Виды туризма
Автор - Александр Перепелкин (Архангельск)
Вот так и ложится на сердце гора за горой,
И радость, и тяжесть, повенчанные высотою.
Мы снова уходим, хоть нам и не сладко порой,
Уж лучше тяжелое сердце, чем сердце пустое.
Юрий Визбор.
"Аборигены"
Предгорья Хибин мы увидели утром, как только вышли на крыльцо старой школы, приютившей нас в эту ночь. Имандра - маленькая заполярная станция - грелась под мартовским солнцем и от близости обступавших ее гор казалась вполне уютным местечком. "Здравствуйте!" - непременно первыми говорили дети, собиравшиеся к звонку. И улыбаясь, рассматривали наши до треска набитые рюкзаки. Пожилая учительница истории сетовала:
- Умирают и станция, и школа. Тридцать детей и восемь педагогов осталось. Последний год работаем: доучим ребят до мая и закроемся. Ну а вы - надолго к нам?
Для нас Хибины - две недели в палатке и полная грудь впечатлений. Одним словом - туризм. Поэтому люди, живущие здесь, на Кольском полуострове, постоянно, привыкшие к белым горам, часто кажутся нам какими-то равнодушным. Или непонятными, чужими видятся их здешние проблемы? Ах, да видятся ли они вообще? Десятки раз наблюдал "синтепоновых" туристов, и не обязательно столичных, - тех, для которых местный - это только туповатый и опасный пьяница, у которого, впрочем, можно за флягу спирта добыть и мешок картошки, и украденное у туристов снаряжение.
- А почему в глубинке так плохо живут? - спрашиваешь ты.
Меня, абсолютно городского жителя, тоже удивляло: почему среди этой красоты - хребтов Кольского, великих озер Карелии, древних боров Пинеги и Мезени - неизбежно, с роковой покорностью спивается и тупеет народ? Оказывается, природа, одухотворяющая одних, может вполне равнодушно наблюдать, как превращаются в труху другие. И в чем-то был прав Шопенгауэр, обвиняя окружающую среду в бесчувственности.
Но это - лишь университетская философия. А тогда я затягивал темляки креплений и думал: что мы можем реально изменить в их "аборигенском" существовании? А имеем ли мы - варяги, цыгане здешней жизни - право на вмешательство? Удел путешественника - наблюдать, журналиста - вмешиваться. Но в любом случае нам нужно быть терпимее и справедливее к этим людям. Ведь они - такие же "аборигены", какие мы - Колумбы, и, в конце концов, кольский саам - такой же россиянин, как и житель московских Черемушек.
Наша группа - десяток школьников, три студента и руководитель, педагог Александр Ширанов - миновала ветхие домишки и выкатилась в долину реки Гольцовки. Горы, открывавшиеся в сосновых просветах, не рвались к облакам - они возлегали спокойно, величественно, снежно. И чутко смотрели на цепочку пришельцев, гадали: что нужно нам в этих седых краях?..
На встречу с горами
- Что вам понравилось сразу?
Может показаться странным, но это - вода и лед. Хибинские ручьи сбегают с гор, несутся по долинам, сохраняя хрустальную свежесть высоты. Чистейшая и вкусная вода, но много пить нельзя: организм, получив такой "допинг", вмиг теряет силы - далеко не уйдешь. Лед же нас просто восхитил: его полуметровый скол сверху был ярко-синим, а внизу прозрачным, как слеза.
Мы набирали высоту, и горы приближались, становились рельефнее. Казалось, какой-то великан увидел первозданную каменную гряду, нарубил ее могучими ладонями - получились эти вот горы и перевалы.
- Говорят, Хибины - невысокие горы?
Район Хибинских тундр - четырехугольник сорок на шестьдесят километров. Высоты, конечно, не тянь-шаньские. Горные массивы Кольского полуострова имеют древнее происхождение и лежат в стороне от современных районов сейсмической активности. Наивысшая отметка здесь - 1200 метров над уровнем моря. Это гора Чесначорр.
