра. А ветер похоже, снова разгуливается! И как 4 года назад, в Путоранах, когда Вадик надолго пропал из виду на склоне во время подъёма в метель, мне подумалось - только бы ничего плохого не случилось! Через 2 с лишним часа голос его вынырнул из пурги раньше, чем он сам. Все в порядке!

Вернулся он в 14.15. Отряхнулся, пролез в палатку - физиономия красная, хоть прикуривай! Чудак - не взял прозрачную маску для защиты глаз и щек! Рассказывает - до вершины не добрался, но по высоте набрал прилично. Вышел на гребень, а на нём - останцы-жандармы. С северной стороны от них не зайдешь - ветер садит со всей мощью, с южной не обойти - круто. Да и вообще на ногах стоять трудно. Но несколько документальных кадров снять ему удалось : на экране цифрового фотоаппарата в белой мгле проступили для меня размытые силуэты гребня, останцев, гор напротив. (Фото 46.jpg), (Фото 47.jpg) Видимо, слой вздымаемого снега внизу, у нас, поплотней, а наверху, несмотря на сильный ветер, видимость получше.

Обедаем с удовольствием - горячий чай из термоса, сало, галеты. Послеобеденный сон - других альтернатив проведения времени в пургу нет!

Вечером обсуждаем наше положение. У нас обоих складывается впечатление, что на Плато дует всегда! За двое суток никаких изменений в природе! Великан без устали мутузит нашу палатку воздушными кулачищами. И откуда только берется такое количество перемещаемых воздушных масс? Наверное, нужно уходить отсюда, валить куда-то вниз, где есть укрытия от ветра. Но как? Тревога растёт, но успокаивает то, что есть еще целая ночь.

Из дневника: " На улице трудно стоять на ногах. Палатка вот-вот улетит. Напряжённость во всем - мыслях, словах. Надо выбираться отсюда".

27 марта

За ночь ничего не изменилось. Утром опять света белого не видать. Что-то долго уже серчает Снежная королева.

За завтраком с ужасом думаю, как мы сейчас пойдем. Вадик объявляет, что пойдём, когда появится хоть небольшая видимость. То есть если ближайшие к нам склоны гор проступят в белой мгле, в снежном вихре. У меня отлегло - ну слава богу! Валить-то валить, но мы ж не бедствуем в целом-то, не эвакуируемся хоть чучелом, хоть тушкой, как в анекдоте времён перестройки! Просто движемся в сторону укрытий.

Самочувствие сегодня ничего, кашель уже не болезненный, обычный. С таким можно жить. Вот слабость - да, может мне помешать. Видимо, откат пошел, тот самый момент, когда нужен покой для выздоровления. Малейшее движение делаешь - и уже одышка. Но тупо передвигать ногами я смогу.

Потихоньку собираемся. Может быть, пока соберемся, и ветер поутихнет и видимость появится? Прямо в палатке я собрала сани, потом рюкзак. Спасибо, Вадик пошел навстречу, подал мне внутрь все необходимое. Хоть он, редиска, не дал мне сегодня выспаться, поднял опять в 6 утра. Ну ладно, сегодня Подвиг. Как у Мюнхгаузена: назначен Подвиг на шестнадцать-ноль-ноль - значит, будьте любезны!

Вадик сосредоточен. Собирается, как на войну. Накануне он рассказал мне, что в армии, во время службы в Афганистане, ему не было равных при нахождении и устройстве укрытий. И здесь я склонна ему верить, хотя обычно всё, что говорит Вадик, я привычно делю на…. двузначное число (не в обиду ему будь сказано!!!). Лишних движений нет, все продумано до мелочей, чтобы на улице, на ветру, сделать лишь необходимые действия - вложить в сани последние вещи, затянуть шнур на тубусе, надеть лыжи и ремень на пояс. Я тоже собираюсь четко - голова занята мыслями о порядке действий при сборах, и это хорошо - некогда думать о том, как страшно сейчас будет выйти на улицу, одеть лыжи и топать куда-то в белую мглу, едва удерживаясь на ногах и стараясь не отстать и не потерять из виду Вадькину спину. Она будет для меня сегодня маяком весь ходовой день, весь наш сегодняшний подвиг, ведь выйти вперед я точно не смогу - от слабости (а может, от страха? Нет, правда, еще плохо себя чувствую) дрожат колени. Ну ничего, все получится. Главное - не спешить, делать все размеренно, осмысленно. У нас все получится! У нас нет выбора - "За нас друзья волнуются и ждут!"

Около 10 часов утра и правда появилась видимость. Сначала проступили ближние камни, что перед палаткой, потом через некоторое время появились склоны гор на другой стороне ледника. И самое главное - стали видны ближние к нам склоны второй близняшки, горы Ферриерфьеллет. Вот под её защиту мы и побежим. Примерно полтора километра мы будем подставлены под сильный боковой ветер, потом, в тени горы, будет полегче. А дальше видно будет. Но там до следующих гор совсем немного, рукой подать. Правда, придется немножко набрать высоты. Вадик сверху видел весь ледник Норденшельда, по которому мы тут гуляем. Даже сквозь пургу он смог разглядеть синий глянец больших участков обнаженного льда. Но уклон небольшой, лыжи, конечно, снимем, а кошки не понадобятся.

На улице всего -15. Но я укуталась, как на -40. С учетом ветра, примерно оно так и есть. Основная забота - голова, шея, ноги и руки. (Фото 48.jpg) Одна тонкая маска, лыжная, закрывающая шею, одевается под шапку, другая, из плотного неопрена, профилированная по форме лица с дырочками для прохождения воздуха, защитит нос и органы дыхания от обморожения. И еще одна тонкая маска, известная в спортивных кругах трикотажная труба "баф", одевается на шапку, сдвигаясь на нижнюю часть лица. Она не даст расползтись в разные стороны нижним маскам и частично закроет чересчур большие отверстия на неопреновой маске. Правда, она иногда примерзает к нижней маске и почему-то только под подбородком, но это не страшно. Использование сразу нескольких масок понравилось мне своей вариативностью, максимум защиты "тонких" мест - носа и щёк, к тому же, такая многослойность позволяет потом легко высушивать отдельные тонкие слои. Для сравнения, у Вадика всего одна маска - флисовая. К концу ходового дня она превращалась в ледяной панцирь. Не думаю, что ледяные доспехи хорошо прилегают и защищают от мороза и ветра. Лед из неё выколачивается с трудом, а высушить её - и вовсе непростая задача.

Поверх всего этого разнообразия масок я надеваю капюшон штормовки, опушённый мехом росомахи. Ветер он разбивает прекрасно. Штаны-самосбросы, утеплённые дома тинсулейтом, и вместо перчаток - сноубордические кампусовские рукавицы, их я тоже оценила - воду не берут (именно в них я подаю в палатку, в котелок, стоящий на горелке, снежные кирпичи, когда мы топим снег), руки на ходу в них согреваются быстро. Есть и ещё одни, совсем уж теплющие мармотовские краги. В них я гуляла по Пирамиде. Они очень хороши: приходилось много снимать и руки согревались потом очень быстро.

Я готова, могу выходить. Если не в открытый космос, то уж на открытый ветер точно. Палатку собираем в рукавицах, их не стоит снимать ни на минуту. Отогревать руки приходится потом долго. Лучше медленно, спокойно, без сердца (то есть не беситься, когда не получаются мелкие манипуляции), но всё - в рукавицах. Снять палатку на ветру оказалось проще, чем поставить. Все собрано, убрано в сани. Всё, можно выходить, помолясь.

Небольшой подъём из каменистой ложбинки - и мы на леднике. Вадик впереди, но его след сразу заметает. Стараюсь не отстать. На удивление, это получается, благо, что не в гору! Идём на юг, а ветер с востока, с Земли Улава, с океана. Но левая щека надежно закрыта, защищена. Вот только смотреть вперед плохо - горизонтально летящие снежные крупинки секут глаза. Но, похоже, ветер и пурга действительно стали потише. С ног не сбивает совсем, видимость становится лучше. Уже проглядывает в снежной круговерти солнце и голубое небо! Пурга стала низовой - когда сила ветра такова, что уже не вздымает до небес снежную пыль, её верхний край потихоньку опускается. И вот представьте себе картинку : Вадик идёт прямо на солнце, я всё отчетливее вижу его, но лишь черный силуэт, да не весь, а только верхнюю часть, плечи и голову. Ноги и санки почти не видны - низом ещё сильно метёт. И вот получается - Вадик по пояс торчит из пурги! Удивительное видение! До сих пор жалею, что не сняла эту картину. Хотя бы на фотоаппарат. Но в тот момент чуть приостановиться - означало отстать и потерять из виду, чуть снять рукавицы и коснуться голыми руками корпуса фотоаппарата - означало получить надолго замёрзшие руки.

Задача сейчас максимально проста - достичь тени горы Ферриерфьеллет. С учётом моего самочувствия, лучше всего отключить голову и включить режим монотонного переставления лыж в заданном направлении, а так же плеер, что мне и удаётся сделать. За горой - тихо! И мы отдыхаем.

Из дневника: "Какое же это же блаженство, когда нет ветра! Но хочется побыстрее уносить отсюда ноги, и никакое Плато сейчас нам уже не нужно. Напряжение спадает. Действительно, хочется отдохнуть от ветра".

Да, Снежная королева не пускает нас пока туда, куда мы хотим. А время тает. Но, может, ещё настанет наш час?

