Виды туризма
Снова вокзал. Вечно угрюмый, с головой погруженный в свои дела, предвестник новой дороги. Осязаемая граница между прошлым и будущим, узкая полоска между "еще" и "уже". При расставании с ним не прощаются, при встрече не замечают.
До поезда три часа. Некоторая передышка. Последние дни прошли в суматохе предпоходной подготовки: закупка и упаковка продуктов, доводка снаряжения, прощание с друзьями, родными. Какую-то особую ценность и вес приобретали каждое слово, улыбка, жест, выражение лица. То, чему не всегда придается подобающее значение. То, что А.Грин называл "маленькими чудесами". Как-то ясней почувствовал, кто друг, а кто нет. Друг - это тот, кто понимает, что если я что-то делаю, это мне очень нужно. И в этом надо помочь, по крайней мере, не мешать. Самые важные слова, которые я слышал, заключались в том, что меня будут ждать. Это самое главное для отправляющегося в путь человека. Это ожидание подобно магниту, который тянет к финишу, итогу, будто к своему полюсу. Это тяготение ощущается уже здесь, на уфимском вокзале. Даже не собрав рюкзак, я представлял себе, как вернусь, позвоню всем и скажу: "Привет! как у вас дела, я вернулся. Прошел весь маршрут, взошел на все вершины, сплавился по всем рекам, истоптал все хребты и съел всю кашу".
Представляется и другой вариант - "войну проиграл, полноги потерял…". Отдаю себе отчет, что мало причин могут заставить повернуть назад. И это больше всего настораживает. Граница целесообразность-трусость весьма размыта. С одной стороны, можно зайти в тупик, откуда не будет выхода, с другой, можно обречь себя на "мучения", что сошел тогда, когда еще можно было идти.
А есть еще и не совсем друзья. Это те, кому от меня ничего не нужно. Они уже все знают и даже готовы объяснить, куда и зачем я иду, какие опасности меня могут подстерегать. Пугали и отговаривали. Утверждали больше, чем спрашивали. Хотя познания некоторых из них о тайге ограничиваются лишь народными сказками. Конечно, большинство людей просто равнодушны и далеки от всего этого. А вот взвешивался сегодня у универмага, разговорился со стариком, и он, прощаясь, через всю площадь желал счастливого похода.
Интересен вокзал. Уже поздно, многие кимарят и любое движение сразу привлекает внимание, заставляет людей поворачиваться и любопытствовать. Все куда-то едут, живут ожиданием событий, перемен, и уже внутренне к этому готовы. На лицах читается желание поведать обо всем этом, поделиться своей неповторимой историей, и только что-то мешает реализоваться этому желанию. А ведь достаточно одного вопроса.
Надо собираться, через полчаса отправление поезда.
09.07.00 14.00
Сутки в поезде были ужасны. Двадцать четыре часа неподвижности перенес тяжелее, чем самый сложный переход. Дорога до Екатеринбурга ничем не запомнилась. Точнее, не запомнится.
Новое здание свердловского вокзала забито до отказа, у касс невообразимые очереди. Но билет у меня уже в кармане. Я уютно устроился на бордюре, перекусил, накормил местных воробьев.
До станции Ивдель ехал в общем вагоне. Вагон переполнен, в купе разместилось 11 человек. Спали на верхних полках по очереди; мне удалось поспать с восьми до часа и с пяти до восьми.
От Ивделя до Полуночки доехал на рейсовом автобусе и с удовлетворением отметил окончание своих мытарств на транспорте.
В Полуночке в магазине ко мне подошел пожилой человек, видимо, заметив мой стоящий на улице огромный рюкзак. Сразу и просто завязался разговор. На вид ему было за шестьдесят пять, невысокого, даже низкого, роста, круглолицый, с подвижными, живыми чертами лица, с выцветшими голубыми глазами. Судя по тому, что почти каждый прохожий с ним почтительно здоровался, это был человек весьма известный и уважаемый в поселке (его имени я не узнал). Разговор довольно быстро переключился на трагедию 1959 года у горы Холотчахль. Он участвовал в работе одной из поисковых групп в мае того года. По его убеждению, виновниками той трагедии являются военные. Характерно, что и по прошествии более, чем сорока лет эта история занимает умы людей, продолжает быть актуальной. Чтобы эта тайна была раскрыта, о ней нужно говорить. Возможно, были свидетели, возможно, кто-то что-то знает, но, либо не может, либо боится сказать. Кому и зачем сейчас нужна эта правда? - вопрос не тривиальный. Думаю, всем. Для оптимизма.
До поворота на Щипичку подбросил рыжий лесовоз. Сижу жду очередную попутку.
14.30.
Дождался. ЗИЛ-131, следовавший до Бурмантово, подвез до отворота на Вижай. По пути, уходя от столкновения со встречным трактором, чуть не слетели в кювет. Даже водителю понадобилось полминуты, чтобы прийти в себя.
До Вижая, это около четырнадцати километров, решил идти пешком - надоело сидеть и ждать. Но сегодня мне везет - не успел пройти и пары переходов, как меня догнал "Урал". В кузове машины четыре туриста из Североуральска. Они направляются на Маньпупунер и берут меня с собой до устья ручья Ауспия. Ребята бывалые, ходят сюда в походы и зимой. Выказывают неподдельное восхищение моими планами, от этого я немного смущаюсь. Наверное, я впервые сказал правду собеседникам о своих намерениях.
Останавливаться на ночлег с ними не стал. Показалось, что я буду мешать им, а они мне. Хочется остаться одному. Отошел на пять километров выше по Ауспии и остановился на ночевку в прекрасном месте на возвышенности, рядом с небольшим ручьем. Только теперь появилась возможность осмотреться, внимательнее вглядеться в окружающий мир. Тихий теплый вечер. На западе пушистые, разрозненные облака, подсвечиваемые снизу заходящим солнцем, проглядывают сквозь редкие кедры. Воздух абсолютно неподвижен. Наконец-то, я попал туда, куда хотел.
Двигался весь день достаточно тяжело. В Полуночке в "последнем магазине" накупил массу продуктов. Рюкзак весит порядка 40 килограммов. Имеется некоторая тахикардия, пульс днем 110-140, перед сном - 90. Думаю, это временно. Выпил корвалол.
00.10 10.07.00
10.07.00
Закончился первый ходовой день. Он был, как и ожидал, очень тяжелый. По сухой тропе прошел более 20 километров, набор высоты 500 метров. Вымотался ужасно. Последние переходы на перевал Дятлова делал сначала по пять минут с пятиминутным отдыхом, затем по 100 шагов с десятиминутным отдыхом. Пульс не менее 110. Успокаиваю себя тем, что дальше будет легче: перепады высот уменьшатся, вес рюкзака будет становиться каждый день на 700 грамм меньше. На тропе время от времени появлялись медвежьи следы - всю дорогу пел.