Но мы - не альпинисты, на стенках неделями не висим. Удел горного туриста - долины, перевалы, технически доступные вершины. На скальниках и натечном льду выручает спецснаряжение: веревки, карабины, ледорубы и цепкие "кошки" на ногах.
Черный мохнатый… альпинист
- А снежного человека вы не встречали? Говорят, он в горах обитает…
Как-то вечером, за ужином Александр Николаевич рассказал одну из своих историй, которые в кругу туристов принято называть "морскими" или "героическими".
- Лет пять назад знакомые туристы стояли под перевалом Северный Чорргор. Стемнело, но не сильно - вот как сейчас, - в отсвете костра Александр Николаевич блеснул оправой очков, - Глянули на перевал - а там здоровый черный мужик, и вроде даже с рюкзаком. Далеко, но видно: экстремал, карабкается по гребню без всякого снаряжения. Но тут всем стало понятно, что таких мохнатых людей в два с половиной метра ростом не бывает. Сутулый "альпинист" был именно таким. Назавтра специально сбегали в радиалку, глянули на перевал. Часть следов замело, а оставшиеся напоминали босую ступню пятьдесят восьмого размера.
А у одного местного егеря годом позже обосновались ученые - уфологи, что ли. Что вы думаете: йети пожаловал в первую же ночь! Загнал всех ученых в избушку, поцарапался в окно и напоследок разгромил всю аппаратуру, что была во дворе. И ушел. Говорят, что ученые так спешно покинули район исследований, что оставили всю провизию. Егерь на тех продуктах полгода жил без горя.
…После похода мне попалась в руки "Энциклопедия загадочных мест Земли". Вот это да: Обычная туристская байка обрела подтверждение! Автор пишет: "Озеро Светлое - водоем в центре Кольского полуострова, возможное местожительство снежных людей. Среди последних фактов "за" - реальная находка П.Тихоньких, который в конце июня 1999 года в 10-15 км восточнее оз. Светлого подобрал с дерева седые волосы, предположительно принадлежащие снежному человеку. Волосы были отосланы на экспертизу".
Негры на раскладке
- Здорово же вы похудели. Вас что, совсем не кормили?
Вечером второго дня мой приятель Джоник заявил, что кормить студента филфака такой мизерной порцией - издевательство. Давай, мол, добавки! Его открыто никто не поддержал, но зато внутренне многие возгорелись духом и обратили свои голодные детские глаза к завхозу Марине Шурухиной. Но она запросто и даже с каким-то садистским удовольствием объяснила, что в настоящем туризме все так и должно быть. А будешь много выступать - лишу порционной карамельки!
Довод был не просто силен - он был категоричен. И справедлив на все сто.
Утром третьего дня все осознали, что это такое - "идти на раскладке". На практике это означало, что после завтрака кушать хочется даже больше, чем до него. Все бывшие "водники" с готовностью вспоминали, что в летнюю раскладку входили картошка, капустка, консервы… Ах, и много чего еще вкусного и питательного ехало тогда на катамаране! Раскладка "по-зимнему" оказалась верхом монашеской аскезы: кашка утром и вечером, миска бульона в обед, а на перекус - ржаной сухарик и сало. И конечно, не оспаривалось стремление откопать из-под сугроба перемерзшие ягоды - ими можно было не делиться…
Впрочем, никто не жаловался, и даже Джонику пришлось смириться с доводами Марины. Ведь плюрализма в спортивных путешествиях быть не может. Эта истина, произнесенная однажды нашим руководителем Александром Николаевичем Ширановым, до сих пор кажется мне неоспоримой. Престиж руководителя и безопасность участников заканчиваются там, где появляются два "главных" мнения. Даже если вопрос касается всего лишь ржаных сухариков.
- Где же вы мылись?
Как где - на улице, согрев воду в котелке. Умывались по очереди.
Как-то утром я проснулся от нездорового хохота, сотрясавшего палатку. В ту ночь сильно коптила печка, и туристы все как один превратились в негров. Сверкали только глаза и зубы. И правда, смешно.