Появились участки голого голубого льда. Ах да, мы же по леднику идём. Кто знает, какова его толща под нами! (Фото 48а.jpg)

Пересекаем Ферриерморенен - верхнюю часть каменистой морены. Выходим из тени горы. Метет явно поменьше. Перед нами небольшой взлет - это седловина, ледораздел между ледниками Норденшельда и Флорабреэн. Цветочный ледник? Не знаем мы норвежскую топонимику. Только догадываться можем. Нам сюда, в тень горы Минкинфьеллет. Гора Минкина? Возможно. В восточной части острова есть так называемая Русская Ледяная область, где много русских названий - гора Чернышёва, Рогачёва, ледник Ермака… Интересно, что некоторые названия гор заканчиваются на -топпен, а некоторые на -фьеллет. Возможно, это окончание говорит о форме горы.

Подъём даётся мне нелегко - слабость, одышка. А Вадик, как назло, поднимается в не самой пологой части. Сильно отстаю. Вадик терпеливо ждёт, закутавшись в своё стёганое полупальто-полумалицу. Вместе выходим на ледораздел, Вадик наверху даже на какое-то время забирает у меня санки. Перед нами спуск по Цветочному леднику, а выходит он в ту самую долину Йипсдален, в устье которой стоит насмерть запертый домик, возле которого мы ночевали в памятную морозную ночь, обиженные на повсеместную закрытость хижин. Нам туда, конечно, не надо, поэтому мы подрезаем мысок влево, чтобы, обойдя гору с подветренной стороны, перейти на другой ледник, Тунабреэн, а затем на ледник Фильхнерфонна, стекающий с южной стороны Плато Ломоносова. Мы хотим уйти в другой район, где изрезанней горы, Уже ледники, меньше просторов для ветра. Мы всё же стремимся на восток.

На мысу, на мелких камушках обедаем. Вадика отпустило, он уже не так напряжен, уже может, потрясая кулаками, прямо в камеру чехвостить Снежную Королеву, прогнавшую нас с Плато.

-Тише, - говорю, - услышит!

Невдалеке от нас у подошвы горы, еле видные за моренной грядой, проехали три снегохода! Ну надо же, какая наглость! Мы тут жизни свои, понимаешь, спасаем, а они катаются! Нас они, похоже, не заметили. Странно, какой интерес в такую ограниченную видимость выезжать в горы?

После обеда продолжаем подрезать мыс - но не тут-то было! Оказалось, что дальше на мысу идут голые камни, сани не повезёшь. А ниже мы упираемся в сбросы, их высоты в белой мгле не видно. И не видно, как бы покороче их обойти. Склоны гор, черные горизонтальные полосы, в метели ещё видны, а внизу рельеф заснеженного ложа ледника можно только угадывать. Жалко высоту терять, да делать нечего. Устремляемся обратно, теперь уже по руслу ледника. Но каменистые выходы пропали, перед нами выглаженные заснеженные склоны, а в рассеянном свете крутизну уклона не определить. Вадик периодически разгоняется, но сани выбирают свой путь, в какой-то момент дёргают его за веревку, Вадик падает, кувыркается через голову. Мне проще - я вижу его, черное пятнышко впереди внизу, поэтому могу оценить крутизну склона. Если б не сани и рюкзак, спуск был бы в удовольствие, а так приходится спускаться лесенкой, придерживая санки за веревку.

Слева появляются черные камни - это морена, разделяющая отроги ледника перед их слиянием чуть ниже нас. Пытаемся разведать - может быть уже можно перейти на другой отрог ледника? Нет, на ту сторону всё еще очень круто, сбросы. Мы потеряли уже метров 300 высоты и уйму времени! Вдруг среди камней видим домик с ровной, но сильно наклоненной крышей. А, какая разница, пойдем к нему! Дело к вечеру, давно уж мы мечемся тут по склонам. Приблизившись на некоторое расстояние, вдруг понимаем, что это камень! Большой камень в форме избушки со слегка не горизонтальным коньком. Ну да, понятно. С чего это мы? Кому же придет в голову строить здесь хижину? Ладно, больше стоим, чем движемся. Решаем свалиться совсем уж вниз, найти укромное ущелье, чтоб не стоять на открытом леднике - здесь дует как в трубе. В огромном жёлобе ледника спускаемся галсами. Крупные заструги, не видные из-за отсутствия теней, появляются неожиданно, кидают тебя и сани из стороны в сторону, лыжи периодически вязнут в рыхлой переметенке, скопившейся между застругами. Короче, не катание, а сплошные рывки и толчки. Наконец съезжаем на пологое дно ледника. Здесь идти куда легче. Справа от нас высокие морены. Впереди - голубой лёд озера. Всё, мы сбросили всю высоту, сейчас мы практически на высоте фьорда - долина речки Йипсдалсельва, соединяющей ледник с фьордом, абсолютно плоская. Устье узкого ущельица её притока, небольшого ручейка, стекающего с горушки Джексонтоппен, уже виднеется впереди. Туда мы и спрячемся на ночёвку. Пока Вадик разведывает вход в ущелье, сижу не шевелясь на рюкзаке. Силы на исходе.

Идёт снег. В ущелье в основном тихо, но очень изредка прилетают сверху, с гор, сильные порывы. Слышно их заранее. Наверху вдруг появляется сильный шум, будто поезд приближается к тебе. А потом вместо поезда налетает шквал, палатка вся ходит ходуном, вот-вот улетит.

Жаль, что нет видимости. Долина и ущелье красивые, узкие! Рядом с нами живописная изрезанная стенка. Но снимать бесполезно, все черное и серое. Хотя - на любителя. Возможно, проступающие в белой мгле лаконичные мазки напоминают художественную графику. Но уж очень размытую графику. (Фото 49.jpg)

За день пройдено всего 12 км, высоты сбросили около500 метров.

28 марта

Из дневника: " Вадик поднял опять в 6 утра. Никак не высплюсь. Мне ж восстановиться надо. Вечером Вад сказал, что я не поднимусь из ущелья, если так же, как вчера пойду. Ясен пень - он после болезни по равнине ходил, по фьордам, а мне подвиги достались. Но силы прибывают. Послала его хорошенько, но по-дружески, без злости. Поднимусь".

Утром тепло ужасно, -3 с половиной градуса! Ветер ещё есть и снег ещё идёт. Попона просто и откровенно вся мокрая и не вымораживается. Сапоги будут все мокрые, влага не вымерзнет - слишком тепло. Нет ничего хуже, чем оттепель в зимнем походе. Вот только подлипа на Шпицбергене еще не хватало. Если ещё потеплеет - снег пойдет мокрый. Это будет совсем труба. Но к вечеру, может, наоборот, подморозит?

Когда снимали палатку, я поставила камеру на рюкзак чтобы поснимать процесс. Но тут налетел шквал, камера слетела практически в снег, еле поймала. Но камера ещё жива, снимает. Спрятала её в тени рюкзака, пусть камера "исподтишка" снимает, а сама пошла помогать Вадику снимать палатку. У него уж всё улетает - коврик, тент! Лови, держи! Вадик ругается, говорит - где ходишь! Когда мы все собрали и я подошла к камере, она уже показывала каплю, то есть отказ от съемки. Как потом выяснилось, пару приличных шквалов снять она успела, а так же то, как потихоньку заметало снегом объектив. Будто кто-то наблюдает за нами из сугроба, а его заметает, заметает… Ох, и попадет мне от хозяина камеры за такие съёмки!

Аккумулятор остался один - самый большой. Он был запаян герметично, лучше всех. Остальные разрядились от мороза и влаги. Ничего, камеру вечером реанимирую, высушу в спальнике. Все равно сегодня снимать нечего - видимости нет.

Выходим. Так и есть, подлип! Камус забился снегом, на левой лыже стало подлипать. На правой почему-то нет. Может, я её везу по снегу, а левую сверху ставлю?

Проходим морены, вчерашнее озерцо. Склоны гор пропадают в снежном тумане, наверху они сливаются с серым небом. И вообще все вокруг бело-серое и довольно унылое. Если бы не плеер, да Вадькина спина впереди, совсем было бы тоскливо. Но Вадик идёт быстрее меня. Ему приходится меня ждать. ("Что делать - набор высоты предстоит приличный, а он же сам и не даёт мне восстановиться. Интересно, он сам это понимает? Надо будет вечером ему намекнуть. Ох, и получу я… Ну и ладно".)

Жарко, хотя иду без штормовки, только в капроновой ветровке поверх изотермика. Набираем примерно 520 метров, придерживаясь правого края ледника, чтоб не уйти во вчерашний отрог. Последний верхний взлёт никак не кончится. Оттуда, сверху, прилетают жёсткие шквалы ветра - мы приближаемся к ледоразделу. Над нами высокие почти отвесные скалы. На них нет ничего интересного, поэтому голову я не поднимаю. Но как-то так впервые пауза между порывами ветра и пауза между песнями в плеере совпали и я вдруг слышу настоящий птичий гвалт! Птичьи базары! Ну надо же, как орут! Но никого не видно, должно быть птицы прилепились к скалам, зачем им летать в такой ветер. Это просто удивительно. Только-только кончилась полярная ночь, ещё до весны-то далеко, самая пора морозов и ветров, а тут - живые настоящие птичьи базары в действии!

Вадик ждёт под перегибом, под выходом на седловину. Сейчас выйдем на гребень, там ветер наверное посильнее. Там нам нужно будет направо, наискось через ледник. Одеваю штормовку. В сильный ветер одеть её будет сложней. Прячу хорошенько карты. Ведь у нас нет второго экземпляра.