Палатку поставил на склоне печально известной горы Холатчахль - горы мертвецов, где и произошла трагедия 1959 года. Поужинал борщом и уже собирался залезть в палатку спать, как неожиданно в 120 метрах выше по склону заметил медведицу с медвежонком. Бросился в палатку за фотоаппаратом, сделал снимок. В течение нескольких минут просто наблюдал за ними, когда же они повернули в мою сторону вниз по ручью, на котором я стоял, подбросил в костер сырых веток (благо угли еще сохранились). Когда оставалось между нами около семидесяти метров, стал кричать и размахивать альпенштоком. Медведица встала на задние лапы на цирковой манер, посмотрела в мою сторону и опрометью бросилась вверх по хребту, изредка останавливаясь, чтобы подождать медвежонка. Несколько раз крикнул ей вслед, заставляя прибавить ходу. Любовался бегом сильного зверя, не различающего ни курума, ни зарослей карликовой ивы.
23.35 10.07.00.
11.07.00.
Ночь была практически бессонной.
С утра солнце. Переходы очень тяжелы, однако, воспоминание о том, что от меня вчера убежал медведь, несколько веселит, помогая идти.
На третьем или четвертом переходе встретил троих ребят-экологов из Ижевска (один из них, видимо, немец). В руках у них синий "маячок" - альманах Рундквиста "Сто дней на Урале". Эта прекрасная книга, похоже, стала настольной для путешествующих по Уралу, влияя не только на выбор маршрутов, но и на стилистику туристических отчетов.
На "сиесте" (так я называю дневной отдых с двух до четырех, приходящийся на самое жаркое время) познакомились поближе. Они также идут на хребет Маньпупунер. По пути собирают коллекции трав, лишайников и прочей растительности. Вообще, ижевцы - народ неугомонный, их можно встретить практически везде, в том числе и вдали от родины.
Я поначалу их несколько обогнал, но потом мы снова встретились, когда я стоял в нерешительности, без воды, очень уставший у раскидистой горы перед перевалом р.Сульпа-р.Маньская Волосница, решая - идти или не идти. Однако, пристроившись за ними, протопал три бодрых перехода до перевала. Не думал, что на это у меня найдутся силы. Просто шел в ногу с их командиром.
После того, как ставлю палатку у меня "оттяг", то есть получасовое ничегонеделанье. Расстилаю спальник, переодеваюсь в сухое и чистое и просто лежу. Иногда хватает сил перед этим "замочить" всех комаров в палатке. Это полезно и приятно. В минуты слабости даже убитый комар способен поднять настроение, придать веру в себя. Это я пошутил или нет?
23.30 11.07.00.
12.07.00.
Тот путь, который я прошел два года назад за семь часов, сегодня занял весь ходовой день. Продолжительное движение по хребту, несмотря на некоторые преимущества, достаточно тяжелое занятие. Большие проблемы с водой: зима была малоснежной, плюс полное отсутствие дождей. Постоянная жара высушила все малые ручейки. С увеличением высоты температура воздуха падает, зато возрастает интенсивность солнечного света. Слой воздуха меньше и сильнее отражение от более близких облаков.
На переходе от вершины 1025 взял недостаточно воды. Сначала перестал потеть, высохла и стала жесткой и колючей рубашка. Через некоторое время высох рот, начали трескаться губы. Продолжал идти - больше ничего не оставалось. Делал частые привалы там, где была хоть какая-то возможность остыть в тени. На одном из малых привалов потерял ненадолго сознание. Даже после этого специально за водой спускаться не стал: знал, что у подножия вершины 915 должна быть вода. Но и здесь такая же история. Спустившись по полосе ивняка, все же удалось под камнем найти небольшую лужицу и выдавить из нее стакан грязной жижи. Отфильтровал, продезинфицировал, закрыл глаза и нос, выпил. Поставил палатку в тени и тут же снова отключился. Перед выходом набрал и выпил еще стакан. Тропинка дальше пошла вниз, и через некоторое время встретился чистый родник.
Почувствовал тяжелую, неумолимую волю Уральских гор. Спорить с ней невозможно, до помощи не докричишься. Со своей изолированностью свыкся еще не полностью. Поддерживает и успокаивает то, что за мной идут ижевцы и североуральцы. Спасибо им за эту неявную поддержку.
На ночевку встал на лесистом склоне горы Янывондерсяхал. Вокруг густые заросли кустарника и высокой травы. Видимость ограничена, это всегда несколько настораживает и тревожит. На костре приготовил ужин, лег спать.
00.35 13.07.00.
13.07.00.
С начала похода стоит невыносимая жара. Все время приходится думать о воде, иметь при себе необходимый запас. Почему-то стремлюсь есть меньше соли и поэтому много потею. Рвется рюкзак в трех местах. Также не выдерживают и ползут по швам рубашка, футболка, шапка.
Не сделал еще ни одного хорошего кадра. Северный Урал не так живописен, как, например, Южный. Здесь нет густой зелени лесов, молочных туманов, ярко-оранжевых зорь на полнеба. И вместо мистики лунного света лишь бледные белые ночи.
Провел ежевечернюю проверку физической формы. Сюда входят наблюдения за пульсом после 20 приседаний, тест на равновесие, задержка дыхания, теппинг-тест, и другие - по надобности. Результаты удручающие. Психомоторика еще ничего, но сердце, как у пятидесятилетнего алкоголика. Но все же лучше, чем было в начале. Вообще говоря, идти в таком состоянии - определенный риск. Нужен отдых и хорошее питание. Однако, некрутые подъемы, легкая местность, незатрудненное ориентирование позволяют двигаться дальше. Еще плюс - иду один. Иду в привычном для меня ритме, устраиваю отдых по самочувствию.
Палатку поставил на склоне горы выше правого истока ручья Тосемтоу.
00.40 14.07.00.
14.07.00
Проснулся поздно. Чувствую себя очень тяжело. Ноги от усталости не шевелятся, их приходится по-настоящему разминать. Спустился за водой вниз метров на триста, затем еле поднялся. Удастся ли мне выйти сегодня, или придется устраивать вынужденную дневку? Однако хорошо поел, отдохнул и к двенадцати часам приободрился. Пересчитал съестные припасы, решил оставить около килограмма "лишнего". Рюкзак после этого заметно полегчал.
На притоке речки Манья был замечательный момент - наконец-то хлынул настоящий летний ливень. Я снял рубашку, зашел в ручей и просто наслаждался прохладой. Остывал за все дни ужасного зноя.
Трудно передать очарование тайги тому, кто ее не видел или не любит. Особенно хороша она после дождя. Сразу становится светлее. Сухая статичность сменяется живой пляской листьев, перебрасывающих друг на друга сверкающие искры. Вообще-то "запах тайги" довольно слабый, практически незаметный. Но после дождя воздух наполняется целым морем ароматов, сильных, ярких, не мешающихся друг с другом. Четко различается аромат кедровой ветки и кисловато-сладкий запах муравейника, запах сырой земли на корнях поваленных деревьев и тяжелый настой болотца, оставшегося после весеннего половодья. И, конечно, всю эту палитру невидимых красок неизменно дополняет запах просоленной рубашки.