Саша и Эрик - друзья-шестиклассники - отправились на очередной перевал чумазыми. В тот день мы через длинное извилистое ущелье вышли на перевал Юмъекорр. На высоте бушевала пурга, ветер разметал с окрестных гор огромные "снежные флаги". Зато в долине была благословенная тишина. Там мы встретили группу из недалекого Оленегорска: дамочки приехали на выходные.
- Ой, какие вы все черненькие! Давно в палатках живете? Мальчишки у вас совсем копченые…
Саша и Эрик, насупившись, степенно обогнали дамочек, а вечером, сговорившись, устроили баню и стали абсолютно чистыми. До следующего утра.
Как здорово
- Кого вы встретили на маршруте, с кем подружились?
Лагерь москвичей - под горой у самого ручья. Нас встретили без столичного гонора: запросто пригласили в палатку, угостили чаем с баранками. С соседями нам повезло: они уже лет тридцать ходили одной командой и в свои 45-50 были бодры и подвижны. А еще говорят, туризм - дело молодых…
Что роднит нас, случайных встречных? Общие, но в разное время пройденные маршруты, покоренные вершины и пороги рек. Объединяет если не чувство братства, то ощущение общего дела. И песни, конечно.
Душа радовалась: мы перепели под гитару добрую часть песен Визбора, Митяева, Круппа и заполночь расстались очень довольными друг другом.
И было немножко жаль: бардовское наследие отходит в прошлое. У костра, помимо модных вещиц - от "ЧиЖа" до Земфиры - часто звучат лишь "Милая моя", "Серега Санин" Юрия Визбора и "Как здорово" Олега Митяева. Но даже эти шедевры от частого использования стираются или опошляются неверным исполнением. И вместе с тем отходит здоровое духовное наполнение путешествий. А ведь туризм - это все знают - это не спорт, а стиль жизни. А иногда - и сама жизнь.
О неувиденном
- Что вам запомнилось в горах больше всего?
Тот же Юрий Иосифович Визбор пел, что он "сердце оставил в горах". Лучше не скажешь. Чувство это возникает, когда, вымотавшись на штурме перевала, наконец, достигаешь цели. На много километров открываются долины, а за ними снова - горы, горы. Крыша мира, не иначе. И мало в такую минуту волнует, что этот перевал уже брали тысячи туристов, и ты - не первопроходец. У всех на горы равное право.
Чудо Кольского - пятиметровые ледопады, какие мы видели в районе ручья Чеснойок. Вода замерзает так, что между каменной стеной и "сосульками" может поместиться человек. Здесь традиционно фотографируются группы - красота необычайная!
Побывали мы и в ущелье Аку-Аку - полуторакилометровой бреши в горных грядах, словно специально созданной для подвигов альпинистов. Скалы здесь высоченные и рельеф - на любой вкус.
…В поезде, глядя, как откатываются назад и маленькая станция, и большие горы, логично было бы думать о доме. Но я невольно цеплялся за мысли о ребятах, которых пришлось покинуть за неделю до задуманного срока - пора в университет! Думалось и о том, что было еще не увидено. Говорят, недалеко от перевала Рамзая есть необычные, с розовой водой гейзеры… А еще мы так и не услышали голос "ночного попугая" - птицы, своим криком наводящей страх на туристов…
Плацкарт был сумрачным и непривычно теплым. Поезд отстукивал версты, а за окном уже дышал весной апрель. Горы Кольского сберегли свои тайны, но это и было прекрасно. Значит, когда-нибудь они позовут нас обратно, и мы хотя бы мысленно вернемся в наш лагерь под рыжими соснами. И, может быть, мы станем "семейными" и "деловыми", будем иначе шутить и совсем по-другому петь песни - что с того? Кольский останется седым и вечным, а мы опять будем с ним наедине.
Апрель 2001 г., Архангельск.
Фотографии:
Комментарии