Последний крутой взлёт - и мы высовываемся из-за надува. Дикий, просто неимоверный шквал обрушивается на нас, чуть не сдувая обратно. Несмотря на маски, сразу же забивает лёгкие! Ни смотреть, ни дышать, ни кричать невозможно. Вадик разворачивается спиной к ветру и куда-то идёт. Что он делает? Нам совсем в противоположную сторону! Еле докричалась до него. Он показывает - смотри как круто там, куда нам надо! Но не идти же совсем в другую сторону! Давай, говорю, траверсом спускаться. По карте здесь только с краю круто, потом весь ледник пологий. И действительно, потеряв полсотни метров, выходим на пологую часть ледника. Ближнюю горушку видно - что ещё нужно! Итак, руки в ноги и пошёл! Да всё на юго-восток! Пересекаем ледник наискосок, подходим к стене ближней горы - Бромсфьеллет, а от неё уже видно следующую. Вот хорошо! Расстояние между гор как раз примерно равно пределу видимости в эту погоду. За второй горушкой, безымянной, ветер настолько стихает, что решаемся обедать без укрытия. А на одном из перекуров, давая отдых спине, я лежу плашмя на своём рюкзаке, гляжу в мутное серое небо и вдруг вижу в небе одинокую птицу, летящую туда, откуда мы пришли - в сторону скалы с птичьими базарами. Вадик не верит. Но придумывать такое - мне бы в голову не пришло. Значит, действительно птицы прилетели. А кормятся они, видимо, на открытой акватории, которая, по птичьим меркам, совсем недалеко.

После обеда ветер окончательно стих, но пошел снег. Перед третьей горушкой, которая на карте тоже безымянна, нам нужно свернуть налево, на восток, в боковое ответвление ледника. А это ответвление, в свою очередь, получается из слияния трёх небольших ледниковых языков (назовём это отрог из трёх отрожков). То есть, выйдя на лёд отрога мы окажемся в окружении четырёх гор и ещё одну, гору Бинхья, будем видеть чуть вдалеке, справа. Нам не терпится завернуть за угол, за гору, чтоб увидеть этот трёхпальцевый ледниковый цирк в окружении пяти горушек. По карте я представила рельеф местности и нашла укромную полочку между горой Бинхья и горой Лангтунафьеллет, закрытую от ветра со всех сторон. Она почти нам по пути, нужно лишь чуть вильнуть в сторону. Но нас ждёт разочарование: видимость почти совсем пропала, слегка еще видно лишь правый борт этого большого отрога ледника. Что ж, пока видно хоть его, будем стремиться к нему. Подъём нужно совершать как раз вдоль правой стены по самому правому отрожку отрога (сорри за тавтологию), а потом, уперевшись в стену, нужно свернуть вправо - и мы на укромной полочке. Если видимость будет хуже - пойдём по приборам. Отрог ледника мы пересекаем без приключений, прижимаемся к его правому борту, начинаем подъём. Он кажется бесконечным и становится всё круче. Впереди - однообразная серая муть. Скоро тёмные полосы стены кончатся, мы поднимемся выше их, а серые склоны горы дальше залеплены снегом, они сливаются совершенно с серым ледником, серым небом, серым идущим снегом, со всем серым пространством вокруг нас. То есть всё это, конечно, белое, но когда света мало, белое обычно сереет. Впереди нас ждёт серая мгла. Вадик недоуменно останавливается и между нами происходит следующий диалог:

-Куда мы идём?

Спокойно и обстоятельно объясняю:

-Представь, что перед тобой ледничок. Поднимаясь вдоль правой стороны ледника или попросту строго на юго-восток, ты упираешься в стену. Крутую. Пойдя вдоль неё вправо, ты попадаешь на закрытое ровное место, полочку.

-Но я не вижу ничего, никакой стенки!

-А ты её вообрази!

-Как я могу вообразить, когда я ничего не вижу!

-Когда видно, и дурак вообразит! А ты вообрази, когда не видно!

Да-а, хорош разговорчик!

Продолжаем подъём. Снег идёт очень густой, плотный, большими хлопьями. Идём уже вслепую, по компасу. Мне-то ещё ничего, я хоть Вадькину спину вижу - всё ж какое-то тёмное пятно. А каково Вадику?

Около 19 часов все вокруг становится уж совсем серо-серым. Пора вставать. Но непонятно, где. Мы всё ещё куда-то лезем. По расстоянию - вроде бы должны уже дойти до стены. Но уклон прежний, и ни стены, ни плоскости. Такое ощущение, что мы лезем в небо, в пустоту. Нет вокруг ничего! Это ощущение нам знакомо по Путоранам, но всё равно оно каждый раз удивляет и напрягает. Вдруг под ногами стало положе. Еще несколько шагов - ровно! И даже как будто вниз. Чудеса! Неужели я ошиблась? Мы куда-то поднялись, но надо ли сворачивать - не видно. Может, это уже полка? А где же гора Бинхья, которая должна преградить нам путь? Но мы не узнаем этого, пока не появится видимость, и решение этого вопроса мы откладываем на завтра.

Поскольку мы на каком-то ровном месте, то скорее всего ничем не защищены, и поэтому следует хорошенько окопаться. Выкапываем яму глубиной около полуметра и площадью - примерно под палатку. Роет в основном Вадик, поскольку слабость моя всё ещё даёт о себе знать. Монотонные движения мне ещё поддаются, а вот импульсные - тяжело.

На градуснике -7. Это уже лучше - не то, что утром. Может, хоть посуше будет.

Ставим дом, готовим ужин.

Да, рабочий сегодня денёк вышел даже для Вадика, а для меня - тем более. Набрали мы сегодня чуть поменьше 800 метров по высоте, а прошли около16-ти. Очень хочется спать. Но нужно обязательно реанимировать камеру. Я, конечно, не успела попросить Вадика дать мне завтра выспаться, он уже спит - срубило. Уснул, как говорится, не долетев до подушки.

А я согрела камеру в спальнике сначала в пакете, она ведь жутко холодная, моментально покроется капельками конденсата, если затащить её в спальник без пакета. Когда камера согрелась, я открыла её, запихнула салфетку вместо кассеты и погрела ещё. Всё, морит сон, больше не могу. Открытой камеру в спальнике оставить боюсь - при неосторожном движении я её сломаю. Всё, салфетку убираю. Надеюсь, что "каплю" она забрала. Почти час ушёл на эту возню. Вставляю назад кассету, и, уже засыпая, отключаю аккумулятор и убираю камеру в пакет и в ноги спальника. Всё. Сплю.

29 марта

Ну конечно. Подъём опять в 6 утра. Зачем?! Сегодня опять Подвиг?! На улице тихо, слышно как по капрону палатки шуршит снег. Да, снег так ещё и идёт со вчерашнего дня. Значит, видимости нет. Где же здравый смысл? Утренние манипуляции у нас стали до того неторопливы, что, вставая в 6, мы выходим в 10 часов утра. Так зачем возлежать с кружкой чая больше часа, если этот час можно честно спать? Я восстановлюсь, стану гораздо бодрее и смогу идти впереди, если нужно - тропить, а не ползти позади. От меня и толку-то станет гораздо больше. Резонно, друзья мои? Я понимала, что ничего хорошего не получится, но всё же после завтрака изложила эту мысль Вадику, а то она сама ему в голову может и не прийти. Ну и, как обычно, началось! "Это поход! Ты что, спать сюда приехала?". Решил, что это каприз. Да, понимание - вещь редкая в нашей жизни. Даже между напарниками, прошедшими бок о бок не одну сотню километров.

Ладно, все равно уже собираемся. Разговор не клеится. Какое уж тут доброжелательное общение! Вадик, почувствовав моё молчание, говорит: "Ладно, я тоже буду молчать!". Друзья мои! Для меня это был лучший день похода! ?

Выйдя первой из палатки, я только и смогла произнести: "Обалдеть!". В прореху между облаков просочился первый узенький луч солнца. Снег перестал, только в воздухе еще переливаются в редких снежных пылинках радужные солнечные блики. И сразу стали видны все формы рельефа, угаданные мной вчера по карте. И трёхпальцевый ледник, и четыре горушки, а пятая, Бинхья, рядышком, сейчас у меня за спиной. Горушки очень красивые - слоистые, с отвесными скальными стенками, с нахлобученными набекрень снежными карнизами. Эх, как жаль, что мы уже уходим из страны крутых скальных стен! Дальше на нашем маршруте горы будут положе, ведь мы уже заворачиваем наше колечко на юг. А до поворота на полочку мы не дошли метров 70 - вот она, чуть правее Бинхьи. (Фото 50.jpg) Вчера мы ставили лагерь вслепую, и полочку, которую я прочитала по карте и которая спасла бы нас от ветров всех направлений, угадать было невозможно. И, когда ноги вышли на ровное, мы просто упали, где стояли, закопавшись поглубже в снег. А за ночь нас подзасыпало еще. (Фото 51.jpg)

Вадик уже ушел. Я поснимала горы, из которых уходим. (Фото 52.jpg) Установив впереди по ходу включенную камеру, немножко сняла себя в ходовом режиме - с рюкзаком и санями, ведь меня, как обычно всех операторов, на съёмке нет, а значит - складывается такое впечатление - нет и в походе. Ладно, бегу догонять. Ведь всё же на маршруте надо работать честно: снегу выпало в общей сложности около 25-30 см, тропёжка глубокая, Вадика надо менять. Иду без отдыха долго, всё же догоняю, выхожу вперёд. Снег временами глубокий, а временами и ничего, сантиметров 10 всего. Странно - неужели ветер успел его утрамбовать? Ведь он кончился раньше, чем снегопад. А здорово идти, как корабль, взрезая нетронутую целину снежных просторов, слушая в наушниках песни любимых бардов, любуясь распахнувшимися голубыми просторами. Мы только что пересекли ледораздел на высоте почти 800 метров. Впереди лежит ледник Филипбреэн, окаймляемый невысокими и довольно пологими заснеженными горами. Скальных стенок нет. Но скучным пейзаж не назовёшь - синева в тени складок гор оттеняется сверкающей белизной свежевыпавшего снега (Фото 53.jpg), а далеко впереди над ледником висит тёмная, но дырявая туча, сквозь прорехи которой на ледник падают косые лучи солнца всех направлений! (Фото 54.jpg)

Ледник очень пологий, но всё же мы сбросим сегодня почти 400 метров. Но они совсем незаметны на длине ледника около 10 км. Нам нужно сегодня пройти весь этот ледник, Филипбреэн, а так же пересечь место его слияния с ещё четырьмя ледниками - ещё одна, на этот раз пятипальцевая, "рука". Пересекать это шестикилометровое слияние мы будем в самом широком месте, по "ладони". В случае, если проснётся ветер, нам придётся там несладко. Большой ледник, Фон-Постбреэн, образуемый слиянием всех этих небольших ледников, - это тот самый спадающий ледник, которым замыкается Темпельфьорд, чей синий изрезанный край мы видели издалека, направляясь в Биллефьорд, и недалеко от которого вморожен в лёд фьорда норвежский корабль-ресторан. Тогда мы видели его нижний край, а сейчас будем пересекать верхний.