Двинувшись дальше, вскоре дошел до истоков Маньи. Поднимаясь от нее, взошел на лесистую промежуточную вершину и "заблудился". Карта не очень подробная, и такие случаи - не редкость. Привязав себя к рюкзаку, залез на дерево. Товарища нет, а слететь с местных чахлых березок с тонкими сучьями проще простого. Командной высотой здесь вне конкуренции является гора Иотхури, по ней уточнил азимут на хребет Маньквотнер. Спустившись с горы, вышел на прекрасную тропу. Она обозначена на карте, но я не стал её искать в долине Маньи, посчитав это делом сомнительным. Час бодрой ходьбы по некрутому склону - и я уже на хребте.
Воды только на ужин. Спускаться вниз к ручью далековато. К тому же ожидаю ночью дождь. Сделал водосборное устройство.
Вечером выдалось время полюбоваться окрестным пейзажем. Отсюда прекрасно видны Маньпупунерские болваны. Даже на расстоянии двенадцати километров поражает их величие и грандиозность.
23.30 14.07.00.
15.07.00.
Дождя ночью не было, но поднялся сильный, холодный северный ветер, зачатки которого были чувствительны и вечером. Пришлось идти без завтрака. Через часовой переход спустился к снежнику за водой. Вдали на склоне соседнего увала видна избушка, к которой ведет тропинка. Решил позавтракать там.
В избе никого нет. Не видно даже и следов чьего-либо недавнего пребывания. Повсюду обнаруживаются оленьи шкуры, кости, огромные рога. Под потолком четыре пары самодельных лыж. Много ящиков с различной утварью, журналами. Интересны оленьи упряжки, сделанные из кости. Легкие, отполированные, прочные, правильной формы. Велик соблазн оставить себе сувенир, однако основной таежный закон предостерегает: "Чужие вещи - не трогать!". В старой роман-газете прочел замечательную каракалпакскую пословицу: "Не будь наследником своего отца - будь сыном человека".
После завтрака отправился дальше. От избы тропинка идет ровно по границе Печоро-Илычского заповедника. В какой-то момент, подняв голову, буквально в нескольких метрах от себя увидел двух красавцев лосей. Несколько секунд стоял в оцепенении - поразительно огромными, величественными и грациозными показались мне эти звери. Затем, вспомнив про фотоаппарат, стал снимать рюкзак. Однако, лоси, заметив движение, повернулись и медленно, с достоинством, стали удаляться вниз по склону. Я оставил идею с фотоаппаратом и просто смотрел им вслед. Дал себе слово при встрече со зверьем не тянуться к аппарату: хороший кадр вряд ли получится, а впечатления смажутся - это уж точно.
К хребту Яныквотнер ведет прекрасно сохранившаяся тропа. Она проходит по высокогорным лугам, покрытым невысокой травой и редкими, низкими, корявыми березками. Единожды возникнув, такие тропы на радость туристов сохраняются достаточно долго, особенно выше уровня леса. Помогают в этом дикие звери и вешние воды. Происхождение этих троп - зачастую загадка. Чтобы не теряться в определениях, я называю их выделенными направлениями.
На небе нет ни облачка, светло. Трудно отделаться от мысли, что находишься не в яблоневом саду, а в самом глухом месте Уральского хребта. Вблизи первой вершины в хребте Яныквотнер тропа теряется среди высокой травы и курумника и довольного долго приходиться идти вдоль хребта по тяжелой и опасной местности. Отвлекаться нельзя ни на мгновение, постоянно есть риск среди травы провалиться между камней и получить травму.
К вечеру дотащил себя до обширного перевала, где и устроил лагерь. В полукилометре, на восточном склоне нашел воду. Быстрое приготовление ужина и еще более быстрое его поедание.
Комаров и мошки - тьма. Спастись от них можно только в палатке.
15 июля 2000 г. 23.45
За ночь вчерашнее пасмурное настроение улетучилось. Чувствую себя прекрасно: я никуда не тороплюсь, мне здесь нравится, и запасов провизии хватит до конца путешествия.
Сегодня совершил нелегкий переход на гору Нейлентумп и далее на гору Атертумп. Путь проходил между хребтами по дремучей тайге, в лучшем случае по звериным тропам. Удачный переход прибавил уверенности перед сложным переходом на хребет Маньхамбо. На хребет Торрепореиз решил не заходить. Мысленно попрощался с этой жемчужиной Урала. Вряд ли когда-нибудь буду здесь еще. Три раза я не был даже на близком Иремеле. Перешел на второй лист карты. Всего их четыре.
На "сиесте" выбросил за ненадобностью пузырек с корвалолом.
16 июля, воскресенье, народ отдыхает.
С утра продолжил траверс горы Атертумп. Приходится аккуратно проходить традиционно крутые северные и северо-западные склоны.
К северу от Атертумпа местность совсем не совпадает с моей картой. Из-за дымки невозможно взять азимут на гору Янгтумп, которая должна быть видна отсюда. Все же удалось придумать надежную схему движения "по кривой", с заходом на промежуточную вершину. К концу дня вышел на гору Янгтумп. Дымка рассеялась и теперь Атертумп уже прекрасно виден.
Прохожу за день меньше запланированного - изнуряющая жара, высота, тяжелый рюкзак, недостаточно хорошая физическая форма. До отказа от посещения Торрепореиза отставание составляло два дня. Хотя, возможно, это просто издержки "диванного планирования" с пятикилометровой картой и линейкой в руках.
Каждый вечер вспоминаю о тех, кто на "большой земле". Это придает силы. Как они там? У меня все нормально, мозоли не в счет.
На ночлег устроился в полуцирке между горами Маньянгтумп и Атертумп. На ужин - двойной омлет с изюмом и красным перцем. Удовольствие для понимающих.
23.45 17 июля 2000г.
Девятый ходовой день, 18 июля, начался бодро и весело. Помня, что нахожусь в "медвежьем углу", пропел всего Высоцкого, что знал.
Каждый шаг приносит что-то новое. Вспомнилась одна замечательная студентка, которую каждая решенная задача приводит в восторг, которая в каждом примере способна усмотреть что-то особенное. Протяженность маршрута по плану около 750 километров. Не могу представить себе, чтобы я прошел это расстояние по Проспекту. С одной стороны, это проще - дорогу не преграждают поваленные сосны, а с другой стороны - скукота. Здесь же каждый шаг - шаг к неизвестному. Интерес - вечный движитель - заставляет забывать об усталости, гонит лень и страх. Излечивает мозоли, влечет дальше, к горизонту. Что ждет впереди?, Где в конце дня поставлю палатку?, Какой увижу ближайшую реку или вершину?, Каким сам буду через месяц? - вопросам нет конца, и ноги сами перешагивают через поваленные деревья.