Сейчас ясно, фотографируем. Ближе к обеду стали подтягиваться облака. "Вадик, - говорю, - давай вставать обедать, пока облака не наползли, пока солнце есть и можно подсушить попону". "Нет, - говорит, - рано!". Время своё ходовое мы, оказывается, еще не выбрали. Через 20 минут мы его выбрали, зашли под край тучи и встали обедать. Потянуло холодным сквознячком. Вообще, я заметила, самое ясное и тихое время - это с 10 до 15-ти. Потом баланс нарушается. Вот и теперь откуда-то опустились тучи, дальние горы пропали. Только бы ветер не поднялся, а ледниковое расширение можно пересечь и по приборам.

Снимаем азимут - строго юг. Пересекаем два каких-то непредвиденных распадка со скользким голым твёрдым фирном на склонах. Тропёжка уже давно закончилась, идём по твёрдому снегу и фирну. С неба сыпется лёгкая мелкая снежная пыль.

Почему-то очень захотелось пить. Снег жевать - страшно. Поэтому начала обратный отсчёт: "три часа до чая". Потом - "два часа до чая"… Не до остановки, не до постановки палатки, не до ужина, а до чая! Чай, по традиции, мы делаем первым, до запаривания ужина.

Около 17 часов в тучах стали появляться дыры, освещение стало очень необычным, я бы сказала, стало СВЕЧЕНИЕМ. (Фото 55.jpg) Места на леднике и горах, куда попали солнечные лучи, высвечивались ненавязчивыми сине-желто-оранжевыми оттенками на фоне неосвещённых тусклых серо-фиолетовых участков. Открылся дальний склон и ледник нашего завтрашнего подъёма, Маритбреэн. Две горушки, к которым мы сегодня стремимся, справа впереди по ходу, оказались очень изрезаны, (Фото 56.jpg) с горизонтальными пластами-слоями твёрдой породы, с вертикальной эрозией, отдельные башенки на этом громадном замке очень похожи одна на другую. И такая похожесть, редкая в природе, удивляла. (Фото 57.jpg ) А я уж думала, что из района красивых скал мы вчера ушли насовсем! А название они носят странное и длинное: Пшибыллокфьеллет!

Открылся нижний край ледника Фон-Постбреэн. Но мы слишком высоко и далеко - ни перегиба, ни трещин, ни сераков нам отсюда не видно. Корабля, конечно, тоже. Я помню, как красиво смотрелся этот ледник снизу, со льда фьорда: он - огромный, но при этом грациозно изгибается, окружённый изрезанными и так же изогнутыми скальными хребтами.

Доходим до края ледника, но Вадик ищет укрытие получше, чем чуть вогнутое ровное снежное поле. Поэтому мы вылезаем на какой-то пупырь. На нём и встаём? Хм… Это ледник Маритбреэн, обтекая, видимо, сверху какой-то утёс, выпятился ледяным растресканым бугром. Трещины намертво забиты и замурованы твёрдым снегом, на ровной площадке одной из них мы и выкапываем площадку для палатки. Лагерь наш ставится под красивой изрезанной горой в розовеющих лучах заката. (Фото 58.jpg) Вообще закаты ужасно долгие. Медленно меняется цвет от тонко-розового с добавлением оранжевого до густо-розового, переходящего перед самой темнотой в сиреневый. Темнота, конечно, уже условная - типа белых ночей.

Холодает. Минус 12 всего, но почему-то очень холодно. Влажность осела переливающимся инеем на рюкзаке, на одежде. С того ветреного дня всё время иду в неопреновой маске. Она внутри флисовая, поэтому на ощупь - сухая. Дышу через неё - хорошо, не холодно, нос не мёрзнет, сама она не обледеневает. Кашель, редкий, но еще есть, спазмами. Весь ходовой день идёшь в ожидании вечерних посиделок в тепле палатки при работающей горелке. Это - отдых! Он становится предвкушаемым весь день удовольствием.

Договариваемся, что утром встаём, как выспимся, но не позже 8-ми. Как назло, сегодня переводим время на час вперёд.

За день пройдено около 19 км. И это с тропёжкой!

30 марта

Утром ясно, минус 12.

Проснулась уже видимо по привычке, около 7-ми. Не удалось продрыхнуть до 8-ми, эх! Да и восстановилась, видимо, наконец.

Во сколько мы выходим и во сколько становимся - я не знаю, так как днём вообще не смотрю не часы, просто физически не могу. Утром продеваю большой палец руки в прорезь рукава изотермика, запястья закрыты, тепло, ну и я, счастливая, часов не наблюдаю.

Утром поснимала панораму - здесь всё-таки очень красиво. Внизу ледник, за ним - лёд фьорда, всё это обрамлено резными скальными стенками. Но во вчерашнем вечернем свете это было ещё и необычно-волшебно!

Долго и нудно лезем на очередной ледораздел. Сам Маритбреэн короткий, 4 км, но ледораздел - плоский, ещё 4 км. Здесь, на ледоразделе широко - даже сразу не видно гор, ограничивающих ледник нашего спуска - Работбреэн, длиной 12 км. Идти довольно нудно, когда долина широкая и горы далеко. А тут ещё после обеда подуло и пошёл снег. Горы скрылись. Долина ледника поворачивает на юго-запад. Здесь он сливается ещё с несколькими короткими ледниками, а километров через пять, после огромных моренных гряд, даёт начало реке Сассенэльва, текущей в наше родной домашней долине, Сассендален, где проложены снегоходные трассы, где замыкается наше кольцо и где до Лонгйирбьюэна остаётся два дня пути. Но сейчас нам дотуда - ещё минимум полтора дня. А самолёт у нас - пятого апреля. Здесь среди гор и ледников мы можем чувствовать себя относительно спокойно, до людей почти рукой подать, нам особенно ничего не угрожает, и мы даже можем позволить себе сделать радиальное восхождение на какую-нибудь вершинку, желательно повыше, недалеко от Лонгира, в хорошую погоду, и даже затратить на это большую часть дня. Обдумывая эти планы на будущее и подсчитывая оставшиеся дни, плавно, вслед за ледником, поворачиваю вправо. Впереди вдалеке, а так же по бокам, вдоль склонов гор ледник нагромоздил огромные морены, по внутреннему краю виден синий разлом, отколовшиеся от ледника огромные синие глыбы льда. В ограниченной видимости это, к сожалению, графика, опять графика. (Фото 59.jpg) Вадик, к моему удивлению, равнодушно проходит мимо, лишь изредка фотографируя издалека. Да, видно здорово напряг его Шпицберген, Вадик так торопится уйти отсюда, что даже свой любимый лёд проходит спокойно! У дальней морены, где сходятся высоченные каменные гряды и в месте их смыкания виден узкий каньон, уходящий вглубь, Вадик запланировал ночлег. Но туда - не меньше часа ходу. А уже восьмой час. "Ладно, - говорит, - встаём здесь". У синего разлома. Хо! Ну надо же! Зацепило всё-таки, посмотрим мы синий лёд!

Спускаемся в лабиринт моренных куч щебня, находим затишек. Нам для палатки нужна малюсенькая площадка, но и такая находится не сразу. Но боже мой! Наконец-то разнообразие! Ура! Наконец-то мы ночуем не в снежных широких ледниковых просторах, а среди множества уютных маленьких горок, веками сдвигаемых и нагромождаемых неумолимой тяжестью льда.

За день пройдено 18 км.

31 марта

Утром с Вадиком обсуждаем наше положение: мы опережаем придуманный нами самими еще в Пирамиде график возврата на целых два дня. Вместо петли на восток мы, напуганные ветрами, по кратчайшему пути ломанулись к выходу. Что ж. Запас времени вселяет спокойствие. А оно в любом случае лучше нервозности. И при ясной погоде мы обязательно и с огромным удовольствием наверстаем должок - заберемся на какую-нибудь вершинку. Скорее всего, это будет гора Скольтен, её высота 1128 метров. Она находится в дневном переходе от начала асфальтовой дороги, ведущей из рудника в Лонгир, и удобная для подъёма часть как раз доступна со стороны снегоходной трассы.

Собрались, оставили у морены наши вещи и идём снимать лёд. (Фото 60.jpg) Очень необычен он оказался вблизи - вмороженная пластами пыль, камушки, пузырьки воздуха, причудливый узор трещин в глубине льда навевают ощущение остановившегося времени. (Фото 61.jpg) Ведь лёд, синий ледниковый лёд, его донная часть - её возраст исчисляется, вероятно, десятками веков - это же почти ВЕЧНОСТЬ! Не зря Снежная Королева заставляла Кая писать именно это слово осколками ледышек. Снимаю на камеру, Вадик непрерывно фотографирует. Обломок ледника высотой метра три и длиной несколько десятков метров. Сверху он заснежен, а обращённая к нам поверхность имеет отрицательный уклон. (Фото 62.jpg) Мы в возбуждении бегаем вдоль серака по наметённому под ним сугробу, поражаясь его величине и красоте вечного льда. Мы ещё не знали тогда, что это лишь подготовка к гораздо большему потрясению.

Что ж, пора. С сожалением уходим, но впереди ещё каньон - тоже интересное место. Вблизи становится ясно, что каньон этот образован ледяными стенами с гротами. Это не совсем морены, как думали мы вначале. Это не камень. Это сохранившиеся под кучами щебня высоченные ледяные горы - обломки конечного языка ледника. (Фото 63.jpg) Сам ледник сейчас отступил, а обломки его языка, промытые рекой, стекающей летом с ледника, остались стоять высоченными стенами под прикрытием столь же высоких скал, стискивающих ледник на выходе.

Вадик, не доходя до грота, пошёл разведать обходной путь верхом, через правую морену. Неужели пройдем мимо? Я с тоской снимаю издалека синий грот размером с небольшую эстраду или веранду в пионерском лагере. Вадик возвращается. Проход есть. "Пойдём,- говорит,- посмотрим грот". УФ! Отлегло. Не всё ещё заморозил в нём Шпицберген.

И началось фото-видео безумие! Сине-серо-фиолетовый лёд в удивительном гроте с вылизанными водой глянцевыми ледяными стенками, с завораживающим узором слоёв вековой пыли, когда-то смётённой с вершин бесснежных летом гор, чередовался слоями тёмного, почти чёрного льда. (Фото 64.jpg) А может, он таким кажется из-за своей глубины и прозрачности, а внутри находится что-то, неспособное отразить свет? Красиво. Такие бы обои мне домой! (Фото 65.jpg)

Слои пыли, наметённой на поверхность ледника, летом закрываются толстыми слоями снега, который под действием ветра и мороза прессуется и превращается в фирн. Позже под воздействием солнца, воды и массы вышележащих слоёв снега фирн превращается в лёд. Нарастает новый слой. При этом ледник ползёт, изгибается на неровностях ложа, слои пыли причудливо пересекаются, образуя удивительные узоры. Высокая, метров 5 высотой, ледяная стенка украшена полукруглыми пересекающимися дугами - прослойками темной пыли и камней. (Фото 66.jpg) Узор удивительно напоминает драпировку занавеси. И от занавесок таких я бы не отказалась!

Вода, текущая летом с ледника, видимо, подтачивает снизу сераки. С левой стороны каньона язык ледника, подмытый водой, обломился таким образом, что образовал разломленную гору. Огромный обломок ледяной горы в форме палатки внутри пуст - там пещера. Ледяной дворец! (Фото 67.jpg) Любопытство гонит внутрь. Забравшись на четырехметровый сугроб и нагнувшись под глыбой, нависающей над входом, попадаю внутрь. Здесь можно выпрямиться. Более того, своды высокие и здесь светло! Пещера оказалась сквозной - выхода с другой стороны не видно, но откуда-то просвечивает дневной свет.

Если бы я была Снежной Королевой, то жила бы я именно здесь! Здесь, на мой взгляд, очень похоже на Дворец - Чертоги Снежной Королевы.

А как там у Андерсена?

"…Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещенных северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда! Хоть бы редкий раз устроилась бы здесь медвежья вечеринка с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи, или составилась партия в карты с ссорами и дракой, или, наконец, сошлись на беседу за чашкой кофе беленькие кумушки лисички - нет, никогда этого не случалось!

Холодно, пустынно, мертво! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой пустынней снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало в мире…"

Ну, за полтора века (сказка была написана Андерсеном в 1844году), видимо, после последнего ремонта Чертоги стали другими. Озера и трона теперь нет, интерьеры изменились: синий грот напротив, где я только что снимала и откуда я сейчас пришла, полированный водой - это, конечно, гостиная : в углу там наметён сугроб-диванчик. (Фото 68.jpg) Это явно для гостей! Здесь же, в Ледяном Дворце явно располагается спальня и будуар Королевы. Слева, в глубоком понижении, наметён большой мягкий сугроб. Его я исследовать не стала - неудобно, хозяйка может рассердиться. Справа от входа в большой нише множество обломков - глыбы льда разных размеров. Это хозяйка была рассержена, нашвыряла что-то в сердцах. Над головой полуотколовшийся обломок льда - да, мужика-то в доме нету! Люстра-то неважненько висит! Пойду-ка я, пожалуй, наружу - неприятный холодок пробежал за шиворотом.

Но снимаю, снимаю на видео, остановиться не могу. Аккумуляторы не жалею - чего их жалеть, в таком-то месте! Отсняла уже точно больше 30 минут.

Вадик уже общёлкал всё вокруг по нескольку раз: фото - это не видео, множество планов можно снять гораздо быстрей. Он уже разведал выход - из каньона легко можно выйти и здесь, выход широкий и удобный, никаких засад. Вадик успел уже даже сходить за оставленными вещами: вот он несёт мой рюкзак и тащит друг за дружкой обе пары санок. Весь наш багаж смог утащить! Вот это да! Может, мне налегке пойти?! Прямо из пещеры, из Ледяного Дворца, я снимаю, как он подходит, таща весь груз. Наверно, так смотрела бы на нас Снежная Королева, окажись она дома. Но она, видимо, куда-то отлучилась по своим королевским делам. И прекрасно! Жаль только, что солнышко не включили. Сыпет тихонько мелкий снежок, пасмурно, свет рассеянный. А как бы сверкало здесь всё, если б светило солнце!

Вадик торопит меня, мы действительно здесь уже провели довольно много времени. Если б мы знали, что через пару часов очистится небо, и солнце будет здесь переливаться, просвечивать лёд, играть, отражаясь, бликами в глубине голубого и сиреневого льда, сверкая в снежинках всеми цветами радуги… Если б мы знали… Интересно, задержались бы мы, если б знали? Неужели же ходить по льдам гораздо важнее, чем смотреть, снимать их, впитывать…

Ухожу, оглядываясь, с ощущением, что нам позволили прикоснуться к тайне. Спасибо, что нас привели сюда и показали. Потрясающее место. (Фото 69.jpg)

Выходим из узкого каньона, и перед нами распахивается четырёхкилометровой ширины долина Сассендалена. Сразу же во множестве появляются следы песцов. По склонам бродят олени. Здесь, оказывается, жизнь! Давно мы не видели живых существ!

Проходим наледь - вода на льду, мокро. Вода не замерзла, наверно недавно только вышла на поверхность. Очень далеко, на пределе видимости слева по борту долины движутся несколько черных точек - снегоходы! И через морену на наш ледник. Но они не побывают в каньоне, проскочат его верхом. Ну и ладно, им незачем. Вечность и шум двигателей несовместимы.

Слышим какой-то крик. Это не человек, это животное. Крик повторяется с равным интервалом, не меняясь ни в тоне, ни в громкости. Что это? Вадик умудряется углядеть: вдалеке сидит песец. И орёт. Я навела камеру, сделала максимальное приближение и тогда только в белой мути снегопада разглядела его чёрный нос и чёрные глаза. Толстенький. Или пушистый? Непрерывно периодически вскидывает голову и кричит. Потом снова опускает голову. И всё повторяется. Долго кричит. Это первые звуки живого существа. Птиц мы, конечно, не записали. А тут - сняла видео и записала звук. Правда, Вадик разговаривает с песцом и всё пытается на его звук наложить свой. Меня, как звукооператора, это смущает. Песец, короче.

Идём дальше. Сначала сидели - песец всё кричал, теперь идём мимо - он всё кричит. Белый песец на белом снегу. Что с тобой? Может, ты примёрз? А может, долго и тоскливо апрельским днём зовешь подругу?

Через часок решаем обедать. Выходит солнышко, настроение после Дворца хорошее. И погода и настрой способствуют тому, чтоб выпить за Королеву, за её Чертоги, за то, что Шпицберген, наконец, сумел нам показать не только какой он жёсткий. И не хочется с этим дожидаться ужина. Восхищение, поселившееся в наших душах, ищет выхода именно сейчас! И момент этот, поднятие бокалов за Снежную Королеву, мне хочется обязательно заснять. Камера установлена, коньяк налит в кружки. Спасибо тебе, Снежная Королева!

После обеда выходим на снегоходную трассу и до вечера идём ещё долго, в голове рождаются замыслы для будущего фильма и клипа. Слушаю плеер, попутно подбираю музыку. Заодно придумываю, что и как снять ещё нужно специально.

Слева от нас - красивая гора с говорящим названием Трехёгдене. Жаль, не освещена. Гора с тремя вершинами, да ещё почти абсолютно одинаковыми. Трёхглавая гора. За ней - поворот в долину Эшердален, на дорогу, ведущую к Лонгиру.

Ясно, ветра нет, но есть лёгкая ненавязчивая позёмка, которая моментально переметает след, который Вадик прокладывает не далее чем в 30 метрах впереди. (Фото 70.jpg)

Дело к вечеру. Находим небольшой распадок на склоне Трёхглавой горы, забираемся туда. Некомфортно стоять просто, во чистом поле, что называется. Всегда хочется забраться в какую-нибудь норку. В сознании подспудно созревает ощущение: эх, была бы тайга! Мы просто соскучились по деревьям. В тайге поиск ночлега - это просто поиск укромной полянки.