По утренней прохладе совершил траверс Маньянгтумпа и начал спускаться по руслу левого притока ручья Пашкевож. Половину пути шел правым берегом, затем, перейдя на левый, обнаружил, что там имеется вполне сносное выделенное направление. Не доходя до устья, удачно перешел на Пашкевож. На этом удачи кончились. Переваливая через невысокий хребет на реку Укъю, сделал массу ошибок (не учел восточное склонение, движение солнца; плюс неправильный расчет скорости, выбор неконтролируемой траектории). В результате снова вышел на Пашкевож в том месте, где он делает отворот на юг. Комично, когда река течет "не в том" направлении. Ошибка, достойная новичка! Разозлившись, просто взял азимут. Такого ужасного и трудного леса я не видел никогда! По разнообразию всего, что лежало на земле и по хаосу это напоминало свалку ненужных деревьев всего Северного Урала. К реке Укъю хотя и поздно, но все же вышел. В этот день я порвал все, что только можно было порвать: оба сапога, одни штаны не менее чем в пяти местах, другие - в двух. А также рюкзак, футболку, шапку - словом, все. Зашивать поздно, уснул так.
18 июля 2000г.
Утро начал с капитального ремонта. Зашил, увлекшись, практически все. Вышел поздно, в 12 часов. Погода облачная, прохладная. Вчерашние мытарства имели некоторый плюс - я сильно принял на восток и в результате оказался рядом с нужным мне притоком реки Укъю. Это выяснилось через 15 минут пути.
Поднимаюсь по притоку. В воде носятся хариусы. В ручье, который можно в некоторых местах перепрыгнуть с разбега, плавают вполне приличные рыбы по 25-30 см. Бросаю в воду убитых слепней - с сочным характерным чавканьем они пропадают с поверхности. Не выдерживаю и на получасовке достаю снасти. Насаживаю слепня на крючок и практически сразу достаю "стандартного" хариуса. Съел тут же сырым.
По берегам возникают живописные скалы. Обойти их нельзя, приходится подниматься, но, поднявшись на них, приятно отдохнуть. И здесь, на голых скалах, буйство жизни. Под каждым камнем, под каждой моховой подушкой. Вот из трещины растет березка, с трудом корнями-пальцами вцепившись в камень. Сначала ее ствол уходит вниз, но через некоторое время выворачивает наверх к солнцу. Ветер гнет березку во все стороны, но она не сдается и в свою очередь режет его в свист. Не мешало бы познакомиться с этой березкой некоторым любителям задавать вопросы типа "зачем" и "для чего это нужно".
Последние два дня развелось огромное количество мошки и комаров. На мошку никакие средства не действуют. Не обращать на них внимания тоже нельзя - кусают, лезут в глаза, уши. Руки постоянно работают, как дворники у машины.
Очередная ночевка - на хребте Маньхамбо. Поставил палатку среди редкого кустарника. Тепло. Дует тихий, ровный ветерок. Позади зеленое море, впереди - ровные горные долины с короткой, словно стриженой растительностью…
20 июля 2000г. 01.00
Закончился двенадцатый день похода. Запомнился он двумя вещами. Первое - огромный "ковер" хребта Маньхамбо. Почти все вершинное плато северной части хребта покрыто мхом различных расцветок от светло-зеленого до темно-коричневого. Ноги вязнут в нем почти по колено, выжимая неповторимый по аромату, горячий и влажный воздух. Второе - траверс горы Сяньких Усап. На северо-восточном склоне имеется почти вертикальный сброс около 150 метров, не указанный на карте. Обходить его не было сил - пришлось проходить его, прыгая по скалам с полки на полку. Ощущения еще те, пульс около 130. Вниз старался не смотреть - жутко. Все закончилось благополучно, на ночевку встал на склоне живописной горы с видом на "море".
23.45 20 июля 2000г.
Истомившись в ожидании Щугора, поставил перед собой маленькую цель - дойти до верховий этой реки (около 15 километров). Шлось легко, и к четырем часам уже достиг истоков. Впервые сварил горячий обед и с чувством выполненного долга отправился вниз по реке.
Щугор довольно быстро набирает воду, это меня радует. Сплав - это действительно красота. Движешься с приличной скоростью и не затрачиваешь к этому никаких усилий. Хотя и сейчас движение не слишком утомительное - по террасе правого берега идет вполне приличная тропинка. На душе легко и празднично. Пейзаж прекрасный: река, протискивающаяся между камней, по берегам светлые березовые рощицы с высокой, по пояс, травой. На горизонте - Синие Горы.
Вспоминаю, что впервые Синие Горы я увидел в шестилетнем возрасте на турбазе под Белорецком. Тогда мне казалось, что эти далекие Синие Горы скрывают какую-то тайну, что вот они по-настоящему интересны, что именно там - настоящая дикая, нетронутая природа, там - то, что называется непонятным словом рай. Прошло время, но влекущее, гипнотическое влияние горизонта ничуть не ослабло.
Долина Щугора не такая дикая, как те места, которые я недавно прошел. На одной полянке валяется куча пустых консервных банок, мешок соли, раковина от умывальника.
21 июля 2000г.
Сегодняшний, четырнадцатый день похода является логическим продолжением вчерашнего. Цель - дойти до сплавного места на реке. Рюкзак кажется легким, идти вдоль реки по тропе одно удовольствие.
К концу третьего перехода вышел к газопроводу. Северный ветер уже издали приносил гул машин. Их действительно здесь ездит очень много - за 10 минут проехало 6 машин: большегрузные самосвалы, заправщик, уазик. Но мне в данном случае надо поперек дороги. В будке на дороге нашел подходящую для весел фанерку. Нет никакого желания здесь задерживаться: пыльно, шумно, река мутная.
Километрах в пяти ниже газопровода догнал туристов-москвичей. Они путешествуют на байдарке, только начинают маршрут. Говорят, что метров сто на веслах они все же прошли, остальное - волоком. Действительно, река здесь еще мелкая, даже для резиновой лодки. Поведали, что здесь расположен Национальный Парк "Югыд Ва", и в нижнем течении реки без путевки нахождение запрещено. Были подчеркнуто вежливы, обращались ко мне на "вы" (подозреваю, что они приняли меня за хитрого лесника). Я же с ними был на "ты" (вопреки преподавательской привычке), наверное, одичал. А возможно потому, что они далеко от дома, а я у себя - на Урале (уже не помню, когда появилось это чувство). Кроме того, отросшая борода скрывает возраст, делает более почтенным. Они - первые люди, с кем я говорил за последние восемь дней. Никаких эмоций по поводу моего одиночного странствия они не высказали.
Уверен, ничего экстремального (кроме числа участников, конечно), чересчур опасного в одиночном туризме нет. Также естественен, как и групповой. Может даже больше соответствует психологии современного человека. Конечно, любая чрезвычайная ситуация, травма приводит к сходу с маршрута, часто проблематичному и тяжелому, однако вероятность такой ситуации меньше, так как нет конфликта с групповой дисциплиной. Безопасность связана не с плечом товарища, а с точным, неукоснительным соблюдением простых правил и законов. Как в математике: все сделал правильно - значит и полученный результат верен. "Самый опасный враг туриста - его собственное легкомыслие" - скажу я после того, как пройду маршрут.