Ставимся. Холодает прилично. Сколько же градусов? -24! Ого! (Фото 71.jpg) По ощущениям, а на Шпицбергене это так и есть, за тридцать! А ночью, конечно, крепче. Интересно, сколько же бывает ночью?

За день одолели 20 км.

1 апреля

Рано, около 9 часов утра, по долине потянулись снегоходчики. Видимо, у них круговой маршрут по Сассендален, Работбреэн, потом к кораблю в Темпельфьорде и снова в Сассендален и Лонгир.

Выходим довольно рано. День сегодня яркий, небо чистое. На солнышке, возможно, теплее, а мы пока в тени. Вместе со снегоходкой поворачиваем за горой на юг, вылезаем на взгорок. Опять олени! На том же месте, где мы видели их две недели назад. И по количеству, похоже, столько же. Освещены солнцем, видны хорошо. Не могу удержаться, чтоб не поснимать. (Фото 72.jpg)

Топаем по ручью, связывающему две долины. Мы шли здесь в мутную погоду, в снегопад. А сейчас имеем возможность оценить красоту окрестностей Лонгира. Вот хижины, одна и другая, где была у нас вторая по счёту ночёвка. Впереди гора Скольтен. Она прекрасно видна, все её 1128 метров. (Фото 73.jpg) Она тут самая высокая, и подъём длинный и относительно пологий. Неужели правда взойдём?

Впереди из-за поворота показались пешие люди со странной походкой. Почему-то очень захотелось, чтоб это были русские. Оказалось, это такие же как и мы лыжники, сани у них буржуйские, большие, но низкие и с тубусами. Мне показалось - сани металлические, хотя Вадик говорит - крашеные пластиковые. Сани явно очень тяжёлые, так как двигаются ребята странно, рывками. Они без рюкзаков, в слитных комбинезонах, за спиной у одного - ружьё. Лыжи пластиковые, узкие, похожие на беговые, как и ботинки с креплениями. Смотрелись они довольно хиловато. По первым же междометиям стало ясно - иностранцы. С Вадиком они поздоровались за руку, тот сразу представился: "Раша!". Шедший первым спросил у нас: "How are you?" (Как вы?) Вопрос я поняла, но от неожиданности забыла напрочь все простейшие ответы на этот вопрос. Ни "good", ни "o`key" не пришли в голову, и я просто смущенно кивнула. Но очень захотелось узнать, откуда они, и из глубин замёрзшего мозга, давно забывшего, что он в другой стране, мучительно всплыло: "Where are you from?" Причём последнее слово всплывало медленнее, и, похоже, до поверхности не добралось (да-а, на разговор на иностранном языке нужно настраиваться заранее!). Но ребята поняли. Первый отреагировал буквально: из Лонгира, дескать, идём. Я помотала головой. Слово "country" тоже замёрзло где-то по дороге, но второй понял, выпалил: "Denmark!". Датчане! Ну как же это здорово, что есть ещё такие же как мы! До этого на Шпицбергене мы видели людей передвигающихся либо на снегоходах, либо на собаках. (Фото 74.jpg)

Движемся дальше, обсуждая встречу.

Идти ещё прилично, от нечего делать изучаю повадки стай снегоходчиков. Они бывают приблизительно трёх типов. Первые, всё те же длинные вереницы - организованные группы одинаково одетых туристов на снегоходах с привычным одинаковым приветсвием "Хай" и с гидами-флажконосцами. (Фото 75.jpg) Вечером эти стаи снегоходчиков тянутся обратно. И снова бесконечное "Хай!".

Бывают ещё грузовые группы. Эти явно забрасывают грузы: 3-5 снегоходов, за рулём явно асы, сзади всегда прицеплены нарты с ящиками либо канистрами, едут они очень быстро и никогда не здороваются. Они, как мы поняли, тоже работают на туристов, забрасывая грузы к кораблю и в хижины для тех редких и небольших групп, кто всё же остаётся ночевать в горах и на побережье.

Ещё бывают одиночки либо пары, ездят сами по себе, по своим делам, не обязательно в пределах трассы, иногда здороваются, иногда - нет, почти всегда они идут с грузом. Объединяет их всех одно: никто из них ни разу не остановился поинтересоваться, не нужна ли помощь человеку, бредущему на лыжах по Арктической пустыне, всё ли у него в порядке. Бредёт - значит, так он хочет, так ему нужно. Не знаю, что бы было, попробуй мы хоть раз остановить кого-нибудь из них с просьбой о помощи. Слава богу, нам она не понадобилась, а там, где нам было хреново - снегоходов не было.

Приблизившись к горе, находим, по обыкновению, укромный закуток. Это небольшой распадочек-овражек, расположен он рядом с трассой, но нас совершенно не видно, хотя мы постоянно слышим жужжащие мимо снегоходы. Прошли мы около 18 км, и в общем-то еще рано и можно было бы идти еще, но идти дальше не нужно. Здесь мы завтра оставим лагерь и сходим налегке в радиалку на вершину Скольтен. Только бы завтра погода продержалась такой же, как сегодня - ясной и тихой. Днём сегодня было морозно, но вечером заметно подморозило ещё. (Фото 76.jpg) Когда забирались в палатку, было минус 25. Каждый день бьём рекорды температуры.

В холодные вечера необыкновенно приятно сидеть у горелки в тепле, подсушивать обувь, перчатки и маски, не торопясь пить чай, болтать ни о чём. Прогревшись, залезаем в спальник и попону, и нашего тепла хватает, чтоб прогреть и его. В спальнике так тепло, что кажется - замёрзнуть невозможно, поэтому этой ночью я вылезла, причём больше из любопытства, чем по нужде. На градуснике застыло -32! В природе тихо-тихо. Небо светловатое, звёзд не видать. Выскочила я в термобелье - когда быстро, то не замерзаешь. Но не тут-то было. Полуминутный выход забрал как раз то лишнее тепло, без которого в подстывшем спальнике невозможно согреться. То бок мёрзнет, то ноги. Долго я не могла уснуть, и согрелась я только тогда, когда втянула в спальник свою пуховую куртку. В этот момент наша с ней разница температур составляла больше 60 градусов! Сначала мне пришлось согреть её, а уж потом согрелась от неё сама, укутав бок и ноги.

2 апреля

Ура! Сегодня ясно и тихо! Пока завтракаем - на солнышке подсушивается спальник и попона - благо, что они тёмные и хорошо притягивают солнышко. (Фото 77.jpg)

Итак, сегодня идём на гору. Идём вроде бы налегке, но приходится брать с собой кучу разных предметов: камеру, фотоаппарат, кошки, запасные рукавицы, штормовку (вяжу пока на поясе). Сало, галеты, орехи и курага - в кармане. Ракетница, чтоб бабахнуть на горе. Карта и компас в нагрудном кармане. Солнечные очки и маски - по полной программе. На халяву ходить не будем - это наказуемо.

Выйдя из своего распадка, пересекаем ровное плато, изрезанное ещё несколькими такими же распадками. Один из них - глубокий, переход через него находим не сразу. Дальше - довольно круто вверх, мимо каменистых россыпей, потом по утрамбованному снегу. Отстаю, камера мешает. Идём на лыжах, галсами. Дальше крутизна становится такой, что на лыжах становится трудно развернуться на другой галс, даже страшновато. (Фото 78.jpg) Тогда пойдем в подъём без галсов, наискосок к склону - получается траверс. Выходим на некрутой гребень. Здесь крутизна приемлема для наших камусов. За гребнем - пологое плато. (Фото 79.jpg) (Фото 80.jpg) Хочу снять подъём в динамике, несмотря на то, что с запада ползут облака и мы, скорее всего, подняться и поснимать на вершине раньше облаков не успеем. Вадик торопит, мол, на вершине панораму снимешь! Нет, Вадик! Панораму я и с фотографии возьму. А вот динамики в наших съёмках непростительно мало. Снимаю на камеру на приличном приближении, как размеренные шаги всё выше и выше поднимают Вадика на гребне, и он постепенно скрывается за перегибом на фоне пронзительно синего неба.

После ровного плато (Фото 81.jpg) - крутой гребень с застругами, местами твёрдый фирн переходит в лёд. Лезем по гребню лесенкой. Это не просто, уж больно здесь круто. К тому же гребень - это место не из приятных, по обе стороны от тебя - пропасти. Сильно отстаю от Вадика. Вдруг замечаю какие-то следы. Человеческие! Кто-то ещё интересовался вершиной Скольтен! И только тут соображаю: зачем я мучаюсь, карабкаясь лесенкой, когда можно, как люди, снять лыжи и подниматься пешком! Уже давно жёстко, идти в сапогах можно и будет гораздо легче. Оставляю лыжи, быстро вылезаю к Вадику, сидящему на пупыре. Он еще немного идёт на лыжах - как же полюбился ему камус! - потом оставляет их и он. По пологому снежному полю поднимаемся на вершину. Она представляет собой ровную площадку размером со школьный стадион, на которой, к нашему удивлению, размещается несколько строений. Все облепленные снегом, с антеннами, пристройками, тоже причудливо обросшими толстенным инеем. (Фото 82.jpg) Рядом какие-то ящики, контейнеры. Станция, видимо, работает в автоматическом режиме, так как ничьих свежих следов не видно, но что она работает - факт! Когда мы фотографировались на фоне станции, что-то вдруг щёлкнуло, затарахтело, и из кривой трубы пошел, как выхлоп, чёрный дым.

Установила камеру, сняла нас обоих на вершине, на фоне непосещённой нами восточной стороны. Подожгли ракетницу, ту самую, что взяли для противомедвежьей обороны, и Вадик бросил её зачем-то за камеру. Ракетница хлопнула, пыхнула, дымнула… Ну и всё. Интересно, испугался бы этого пука медведь?