Дошел до устья реки Понья - левого притока Щугора, по полноводности не уступающему самому Щугору. Отсюда уже можно сплавляться. Лодку несу с собой. Она сделана из полистирола, легка и достаточно надежна. Очень удобно при сплаве по попутным рекам и при сходе с маршрута.
Подготовил лодку, (весла сделал раньше на часовке) и встал на воду. Глубина на плесах около метра, ширина реки в среднем 30 метров. Часто встречаются перекаты, приходится прыгать в воду, щадя свою лодочку.
Прошел по реке около двух часов, привык к характеру реки, отработал технику сплава. Встал на ночлег рано, около восьми часов.
22 июля 2000г., суббота, 23.45.
Два последующие дня сплава похожи один на другой. Не могу провести между ними четкой границы. В верхнем течении Щугор представляет собой полосу препятствий из чередующихся плесов с почти стоячей водой и перекатов, которые непременно надо проходить пешком. Особенно неприятно, если поперек реки проходит колея. Тогда образуется бруствер, и лодку приходится переносить на руках. К концу второго дня Щугор стал похож на мой идеал сплавной реки: быстрое течение с едва выраженными плесами и перекатами.
Щугор имеет довольно широкую долину, гор, окаймляющих ее практически не видно. Поначалу справа виднелись горы Яны-Янкеч. Затем они отступили, и сейчас создается такое впечатление, что находишься не в горной стране, а на какой-нибудь равнинной речке.
Щугор часто распадается на рукава, образуя иногда целые системы островов. Эти рукава, как правило, оказываются глубокими и с быстрым течением. Правда, в русле встречаются подводные камни, "разбойники", которые серьезно угрожают моей "китайской подружке". Вкупе с видимыми камнями, которых я называю "полицейскими", они заставляют заниматься слаломом. На легкой, проворной лодке это не очень сложно, даже развлекает.
Встретил группу мужиков с ружьями. Один из них предъявил удостоверение лесника. За нахождение на территории Национального Парка "Югыд Ва" без сопроводительных документов на меня составили протокол. Путевку выписать отказались, сославшись на отсутствие бланков и на то, что река вообще закрыта для посещения из-за пожаров. Какая причина главная, я так и не понял. Судя по их расспросам, они больше "охотятся" на москвичей.
Их машина "Урал" застряла на середине реки, погрузившись чуть ли не до капота. От нее по реке идет полоса радужной пленки.
Потерял весло, сделал другое из крышки кастрюли. Рыбу не ловлю - нет сил и времени, да и еды хватает. А рыбы много - повсюду проносятся небольшие стайки остроносых хариусов.
Где-то поблизости идут лесные пожары, все в дыму, пахнет костром. Это не прибавляет настроения.
Закончился шестнадцатый день. Половина! Впереди еще столько же дней тяжелого путешествия. Спокойные последние дни несколько притупили это ощущение, но отдаю себе отчет, что настоящие трудности еще впереди.
Перешел на третью карту. Это большое событие. Был бы спирт - выпил.
24 июля 2000г.
К концу первого дня второй половины похода добрался до устья реки Торговой. Запомнились знаменитые пороги на Щугоре, там, где река оказывается зажатой между хребтами Сумахнер и Ууты. Пришлось обходить по берегу около полутора километров. Сейчас вода в реке низкая, но несложно представить, что творится здесь весной.
Недалеко от устья Торговой Щугор становится широким, порядка 150 метров, но мелким. Вынужден довольно долго идти по середине реки по щиколотку в воде и тащить за собой лодку.
Ветер с юга принес сильную задымленность. Видимость доходит до 500 метров, а в среднем около километра. Подниматься на гору Тельпозис - высочайшую вершину Северного Урала - в таких условиях посчитал делом рискованным. Можно просто не найти гору, до нее около десяти километров. Да и угодить в пекло не хотелось бы. И без того пожаров несколько опасаюсь - все-таки предстоит идти двое суток по тайге до гор.
23.30 25 июля 2000г.
Ночью был ливень. Сначала небо бесшумно озарялось молниями, затем загрохотало и полило. Утром опустился густой туман. Днем туман поднялся, и я увидел первую гору кряжа - Хотемалью (1052 м.). Поразила ее грандиозность, крутые склоны; относительная высота около 800 метров.
Вдоль Торговой есть тропинка. В зарослях она иногда теряется, а так идти по ней достаточно приятно. Идется легко - хороший завтрак, отдых на сплаве, не жарко. Однако, после "часовки" произошла досадная ошибка - решил подрезать излучину реки и стал подниматься по притоку Торговой Педые, которая в этом месте течет почти параллельно Щугору и по полноводности практически ему не уступает. Поздно заметил ошибку, потерял восемь ходок.
В каком-то месте на Педые наткнулся на гусеничный трактор в почти полной комплектности: гусеницы, сиденья, двигатель, рычаги управления - все на месте. Не хватало только солярки в баке и самоучителя для начинающих бульдозеристов.
Встал на ночевку в устье реки Педыи. Вечером наблюдал фантастический пейзаж. Теплый влажный воздух, поднимаясь по восточному склону Хотемальи и, остывая, образовывал тонкое молочное покрывало, которое точно повторяло рельеф горы. Снизу туманная дымка имела точную грань, верхний же ее контур оранжевой линией вычерчивало заходящее солнце.
Замерз - весь день шел по воде, да еще в рваных сапогах. Портянки потеряли связность, их фрактальную размерность оцениваю как 1.5. Холодно и сейчас, но есть сухая одежда и спальник. Березы, многие травы уже желтые. Надо быть осторожным, не простужаться.
Первый день на Приполярье. 26 июля 2000г.
Ночью было очень холодно. Спал в одежде, с головой забравшись в спальник.
Сегодня прошел семь часов, четырнадцать переходов. На правой ноге образовалась незаживающая мозоль, превратившаяся в язву. На левой ноге болят сухожилия, и сегодня заболела передняя мышца на голени. Похоже на воспаление. Также ноют лодыжки от вчерашней беготни по булыжным берегам в резиновых сапогах. Заболел позвоночник к концу 14 перехода. А так все нормально. Да, еще ноют почки от холода, появились "сопельки". Сильно похудел - на три дырки на ремне. С сердцем, наоборот, как обычно бывает ближе к концу похода, все в порядке. Пульс в покое - 54.
Днем прошел две заброшенные базы геологов. Разбитая техника, остатки тракторов и вездеходов, емкости, железные конструкции, аккумуляторы, огромные шестерни - теперь это тоже часть пейзажа дикой уральской природы. Пишу это без малейшей доли иронии. Жизнь на Урале всегда была связана с освоением природных богатств, и остатки таких баз - вполне уместное и невинное напоминание об этом.
27 июля 2000г.
Испортилась погода - ночью было холодно, утром заморосил мелкий, но настырный дождь. По всему чувствуется, что короткое приполярное лето угасло, уступая место осени.
Облачность очень низкая, иду выше нижнего уровня, в облаках. Тракторная колея отклоняется к востоку от нужного мне направления, но я этого "не замечаю". Ничего не видно, сориентироваться невозможно. От холода развил большую скорость и вскоре "свалился" к речке Пуйва. Это не входило в мои планы, но противиться этому я не стал. Вдоль реки идет колея, а неизвестность везде одинаково притягательна.
Пуйва - очень бурная река. В верховьях она зажата между двумя крутыми хребтами, так что даже для колеи не хватает места - дорога то и дело перескакивает с берега на берег. В итоге, весь промок и замерз, переходя несколько раз вброд. Дождь в течение дня усилился.
В какой-то момент показались дома, уцепившиеся за левобережный склон там, где он наиболее пологий. Из всех домов только один с окнами. Направляюсь к нему. На стук выходит молодая женщина, приглашает в дом. Из открытой двери потянуло теплом и домашним уютом. Моя одежда мокра до нитки, с грязного рюкзака стекает вода, скоро на полу образуется целая лужа. Снимаю сапоги, выливаю из них воду. Босиком прохожу в избу, оставляя за собой мокрые следы. Хозяйка где-то скрылась. Пока ее нет, осматриваюсь. Изба небольшая. Сразу бросается в глаза скудная казенная обстановка. Как выяснилось позже, это сторожка второго участка поселка Пуйва. Сейчас он пустой - последняя колонна ушла три месяца назад.
Появляется хозяйка, предлагает чай. Извиняется: "Чай не горячий, но кипяченый". Подогреть нет возможности, электричество включают всего на два часа в сутки.
Знакомимся. Марина живет в Саранпауле, здесь же охраняет остатки имущества. Марине на вид лет 25. Черные глаза смотрят тепло и спокойно. В чертах молодого, улыбчивого лица не усматривается ничего грубого или дикого, что можно было бы ожидать у жительницы этого сурового края. Не отрывая друг от друга взгляд, пьем чай с пирогами.
Проснулась, разбуженная, Маринина дочурка. Недовольная, отбрыкивает от себя одеяло, уклоняется от ласковой материнской руки. Но через некоторое время оживает, перестает хмуриться, подсаживается к столу. Изредка задает матери вопросы, косится на незнакомого человека. Обхватывая обеими ручонками чашку, подтягивает ее к себе. Смотрит в серое окно, неслышно потягивает в себя не горячий чай. Ей семь лет, она точная копия своей мамы. Как все девочки, которым предстоит идти в школу, она серьезна и задумчива.
Основной участок Пуйвы находится в десяти минутах ходьбы от складов. Здесь живут два сторожа: бывалый, немного подозрительный Володя, и Игорь - студент магнитогорского колледжа (земляк!). Накормили меня куриным супом с картошкой, редиской, чесноком, перцем. Очень вкусно, захотелось домой.
Обед длился три часа. В семь часов вышел в Неройку. По пути сначала пришлось преодолевать крутой подъем, затем последовал затяжной спуск к ручью Кобыла-Ю, потом опять подъем на склон горы Неройка и снова спуск к поселку. Вздувшийся от дождей ручей Кобыла-Ю чуть не сбил с ног при переправе.
Все сильней болит левая нога. Спускаться приходилось с многочисленными перерывами. Уже привык на боль не обращать внимания. Восемнадцать километров по колее прошел за пять часов, при этом поплутал, зайдя на заброшенный разрез.
Пришел в поселок только к полуночи. Начальник участка поселил меня в гостиницу для водителей. Она представляет собой половину большой избы, состоит из двух комнат. Есть электроплитка, кровать, стол, стулья.
Прекрасно выспался в спальнике из оленьей шкуры. Просыпаться раньше восьми часов не имело смысла - на ночь отключают электричество. После завтрака собрался выходить, но тут выяснилось, что вечером на базу Омегашор едут рыбаки. Мне нужно как раз в ту сторону. Вернулся, стал ждать. Тем более погода испортилась, стало совсем холодно.
Купил на складе тушенку, не очень хорошую, но все-таки мясо. Приготовил из нее суп. Поем и лягу отдыхать - за мной обещали зайти.
14.30 29.07.2000г.
Поездка сорвалась. Усилился дождь, и рыбаки решили, что рыбалки не будет. Возможно, поедут завтра. В любом случае я решил утром выходить. Циклон устойчивый, по-прежнему облачность низкая, семенит дождь, холодно. За вынужденную дневку неплохо отдохнул, выспался. Кажется, что впереди будет новый поход, а не продолжение старого.
Один из работников поселка, Андриан, пригласил к себе в избу, поставил видео, сам удалился к друзьям. Посмотрел "Легенды осени". Фильм понравился.
Вечером зашла соседка по дому Надя с парнем тринадцати лет, Володей, ее гостем из поселка Саранпауль. Пригласили меня к себе. Надя была сильно пьяна, много говорила о душевной теплоте, любви к людям. Подарила мне прекрасные камни, банку черничного варенья. Ее муж лежал тут же на полу, под столом. Это был тот водитель, который собирался на рыбалку.
На следующий день, позавтракав, зашел к ним. У них дома была уже "теплая" компания. На вопрос: "Поедем?" - ответили: "Нет, мы сегодня опять бухаем". Кое-кто из присутствующих видели меня впервые. Интересовались, не боюсь ли ходить тут один. Некоторые, уже пьяные, начинали "наезжать", однако, быстро умиротворялись.
В хорошем расположении духа, неплохо отдохнув, вышел в путь. Погода несколько улучшилась, дымка поднялась, начало проглядывать голубое небо. Как только выглядывает солнце, тут же становится жарко. Выходя из поселка, встретил нескольких человек, с которыми успел здесь познакомиться. По-доброму напутствовали, еще раз объяснили дорогу. Жаль, не удалось попрощаться с Андрианом, эта суббота у него рабочая.
Дорога в сторону Омегашора практически незаметно отходит от наезженной дороги на Дадовицу в полутора километрах от поселка. Через три часа был в районе Омегашора. Здесь несколько живописных озер, у одного из них в зарослях ивняка копошатся люди. Они что-то кричат, размахивают руками, но большое расстояние замешивает слова в одну кучу, делая их неразборчивыми. Пренебрегая вторым основным законом тайги, - "не проходи мимо людей!" (этот закон допускает исключения), оставив базу в стороне, перевалил через хребет к истокам реки Манья (это уже другая Манья). Крутой спуск (перепад высот около 200 метров) был очень тяжел. Сильно болит левая нога, пришлось спускаться спиной вперед, держась за ветви кустарников. Тяжело ориентироваться - отдельные крутые горы на карте практически не выделяются, видимость ограничена, господствующие вершины в облаках.
00.25 31 июля 2000г.
Снова с утра туман и дождь. Тепло, это дает надежду на улучшение погоды. Позавтракал, лежу в палатке. Дождевая дробь навевает зевоту, идти никуда не хочется. И не пошел бы, ни за что никуда не пошел бы, если бы только расстояние и время были менее упрямы.
Сегодняшний день с точки зрения ориентирования простой - через три перехода выйду на дорогу, по которой пойду до конца дня. Через несколько минут начну собираться.