С юго-запада наползает серость, но на востоке все вершины еще хорошо освещены. А на юге, похоже, есть вершинка сравнимой высоты. Надо будет посмотреть на карте. Сейчас её доставать опасно - улетит! Она ведь у нас одна. Горы на юге и востоке заснежены, относительно пологи, без слоистых отвесных скал, без чёрных пятен - сверкающие белые холмы. (Фото 83.jpg)

Но самое интересное - на севере. Отсюда видно и красавицу Темплет, мою любимую гору, и угадывается за горушками фьорд, ведущий к Пирамиде - Биллефьорд. Хорошо просматривается долина нашего возврата - от Ледяного Дворца. Выше, сам ледник Работбрэен не виден - теряется в сизой дымке. Да и вся остальная часть нашего маршрута - лыжня, оставленная нами на земле Шпицбергена, вьётся где-то на севере в туманной дымке дальних гор. (Фото 84.jpg), (Фото 85.jpg)

Ветерок потянул настойчивей. Как же замёрзли на аппаратуре руки! Всё сняли: друг дружку, вершину со станцией, панораму, выпили за вершину коньячку, заели курагой. Всё, пора вниз, греться. Доходим до лыж. И зачем я затащила их на такую высоту! Всё равно отсюда съехать нельзя - слишком жесткий наст и круто. Одеваю кошки - мои старенькие сапоги совсем лысенькие. Необходимости серьёзной нет, но мне так спокойней. Да и зачем же я тогда их тащила? У Вадика сапоги с агрессивной подошвой, он и так пройдет. Спустились до плато, надели лыжи, лихо съехали до камней. Но вот тот самый участочек, где круто было подниматься. Снимаем лыжи. Но на нескольких ледяных пятачках рёбра сапог совершенно не держат! Вадик ругается, но я снова одеваю кошки. Ведь глупо же поскользнуться и приехать головой в камни, а кошки при этом висят на поясе! Перед стоянкой закладываем круг почёта. Вадик нечётко запомнил, где остался лагерь, а я молчу. Всё равно моих советов слушать не будет.

Опять холодает. А дом-то уже стоит! Вот здорово! С таким вожделением предвкушаешь тёплое нутро нашего домика. Конечно, тепло там становится не сразу. Нужно сначала включить примус. Но нагревается наше маленькое пространство быстро.

На улице подмораживает. Сегодня ночью вылезать не буду - нафиг-нафиг!

3 апреля

Решаем идти сегодня почти до Лонгира, заночевать невдалеке от него, а завтра пошататься по городку и там уже по ходу решить, где ночевать дальше. Самолёт у нас пятого в 14.45, быть в аэропорту желательно не позже 12-ти с учётом переодеваний, перепаковок и экскурсии на берег фьорда. А чтобы быть в аэропорту раньше 12-ти нужно ночевать от него очень близко. Но аэропорт на берегу фьорда, а белых медведей тут, в населёнке, никто не отменял, даже наоборот. Если выйдем на дорогу, то есть вариант с утра 5-го вызывать такси до аэропорта, чего Вадик делать крайне не хочет.

Выходим. Потянулся знакомый каньон со стенками, похожими на угольные, но снова идёт снег из вчерашних облаков, пришедших с запада. И снова мы не видим этих мест, этих гор. Справа у нас должна быть красивая гора со скошенной вершиной, мы видели её вчера во время восхождения. Но сейчас снова здесь всё в пелене, в белой мути. Правда, ветер на этот раз в спину. Идём мы хорошо, ходко. Сейчас гораздо легче идется, чем тогда, семнадцать дней назад. Сани гораздо легче, да и мы привыкли уже к нудному передвижению в условиях ограниченной видимости без разглядывания окрестностей.

Обедаем за углом, за выступом стенки каньона, буквально ПОД карнизом весьма приличных размеров. Но замечаю я его лишь когда снимаю Вадика за обедом.

Мимо опять едут собачьи упряжки, как обычно, 5 штук. Как мы им, наверно, надоели! (Фото 86.jpg)

После каньона расширение долины Адвентдален, под левым бортом множество хижин. Около одной из них мы ночевали впервые на Шпицбергене. Но вот они снова как тогда скрываются в снежной пелене - начинается сильный снег, позёмка. Видимость почти полностью пропала. Белая мгла. Склоны долины здесь пологие, на них лежит снег, скал нет, поэтому в белой мгле белых склонов совершенно не видно. Стало сложно идти вдоль правого борта долины. По компасу, конечно, можно, но неохота. Зачем биться, когда цивилизация рядом и есть запас времени? Решаем искать укрытие. Но какое? Неровности рельефа есть, но столь пологие, что укрытием служить не могут, ветер их легко облизывает. И тут, как по просьбе - избушка, опять норвежская дача! (Фото 87.jpg) За ней мы и спрячемся. Конечно, она закрыта, но мы даже и не стали проверять. Ставим палатку на ровном выдутом пятачке, почти на камнях. Чтобы прижать юбку, накидываем снег из большого сугроба рядом, а входы оттягиваем горизонтально положенной лыжей, продетой в петли и тоже засыпанной снегом.

Тепло, -10, но ветерок. Прошли сегодня около 15 км. До посёлка отсюда примерно 8 км, до аэропорта - 12.

4 апреля

Это предпо-…, нет, предзаключительная ночёвка "в полях". У меня раздвоение личности: мне хочется домой, к своим, в тепло, и одновременно жаль, что кончается поход, и на Шпицберген я вряд ли ещё попаду. Но таких мест, куда я вряд ли попаду, на земле много. Что ж. Двигаемся дальше.

Пока топится снег для завтрака, пробую включить отогретый предварительно телефон. Сеть есть! Ай да Билайн! Выглядываю в приоткрытую молнию палатки - посёлок в прямой видимости, километров 5-6. И отлично. Пишу SMS-сообщение: "Вышли в люди. До посёлка 5 км. Всё хорошо. Солнышко, -15. Самолёт завтра". Отправляю отцу, Щербакову и в МКК А они уже всем, кому нужно, передадут.

Пока укладываем сани, к нам приходят куропатки. (Фото 88.jpg) Три квочки, переваливаясь, ходят по выдутому каменистому пятачку у сарая и что-то там клюют. Поснимала этих белых куриц с мохнатыми ногами. Не зря они куро-патки.

Нудное передвижение на лыжах уже привычно, километры мы уже не считаем, поэтому Лонгир приближается гораздо активнее, чем 12 дней назад к нам приближалась Пирамида. Да и условия гораздо мягче сегодня, чем тогда : безветрие, солнышко.

Вадик впереди сидит, согнувшись, на корточках. Что-то снимает. Подхожу: полузаметённый олений рог торчит из снега. Хм, живописно, действительно. (Фото 89.jpg) Живая природа в этой долине соседствует с цивилизацией. Вон они, олени, ходят невдалеке по склону, несмотря на то, что вдоль другого склона идёт довольно оживлённая автомобильная дорога (та, по которой мы забрасывались, она ведет на рудник и её длина всего 10 км; и куда они все ездят в таком количестве?) , а по самой долине постоянно жужжат снегоходы. Да и до Лонгира рукой подать. На самой снегоходной трассе активное движение началось уже в 9 утра. Но пока она в стороне от нас. Мы размеренно топаем, прокладывая заключительные километры своей лыжни.

Снимая то одно, то другое, я отстала от Вадика метров на 150. Остановившись снова, фотографирую довольно большое стадо оленей, голов 20, пасшееся недалеко, метрах в пятидесяти от меня. Вадик их уже прошёл. Один из оленей, наверно самый любопытный, вдруг пошёл прямо на меня. (Фото 90.jpg) Я замерла, и лишь давила, давила на спусковую кнопку фотоаппарата. Остальные олени неторопливо пошли за первым. Приблизившись метров на пятнадцать, они остановились, смотря прямо на меня. Хм, что они замышляют? Первый олень потихоньку начал меня обходить по кругу с тем же радиусом в 15 метров. По-моему, это важенка. Морда у неё, как у телёнка, широко расставленные то ли удивлённые, то ли что-то просящие глаза, смешные тонюсенькие как прутики рожки, короткие и еще не ветвящиеся, видимо вылезшие совсем недавно, а уши почти круглые и мохнатые, как у медвежонка. Спина чуть коричневатая, живот и ноги белые, толстенькие и мохнатые, если не сказать пушистые. А на шее роскошный белый воротник из длинной шерсти. Красавица! Не случайно за ней как привязанный следует довольно большой олень с единственным рогом. Может, это его сброшенный рог мы только что фотографировали?

Тут уже я не выдерживаю. Нужно снимать на видео! Но для этого нужно снять рюкзак, подтянуть сани, достать камеру, установить её на опоре, потом вытащить из-за пазухи аккумулятор. Убегут, думаю, олени от всех этих движений. Но нет! Чуть лишь навострились и продолжают позировать рядом. (Фото 91.jpg) Может, они прикормлены вблизи посёлка и ждут от меня подачки? Соли? Но соли у меня близко нет. У меня есть видеокамера. И мне удаётся снять чудесные кадры живой природы Шпицбергена. И пусть они здесь не редки, но от этого не становятся менее интересными. И не важно, что вдалеке стоят вышки линии электропередач, а по автодороге снуют машины. Ведь всё равно это дикие животные Арктической природы. Олени отнеслись ко мне так спокойно, что я могла бы, установив камеру, сама войти в кадр. Но, к сожалению, пришло в голову мне это слишком поздно.