31 июля 2000г. 10.00
Дождь в течение дня не утихал и даже усилился. Дорогу, обозначенную на карте, не нашел, прозевал и нужный мне перевал на реку Парнук. В итоге попал на приток реки Вангыр.
Сейчас, лежа в относительно теплом спальнике, трудно представить в каких условиях прошел день. Первая половина была еще терпимая. Ходьба в гору после сытного завтрака не дала замерзнуть. Но уже ближе к часу дня начали мерзнуть пальцы рук, промокшая одежда настойчивей липла к телу. Дождь усилился. На перевале продуло сильным северном ветром. В конце концов, замерз до того, что зубы начали отстукивать дробь. В "сиесту" (это слово, конечно, уже не уместно) под дождем и шквалистым ветром поставил палатку, сбегал за водой. Затем, накрыл палатку полиэтиленом, залез внутрь, зажег горелку, переоделся. Создав некоторый уют, сварил на обед бульон с вермишелью. В обратном порядке, конечно, делать все это гораздо труднее. Синие пальцы с трудом справляются с коленами каркаса палатки, набухшая материя палатки упорно не хочет принимать компактный вид, резиновые сапоги предательски скользят на камнях. Взвалив на себя тяжеленный, рюкзак, пришлось бежать, чтобы согреться.
К вечеру нашел удобный перевал в восточном хребте. Немного поднялся, поставил палатку в обширном массиве лиственниц. В окрестности два водопада.
Показалось солнышко. Подул теплый ветер, который довольно быстро опять сменился холодным. Тяжелый день прожит, сейчас я сыт и в тепле.
Завтра будет интересный день. Всем спокойной ночи.
31.07.2000 23.15.
Следующие два дня очень похожи - горы стеной, низкие облака, дождь. Постоянно дует сильный ветер. Причем то с севера, то с юга. Спрятаться от него за хребтами практически не удается. Южный ветер приносит затяжной и мелкий дождь, северный ветер - непродолжительный и сильный. Солнце показывалось несколько минут в сутки. Висит низкая облачность. Повторяются ошибки в ориентировании. Зачастую они связаны с собственной поспешностью в выводах и принятии решений. Карта - пятикилометровка. Сейчас кажется верхом легкомыслия соваться в этот район без хотя бы двухкилометровки. А самые глупые ошибки вообще не имеют никакого объяснения.
Каждый, наверное, замечал, как в стрессовой ситуации, когда угроза более чем реальна, четко и ясно работает голова, какие своевременные, идеально верные принимаются решения, с какой скоростью реализуется спасительная последовательность действий. Иное дело, когда стрессовая ситуация "размазана" во времени и усугублена усталостью и непогодой. Тогда рассудок уступает место самогипнозу: противоположный склон перевала пологий; течение реки слабое, и я смогу переправиться без шеста; я спокойно перепрыгну через эту узкую щель…
От дождя реки и ручьи вздулись и теперь представляют собой бело-голубое бурлящее месиво. Переправа, преодоление таких ручьев - целая операция: поиск лучшего места, упаковка, герметизация часов, пленок, фотоаппарата, изготовление шеста и, наконец, собственно переправа с последующим просушиванием, отжимом всего, что промокло. Несколько раз за два дня искупался по грудь.
Несмотря на достаточность всех ресурсов, предстоящий участок вызывает сомнения и тревогу. Все чаще отвлекаюсь на возможные варианты схода с маршрута. Вообще говоря, такие мысли постоянно сопутствовали в походе - надо быть готовым ко всему, но в последнее время они заметно участились.
В какой-то момент пути поскользнулся на наклонной гранитной плите, упал навзничь и начал скатываться в довольно глубокий обрыв. Однако недалеко от края обрыва нога уперлась в небольшой выступ размером с горошину, и мне удалось встать. В голове пронеслось только одно: "Ну вот, этого еще не хватало".
За два дня выпил четыре таблетки эритромицина. Заметно улучшилось состояние левой ноги, которой и повернуть не мог последние три дня. Точнее, повернуть мог, но это вызывало ужасную боль. Снимать и надевать сапог приходилось со стоном.
Эти последние два дня не могу точно сориентироваться, где нахожусь. Двигаюсь на восток вдоль хребта Неприступный в поисках перевала в долину реки Косью и не нахожу вариантов.
На очередную ночевку встал в ущелье между почти отвесными хребтами. Завтра с утра тяжелый перевал на реку Парнук.
2.08.2000 конец 24 дня.
Утро мало отличается от предыдущих - дождь, ветер, туман, завтрак на газовой горелке. Вокруг все мокрое и холодное. После того, как проснусь, снимаю с себя теплую и влажную одежду и на вдохе надеваю холодную и мокрую. Отжимаю портянки, наматываю на белые, как моченые яблоки, ледяные ноги. Никуда не охота идти. Подсознание ищет любой причины, которой можно было бы оправдать преждевременный сход, но не находит. Уговариваю сам себя, что иду не ради удовольствия или впечатлений, а ради хотя бы частичного достижения поставленных целей, ради победы, какой у меня, быть может, еще не было. Сейчас все прошедшее кажется сделанным "по течению": получилось - хорошо, не получилось - не очень хорошо.
Сейчас я в бассейне реки Парнук. Пообедав, пойду на штурм очередного перевала. Насколько я могу судить, передо мной два истока Парнука, и восточный перевал ведет к истоку ручья Повсяншор.
Выглянуло солнце, которое буквально уговаривал выйти последние три дня. Облака разбежались, и казалось настоящий, огненный поток хлынул с неба. Все окрасилось в оранжевый цвет, сбросив холодное, мутно-синее покрывало. Веселее зажурчал ручеек, в один момент став удивительно прозрачным и искристым. Разложив все свои вещи на солнце, готовлю обед. Отдельное спасибо левой ноге: на подъеме и, особенно важно, на спуске вела себя очень хорошо, практически здорова.
15.45
Перевалил. Река течет на восток и далее на юг. Не то. Надо было подняться выше по правому истоку Парнука! Спустившись по ручью, обнаружил, что я нахожусь уже восточной оконечности хребта. Дальше, на востоке сравнительно пологие увалы, не всегда с лысой вершиной.
Переписал все продукты. Осталось 16.000 килокалорий, это 4 дня похода, с учетом истощения. Мало. До горы Народной не хватает.
Во второй половине дня снова пошел дождь, но к вечеру прекратился. Выглянуло солнце. Холодный северный ветер прогнал сырой и южный. Утепляюсь, тщательно накрываю палатку от ветра полиэтиленом. Холод нагнетает какой-то безотчетный страх.
23.30. 03.08.2000
Я решил возвращаться. Хребет Неприступный для меня действительно оказался неприступным. Я возвращаюсь. Это волнительно, как последние дни войны. Сюрпризов может быть еще предостаточно.
Повернув на юго-восток, за день вышел на реку Маньхобею. По дороге набрал подберезовиков. Вечером дождь прекратился на час. Развел костер, подсушил одежду, сварил грибной суп.
Завтра дойду до реки Хобею и начну сплав.
23.00 04.08.2000 г.
Ночью шел дождь, но к утру прекратился. Позавтракав, продолжил путь домой. Приеду, попрошу маму напечь пирогов. Они мне почти мерещатся.
Река Маньхобею достаточно полноводна, но изобилует порогами с крупными валунами. Без лодки мое положение будет критическим, поэтому не тороплюсь со сплавом. Иду вдоль берега по старой колее. После впадения в реку Хобею положение существенно не меняется. Приходится идти дальше. Набрал хороший темп и к 17.00 дошел до реки Манья.
После обеда приготовил лодку, так как оказался зажат на стрелке между двумя реками, которые так просто не перейдешь. Встал на весла. Река очень быстрая, плесы практически не наблюдаются. Встречаются перекаты с огромными стоячими волнами. Опасно с ними войти в резонанс, поэтому усиленно работаю веслами. Был очень неприятный момент, когда лодка днищем налетела на огромный валун и застряла. Вода начала захлестывать в лодку. Вывернув лодку по течению, сильным гребком удалось быстро стащить ее с камня. Вода холодная, до берега прилично, течение сильное, волны высокие - до беды недалеко. Это немного напугало. Ближе к вечеру сплавляться стало совсем холодно - волны на перекатах постоянно забрасывают в лодку пригоршни воды.
На ночевку встал на высоком правом берегу.
23.15 05.08.2000 г.
Позавтракал двойной нормой рисовой каши с курагой, но все равно не наелся.
Через час после отплытия Манья еще раз показала свой нрав. Перекат с огромными стоячими волнами вдоволь поиграл лодкой, залив ее чуть ли не полностью. Пришлось причаливать, просушиваться. Далее характер реки успокоился, появились плесы, особо бурных перекатов уже не было. Ландшафт стал чем-то похож на башкирское Зауралье. Пологие склоны, поросшие елью и березой.
Видел медведя, наверное, полуторагодовалого. Он топтался по галечному берегу, что-то выковыривал. На мой свист, крики - ноль внимания.
Внезапно увалы кончились, и река стала течь по равнине. Исчезли по бокам горы. Плотно подступающие к реке деревья ограничили пейзаж до минимума. Поначалу скорость реки уменьшилась не особо, однако, затем произошло то, что меня повергло в уныние. Скорость реки упала до 0.5 км/час, и при этом река стала выкидывать коленца во все направления. Прошел на веслах около четырех километров - все то же самое. Я видел сибирские реки с самолета - более замысловатые траектории и выдумать трудно. Еды осталось максимум дня на три, а когда встреча с магазином неизвестно. При этом следов человека на реке не видно никаких. Успел обдумать чрезвычайные меры: экономия еды, ночной сплав, установка паруса.
Пристал к берегу, устроил лагерь на высоком, но неподходящем для этого месте - земля неровная, кругом ямы и кочки, воняет болотом, как, впрочем, и по всей реке. Просто образец того, где не надо разбивать лагерь. Но выбирать не приходится.
Лежа в палатке, в какой-то момент услышал шум моторной лодки. Выбежал на берег и увидел, что вверх по реке поднимается катер, а в нем три парня. Подтвердили, что я действительно на Манье. Она впадает в реку Хулгу. До нее шестьдесят километров, еще семнадцатью километрами ниже находится поселок Саранпауль. Эта определенность меня обрадовала, тем более что они завтра собираются возвращаться и обещали меня подобрать. На радости устроил себе пышный "второй" ужин - доел остатки халвы, сухарей, приготовил соевый напиток. Запланированный ремонт вещей решил отложить.
Воскресенье, 06 августа 2000 г.
Утро началось полшестого. Ко мне в палатку постучались вчерашние ребята. Они неожиданно решили возвращаться. Быстро собираюсь, едем.
Чуть ниже места моей ночевки они накануне поставили сети, выбираем их. Там около десятка окуней и щук, таких, какие у нас считаются большой удачей. А гиганта-окуня на два с половиной килограмма я, наверное, не видел никогда прежде.
В дороге начал моросить мелкий осенний дождик. Стало холодно, несмотря на то, что я предусмотрительно надел на себя всю имеющуюся одежду. В пути открылась пробоина, прямо на ходу ремонтируем ее, вычерпываем воду из кормовой части. Скорость заметно выросла, и вскоре мы прибыли в окрестности Саранпауля.
Первым делом - на аэродром. Отсюда летает Ан-2 до райцентра Березово. Мест на сегодня нет, но удалось записаться на завтра - случайно оказалось свободным почтовое место. А так запись за пять дней. Возникла проблема с ночлегом, так как на ночь аэропорт закрывается. Оставил рюкзак в аэропорту, прошел по пристаням. Все катера и баржи ушли ночью и утром.
На улице встретил парнишку Володю, с которым познакомился в Неройке. Вот так встреча! Веселый и бесшабашный он разъезжал под дождем на велосипеде.
Зашел в интернат по поводу ночлега. Там встретил тренера по лыжам. Невысокий, коренастый, с прямыми, простыми чертами лица, в которых читается огромная жизненная сила. Движения прямы, уверенны, свободны и четки. Мне потом сказали, что он бывший начальник некогда базировавшейся здесь спасательной станции. Поговорили о моем маршруте. Устроил меня на ночлег в начальную школу, что находится напротив интерната. Напоследок познакомились:
- Ваня,
- Володя.
7 августа 2000 г.
Этот день из тех, когда вечером трудно вспомнить, когда началось утро.
Перелет из Саранпауля занял полтора часа. Под крылом один и тот же пейзаж - зелено-бурые болота с островками леса. Иногда все это прорезают тонюсенькие безымянные ручьи и речки. Полет в Ан-2 идеальное снотворное - спали все.
На водной станции хозяйничают туристы-водники. Одна группа идет в Мужи, вниз по Оби. Развели костер, обедаем, общаемся. Среди туристов оказался сосед по студенческому общежитию моего научного руководителя. Тесен мир.
23.20. 08.08.2000 г.
Жизнь в зале ожидания водной станции началась в пять утра. Поднялись все. Разница в отправлении теплоходов тридцать минут. Пермяки заварили чай на всех. Я попить не успел, мне уезжать раньше остальных. Досталось место на кормовой палубе, шумно, но выспался.
Через пять часов прибыл в Приобье. Железнодорожный вокзал маленький уютный, свежевыкрашенный. Билеты не продаются, нет связи. Народ томится у касс, немного нервозно. Наконец, связь установлена, и через час довольная бывшая очередь уже перечитывает свои билеты.
Устроился на улице на скамейке. Моросит дождь, но на него никто не обращает внимания. Дети в цветных одеждах на платформе играют в вечные салочки. На краю неба вспыхнуло солнце.
9 августа 2000 г.
Мерно отстукивают такт чугунные колеса. До Уфы сорок километров. Через час - вокзал, маршрутка… Петля замкнулась.
11 августа 2000 г.
Автор - Владимир Лазарев (Уфа)
Добавить публикацию
Комментарии