Вадик спокойно ждёт, усевшись на санях. Ещё раз отдаю ему должное, кроме нескольких первых дней весь остальной поход Вадик терпеливо ждал, когда меня что-то задерживало, съёмки или что-то другое, и ни разу не упрекнул, хотя ждать, бывало, приходилось и на ветру.

Догоняю его, рассказываю про олениху и мы топаем дальше. Из-под свежего белого фирна иногда выглядывают пятачки старого серого полосатого фирна или льда, смешанного, видимо, с угольной или горной пылью. (Фото 92.jpg)

Не доходя до окраины, садимся на рюкзаки и обедаем. Не хочется устраиваться с едой на задворках буржуинского города. Лонгирбьюен, кстати, выглядит в хорошую погоду вполне симпатично: ряды весёлых разноцветных одноэтажных домиков встречают возвращающихся "с поля", они прилепились по бортам узкой долины ручья, впадающего в бухту Адвентфьорд.

Выходим на асфальт, снимаем лыжи и превращаемся в пешеходов с санками, прицепленными к поясу. Все ближние к этому краю Лонгира магазины оказались имеющими отношение к снегоходному транспорту и сейчас они все закрыты - сегодня суббота. Наверно и все остальные магазины тоже. Мы знали, что в выходные всё будет закрыто, но всё равно расстроились. Ну что же, двигаем в сторону аэропорта, глазеть тут не на что.

Но вот заправка - она открыта. Там же бывают магазинчики! Может, хоть карты Шпицбергена для Лёшки Егорова купим, которые он просил? Заходим - карты есть. Кое-как пообщавшись с продавщицей жестами и рисунками, мы поняли, что есть некое "Сити", и там магазины еще открыты. Надо же, в Москве ещё толком нет Сити, а в Лонгирбьюене уже есть. Тут столица покруче нашей будет! "Сити" оказалось большой пешеходной улицей, влево, чуть в гору, вверх по долине ручья. Прямо посреди улицы нам навстречу идёт шахтёр! Высокий, с инструментами в руках. А, это памятник! (Фото 93.jpg) Лонгирбьюен - шахтерский в том числе городок.

На пешеходной улице действительно обнаруживаются магазинчики, и среди них есть несколько ещё не закрытых "Svalbardbutikken" бутиков-супермаркетов, и теперь мы уже не смотрим с завистью на туристов, гуляющих тут с фирменными бело-синими пакетами Лонгирбьюена, с изображением белого медведя и хвастливой надписью "Longierbjuen 78о 13`". Мы ныряем в тёплое нутро: сейчас мы тоже обзаведёмся заветными сувенирами в фирменных пакетах. Цены слегка напрягают, но делать нечего: друзья ждут карты, сувениры, даже дали Вадику на это небольшую денежку. От полок с футболками, игрушечными медведями и нерпами, кружками, стопками, нашивками-наклейками, стеклянными гравировками арктических животных и птиц мы не можем оторваться. И всюду - белый медведь. Он идёт, сидит, лежит, плывёт… В городе он фигурирует на всех вывесках: катит на снегоходе, пьёт из бокала, ест мороженое, и даже с медвежонком и красным крестом - всё в зависимости от назначения заведения.

Сувениры хочется забрать все, не отказывая себе ни в чём. Всё же останавливаемся на некотором выборе. Расплата банковской карточкой очень удобна, и облегчив её на 3 тысячи крон (больше, чем на 15 тысяч!), довольные, вдоволь наобщавшись с русской кассиршей и задержав закрытие бутика на полчаса (никто, кстати, не выказал никакого неудовольствия по этому поводу!), выползаем из тёплого нутра обратно на мороз. Мы даже купили свежие белые булочки! Вот теперь можно радостно топать в аэропорт. В Лонгире мы программу завершили.

В каком-то баре зашла в тёплый туалет. Какое простое человеческое счастье!

Дорога в аэропорт является продолжением той дороги от рудника, вдоль которой мы пришли в Лонгир. Пройдя последние здания и какие-то гаражи, оказываемся на узкой береговой полосе между крутым склоном горы и берегом фьорда. Фьорд закрыт льдом, у берега на воде колышутся льдины. (Фото 94.jpg) Попыталась почувствовать себя Умкой - вслед за Вадиком попробовала перейти с льдины на льдину, постоять на самой большой из них - понравилось не очень. Льдина качается, бьётся о другие - неустойчиво, на берегу лучше.

Мы уже в тени, солнце низко, а горы на противоположной стороне Адвентфьорда зарозовели, красота! Слева распахиваются просторы огромного Исфьорда. На другой его стороне в дымке чуть видны неясные очертания далёких острых гор. Исфьорд явно открыт, льда на нём нет. Ещё издали над ним чётко просматривалось серое "водяное" небо, а сейчас видны полупрозрачные облачка, расположенные ровно над фьордом. Сейчас мороз, и открытая вода, конечно, парит.

Идём по асфальтовой дороге, по снежному краешку. Сани тащим на верёвочках. Пешеходом быть, оказывается, прикольно. Справа на обочине дорожный знак: "Уступи дорогу. Ходит белый медведь". В красном треугольнике на чёрном фоне силуэт белого медведя. (Фото 95.jpg) Хм, знак реальный. У медведя здесь, как и на всём архипелаге, приоритет.

Справа от дороги на берегу фьорда располагаются какие-то сараи и катера. Может, на ночёвку прижаться к ним? После недолгих дебатов уползаем на ночёвку подальше от воды и катеров, за какие-то сооружения, напоминающие камнедробилку, в уютный снежный закуток. До аэропорта 400 метров. Заметно холодает. Не даёт нам расслабиться Шпицберген до самого последнего дня. Залезая в палатку, глянула на градусник - минус 25. Ночью тридцатник точно будет.

5 апреля

Ночью не замерзли, всё в порядке. Нас никто не потревожил, было тихо. Только рано утром начали летать самолёты. Спокойно позавтракали, дошли до аэропорта. Небольшой зал прилёта абсолютно пуст, зал вылета закрыт, регистрации пока нет. Чтобы не светиться в зале, перепаковались в предбаннике. Теперь у нас не сани с кучей барахла, а снова два приличных рюкзака с нахлобученными на них санями. До самолёта ещё 2 часа, надо сбегать на залив. Он почему-то вскрыт. Странно, куда делся лёд? (Фото 96.jpg) Может, отливом вытянуло, или ветром угнало? Но ветра не было…

По воде бежит мелкая рябь, плещется у закраины - высокого плотного снежного надува. Видимо, тут галечный берег. Неглубоко, видны мелкие камушки на дне. От воды стелется пар. Чудно глазу, непривычно: три недели кругом были скалы, снег, а тут - слегка колышущаяся водная гладь. Снимаю. К берегу невдалеке, как и я, подходят двое туристов.

- Хай, - машут.

- Хай, - отвечаю. Слышу - между собой говорят по-русски!

- Ребята, вы русские?

- Да, русские, из Москвы. А вы что, прилетели?

- Нет, - говорю, - улетаем. Маршрут на лыжах прошли. А вы туристы, на снегоходах?

- Нет, - говорят, - летим сегодня на лёд.

Оказалось, муж с женой, учёные, аэрологи, летят сегодня на Полюс, на международный ледовый аэропорт "Барнео", чтобы взять пробы воздуха. Этот аэропорт организуется ежегодно в районе Северного Полюса на большом ледовом поле, существует два месяца с начала марта по конец апреля и осуществляет авиаподдержку различным проектам и экспедициям. Туда летают учёные, путешественники, политики и просто коммерческие туристы. Про него нам рассказывал Гера Карпенко, в обоих его выходах к Полюсу его снимали через "Барнео". Ужасно интересно было узнать нынешнюю обстановку на Полюсе. Оказалось, аэропорт "Барнео" сейчас очень быстро приближается к Полюсу, 400 м в час. И сейчас он всего в 15 км от Полюса, а несколько дней назад был в 80-ти км! Дрейф северо-восточный, но "Барнео" располагается чуть с канадской стороны, так что людям, шедшим бы к Полюсу с нашей, российской стороны, дрейф был бы встречным. Договорившись созвониться в Москве, попрощались с аэрологами, они проводили нас до здания аэропорта. Эх, русские! Теперь больше суток нам предстоит только корявый английский в общении с работниками аэропортов.

"Закончилось наше путешествие по Груманту - по Шпицбергену. Шпицберген, конечно, оставил незабываемое впечатление. Было всяко - и здорово, и классно, и страшно и сложно. Но мы справились, вернулись вовремя. И всё у нас - ХОРОШО!" - такие слова я сказала в камеру на берегу Ледовитого Моря.

Что ж. Приключения закончились. Дальше - дорога домой. Хорошо, что мы не сразу, а постепенно втягиваемся в цивилизованную жизнь. Но всё равно контраст ощутим.

К моменту возвращения домой постморозная опухлость физиономии уже почти спала. Впереди были тёплая ванна, родная кровать. А так же тепло голосов друзей и родных, звонки и встречи, письма и SMS-ки. Когда ждут, легко возвращаться!

Эпилог

За время трёхнедельного путешествия по фьордам и ледникам Шпицбергена мы преодолели суммарно примерно 240 км.

Я сбросила в весе, как обычно, 3-4 кг. Вадик потерял около 10-ти. Я просто постройнела. Вадик именно исхудал. Жена, Ольга, при встрече назвала его "Скелет мужского пола".

Впереди осмысление полученного на Шпицбергене. То, что нам удалось, живёт теперь в нас в виде воспоминаний, эмоций и опыта. То, что не удалось - частично в виде опыта, а частью - в виде Мечты. Спасибо тебе, Шпицберген, за наши эмоции, за опыт и за Мечту!


0 0
Комментарии
Список комментариев пуст
Добавить публикацию